Про людей и ямадутов

Глава 40 «Укрепрайон. Начало штурма.»

— Есть попадание! — радостно заорал в рацию Башкир, — Есть! Спасибо, Семерка! Спасибо дорогой!

Голос командира расчёта «Тюльпана» ответил коротко и деловито:

— Принял. Ваш РЭБ по-прежнему не работает?

Конечно, минометчик понимал, что станция РЭБ не могла появиться за те три минуты, что прошли с из последнего сеанса связи с Константином. Просто «Тюльпан» еще раз обозначал Башкиру причину своего короткого выступления.

— Да, «Красухи» у нас нет, — Башкир понял, что больше он от этих ребят ничего не добьется.

— Без обид. Третьего выстрела не будет. Мы уходим.

— Спасибо. Удачи! — Юлдашев отложил станцию, по которой держал связь с самоходным миномётом.

Дрон давал на монитор четкую картинку попаданий. Первая, пристрелочная мина легла прямо под фронтальную стену средней части здания, там, где находился проход от жилого Северного крыла к Южному. Этот, довольно удачный выстрел, похоже, повредил фундамент и повлиял на сильный эффект следующего. Второй, скорректированный Башкиром залп, отправил мину точно в цель. Мощные потолочные перекрытия здания на длине примерно 10 метров сложились вниз, образовав крутые скаты из пластов бетона. Видимая фасадная часть стены в месте взрыва от первого до второго этажа вспухла наружу открытым разломом. Бетонные глыбы висели на порванных жилах арматуры. Из нутра здания валил дым.

Было очевидно, что разрушения такого масштаба никому не дадут никакой возможности воспользоваться переходом быстро.

Башкир взял из рук Коли Тумана, отвечавшего в КШМ за связь, станцию связи с группой Колуна.

— Сергей Иванович! Как у нас дела⁉ Что там видно по цели⁉

Два дня назад Колун вышел на связь из нужного района. Несмотря на «ряд трудностей», как выразился Сергей Иванович, группе удалось выйти к Лапшихе. Там, как и планировалось, разбили лагерь и готовилась встречать подразделения Башкира после их отхода от места операции.

С пяти утра дядя Женя находился в медитации, а рядом неотступно дежурил полковник с радиостанцией. Около шести часов монах шепнул, что нащупал «нить жизни» губернатора. Теперь, после ударов «Тюльпана», Башкиру необходимо было постоянно получать информацию о статусе цели.

— Шепчет, что живой, — ответил полковник, увидев слабое отрицательное качание головы монаха.

— Принял, — вздохнув ответил Башкир, — продолжаем работать.

А группа уже работала. Через полминуты после того, как на здание упал первый подарок «Тюльпана», заговорила миномётная батарея Кадета.

……………………………………………………………………………………….

До смены оставалось чуть меньше полутора часов. Сидеть в секрете было для Ромы Аргона самой не любимой частью работы. Он отслужил три года в батальонной разведке, но так и не научился терпению. Точнее, внешне всё было, как нужно. Он выработал навык по много часов находится в неподвижности, не позволяя при этом мышцам затекать и сохраняя в теле готовность к взрывным действиям. Выработал навык бороться со сном и длительно сохранять внимание и концентрацию. Однако внутри у него всё кипело от бездействия.

Он понимал, что пост в секрете это важная и необходимая часть работы по обеспечению безопасности периметра, но его сущность не могла мириться с положением замершего в статике тела. 12 часов торчать на одном месте и пялиться в тепловизор было для него настоящим адом. Все наставления инструктора о том, как привести ум и сознание к покою во время такого задания отклика в нём не нашли, и всякий раз выходя на свою смену Аргон мучился, как может мучаться деятельная натура 25 лет от роду, вынужденная топтаться пол дня на одном квадратном метре.

Придраться к выполняемой им работе было бы невозможно, Роман не терял бдительности ни на минуту и участок дороги, ведущий от трассы к посёлку Кедровый был полностью под его контролем. Ни человек, ни техника не смогли бы проследовать к резиденции губернатора, не попав в зону его внимания.

Однако Жора Индус и не хотел придираться к работе Аргона. Как профессионал, он был ей даже доволен. Даже искренне восхищён. Индус хоть и был на десяток лет старше, и был более терпеливым, однако тоже не хотел, страстно не хотел бы оказаться в шкуре этого разведчика. Прежде чем он смог обнаружить Аргона, ему пришлось почти 12 часов сканировать лес тепловизором, аккуратно перемещаясь в густой чаще. У Индуса было преимущество в этой игре: в опыте, в характере и в роли.

Жора знал, что где-то здесь должен быть наблюдатель. Жора двигался и на нём была накидка, размывающая тепловые сигнатуры. А Аргон не двигался и не знал, что прямо сейчас его выцеливают в прибор. Видимо совсем не допуская того, что кто-то сможет устроить охоту на него самого, сидящего в секрете, Аргон о накидке не позаботился. Поэтому его алый профиль хорошо прорисовывался «тепляком». Спуская курок, Индус искренне извинился:

— Прости, братан. Ты все правильно делал. Почти всё. Но я тебя нашёл. Такая работа.

Тяжелая 9 мм пуля на дозвуковой скорости с лёгким хлопком покинула ствол «Винтореза» и вошла чуть выше надбровной дуги левого глаза Аргона.

……………………………………………………………………………………….

Бойцы Кадета мотались возле миномётов как ошпаренные муравьи, поднося и закидывая в ствол всё новые и новые «железные капли» со стальным оперением. Всего три минуты назад пять «шишиг» (Газ-66) гудя моторами и не жалея подвесок выскочили на центр небольшого сельского покоса и из их кузовов высыпались бойцы расчётов. Залязгали извлекаемые аппарели, зашелестели лебедки, спускающие на землю орудия.

Кадет коротко отдавал уточняющие команды. По сути, нужды в них не было, каждый боец за несколько дней много часовых тренировок знал своё место и действия на следующие десять минут на зубок. Однако расчёты не должны забывать о командире ни на минуту, потому Кадет продолжал звучать в их ушах деловитыми наставлениями.

После первых выстрелов основных орудий Туман, наблюдающий картинку сверху, тут же дал корректировку:

— Для Снег1: восток +30, север — 20! Для Снег 4: восток — 10, север — 10!

Наводчики подправили прицел и в следующую минуту батарея насыпала по целям по 16 мин из каждого ствола.

Обширная часть луговины на Северном фланге изрезанная траншеями, утонула в густом сером дыму, а два притаившихся в своих капонирах танка превратились в искорëженные груды железа. Мощные фугасные начинки мин вызывали такие взрывы, от волн которых рвались траки, гнулись стволы, сносило оптику и средства связи.

— Так нам никакой работы не останется, Боря! — с деланой досадой произнёс Лëха Мультик, глядя на черные выбросы дыма, появившиеся за второй линией траншей. Взрывы вызвали детонацию блоков динамической защиты и танки начали гореть.

— Так чётко лупят, молдчаги, миномëтчики, — отозвался Боря.

— Группа! — громко и ровно приказал Тор, — проверяем ещё раз снаряжение! Оружие на предохранитель! При выходе из БМП не забыть снять! По машинам!

Мимо скрытной стоянки четырëх БМП промчалась громада «Змея Горыныча» с пусковой установкой, напоминающей здоровенный ракетку для пинг-понга. Люк мехвода был открыт и из него выглядывала голова напряженно глядящего вперёд Лукича.

— Поехали нам ковровую дорожку расстелить, — весело прокомментировал Шива, — ловко запрыгивая в десантное отделение.

Тор загрузился последним и захлопнул кормовую дверь.

— А как эти Горынычи там чего-то увидят, товарищ командир, — спросил Боря, — всё же в дыму?

— Хороший мехвод по приборам сможет, — веско заметил Тор, — главное перед этим все дистанции верно рассчитать.

………………………………………………………………………………………………

Динамик рации заговорил голосом Башкира:

— Машины Бокс1 и Бокс2, готовность 3 минуты. Как приняли?

Командиры экипажей БМП коротко подтвердили готовность.

— Товарищ командир, может я покурю пока? Времени ещё — вагон! — Мультик в привычной манере демонстрировал презрение к напряженности и волнению.

Группа Тора — Гром 4 заходила во второй двойке и значит до броска было чуть больше пяти минут. Покурить действительно времени хватало, но большинство бойцов, готовясь к атаке уже входили в то состояние, когда разум занимала либо предстоящая работа, либо молитва, либо мысли о дорогом. О том, что для каждого имело ценность, было его жизнью вне войны, вне боя. Конечно, Мультик знал это и сам испытывал такую потребность, но желание оказаться выше владевшего всеми состояния, оказаться круче, было сильнее.

— Мультик, мы все знаем, что ты самый невозмутимый и вообще лучший, и в другой раз я, не стал бы тебе запрещать, но сейчас скажу тебе, — Тор повысил спокойный голос до приказного, — сиди ровно! Это наши две группы идут в более-менее понятную обстановку: схему траншей все видели, форму здания и входы в него тоже. А парни из первых групп сейчас полезут в руины особняка. Сама по себе вся эта мешанина бетона и железа опасна. А их там ещё и встретить могут. И тогда план резко будет меняться, и ты Мультик, и вся наша группа может потребоваться там через пять сек, а не через пять минут. И если ты с сигаретой, торчащий в раззявленной корме БМП мне помешаешь это сделать, я лично пристрелю тебя!

Шива усмехнулся в бороду, а Лëха обиженно запыхтел:

— Иду, иду, командир… Да что там с ними может сделаться? Почти все мужики из «старых». Ни бетоном, ни пулей не возьмëшь… Я бы больше за тех парней волновался, что в окопах сидят. Их там сейчас так разматывает, что — ого! Чем он их там? Кассетными?

— Та всем, по-моему. И кассетами и дымом и осколочно- фугасными, — невесело ответил Тор.

……………………………………………………………………………………

Чингиз выплыл из забытья, словно вырвался из тёмного липкого болота. Он понял, что лежит на полу и его трясет за плечо боец с незнакомым лицом. Первой мыслью был ужас. Плен⁉ Он всё просрал, не успев сделать ровным счетом ничего⁉ Но тут же зрение сфокусировалось на крепкой фигуре, возвышающейся над ним, рядом с бойцом, трясущим его плечо. Это была фигура Клима — командира отделения личной охраны губернатора.

— Чингиз, хорош валятся, нам тут командир нужен. Там на улице парни без тебя воюют и нам надо понять, как действовать.

За стенами не утихая, гремели звуки разрывов и разноголосая стрелкотня. В воздухе пахло гарью близкого пожара.

— Доложи… Клим, доложи обстановку, — преодолевая шум и боль в голове, выговорил Чингиз.

— Обстановка такая: По заданию вмазали крупным калибром. Разрушена центральная часть. Снаружи позиции обстреливают из миномётов, 120 мм, похоже. Бьют очень точно и быстро. Два наших танка, видать, сгорели, один прям с дежурным экипажем.

— Угу… Что с потерями? По кому из стрелковки бьют? — Чингиз встал на ноги, оглядывая коридор. Бойцы по-прежнему стояли вдоль стен, выжидательно поглядывая на командира. Вдруг к офицерам оказался, не замеченный сразу ротным командиром, губернатор.

— Так, ребята много разговоров. Про потери потом побеседуете, — жестко и требовательно заговорил он, — сейчас нам нужно срочно провести эвакуацию.

На говорившего медленно развернулись всё, кто стоял рядом. Чингиз уставился на губернатора, словно увидел того в первый раз. Затем, слегка наклонил голову вбок, как будто хотел рассмотреть что-то у VIP персоны за ухом.

— Идёт военная операция, — проговорил он, тяжело ворочая словами будто тяжёлыми камнями, — Всеми действиями по Вашей защите командую я. После моей гибели, мой зам по бою — Филин, он сейчас там, в окопах. Ваше мнение, Семен Федорович, меня интересует исключительно в виде ответов на мои вопросы.

— Это бунт? — с лёгкой улыбкой человека, знающего и умеющего много больше окружающих его людей, поинтересовался губернатор и посмотрел с интересом на стоящих слева и справа бойцов.

Семен Федорович, обладавший средним ростом и телосложением сейчас, облачённый в кевларовый шлем и тяжёлый бронежилет поверх тактического костюма, почти не отличался от бойцов своей охраны. На груди на трёхточечном ремне висел автоматический карабин Вепрь-12 со спаренным магазином. На спине в черных ножнах был закреплен немного изогнутый, широкий меч.

Про этот «типа меч» в роте ходило несколько слухов. От Клима Чингиз знал, что губернатор раз в неделю выезжает в сопровождении его отделения в разные точки, где его встречает молчаливая группа бойцов, человек 20 на Тиграх. Шеф пересаживается в бронемашину и уезжает на три-четыре часа. Возвращаясь к точке, Семен Федорович переходит в транспорт группы Клима. Всё это молча, без переговоров и комментариев. Только группа Клима и загадочные люди на Тиграх.

Клим говорил, что по повадкам — не армейцы. Но оружие держат уверенно. Скорее всего отставники из какой-нибудь ЧВК. Однажды командир отделения даже выдвинул версию:

— Он, походу на охоту какую-то ездит. На кого — не ясно. Но видно сам участвует. Возвращается измотанный весь. И почему-то мне кажется, что он то ли с саблей, то ли с катаной там бегает. Но кого можно напромышлять холодняком, не догадываюсь.

Чингиз не сильно задумывался над этими рассказами. Губернатор был важной шишкой, самой важной в регионе. Сам был элитой и дружил с элитой, а это могло объяснять самые странные явления в его жизни.

Однако последние пару недель ротный стал замечать в сугубо гражданском этом человеке какие-то перемены. Они общались мало, но когда делать это приходилось, взрослый и опытный Чингиз вдруг начал замечать внутри себя странные неприятные ощущения. Не сразу, но он понял, точнее признался сам себе, что ощущения эти были страхом. Необъяснимым, нерациональным и не логичным, но явным.

Сейчас, когда ротный смотрел в улыбающееся лицо с не смеющимися глазами, он снова испытал это ощущение. Но сейчас в нём кипел адреналин от близости боя, и он захотел понять и выдавить из себя причину этого страха. Вот он этот человек, источающий угрозу. Но что он может сделать более страшного чем те отвязные безумцы, кто штурмует в эту минуту его укрепрайон?

— Бунт, это когда против власти. Власть здесь сейчас — я. А Вы — моя забота. Как и те люди в траншеях, как и эти, тут в здании.

Глаза губернатора заглядывали в его глаза, и он понимал, что взгляд шефа проникает глубже и глубже, а он почти не может этому сопротивляться.

— Не нравлюсь я тебе, ротный? Вижу. Но придётся меня слушать. И здесь, и везде.

Сделав вид, что игнорирует эти слова и ищет взглядом кого-то среди бойцов, Чингиз с усилием отвёл глаза и обратился к одному из парней:

— Ребята, со мной тут был мужик такой маленький, друг мой. Видели? Он где?

— Да, был, подтвердили бойцы, он упал во время второго взрыва и вырубился. Головой приложился. Мы его вон там уложили пока.

— Хорошо, понял, -ответил Чингиз и снова посмотрел на губернатора. Он словно передохнул от его тяжёлых, тёмных глаз.

Улыбка сошла с лица Семена Федоровича. Словно теряя терпение, он шагнул к Чингизу и заговорил неожиданно низким и злым голосом.

— Слушай меня, ротный. Ты должен меня защищать, должен приказать людям провести эвакуацию.

Опять под кожей что-то зашевелилось и словно озноб пробил Чингиза. Однако тут он заметил, что бойцы Клима словно по команде сделали едва заметный шаг в сторону и развернулись так, что стволы, пока опущенные вниз, при подъеме уставились бы на губера. Он понял, что, видимо, угроза, исходящая от руководителя региона, коснулась всех. Заставила насторожиться, почувствовать, что опасно сейчас не только снаружи, но и тут, внутри. И это значило что бойцы, парни которых он сам набирал, с ним.

— У меня контракт, губернатор. Выполнять его я буду в независимости от того, нравитесь Вы мне или нет. Защищать Вас я буду всеми доступными средствами. Но делать это я буду так, как решу сам.

Взглядом без улыбки Семен Федорович снова осмотрелся по сторонам. И, конечно, заметил синхронно возникшую готовность бойцов к неожиданностям. Он опустил глаза и сделал два шага назад, как будто освобождая место для разговора этим упрямым военным.

…………………………………………………………………………………

— Чингиз, это Филин! Делай что-нибудь! Подкрепление давай! Миномёты затыкай! Северную часть траншей хуярят сто двадцатым калибром без остановки! У меня с двумя взводами нет связи!

— Слышу тебя, Филин! Сейчас всё решим! Обстановку докладывай! — рявкнул ротный в ответ заму!

В этот момент с второго этажа, где у окон-бойниц нёс боевое дежурство пятый взвод, охраняющий северное крыло, донеслись крики. Бойцы по цепочке передавали вниз, информацию для ротного:

— В районе первой траншеи взрывы! Не миномёт! «Урка» (УР-77) работает!

А по рации уже орал Филин:

— Первый и третий взвод не отвечают! На их позициях стоит дым! Дымовая, сука, завеса! По ним работают миномёты кассетами. Что там с потерями, не знаю! Танки, бля, два танка, 307 и 349, те, что северных позициях не отвечают! Здание пробито в середине до первого этажа! Есть бреши в стенах! Я на втором взводе! Готовимся, бля, к миномётному обстрелу! Личный состав по норам! На позициях только наблюдатели! Приём!

— Филин! Три вопроса! Поддержку запросил? Что остальные танки делают? Дым только на Северной части⁉ Приём!

— Да, запросил! Две роты на БМП высылают из Козульки, будут через 25 минут! Арта из Малиногорки тоже сигнал приняли! Отправили сюда дронов для понимания обстановки! Я то ничего им сказать не могу! Ни — кто⁈ Ни — где⁈ Ни — сколько⁈ Танкам дал команду выйти из капониров и маневрировать вдоль задней линии траншеи, что бы их не расхуячили минами! Дым, да только на Северной части! Приём!

Чингиз быстро прикидывал обстановку. Так, миномёты… Раз не бьют по всей линии, значит их не много. Расчётов шесть, восемь! Бьют точно, значит, недалеко. В Северной части дым и «Урка». Значит снимают минные заграждения, готовят вход для штурма. Действуют быстро и слаженно, значит губера надо выводить срочно и встречать штурм!

— Так, Клим, с шестым взводом есть связь⁉

— Да есть, говорил недавно, у них всё норм, готовы нас встретить!

— Тогда быстро выводите губернатора! Если проход вообще в хлам, давайте через наружку! Шестому взводу скажи, чтобы проверили свою часть прохода! Пусть встречают активно, а не по щелям сидят!

— Есть! Выполняю! — Клим сделал над головой знак рукой. Увидев его, всё бойцы тут же выстроились в боевой порядок.

В ядре, в середине, были щитоносцы с тяжёлыми «Вантами» и оказавшийся между ними Семен Федорович был прикрыт от пуль и осколков с четырёх направлений. Головная группа устремилась вперёд, загрохотав по гранитным плитам коридора тяжёлыми ботинками. За ними двинулось ядро и следом — тыловой дозор.

Чингиз побежал по лестнице на второй этаж, где был кабинет дежурного наблюдателя.

— Запустил? — крикнул он парню у мониторов.

— Так точно! Одна птица в небе есть! Вот даёт картинку!

Чингиз увидел луговину с высоты птичьего полёта. Висящее над Северной частью траншей облако дымовой завесы начинало редеть. Перед Второй траншеей рвались мины.

— Вон позиция миномётов! — указал наблюдатель на небольшой выкос, на котором расположились пять расчётов.

— А вот машина управления! — ткнул он в маленькую коробку КШМ (командно-штабной машины).

Внутри закипел азарт. Наконец-то он увидел противника. Теперь его ход! Сейчас он прервёт этот разнос своих позиций!

— Филин! Филин! Давай один танк на Южный край луговины! Уничтожить миномётные расчёты! Они там! Второй танк оставить в тылу! Снимай часть людей у второго взвода и перебрасывай на позицию первого, там сейчас похоже прорыв бу…

Он не успел договорить. Из серого тумана завесы выскочили один за другим два БМП. Проскочив над первой траншеей, над позициями первого взвода и не встретив сопротивления, они стремительно помчались ко второй. Перепаханная минометами земля лишилась заграждений и теперь ничто не могло удержать машины, летящие к зданию. Перемолотый кассетами третий взвод на второй линии не подавал признаков жизни.