Про людей и ямадутов

Глава 26 «Агой. Объединение сил.»

Колун соображал, озираясь, не обходят ли его под эту переговорную паузу. Ловушка? Отвлечение внимания? Башкира взяли, раскололи и теперь пришли за ним? Маловероятно. Расколоть Башкира… Да и кому нужен старый полковник? Даже если это силы того губернатора, опасен ли для них он, без группы Башкира? А вот и опасен! С ним дядя Женя! Он особенный и он может найти новых исполнителей! Да, верно, им нужен дядя Женя!

Но, с другой стороны. Он, Колун, ушёл со связи уже два дня как. Спутниковая радиостанция тупо вышла из строя и заставить ее работать никак не удавалось. Башкир там в смятении, наверное. Как ему связь восстановить? Только найти людей, которые его тут разыщут. Но почему эти люди все стреляют в друг друга? Может это разные группы? Может кто-то из них враг, а кто-то друг⁉

— Откуда Толика знаешь? Сам кто таков? — крикнул Сергей Иванович.

— Меня Алекс зовут! А вот Башкира зовут не Толик! И я вот теперь не знаю, ты меня проверяешь или ты не Колун!

— Может и проверяю, а ты как думал? Обнять тебя выйду что ли сразу, когда назовешься?

«Алекс»… Колун помнил это имя, это был знакомый Константина, который помогал организовать борт из Адлера для перевозки снарядов к Тюльпану. Но прозвучавшее имя ещё ничего не значило наверняка.

— Смотрите, уважаемый! — продолжил тем временем Алекс, — Когда я не знаю, кто меня проверяет, мне проверяться не интересно. Поэтому я сейчас уйду и если ты реально Колун, то со мной уйдет твоя последняя возможность восстановить связь с Башкиром. А если ты не Колун, то… То и хер с тобой.

— Ну допустим я тебе верю, ладно. Дальше что?

— Да не «ладно», — Алекс начал терять терпение. Если какая-то мразота сейчас водит его за нос, а Колуна тут нет, то он обосрался по всем статьям. Это бесило, — теперь, дядя, ты мне докажи, что ты Колун!

— Ну, дружок, ты даёшь! Это ты ко мне пришёл, а мне тебе что-то доказывать? Такой себе ты дипломат!

— Алы- Юрт, 95-й год, — прокричал Алекс, — что там произошло?

Дуванов задумался на секунду. Это было хорошо. Это был аргумент. Эту инфу мог дать только Костя и только добровольно.

— Там стреляли. И не так как здесь, а посильнее. Помог я там Косте немного. Хотя думаю он бы и сам справился.

— Отзыв принят, Сергей Иванович! Ваши люди больше не будут стрелять?

— Тут, Алекс, кроме меня других людей не было. До твоего появления. Так что нужно понять кто тут ещё есть, кроме твоих людей. С тобой сколько было?

— Со мной было пятеро! И где они, я знаю! Получается, что вот те двое, что из-за ангара выскочили и теперь там в траве залегли — не мои и не Ваши.

Макс, вжимавшийся в землю и слушавший эти разговоры, замерев рядом с дедом Борей, решил, что пора наконец заявить о себе.

— Мужики, меня зовут Макс! Я сейчас руки подниму и встану, ладно?

Он уложил пистолет в кобуру, стянул с шеи ремень автомата и медленно поднялся во весь рост.

— Коллеги, — начал он, — вы не поверите, наверное, но я тоже можно сказать от Башкира. Ну в смысле, меня не он прислал, но я специалист из его группы. Здесь я случайно, но ищу способ добраться до него для участия в очередном задании.

Разведчик понимал, что его рассказ был невероятным до отказа принимать такую информацию.

— Алекс, побудь пока со своими людьми на позиции, — крикнул полковник, — не показывайся. Мне осмотреться нужно и понять не осталось ли тут кого чужого.

Дуванов прикинул, что все, кого он видел на мониторе, уже так или иначе проявились. Можно было надеяться, что остались только те, с кем он теперь разговаривает.

— Где задание, которое готовит Башкир? — спросил он, осторожно подходя к разведчику и держа его на прицеле.

— Под Красноярском, — торопливо ответил Макс, — понимая, что сейчас совсем не время секретничать и что лучше ответить этому Колуну правду.

— Ну это просто кино какое-то, — пробормотал в изумление Колун, — руки пока держи на виду.

Потом скомандовал деду Боре, который продолжал таиться в траве:

— Ты отец, тоже поднимайся аккуратно и медленно.

Дед Боря с виноватой улыбкой, покряхтывая встал на ноги.

Сергей Иванович вызвал отца Евгения:

— Колун! Отцу! На связь!

— Я тут, на связи! — отозвался тот напряжённым от ожидания голосом.

— Дядь Жень, посмотри внимательно на мониторы и расскажи мне, где кого видишь.

— Вижу на полосе у бетонных плит два тела. Царствие небесное. Вижу тебя и рядом два человека, руки подняли.

В рации прозвучал тяжелый вздох:

— У конторского здания, тоже два тела. В лесочке, у забора вижу два человека в траве лежат, живые вроде. Недалеко от них ещё двое рядом, не шевелятся.

Колун ждал, понимая как не просто старику в такой ответственный момент.

— Справа от тебя в траве человек лежит. Похоже, что мёртвый. Теперь погоди… больше не вижу вроде никого.

Сергей Иванович выдохнул. Бой закончился. Но предстояло многое сделать и сделать быстро. Аэродром явно привлекал внимание многих. Теперь уже было ясно, что выбрать его для отправки груза было ошибкой. Но выбор сделан и работать теперь предстояло с тем, что имелось. Значит минирование нужно восстановить для вероятной встречи новых гостей. Так же был ещё один непростой момент. Этот парень Алекс, который пришёл сюда по просьбе Башкира, похоже потерял людей. Самое плохое — что при помощи его, Колуна.

— Вот что, ребята, — Сергей Иванович обратился к Максу и его спутнику, — мне с вами пока не всё понятно, поэтому руки не опускает и шагаем медленно вон туда к забору. Слушаем мои команды. Не дергаемся. Сейчас все на взводе. Как бы чего не вышло.

Алекс поднялся из травы, когда Колун подошёл, держа стволы нацеленными в спины Макса и деда Бори.

— Мне людей нужно собрать, пересчитать. У меня потери, — сказал он мрачно и повернулся к телу Никиты, лежащему неподалёку.

— Да, конечно, — ответил полковник и добавил, — и ещё Алекс… Ты пойми, я, когда увидел сколько народу на аэродром заходит, я мины начал подрывать дистанционно. Я ж не знал, кто тут кто. Сперва наблюдал через камеры и подрывал. Потом пришлось с пункта наблюдения выйти, чтобы самому во всем этом участвовать. Пока бежал сюда, уже не глядя, все детонаторы активировал. Поэтому… Невольно мог я и твоих парней зацепить.

— Я понял, — не глядя на него, сквозь зубы процедил Алекс.

В районе забора, где выбрали себе место для наблюдения Коля и Артур, сработали две «Ведьмы» установленные с дистанцией друг от друга в 30 метров. Артур по плечам Коли взобрался на забор и спрыгнув, устроил ствол в развилке дерева, высматривал территорию. Коле было сложнее и пока он искал способ перебраться через забор, Колун вбегавший в это время на аэродром с другой стороны, передвинул тумблеры. Мины подпрыгнули, жахнули и выпустили из своего чрева по 2400 стальных шариков. Артур рухнул рядом с истерзанным деревом без головы, а Коля остался за забором абсолютно целым. Он бессмысленно пытался докричаться до друга, пытаясь понять что с ним.

У Никиты была перерезала сонная артерия.

Молча и не глядя друг на друга Алекс и остальные члены его группы переносили тела в одно место.

Колун, проводив в здание конторы Макса и деду Борю, проводил их допрос.

Через пять минут он окончательно определился с тем, кто эти люди и как они здесь очутились. Дела были чудные, но все складывалось в правдивую картину. Пришло время выдавать новым членам группы приказания.

— Вот там, в схроне, возьмешь новые ОЗМ. Мины нужно установить тут, тут, там и там. Я буду северную сторону минировать. Я, когда решил вмешаться, перед тем как на территорию вбежать, все средства минирования активировал, чтобы сократить возможное сопротивление максимально. Тебе повезло что одну МОНку вон тот парень разминировал, случайно. А людям Алекса свезло, что они чуть позже за забор спрыгнули. Ну, не всем к сожалению.

— Да уж, спасибо тому парню, — искренне поблагодарил покойного Ваху разведчик.

Вечером собрались в наблюдательном пункте. Предстояло решить, как быть дальше. К этому времени Сергей Иванович уже поговорил с Башкиром по станции Алекса и сообщил, что план с двумя точными ударами миной «Смельчак» становится маловероятным.

— Не в обиду, Сергей Алексеевич, — сказал Башкир выслушав наставника, — но мне этот план сразу казался фантастикой. Слишком по нему всё быстро и красиво получалось. Чуйка говорила, что поработать придётся и немало. Когда Алекс рассказал про переворот в регионе, верите, решил: Ну так я и знал…

— Ну мы с тобой этот вариант предусматривали, так что всё в порядке, можно сказать.

— Предусматривали. Потому я парней и готовлю по плану В, где мы вместе с техникой работаем.

— Костя, ты всё правильно делаешь. А ситуация, когда штурмовать не придется, всё ещё может сложится. Всю обещанную артиллерию и броню нам выделят. Я недавно от друзей из региона подтверждение получил. А «Тюльпан» из без «Смельчака» может нашего клиента достать. Вероятно, что и первым выстрелом.

— Сергей Иванович, я понимаю, Вы меня бодрите, но в этом нужды уже нет. Я взялся за это дело, все обстоятельства мне известные, и я его буду делать. У людей моих тоже настрой правильный, так что всё мы сделаем самым лучшим образом.

Обычно Башкир добавлял в подобном разговоре что результат он гарантирует, однако в этот раз оба знали, что такие слова говорить не стоит.

— Да, Костя, я тебя понял. Я со своей стороны сделаю все, чтобы «Смельчак» попал к тебе в срок.

— Мне сейчас, Сергей Иванович, важнее что бы Ваш ясновидящий был в тонусе и в том месте, откуда он может чувствовать… как там… нить жизни вроде. Нить жизни нашего клиента.

— Он и сейчас её чувствует, Костя, но не так конечно четко, как хотелось бы. С перерывами. Я понимаю, что этого недостаточно, но вариант, что чувствительность не улучшится, тоже нужно учитывать.

— Хорошо, товарищ полковник, будем учитывать! Надеюсь у Вас все получится! Кстати, я обещал Алексу за помощь в восстановлении связи с Вами, как бы это сказать…Членство в группе. Так что теперь он и его ребята с нами. Поэтому, думаю, его стоит подключить к вашему делу. Понимаю, что и он и бойцы его не высокого уровня, но доверять ему теперь, уверен, можно. Вы сами так учили всегда: важно, чтобы мужик внутри не гнилой был, а навыки и физуху всегда подтянуть сможем. Думаю, это как раз такой случай. У меня всё. Продолжаем подготовку.

— Принял, Костя. С мужиком этим поговорю. Конец связи.

В данных обстоятельствах, когда самолет из Адлера не прилетел, Колун был абсолютно беспомощен в попытке решить задачу с перемещением груза и монаха в район операции. Нужно было придумывать новый план и человек со знанием местности, которому к тому же можно было доверять, был просто необходим. К счастью такой человек оказался рядом.

После разговора с Башкиром Дуванов, провёл по часу с каждым человеком из неожиданного пополнения. Опыт профайлинга у него имелся серьезный и этого времени ему обычно хватало, чтобы понять, что перед ним за человек, имеет ли он скрытые намерения или абсолютно искренен.

Результаты его устроили.

Молчаливого Сурена и Колю, который всё ещё был сильно подавлен, оставили с дядей Женей знакомиться и наблюдать за мониторами. Колун, Алекс, Макс и Григорьевич уселись в соседней комнате над картой района.

У бывшего сотрудника администрации, а ныне нового члена группы Башкира оказалась неплохая задумка по дальнейшим действиям. Перебрав полезные знакомства в Туапсе и Сочи, Алексу вспомнился один пилот, работавший на Норникель и возивший боссов в деловые и не очень поездки. Комфортный суперджет Dassault Falcon50 годился для перелётов дальностью до 5500 км и мог взять на борт до 9 пассажиров.

— То есть, для описанной Вами задачи вполне подходит. Нас с грузом возьмет и до Красноярска топлива хватит, — подытожил Алекс свою мысль.

— Но как я понял и борт этот и пилот находится на территории контролируемой врагом? — уточнил Колун.

— Да, самолёт в аэропорту Адлера, а пилот живёт в Сочи.

— Мы уверены, что пилот и борт на месте?

— Нет.

— Чудно… Пилот нам друг? Если все же встретимся, будет помогать по доброй воле?

— Сомневаюсь. Это же для него скорее всего билет в один конец.

— И как ты его убалтывать собираешься, — вклинился, разведя руками Григорьевич.

— Я, мы, — поправился Алекс, — не будем его уговаривать. Не тот случай. Не тот расклад сил теперь.

— Ни хера себе, — начал распалятся Григорьевич, — это как так — не будем? Просто возьмём человека за рога и прикажем — делай так⁉

— Да, — спокойно и твëрдо уточнил Алекс.

— А то, что у него семья, планы, это вся херня? Мы теперь заложников что ли берём? Такая у нас работа в новой организации? А если организация прикажет убивать, будем убивать?

— Слушай, Григорьевич, — Алекс тоже начал закипать.

— Алекс, позволь, — Сергей Иванович положил руку ему на плечо, — я как старый представитель этой организации внесу ясность.

— Я понимаю, что гражданскому человеку, сложно принимать некоторые вещи, когда на его глазах словно бы попираются права и свободы нормальных людей. Особенно когда это происходит в угоду непонятных целей или приказов. Однако соль в том, что у нас организация военная, правила здесь всегда были другие, гораздо суровее чем на гражданке. А сейчас и задача перед нами стоит боевая и к тому же в рамках очень важной операции. Поэтому решения приходится принимать быстрые и неприятные. Нет у нас времени опрос общественного мнения на тему «нравится или нет». И главное, нужды такой нет. Этим институты занимаются, кафедры социологии и прочее. Мы решаем задачу, применяя, используя всё возможные средства. Это понятно, Виктор Григорьевич?

— Понятно, — буркнул Григорьевич, — а если ребёнка нужно будет использовать? Ну к примеру внимание противника отвлечь от главного направления очень важной для всего человечества атаки? Или прикрыть отступление очень важной для всего человечества спецгруппы? А? Тоже можно?

Колун вздохнул.

— Смотри, Виктор Григорьевич, у нас сейчас ситуация особенная и я с тобой по свойски говорю, не как командир, хотя командиром твоим сейчас уже являюсь и объяснять тебе ничего не должен. Но сегодня сделаю исключение, разжую. Мне не нравится делать некоторые вещи, которые делать приходится. Я не святая дева и не правозащитник и когда я берусь за дело, я готов к тому, что от моих решений кому будет плохо. Это могут быть мои люди, могут быть люди случайные. Я стараюсь свести такие моменты к минимуму, но иногда это неизбежно. Такие решения сложны, но необходимы, потому что главный приоритет — результат операции. Потому что я знаю, что часто этот результат спасает многие жизни. А если я начинаю медлить, размышлять о моральном выборе, о том, имею ли я право причинять кому-то неудобства или травмы, я получаю поражение. Моё поражение — это победа врага! А это многие и многие смерти, многие разрушения! Это большее зло, короче.

— Да откуда ты это знаешь⁉ — дерзко перебил его Григорьевич, — откуда тебе известно, какое горе ты причиняешь этим случайным людям⁉ Богом себя что-ли возомнил? По какому праву⁉ Решаешь кому жить, кому нет⁉ Не много ли чести⁉ Да ты же просто военный! Да, наверное, очень крутой, но ты же наш военный, вроде! Не какой-нибудь там НАТОвский! А значит для тебя главная задача должна быть: людей простых оберегать! Спасать, защищать, а не использовать как расходный материал, повторяя: лес рубят — щепки летят! Или не так?

Сергей Иванович не смутился и не разозлился. Прислушиваясь к себе и думая, почему он обсуждает эти непростые вопросы с гражданским, с дилетантом, он неожиданно понял, что этот разговор нужен был ему самому. В последние месяцы он успел передумать многое и о многом. Вопросы этики своей работы он тоже подвергал жесткому анализу и критике. Он решил, что всё расставил по полкам и закрепил систему своих принципов весьма устойчиво. Однако этот почти незнакомый ему человек, так сильно и отчаянно вновь качнул эту систему, что ему потребовалось приложить усилия что бы она не зашаталась. Ему нужно было убедить его. Потому что нужно было убедить себя.

— Всё так. И не так. Есть важные детали. Помнишь вот это, то что борт проводник говорит: оденьте маску сперва на себя, потом на ребёнка. Большинство людей не задумывается над важностью этого правила. И когда наступает сложная ситуация они не успевают, не могут думать, они живут эмоциями. Страха, любви, ну или там, ненависти. В любви они наденут маску на ребёнка. Так устроено сознание нормального человека. Но когда он, взрослый умрёт, смерть ребёнка будет вопросом времени, часто очень недолгого. Но принять это взрослый не может, он хочет здесь и сейчас сделать всё для спасения ребёнка и пожертвовать собой, если так нужно.

Поэтому я понимаю твои чувства. Чувства хорошего, честного человека. Но я специалист. У меня есть подготовка и мне всегда известны истинные цели и причины операции. Я не имею права на эмоции, я обязан всё просчитать, всё положить на весы и беспристрастно сделать выбор. Даже очень неприятный. Я знаю, если так тебе будет понятнее, что делать после того, как надену маску на себя, меня серьезно и долго этому учили. Когда я одену маску, я спасу и себя и ребёнка и ещё три десятка людей рядом с собой.

— И видимо, если маски у тебя не будет, ты отберешь её у какого-нибудь перепуганного и беспомощного старика, который по твоему мнению никому не сможет помочь ни в маске, ни без неё⁉

— Да, — Колун спокойно смотрел в глаза оппоненту, — и я понимаю, что тебе, вероятно, никогда не принять такие правила. Это не плохо, не хорошо, это просто такая данность.

Алекс тревожно наблюдавший этот спор, тяжело вздохнул и положил руку на плечо другу: — Григорьевич, пойдет выйдем, поговорим.

Григорьевич дёрнул плечом стряхивая его ладонь.

— Да ладно! Я и сам уйду! Не хочу всё это слушать. И участвовать в этом не хочу.

— Можем продолжать? — полковник поднял глаза на Макса и Алекса, когда грохнула дверь за вышедшим Григорьевичем.

— Да, можем, — ответил Алекс, — вы должны понимать Сергей Иванович, он человек с обостренным чувством справедливости. Сколько знаю его, он всегда вписывался за любого, кого считал, что обижают. Так что…

— Я понимаю. По Григорьевичу завтра поговорим, сейчас по делу давайте решать.

— По делу. Думаю, нужно брать пилота и тащить его в аэропорт в уже подготовленный, заправленный, загруженный самолёт.

— Ну да, это логично. По загрузке самолёта какие предложения? Сюда его перегнать и тут груз на борт уложить или груз в Адлер переправить?

— Ну тут у обоих вариантов есть плюсы и минусы, — заговорил Максим, — но думаю, один аргумент все прочие бьёт. Если у той группы, что сюда пришла, налажено нормальное сообщение, то управление их начнут искать и вышлют сюда ещё людей, но уже побольше и подготовленнее. Поэтому, считаю, отсюда надо уходить поскорее.

— Согласен, — поддержал его Алекс, — то, что друзья этих ребят вернутся сюда, это вопрос времени. И ещё неизвестно как будут себя вести, когда вернутся. Может начнут открыто зачистку тут проводить, а может тихо наблюдать станут. А когда мы тут примем борт и начнем возню с погрузкой, перещелкают всех с большой дистанции и дело сделано.

— Что ж, — Колун улыбнулся удовлетворенно, — советники у меня сегодня разумные. Это хорошо. Значит из Агой мы уходим. Здесь мы с вами единодушны. Давайте тогда решим, как переправим груз в Адлер, ну и как будем брать самолёт.

— Мины у нас один способ есть переправить — морем, — заметил Алекс, — для этого нужен катер. Тут два варианта: либо вернуться в Кадош, откуда Максим и дед Боря пришли, либо в Туапсе пробираться.

— В Кадоше транспорта нет, — поспешно заявил Спайди.

Сергей Иванович странно взглянул на него:

— Узнавал?

— Да, спрашивал у деда.

— Тоже что-то с лодкой хотел предпринять?

— Нет, так обстановку просто прояснял. У меня же мысль была в Кадоше остаться. Если бы не выгорело улететь самому в Красноярск. Вот и хотел понять, чем местечко располагает, какими силами и средствами.

— Ясно, — кивнул Колун, — значит остаётся Туапсе. Алекс какие у нас есть способы добраться?

— Дорогу сразу исключаем, думаю. Там наверняка кордоны. Остаётся морем или через горы. Через горы, думаю, вполне реально.

Разошлись через три часа.

Было решено всем поспать по пять часов, затем приступать к работе.

Сурен, Коля и монах, под руководством дяди Бори переносят ящики с грузом к береговой линии, находят укромном место и остаются там скрытно ожидать прихода катера.

Колун, Спайди и Алекс делают марш бросок через лес и выходят к Туапсе. Там выбирают подходящий транспорт, забирают его и возвращаются за грузом и остальными.

Потом без промедления грузят «Смельчак» на катер и выдвигаются морем в сторону Адлера.