Про людей и ямадутов

Глава 1 «Марина и Димка. Начало.»

Город, как вечный двигатель, никогда не замирал в своем цикле: его поезда прибывали и уходили, двери открывались, выпуская одних и вбирая других. Одни выходили на сверкающих станциях — «небесах», с неоновыми вывесками и музыкой, другие — в подземных переходах, где темно и сыро, словно в низших мирах. Каждый выбор — сесть в экспресс или блуждать по закольцованной линии — становился кармой, определяющей следующий билет. А те, кто осмеливался выйти на поверхность, разрывал этот цикл, растворяясь в тишине звезд над мегаполисом — нирване, где гул колес больше не диктовал ритм.

………………………………………………………………………………………………………………………………

— Граждане! В городе объявлена чрезвычайная ситуация! Просьба всех сохранять спокойствие! Не поддавайтесь панике и провокациям! Поставки продовольствия и медикаментов находятся на необходимом уровне! Администрация полностью контролирует ситуацию! Для усиления мер правопорядка в ближайшие дни в город будут введены войска! Все случаи мародерства и насилия будут жестко пресекаться!

Полицейский авто медленно двигался по малому кольцу района Гидростроителей и оглашал прилегающие кварталы тревожными сообщениями из громкоговорителя. Кольцо формировалось четырьмя улицами, охватывающими крупную часть микрорайона и информацию должны были принять тысячи обитателей многоэтажек. Район гудел. У закрытых дверей сетевых магазинов стояли полицейские патрули, чтобы не допустить грабежа, а у немногочисленных работающих торговых точек — огромные очереди. Горожане растерянные, испуганные закупались впрок всем, чем было можно. По улицам спешили мужики, таща в квартиры сумки с продуктами. За ними торопились жены, нагруженные не меньше. Во дворах шумели стихийные собрания тех, кто как-то пытался осмыслить нагревающуюся ежедневно обстановку, а неподалеку скучивались в стаи разношерстные группы молодчиков. Словно гиены, предчувствуя время поживы, ухмыляясь поглядывали они на людей, озадаченных тем, как подготовится к неизвестному и пугающему ближайшему будущему.

— Ой, извините, — вскрикнула Марина, столкнувшись в дверях подъезда с соседом со второго этажа, пенсионером дядей Толей. Марина выскакивала во двор и так сильно толкнула тяжелую дверь, что едва не сбила с ног невысокого мужчину с маленькой черной собачкой на руках.

— Да, Мариночка, зашибешь так старика и не заметишь, — улыбаясь заметил тот, потирая ушибленный локоть, который принял на себя удар железной створки.

— Простите дядя Толя, я не нарочно, на нервах вся…

— Да, да, все на нервах, если уже по телику признают, что все плохо, значит точно есть повод для нервов.

Накануне вечером по телевизору выступил президент с обращением к гражданам страны и пояснив что ситуация непростая, попросил набраться терпения и спокойствия. Со слов властей ситуация прорабатывалась и была под контролем, но для большинства граждан это было предупреждением о том, что грядут очень плохие события. А для многих эти события уже наступили. С восточной частью страны: Уралом, Сибирью и Дальним востоком почти отсутствовало транспортное сообщение и связь. Официальная версия утверждала, что главы регионов объявили ответственные территории республиками и установили на всех въездах кордоны с неясными пока системами пропуска. Как водится, Москва проявляла озабоченность и проводила с провозглашенными лидерами переговоры.

— Да, надеюсь, что все уладится, конечно, но с водой и едой уже перебои, поэтому под запастись не мешало бы, — Марина приподняла руки с большими спортивными сумками, которые она планировала наполнить припасами.

— Ох, то ли еще будет, — вздохнул пенсионер, — по местному каналу рассказывают о том, что полиция уже не справляется с ростом преступности, что множество крупных банд формирований в крае проводят рейдерские захваты предприятий и силовики сосредотачиваются на их ликвидации. А народ судачит, что ребята, ну те, что с войны поприходили, многие с оружием пришли и теперь эти самые формирования и посоздавали.

— Да, слышала, в тон ему произнесла Марина, — одно горе от этой войны… Дело нужное конечно затеяли, но вот как теперь то быть? Там — фашисты лезут, а тут бандиты народ убивают и власть захватывают. Если полиция не справляется, значит армия должна помогать, а армия воюет…

— Милая, ну не вся же армия воюет, — к ним подошел мужчина средних лет, Артем, еще один сосед Марины с третьего этажа. — у нас же есть части в регионах и Росгвардия, как раз для таких задач, по идее. На фронте вроде процентов 10–12% всех частей, которые сейчас службу в стране несут. Найдется кому эту босоту разогнать! Поскорее бы вот только, а то вон шпана уже на старте, — он кивнул в сторону детской площадки, оккупированной группой гогочущих, молодых парней, — а кавалерия пока далеко. Так что первый их выпад нам скорее всего самим принять придется. Ладно, я пошел.

Артем протиснулся между ними в подъезд, таща в крепких руках со вздутыми венами два здоровенных набитых баула.

— Блин, хорошо, когда дома мужик есть, — тихо взгрустнула ему вслед женщина. Муж Марины Андрей по полгода пропадал на северных вахтах, приезжая домой на месяц. Отсыпался, вывозил жену с сыном Гошей в отпуск на недельку-другую на море и снова уезжал.

— А что твой то? — сочувственно взглянул на Марину дядя Толя, — как у Андрея там обстановка? Пишет? Звонит? Домой же нужно ехать в такое то время…

— Неделю назад позвонил, сказал постарается вырваться. Больше не слышала его. Телефон недоступен. Не знаю, что и думать. Он там, конечно, не один, пока он там я за него спокойна, но мы то тут. А если поедет сюда, сможет ли через препоны эти все прорваться. Там же на постах говорят понастроили черти что! Словно к войне готовятся.

— Ну может и готовятся, задумчиво пробормотал дядя Толя, — вон и с Чечней так же было. Они себя республикой решили объявить, а мы к ним на танках поехали, конституционный порядок восстанавливать. И эти вон уральские пельмени туда же! И в такое то нелегкое время для страны. Сейчас там в Кремле посовещаются и, наверное, тоже решат порядок там навести по жесткому.

— Они бы сперва тут порядок навели, — вскинулась Марина, — люди вон словно к обороне готовятся! Словно в полицию уже никто не верит и помощи от нее не ждет!

Тут Марина увидела спешащего через двор к подъезду Димку и мгновенно забыла про собеседника:

— Сынок, ну где же ты ходишь⁉ Давай пошли скорее, нужно кучу всего закупить, я одна не утащу и так придется несколько ходок делать.

Дядя Толя придирчиво оглядел шустрого мальчишку и с видом доброго мудреца пробормотал одну из своих поговорок:

— Кто в жизни рос без воспитанья, тот в жизни знает лишь страданья…

— Мам, погоди, — недовольно поджав губы и игноря знатока жизни, торопливо произнес Димка.

Марину эта дурацкая рифма тоже неприятно поцарапала. Было в ней что-то ещё, что-то бесячее, кроме укора её самой и наезда на сына. Однако, уважение к возрасту заставило её виновато улыбнуться старику. Удовлетворенный Гидростроевский Аристотель медленно заплыл в подъезд. Когда дверь закрылась Димка продолжил:

— Мам, до меня дозвонился папа!

— Папа! Да, ты что! Интересно! Я ему звоню звоню — недоступен, а до тебя вон как-то достучался… Ну да ладно, чего говорит-то?

— Он говорит, что с группой мужиков едет назад, но он приедет не домой, не в Краснодар, а в Горячий ключ. У него в группе знакомые, которые с военными и полицией контачат и говорят, что со дня на день город перекроют и впускать сюда если и будут, то очень важных людей по особым распоряжениям.

— Блин… протянула Марина, — в Горячий, странно… Хотя если город закроют… Так, а мы то как? Чего он нас то не заберет⁉ Решил нас бросить, а сам в лесочке отсидеться, на виды посмотреть… Начала она заводится от собственных размышлений.

Небольшой городок Горячий ключ находился на 70 км южнее Краснодара. Окруженный со всех сторон лесами и сопками, уютный курорт с минеральными источниками принимал в себя множество туристов в течение всего года, и Андрей часто возил семью именно туда если времени и настроения ехать на море не было. Они любили пройтись по тихим улицам, где не было шума транспорта, купить мороженку и свернув с любой из них оказаться через пять минут ходьбы в густом лесу.

— Мам, да дай же мне все рассказать, что папа сказал. Он говорит, что если сможет в город проникнуть, то сделает это, но то, что так будет — вряд ли. Он говорит, что нам нужно встретиться с его сослуживцем — Николаем, он живет на Комсомольском микрорайоне. Когда встретимся, нужно вместе с ним выбираться из города. У Николая есть оружие и он знает где в Горячем находится база отдыха, на которой можно будет переждать все неприятные события, которые будут.

— Которые будут? А он знает какие события будут?

— Ну он так, конкретно, ничего не сказал, но ты разве не согласна, что что-то будет плохое?

— Согласна конечно, но хотелось бы поточнее, чтобы знать к чему готовиться.

— Мам, ну так что? Мы действуем?

— Ишь ты какой деятель нашелся… Да, действуем, что же нам… Раз папа такой деловой, придётся все самим устраивать.

— Мам ну прекрати! Ты считаешь, что будет лучше если он устроит разборки на посту на въезде в город и его арестуют или пристрелят? Я считаю, что решение правильное — мы свяжемся с его другом и вместе выберемся, а папа со своей группой тем временем приготовит место где мы сможем все переждать.

— Раз он считает, что мы можем выбраться, что ж он не считает, что он сможет к нам сюда пробраться⁉

— Потому что он сейчас где-то под Ростовом только! И не известно сколько ему еще времени добираться до нас! На трассах тоже ведь бардак полный происходит! А в городе, он сказал, ситуация будет ухудшаться каждый час! И получается, что если мы будем ждать его, то можем неизвестно чего дождаться, а за городом все-таки выживать легче! Так что не справедливо его обвинять в том, что он нас бросил!

— Ладно, ладно… Поборник справедливости, что-то еще отец сказал важного?

— Сказал, что если у нас с этим Николаем не получится, то нам нужно добраться в Горячем ключе до городской больницы, это северная окраина города, за ней есть улица Ореховая, которая через квартал пересекается с улицей Сиреневой, там Т-образный перекресток. На нем каждый день он будет нас ждать с 12 часов до 15 часов.

— Ну вообще класс! То есть у нас еще и с этим Николаем может не получится! Просто супер! Опять мы с тобой сами должны выкарабкиваться, пока твой папа занимается непонятно где непонятно чем, но несомненно чем-то очень важным!

Двадцать лет назад Марина пообещала себе создать лучшую в мире семью. У неё будет лучший в мире муж, добрый, честный и влюблённый. У неё будет лучший в мире сын или дочь, у которых будет всё самое пре-самое. А она будет лучшей в мире матерью, заботливой, любящей и веселой. Всё будет так хорошо, что она навсегда забудет то дерьмо, которым было её детство.

Своего отца она помнила всегда злым и раздраженным. Несколько раз он брал её, девочку семи лет на свою работу. Через окно его машины она видела, как отец бил людей. Это было жутко и отвратительно. Позже мама рассказала ей, что отец был бандит и кончил по-бандитски. Истёк кровью от ножевого ранения после одной из разборок.

Ещё тогда она захотела стать такой, чтобы никто не подумал о ней плохо, так как она думает сейчас про папу.

Подростком она растила в себе добро, как растят нежное комнатное растение. Всё шло почти по плану, кроме пары эпизодов. Внезапные вспышки гнева, расцарапанные лица одноклассниц, кабинет директора. Мама тогда сказала очень обидную фразу: «Вся в отца». Конечно это была не правда, Марина, знала, что не могла она быть в отца! Она — в себя! Она помогает друзьям, кормит щенков за зданием спортзала, уступает место в трамвае и плачет над сериалами. Эпизоды забылись, а потом, став взрослее, она обрела мечту о семье. И сбывшись, эта мечта затмила и вытеснила из Марины все страхи и сомнения, потому что и вправду стала самым лучшим что было с ней в жизни.

Муж Андрей буквально носил на руках и появившийся вскоре Димка стал осью, вокруг которой крутился танец их счастливого брака. Она добилась своего. Она создала, построила свой сказочный замок, в котором провела последние 14 лет.

Правда, не так давно Марина стала ощущать, как в этом добротном здании, один за другим задули сквозняки. Она пропустила момент их появления. А может просто не хотела думать, что такое возможно.

По факты были на лицо. Андрей стал всё чаще её раздражать. То неспособностью стукнуть кулаком по столу, то не слишком высокой зарплатой, то недостаточно глубоким интересом к жизни сына, вдруг ставшего ершистым подростком. Работящий, влюблённый в жену и действительно мягкий Андрей, не знал, как быть с этими претензиями и принял решение сменить работу. Теперь он гораздо больше зарабатывал, но почти не бывал дома, чем ещё больше стал злить жену.

Димка из покладистого, улыбчивого малыша оформился в задумчивый и самостоятельный кактус. Он больше не просился на ручки и всё чаще пускался в споры и демонстрации характера.

Что-то пошло не так… Но когда? Ведь Марина всегда была рядом и не спускала глаз со своей делянки. Эти мысли всё чаще всплывали в сознании и вызывали всё большую тревогу. Уходила она от них либо новым всплеском заботы о сыне, либо приступом критики супруга.

Внезапно где-то за домами прогремел мощный взрыв. Отразившись от стен, пролетела по дворам и ударила по перепонкам гулкая волна. Заорали сигнализациями машины, а люди, присевшие от внезапного грохота, принялись охать и материться.

Марина, обхватив сына руками, яростно стискивала его и дико озиралась по сторонам, словно желая увидеть опасность, которая им угрожала прямо сейчас, и оказаться самой на пути этой опасности, отгородить сына.

— Мам! Мам! — Димка высвободился из ее захвата, — мам я в порядке! Нам нужно срочно собираться и выбираться отсюда как можно скорее.

Марина очнулась, отстранилась от сына и внимательно посмотрела на него, словно, не понимая, о чем речь.

— Собираться⁉ Какой там, нафиг собираться! Надо закрыться в квартире на все замки и носа не высовывать, ты видишь, что твориться⁉ — и она потащила упирающегося Димку в подъезд.

Люди, до того спешащие через их двор быстрым шагом, теперь бежали в разные стороны. Димка взглянул через плечо на эту нарастающую панику и ему тоже захотелось спрятаться под прикрытие стен. Забежать на свой этаж, захлопнуть за собой крепкую металлическую дверь и замереть на уютном диване. Квартира, где он родился и вырос всегда была для него надежным убежищем. Здесь он находил покой и защиту на всех этапах своей недлинной пока жизни. Дом согревал его, когда он возвращался зимой продрогший в мокрых насквозь ботинках, дома была мама, которая принимала все слезы его детских обид и недовольное бурчание мальчишеских поражений, дома бывал и отец, который учил нехитрым, но важным мужским навыкам. Дом мог прикрыть от всего плохого.

Они с матерью быстро вбежали на пятый этаж и родная квартира приняла их, окружив привычными стенами, попыталась успокоить. Однако Марина была слишком возбуждена. За окнами раздался еще один взрыв. Гораздо более удаленный, но от этого не менее страшный.

— Да, что же это там у них все бахает! Дим, может стреляют⁉ — глупо спросила она у мальчишки.

— Мам, да откуда я знаю⁉ Я по звуку так не умею определять! Дима сбегал на кухню и поставил чайник, потом включил телевизор. Работало только два канала: детский с мультиками и какой-то с вечными сериалами про сверхъестественное. Основные каналы шипели белым шумом.

— Что телик уже не работает⁉ — вскрикнула горько Марина, — да, что ж теперь то нам делать?

— Ну, зато электричество пока есть, — Димка присел на диван и наблюдая за нервно шагающей по комнате матерью, начал грызть ногти.

Во дворе протяжно закричала какая то женщина. Мать с сыном подбежали к кухонному окну, выходящему во двор. Двое парней уцепившись за ручки большой сумки на колесах тащили ее за собой, а за сумкой, обхватив ее руками, волочилась тетка неопределенного возраста.

— Отдайте, сволочи! Отдайте! Да помогите же кто-нибудь! — руки соскользнули с драгоценной собственности, и женщина осталась лежать на земле, колотя в бессильной злобе по земле кулаками. Люди бежали навстречу двум грабителям, но никто не пытался их задержать и призвать к ответу, все спешили обеспечить собственную безопасность и обтекали крепкие фигуры парней по дуге стараясь не сталкиваться и не терять время на бессмысленный конфликт.

Димка увидел, как на балконе соседней пятиэтажки, стоявшей на другом краю двора показался пожилой мужчина. В руках он держал пивную бутылку, на горлышке которой горел небольшой огонек. Мужчина вы матерился и сильно размахнувшись метнул бутылку в сторону пересекающих двор грабителей. Бутылка упала в метре от них и на месте ее падения тут же вспыхнуло высокое пламя. Угрожающе затрещав, оно принялось разбрасывать вокруг себя горящие капли.

«Коктейль Молотова!» — догадался Димка, вспоминая популярный метательный снаряд многих компьютерных игр. Парни шарахнулись в сторону от огня и выпустили свою добычу. Мужчина на балконе победно взвыл и засуетился, извлек откуда-то еще одну бутылку. Димка восхищенно смотрел, как тот, крича какие-то воинственные слова, снова замахнулся для броска. Парни, наблюдая за метателем, пятились не решаясь ни вернуться за сумкой, ни бросить ее. Мужчина размахнулся снова, мелькнул язык пламени у горлышка и двое негодяев бросились прочь. В верхней точке замаха рука метателя с бутылкой зацепилась за бельевую веревку, натянутую внутри балкона, такие веревки хозяйки натягивают, когда не хотят, чтобы белье промокло от случайного дождя и оставляют его под прикрытием крыши верхнего балкона. Рука в броске рванулась вперед, однако остановленный веревкой снаряд остался на месте и упал на пол балкона под ноги человеку. Звонко хлопнуло расколовшееся стекло и спустя секунду мужчину охватило трескучее пламя. Бешено вопя, он принялся размахивать руками, пытаясь сбить огонь с одежды, заметался в тесноте балкона и дважды врубившись в косяк балконной двери, ввалился вглубь комнаты.

Марина и Димка, раскрыв рты наблюдали за этой сценой. Через окно квартиры было видно, как внутри мечется приглушенный свет живого факела. Крики несчастного резали по ушам. Потом свет от огня стал виден сильнее, и вскоре он стал просматриваться через оба окна выходивших во двор. Стало ясно: в квартире метателя начался пожар. Мать и сын ошалело посмотрели друг на друга.

— Это какой-то звездец, — пробормотала Марина, — звони в полицию и пожарникам.

— Звонить… А как звонить, — закричал Димка, — я раньше не звонил никогда, не знаю, как! Мне раньше никогда не нужно было! Я и не звонил! Не знаю, как!

Марина бросилась из кухни в комнату и начала рыскать глазами в поисках телефона. Нашла, набрала 112, но трубка ответила равнодушными короткими гудками. Набрала снова, короткие звонки повторились.

— Мам, ну что там! — Димка стоял в коридоре и смотрел то на кухонное окно, то на Марину.

— Не отвечают, мать их! Что же делать⁉ Она беспомощно таращилась в телефон.

Попыталась набрать снова и вновь услышав гудки, раздраженно отбросила аппарат на диван.

— Мам, мы можем ему помочь⁉

— Помочь? Не знаю! Чем⁉ Потушить⁉ А потом! Его же везти в больницу нужно! А куда⁉ На чем⁉ Мне из дому выйти теперь страшно! Я боюсь, Дим! Я за тебя боюсь, я за себя боюсь! Я всего боюсь…

Она в отчаянии глядела на Димку, который топтался перед ней и воровато оглядывался на окно в которое продолжали влетать вопли горящего человека. На Марину накатила волна совершенной беспомощности и страха. Ей вдруг стало ясно, что наступило какое-то безумие, наступила такая невообразимая минута, в которой словно в кино про средневековье, люди горят без надежды на помощь, а на улице грабят без оглядки на возмездие. Только раньше мир ее был устроен так, что кино было на экране, а она была на диване, с подтянутыми к животу коленями, укрытая пледом и с чашкой дымящегося какао в руках. А сейчас вопли на улице и безучастный телефон поставили ее перед реальностью — невообразимая для улиц большого города дичь вдруг стала возможной, а все, что делало этот город спокойным, всякие полиции, пожарные и скорые больше не приедут! Марине стало так страшно, что она заплакала, закрыла ладонями лицо, потом уши, в которых не прекращались уже ставшие нечеловеческими крики умирающего.

Димка же стоя перед рыдающей матерью, внезапно испытал приступ стыда к своему бездействию и страху. Ведь он всегда хотел быть смелым и сильным, как тот парень из фильма про конец света, который никогда не терялся и всегда был готов. Он снова бросился на кухню и распахнул окно, столкнув с подоконника горшок с фикусом. Через двор по-прежнему бежали люди в своих направлениях, некоторые из них поднимали голову на крики из окна квартиры метателя, откуда начинал уверенно валить темный дым пожара, но эта картина не могла отвлечь их от насущных дел.

— Люди! Людиии! Пожааар! — хрипло завопил он, надеясь привлечь хоть чье-нибудь внимание. Такой поступок тоже не мирил Димку с его нерешительным поведением, однако больше решиться на что-то еще он не мог.

— Пожар! Прокричал он снова, удивившись слабости своего голоса и тут же увидел трех человек, которые бежали через двор к соседней пятиэтажке с цветными ведрами в руках. В ведрах плескалась вода. Это была семья из соседнего с ним подъезда: отец, мать и их взрослый сын лет 18-и. Троица быстро пересекла двор и скрылась за углом дома.

— Мам, там люди побежали к тому мужику видимо! Соседи наши! С водой! Я тоже побегу, помогу!

— А ну стой, — вскинулась Марина, — никуда ты не пойдешь! Побежали и хорошо, значит помогут! А тебе там делать нечего!

Марина выскочила в коридор и перекрыла сыну выход к двери. Димка увидел, что челюсть ее дрожит и рот кривится в истерике.

— Мам, но там ведь…

— Ни хрена мне не интересно, что там! Мне интересно, что здесь! Что тут! А тут я! И ты! И нас никто спасать может и не придет! Мы сами должны друг друга спасать!

Димка смотрел на мать и понимал, что она не отступит и не выпустит его. Тут до их слуха донеслась далекая сирена. Не то пожарная, не то полицейская.

Мать и сын снова подбежали к окну. В комнате метателя уже бегали какие-то люди и щипала вода, выливаемая их ведер на пламя, огонь ослабевал, но дым продолжал валить в окна.

Сирена приближалась и через минуту во двор ворвалась пожарная машина. Красный Урал влетел на узкую улочку между домами, бесцеремонно расталкивая мощным лобовым бампером припаркованные вдоль подъездов легковушки. Водитель остановился напротив дымящихся окон, из кабины начали выскакивать люди в комбинезонах и сноровисто разматывать шланги. Димка обратил внимание на то, что водитель тоже выбрался со своего места, однако в работе участия не принимал, но поглядывал по сторонам, словно чего-то ожидая. Скоро стало ясно — чего. Почти одновременно из двух подъездов выбежали четверо мужиков и с проклятиями направились к пожарным, уже подготовившим к работе свое оборудование.

— Вы че творите, уроды⁉

— Машины помяли, пидоры!

— А ну, блядь, идите сюда, долбоебы!

Мужики орали от негодования за испорченные автомобили. Передки и бока шести машин действительно были изуродованы довольно серьезно, и Димка понимал, что сейчас взбешенные люди не остановятся перед тем, что перед ними сотрудники МЧС при исполнении. Неожиданно водитель встал на пути у гневных автомобилистов, подняв в вверх руку. В руке мелькнул пистолет.

— А ну стоять на месте! — Заорал водитель и выстрелил в воздух. Эхо выстрела гулко разлетелось по двору. Мужики замерли от неожиданности.

— Три шага назад! Иначе, следующий выстрел в самого ретивого.

Владельцы помятых авто отступили, но тут же оправились от первого ступора и вновь разразились проклятиями.

— И че, блядь, теперь⁉ Убьешь меня⁉ Кто, сука, за машину теперь ответит! Твое МЧС или ты сам⁉ — Лысый крепкий мужик ударил себя в грудь и выставлял вперед челюсть.

— Вы что тут за беспредел устраиваете, придурки! Что нам теперь без машин делать⁉ Ты знаешь какие это деньги⁉ — Второй нападающий размахивал руками, указывая на выведенные из строя машины.

— Сволочи, что ж вы делаете⁉ Машины людям разбиваете! На живых людей оружие наставляете! Запричитала присоединившаяся к мужикам женщина.

Водитель зло ухмыльнулся:

— Уральская, 121. Управление МЧС по Краснодарскому краю! Туда заявление подашь. Напиши, что начальник караула, командир отделения Таранец тебе машинку испортил и башку продырявил!

Затем сжав оружие двумя руками, шагнул вперед.

— Поверь, я это сделаю, родной, если ты еще хоть слово скажешь. Сделаю, легко, с удовольствием, что бы с остальными тут не митинговать! Ну, давай! Кто хочет личным примером подтвердить силу слов моих⁉

Водитель направил ствол прямо в лоб лысому. Мужики торопливо отступили от соратника, стараясь избежать близости к линии прицеливания, а лицо того перекосилось от гнева. Он попятился еще на несколько шагов, исподлобья прожигая пожарников взглядом. Потом вся компания, бросая ненавидящие взгляды на караул, отошла к первому подъезду, и Димка перестал видеть их из своего окна.

Стрела с площадкой, на которой устроился один из пожарников поднялась на уровень горящей квартиры.

— Эй, в квартире! — Прокричал пожарный с площадки, — все на выход, даю струю!

Вода мощно ударила в окно.

Когда через пять минут команда сворачивала шланги, к машине подошла девушка лет 18-и с ярким полиэтиленовым пакетом и большим термосом.

— Вот возьмите, пожалуйста… Вы, наверное, устали очень все… Сейчас такое безумие по всему городу, а вы вот работаете. Тут бутерброды с колбасой и чай. Перекусите… Спасибо вам…

Транец улыбнулся и вздохнул. Затем, не выпуская оружия из рук, принял подарки.

— Тебе спасибо, милая. Да, устали парни. Все на износе уже. Еле ноги таскают. А работаем третий день без перерыва почти. На весь Гидрострой два сводных экипажа удалось собрать. Остальные на работу не вышли, наверное, своими делами решили заняться.

— Вы на соседей наших не сердитесь, они не со зла. Просто машины лишиться — такая беда…

— Я не сержусь, милая. Я работаю. И то, что моей работе мешает я устраняю. А машины люди во все времена по идиотски паркуют. Никогда не думают о том, как скорой или пожарной машине проехать. Насуют в проездах вплотную. Лишь бы свою жопу поближе к подъезду доставить.

— Эх…

— Да эти ладно. Так у нас уже в двух местах машину отжать хотели. Ушлые молодчики с дубинами и ножами подступались. Типа: дяденьки, уступите машинку, нам надо семьи эвакуировать, а вы тут ерундой занимаетесь, все равно все скоро сгорит.

К Таранцу подбежал молодой пожарник с румяным лицом:

— Анатольевич, мы собрались, можем выезжать!

— Да, Женя, хорошо, едем. Вот возьми, — он протянул парню подарки девушки, — перекусите с парнями пока ехать будем. Скажи спасибо, вот, — он замялся.

— Даша, — негромко назвалась девушка.

— Даше вот спасибо скажи, — Таранец убрал пистолет в кобуру на поясе и обеими руками взял девушку за плечи, — спасибо, дочка. Давай, береги себя, нам пора.