Про людей и ямадутов

Глава 33 «Группа Башкира. Тренировочный лагерь.»

Штурмы тренировались уже одиннадцатый день. Три часа утром и три часа после обеда.

Общая физическая подготовка проходила с утра в полной боевой выкладке. Упражнения, повторяемые многократно, были самыми прикладными: бег с ускорением, преодоление препятствий, переноска грузов и прочие отжимания, приседания и скручивания.

Вторая часть дня посвящалась тактической подготовке. Стреляли из всех положений, бросали гранаты, перемещались в составе «двоек», «троек» и всей группы.

И первая и вторая тренировочные части заканчивались несколькими заходами с отработкой конкретного предстоящего задания. Полигон, принадлежащий 60-му инженерно-саперному полку, был, с точки зрения военного специалиста, прекрасным. Имел массу объектов для отработки самых разных задач и потому активно использовался многими подразделениями округа для тренировок.

Деревня Каменка, где стоял полк, находилась в 11 км от Ачинска, население давно привыкло к тому, что и в мирное и в военное время за холмом, где раскинулся полигон, велась стрельба и взрывы. Старшины, желающие побаловать личный состав не казённым пайком, а домашней курочкой, молоком и салом регулярно закупали у местных провиант.

Согласно документам, подготовленным Колуном для командования 60-го полка, на полигоне совершенно официально должна была тренироваться сводная группа одной из штурмовых бригад Центрального военного округа. Командирам были присланы щедрые подарки. Всё это позволяло Башкиру готовится к операции практически под носом у противника, не нагоняя излишнюю таинственность на свою деятельность.

Инженерная группа Константина серьезно доработала тренировочные здания на полигоне так, чтобы их можно было назвать приближёнными к форме особняка губернатора. Теперь на этих зданиях и имеющихся траншеях штурмовики отрабатывали предстоящие действия.

— Тор, вот ты мне скажи, — простонал, опускаясь на землю молодой невысокий парень, — а кому было труднее на тренировках? Нам, или, скажем, нашим дедам, которые в Великую Отечественную воевали? Или прапрапрадедам, которые Наполеона щимили?

— Или совсем древним предкам, которые холодняком бились? — подхватил квадратной формы боец со штурмовым щитом. Мой «Забор» 40 кг весит, а я его, почитай, весь день двумя руками таскаю. И то вот, ушатался, как студент. А если б мне при этом надо было кого-нибудь по башке булавой бить два часа к ряду? Даже не знаю, как бы я смог?

Тор, высокий и сухой мужчина с лицом белогвардейского офицера, снял шлем с мокрой от пота головы.

— Я уверен, Мультик, — сказал он, посмотрев на блаженно растянувшегося на траве молодого штурмовика, — что тебе проще всех. И в этом времени проще и в самом дальнем прошлом тоже было бы проще. Потому что здоровья в тебе как в коне, а мысли глубокие тебя посещают не часто. Потому ни жизнь твою, ни работу твою они не отягощают.

Офицер медленно зашел за спину квадратного щитоносца. Из под густых бровей, тот проследил за командиром серо-голубыми глазами, благодарно закивав мощным подбородком, когда тот принялся помогать расстегивать замки подвесной системы, удерживающей щит, продолжил:

— А ты, Боря, продолжил Тор, — тоже смог бы, как твои предки: и щит одной рукой таскать и булавой размахивать. Просто тебе пришлось бы немного больше тренироваться, а не как сейчас.

Тяжеленный щит мягко ухнул о землю, сползая с носителя.

— Вот за это я тебя и люблю, товарищ Тор, — протянул Мультик, глаза которого почти всегда были прищурены от улыбки.

Он жадно глотнул из фляги, и плеснул на покрытое темно-русой щетиной лицо и закончил:

— За то, что ты обидные вещи говоришь, как-то совсем не обидно.

— Просто это моя работа, — Тор опустился рядом с шестью бойцами своего отделения и принял из жилистых рук Мультика флягу, — делать так, чтобы ты думал, что можешь больше. Иначе, ты быстро поверишь в то, что на тебя свалились нереальные испытания, невыносимые ни для кого из смертных.

— Неправда, — запротестовал Мультик, — ну товарищ командир, вот чего ты у нового коллектива создаешь ошибочное мнение о лучшем бойце группы⁉

— Правда, — протянул на распев Боря, присаживаясь справа от Тора, — и всё-таки, товарищ командир, кому сложнее было? Вы же знаете, мы то с Мультиком деревенские, после школы сразу в армию, всё интересное «за жизнь» только от вас и узнаем.

— Знаю, Боря, — томно ответил Тори откинулся на мятую траву полигона, — и ещё знаю, что за те пять лет, что вы со мной служите, у вас был миллион часов на прочтение хотя бы одной книги. Но вы предпочитаете слушать рассказы в моем исполнении, как-то объясняя это своим рабоче-крестьянским происхождением. Однако сейчас я устал не меньше вас и потому хочу просто полежать молча, а не играть радио на твоей любимой волне.

Мультик и Боря работали в связке. Богатырский Боря с массивными руками и ногами был непробиваемой стеной, а Мультик — ловкий и быстрый мог из-за этой стены бить чем угодно и сколько угодно. После «срочки» друзья подписали контракт с Минобороны. Страха и опыта у парней не было, зато был задор и желание стать самыми крутыми на свете. Поэтому «покупателя» они выбрали самого сурового и тут же угодили на один из подогретых участков границы с одним из ближневосточных соседей. Раз, а то и два раза в неделю, «соседи» пытались размотать заставу, сторожившую удобный для перехода участок и мешавшую нормальной работе наркотрафика.

Однажды в расположение части Мультика и Бори прибыла группа из четырех молчаливых военных специалистов, задачей которых, как оказалось позже, было всерьез и надолго остановить траффик. Неделю группа уходила в разведывательные рейды, а потом запросила у командира части десяток лихих бойцов для организации засады. Молодые искатели приключений конечно оказались в их числе.

На засаду вышел караван с 42 боевиками. Это было в вдвое больше ожидаемого числа, однако никто из «контрабасов» приданных спецам не «задизелил». Бой получился жаркий и последний для всех защитников каравана. Троих из десяти добровольцев тоже нашла своя пуля. Также был ранен один из специалистов. Этого раненного из его лëжки, к которой уже совсем близко стали ложиться выстрелы подствольников, вынес на себе сильный как бык Борис Рязанцев, он же Боря.

А Леха Журавин с позывным Мультик, один удержал левый фланг, на который оказалось самое сильное давление боевиков. Именно там погибли трое его товарищей, контрактников.

Прыгая и кувыркаясь между огромными валунами склона, на котором была устроена засада, Мультик создал такую плотность точного огня, что боевики застряли на его участке, так и не сумев вырваться из устроенного для них мешка.

Через месяц по некому срочному распоряжению в сопровождении офицера части их отправили на встречу с каким-то секретным чиновником от Министерства обороны. Скоро парни с несколькими десятками других новичков тренировались под управлением инструкторов Башкира на его базе в Подмосковье. Компания получала всё больше работы и Колун спешно, но внимательно подыскивал свежие кадры.

— Тор, если ты не против, я могу рассказать боевому товарищу кое-что по теме.

Заговоривший был загорел до темноты и лукаво улыбался. Он сидел рядом с остальными бойцами отделения, но, казалось отработки не успели измотать его до изнеможения.

— Говори, конечно, Шива, — согласился Тор, — тебя я и сам с удовольствием послушаю.

…………………………………………………………………………………………….

Шива и ещё четверо бойцов, которые попали в группу к Башкиру с недавним пополнением, изначально не создавали впечатление бывалых профессиональных воинов. Но тренировки по слаживанию, по тактике и по огневой уже в первую неделю показали, что эти ребята умеют воевать на самом высоком уровне.

Это неожиданно вызвало у парней что-то похожее на профессиональную ревность. Они провели пять лет в жёстких тренировках, за спиной у них было 32 успешно выполненных боевых задания. В этот крайний год они потеряли 22 боевых товарищей. Мультик и Боря заслуженно считали себя крутыми спецами, пережившими и горе, и радость своей профессии. Личный рейтинг давно вознес их на вершину пирамиды.

И вдруг какие -то мужики, обычные мотострелки одного из множества добровольческих образований Донбасса, показывали кондиции превышающие их возможности. Если Башкир только радовался такому уровню навыков новичков, то молодых солдат это вводило в ступор. То есть они не лучшие? А тогда какие? И кто вообще такие эти мужики с простыми рожами, худые и часто нескладные, без хищных контуров в профиле своих не очень грозных фигур.

Тор, наблюдавший напряжение внутри отделения из первого ряда, всё понимал. В компанию он пришёл в одно время с бывшими контрактниками, но был уже в звании капитана и имел опыт трёх войн. Он успел заметить, как меняет людей война, если она становиться не просто твоей профессией, а жизнью. А те войны, через которые он прошел, были гораздо короче, разгоревшейся на Донбассе.

История Шивы немного напоминала историю Мультика, Бори и его товарищей. Он пришёл в добровольческий батальон десять лет назад, сменив профессию университетского учителя истории на стрелка-гранатометчика. Ему было тогда 32 года, он кипел здоровьем и ненавистью. Его родная Горловка обстреливалась очень часто. Увидев однажды растерзание взрывом тела знакомых студентов, он не смог найти причины спокойно преподавать дальше.

Его батальон довольно успешно воевал около шести лет практически без потерь.

Однако с началом СВО ситуация серьёзно изменилась. Враг стал более зубастым, более оснащенным и более многочисленным. И в жестоких непрерывных боях батальон Шивы сильно сточился. Два десятка парней, которые пришли вместе с ним в компанию, были остатками боевого формирования которое в четырнадцатом году насчитывала более 500 человек. Начальник военной подготовки обновил поредевшие отделение, в котором из семи человек остался только Тор, Мультик и Боря, добавив туда Шиву и трёх его товарищей.

— Ты чего с ними мурый такой, а? — Тор за локоть отводил Мультика в сторону, — нормальные же ребята! Не бычат, одеяло не тянут на себя. Ты мне это брось. Мне в этих задрачивающих тренировках от всех нужно отличное настроение.

— Да я не на них, Тор, — бурчал Мультик, — я на себя. Парни нормальные, вижу. Но я ж думал, я крутой. Что мы с тобой и с Борей из таких замесов выбрались, ого-го…. Значит мы круче всех. Парни классные погибли, а мы выбрались. А эти старики делают нас как детей.

— Лëха, если б ты не был крутой, тебя бы ни тут, ни вообще нигде не было бы. Да, мы смогли уцелеть там, где многие срезались. Но… Но мы и они это всё-таки совсем разное. Понимаешь?

Тор постучал по часам указывая на время:

— Мы тут треним, хоть и жестко, но потом, свисток — конец занятий и мы на мягкую кроватку. Мы три, пять, семь, да даже двадцать, сука, семь часов напряглись — было! Но потом нас транспорт эвакуировал. И снова мягкая кроватка. И ещё денежка хорошая. И в мыслях: дом, «увал», новые покупки, новые путешествия, новые дела.

Командир закинул руки за голову, изображая лежащего в гамаке бездельника.

— А они, Мультик, никуда никогда не уезжали и не уедут. Они живут в этом уже 12 лет, 24 на 7. Они спят и едят на земле, в луже, в говне! Среди тел, разлагающихся тел своих пацанов, которые из окопов вытащить нельзя и некуда, потому что постоянные прилеты! Неделями, Лëха! Неделями в ожидании ротации!

— Они в штурмы ходили столько раз, сколько мы, дай Бог, часов просто тренировались. И они там выжили уже не только благодаря тренировкам, а благодаря тому, что они изменились! И тут и тут!

Тор стукнул себя кулаком сперва в сердце, затем в лоб.

— Это мы с тобой, Мультик, просто люди. Мы одели шкуры тигров и зашли в дикий лес. Мы снимем шкуры, когда вокруг не останется ни одного барана, ни одного волка или Льва! А они… А они, Леха, останутся тут и после этого. Потому что они не в шкуре тигра, они и есть тигры. И это их жизнь, а не работа!

Мультик вздохнул и поднял глаза на командира. Тор видел, что парень согласен.

— Вот. Так что, давай не дури. Кончай меряться писюнами и радуйся тому, что они с нами. Их рефлексы, их руки, ноги и бошки.

— Прям слышу как ты сейчас скажешь: иди и учись у них, — буркнул Лëха.

— Ещё раз повторю тебе, Мультик. Ты отличный боец и умеешь многое. Но да, учится тебе надо. И тебе и мне и Боре. Но не тому, как нашу работу делать, это ты умеешь хорошо. А тому как с этими парнями командой стать! Такой командой, в которой никогда ни кого не выбьют. Которая всегда возвращается с задачи в полном составе. Ведь мы здесь такие и собрались! Которые выжили! И вместе теперь мы будем самыми крутыми! Согласен⁉

— Согласен, — улыбнулся Журавин.

…………………………………………………………………………………………….

Шива выдернул из земли тонкую травинку и раздавил в зубах сочный стебель:

— Я, парни, случайно, где-то в сети встретил такую информацию. Как ни удивительно, но во все эпохи солдат, ну обычный солдат армии, таскал на себе примерно 28–30 килограммов оружия и снаряжения. Это то, что мы сейчас называем: полная боевая выкладка. Про наших витязей не знаю, но римские легионеры, нагружались под 29 кг. Это броня и оружие. Жратву вот только на себе не таскали, всё в обозе шло. Потом наполеоновская эпоха. И французы и русские, грузились примерно одинаково — снова 29–30 кг. Мундир, ружьё, боеприпасы. Ну и вторая мировая, опять 29 и у нас и у фрицев.

Боря приподнялся на локте и мечтательно глядел в небо, словно представлял себя легионером, которому дали две недели увольнительных.

— Так что мы сейчас носим так же, как и деды, только эффективность наша в разы выше. Ну и знаний у нас о питании и развитии тела гораздо больше, чем у пехотинца армии Александра Первого.

Шива перехватил довольный взгляд Тора и закончил:

— Видимо поэтому у командира нашего к нам никакого сожаления. Даже к Боре. Хотя, скажу тебе, Боря, как на духу, я бы как ты, вот с этой вот одороблой, — кивнул он на мощный штурмовой щит, — ни за что не справился бы.

Боря постарался не проявлять особых эмоций по поводу этой похвалы и лишь сделал снисходительное движение бровью, означавшее: «А то!», но командир успел заметить, как по лицу его расплывается плохо скрываемое удовольствие.

Тор поднялся на ноги:

— Добавлю от себя. То, что мы знаем, как выкладка на марше, то есть 40 кг и полная боевая нагрузка, когда вы тащите весь возможный перечень спецсредств и БК — в 60 кг, нашим дедам была незнакома за редким исключением. По причине, которую назвал Шива — всё тащилось в обозе. Вы же в рейды часто берете именно такой вес.

Он поднялся, отряхивая боевые штаны от налипших травинок:

— Две минуты до окончания перерыва, парни. Готовимся к следующему подходу.

…………………………………………………………………………………………………….

Два дня назад к тренировкам присоединились 4 экипажа БМП-2 и расширенный миномётный взвод. Не 4 а 5 расчётов. Башкир уже перестал изумляться и предполагать каких усилий и ресурсов стоило Колуну собрать в одном месте всю эту технику и вооружение, да ещё и с таким опытным личным составом. Но сперва, встречая прибывающих на полигон командиров и знакомясь с ними, он с удивлением понимал, что кроме того, что эти люди профессионалы они ещё и довольно сильно мотивированы. Эти вояки знали, что им предстоит очень рискованная работа и тем не менее они были здесь.

Приехав со своей группой в Красноярске три недели назад, Башкир сразу почувствовал разницу с обстановкой в средней полосе. Никакого бардака, разгула преступности и транспортного коллапса. Не было толп переселенцев, не было стрельбы на улицах и запаха гари от многочисленных пожаров. Везде чувствовалась властная рука, уверенно управляющая ситуацией.

Поэтому Константин понимал, насколько сложно было Колуну собрать всех остальных, местных специалистов на эту операцию. Ведь люди, согласившиеся принять участие в штурме, это не угнавшие из военной части технику преступники, которым некуда податься. Это не сбежавшие из расположения дезертиры, пустившиеся во все тяжкие. Это солдаты и офицеры принявшие непростое решение.

Машина УР-77, которая должна была проделать проходы в минных полях для штурмовиков Башкира, была направлена командиром полка по липовому БР (боевому распоряжению) из Канска на рембазу в Ужур, аж за 300 километров, якобы для прохождения планового ремонта силовой установки. И экипаж, знающий истинную цель своего похода, должен был так исхитриться, так рассчитать маршрут, чтобы по пути сделать работу для друзей их командира и быстро смыться, что бы не вызвать подозрения у надзорных органов.

Ребята не готовы были попасть под трибунал, хотя и понимали, что заходят на очень «тонкий лёд». «Урка» всегда сильно подставляется, если у нее стоит задача делать проход в обстановке боя. Бронирование слабое, противопульное, а подходить к укреплениям приходится довольно близко, становясь уязвимым и для любой техники и даже для РПГ и ПТУРов пехоты. Поэтому экипажу угрожал не только военный суд. Однако лихие наездники «Змея Горыныча» — два перешучивающихся мужика с похожими усатый рожами, лишь пожали плечами, когда Башкир указал им пальцем точку на карте, пояснив где и когда нужно быть и что сделать.

— Задача ясна, парни? — разглядывая их спросил Константин.

— Так точно, ясна, — ответили дружно усачи.

— Уточняю, на всякий случай: обстановка будет боевая и довольно жаркая.

— Да нам то, чё? Витальевич велел сделать всё, что скажите. Жарко, холодно… Приказ же. Понятно было и так, что не поле картофельное выкопать позвали.

— Ну тогда отлично, жду вас в день «Ч», — пожал им руки Башкир.

Пять машин БМП пришли с экипажами по три человека, когда до операции оставалось ещё три дня. Командир их группы неразговорчивый, средних лет лейтенант Кирсанов, как оказалось, имел на губернатора зуб.

— Наш полк с самого начала был на Украине. С Мариуполя начали и на Днепропетровске закончили. Одной из самых боеспособных мотострелковых частей были. Сточились там почти все. А когда парни из госпиталей сюда, домой вернулись, им начали дули крутить во всех инстанциях. Кого-то с лечением прокатили, кого-то с квартирой. Начали разбираться, а там схемы мутные, с которых кто-то из чинарей себя стал лучше чувствовать. Я не буду сейчас сопли на кулак мотать, но мы тут, потому что давно знали, чья фигура просвечивалась за всеми этими схемами.

— То есть у вас личный мотив есть? — Башкир кивнул на плохо двигающееся колено старлея.

— Верно, — Киреев отвернулся, вперев взгляд в стену, — и ещё у нескольких парней, которые тут со мной.

— Лейтенант, я вас понял, но, — Константин сделал вид будто подбирает слова, — мне важно знать, что вы будете действовать в рамках общего плана и четко выполнять приказы.

Башкир сталкивался с тем, когда люди приходили в отряд по очень личным мотивам. Когда работа превращалась для них в месть, или какой другой способ закрыть сложный гештальт. Такие парни, даже будучи классными спецами, иногда становились неуправляемыми, шли на не оправданный риск, теряли рассудок и инстинкт самосохранения. Это приводило к серьёзным сложностям, ставило под угрозу других спецов и само задание.

— Не беспокойтесь, Константин. Это не станет для нас романтической вендеттой, и мы не кинемся очертя голову вытворять чëрт знает что. Не скрою, мы начнем свою войну, и участие в Вашей миссии для нас — это только начало игры. Но я и мои подчинённые чётко понимаем, что сейчас мы часть вашего плана, в котором задействованы другие люди и мы должны сработать так, чтобы всё срослось.

Башкир не скрывая облегчения вздохнул:

— Приятно иметь дело с профессионалом. Значит, когда мы закончим, вы знаете что делать и как уходить?

— Да, Вы правильно меня поняли.

— Ясно. Но, может быть нам стоит объединить усилия на выходе из района? Скорее всего нас будут поджимать с разных сторон.

— Если будет нужна наша помощь, мы поможем. Но не думаю, что вам с нами потом по пути. Мы будем уходить южнее Красноярска, выше по Енисею. Есть подготовленное место и для людей, и для техники. Почему-то мне кажется, что у вас другое направление для выхода.

— Да, вы правы, мы пойдем западнее. Ну что ж, тогда давайте обсудим план совместный подготовки.

Немного позже бронегруппы Кирсанова в лагерь приехали на пяти ГАЗ-66 минометчики. Башкир видел, как ладно припарковались тяжёлые машины возле домика и понял, что тут тоже нет дилетантов.

— Роман Алексеевич, — спрашивал он у командира минометчиков, — а вот ты потом куда со своими парнями и техникой?

— Тут у меня варианты, Константин Алексеевич, — задумчиво отвечал маленького роста майор с позывным Кадет, растирая ладони с тонкими музыкальными пальцами, Во первых, у нас тут есть ещё один центр силы, как говорится. Под Кызылом военная часть. Там один опальный генерал служит. Тот край, хоть и скромная, но его вотчина. Губернатор с ним пока не ругается, но и не дружит. Ну а после того как мы с Вами сегодняшний баланс нарушим, он станет силой. Во втором варианте, мы можем обсудить продолжение сотрудничества с вашей группой. Это менее привлекательная для нас перспектива, и она станет актуальной, если что-то пойдет не так и мы не сможем аккуратно отработать и вовремя уйти.

Башкир понимающе улыбнулся.

— Поймите меня правильно. Наше место здесь в этом краю. И здесь мы хотели бы пригодится. И остаться. У ребят тут семьи. Вы здесь гость и ваши дальнейшие планы нам неизвестны. Поэтому наши дорожки крепко завяжутся, лишь в случае неудачи.

— Я надеюсь, — вставил Башкир, — что всё будет хорошо.

— Мы готовы к любому развитию, Константин Алексеевич, но настроены на победу. Вы можете на нас рассчитывать. Мои люди верят мне, а я верю Полковнику. Колун, Вы, наверное, знаете, умеет убеждать. К тому же я ему должен. Была у нас общая история в Приднестровье.

— Спасибо, Роман Алексеевич. Полковник говорил, что у вас парни — все виртуозы 120-го калибра. От наводчика до водителя.

— Да, ребята у нас грамотные и расторопные. 2Б11 пользуются давно и часто. Нервы в порядке, энергетика, как говорится положительная! Развернемся за две минуты — наш норматив. Накидаем по 9–10 мин за минутку. На 7 километров дотянемся.

— Очень хорошо, классные показатели, согласен! Однако, товарищ майор. В этот раз мне потребуется что бы Вы подошли на 5 км и работали тремя видами мин. Надо ставить дым, потом фугасами по танкам, потом кассетами по живой силе в окопах. И всё с минимальным временем на прицеливание.

— Хм, — Кадет внимательно и как-то сочувственно взглянул на Башкира, как смотрят на человека, который по глупости или незнанию несёт всякую чушь.

Однако тот выдержал этот взгляд очень спокойно и Кадет поджав нижнюю губу в задумчивости проговорил:

— Надо мне весь Ваш план по нашей части внимательно посмотреть. Тогда смогу ответить насколько это реально. Надеюсь, Вы всё продумали верно.

— Конечно, — Башкир сделал приглашающий жест к расстеленному на столе листу ватмана с картой укрепрайона.

Тактическую карту он нарисовал сам, отобразив в масштабе здание резиденции, все важные элементы рельефа и линии траншей.

Башкир провёл два дня с группой разведки, наблюдая за объектом с разных сторон. Дважды он даже поднял в небо дрона разведчика и сделал несколько снимков. Это было самым рискованным шагом, потому что над территорией практически всё время висело два БПЛА наблюдения. Лишь когда один из них снялся и быстро пошёл на базу, видимо для смены аккумулятора, оставив на время свой сектор без контроля, Константин запустил свою птичку.

Одной минуты в воздухе ему хватило, что бы получить массу полезной информации. К счастью, оставшийся на дежурстве второй коптер не разглядел крошечную машинку Башкира. Это было неудивительно, ведь наверняка его задачей было наблюдение за всей обширной территорией, окружающей объект. Коптер висел на высоте около 500 метров и мог бы видеть всё что происходит под ним, вплоть до трассы Ачинск-Красноярск если бы не густое море тайги.

На половине пути от Ачинска к Красноярску, ответвлялась от трассы, уходила, извиваясь, вглубь тайги, дорога. Через 20 км выводила она к тихому посёлку Кедровый, на краю которого и находился участок с резиденцией губернатора.

Горный кряж, тянущийся вдоль западной границы участка как бы укрывал со своей стороны от любых невзгод огромный, приземистый особняк в стиле хай-тек. Выглядящий стильно дом, на самом деле был спроектирован и как прочное убежище, способное выдерживать артиллерийский обстрел. Сочетание аскетичных плоскостей армированного бетона со стальными конструкциями и отсутствие панорамных окон делало его похожим на фортификацию, адаптированную для постоянной и роскошной жизни. Задними стенами дом практически врастал в склон горы, а фасадом смотрел на огромную луговину, окаймленную стеной тайги. Луговину двумя дугами с дистанцией 500 метров друг от друга пересекали ломаные линии траншей с колюче-ленточными заграждениями. Фортификации шли от северной части кряжа к южной, практически упираясь в него и создавали таким образом два непрерывных оборонительных рубежа. Любому непрошенному гостю, для того что бы оказаться в особняке, потребовалось бы пройти через эти две линии, перед которыми были устроены минные поля а внутри которых несли непрерывное боевое дежурство более 100 хорошо экипированных солдат с отличной выучкой и мотивацией.