Прикладная рунология

Глава 5 О слухах и сплетнях…

Милисент Герхард нашел в будуаре, где она только-только расположилась на любимом диванчике.

— Что ты говорила о сплетнях на счет семьи моего секретаря? — начал он, едва переступив порог небольшой, уютной комнаты, оформленной в светлых тонах. Бежевая обивка стен, персиковые занавески, кресла и диванчики с гнутыми ножками и изящными подлокотниками, обитые атласом слоновой кости. В дальнем углу тихонько журчал декоративный фонтан. В воздухе ощущались ароматы ванили и лилий, оттененные запахом свежего кофе.

— Доброе утро, Ваша Светлость, — невозмутимо ответила хозяйка будуара, беря в руки кофейник, чтобы наполнить чашечку. — Я тоже бесконечно рада видеть вас в добром здравии в столь ранний час. На улице прекрасная погода, не правда ли?

Она поставила кофейник на место, взяла в руки чашечку и в упор взглянула на него. Пришлось откашляться и вспомнить о манерах.

— Добрый день. Твоя служанка сказала, что ты не занята.

Он сел на диванчик напротив, заняв почти все свободное место. Герхард никогда не понимал, к чему делать столь непрактичную мебель и тем более загромождать ею комнаты, но Милисент нравились старинные гарнитуры. А при виде этого она пришла в неописуемый восторг. Пришлось оплатить и мебель, и реставрацию, и новую обивку. Впрочем, счастливое лицо вдовствующей баронессы того стоило.

— Кажется, пора провести с ней беседу о том, когда именно я готова принимать гостей, — Милисент не злилась, но смотрела с укором. Судя по состоянию угощений на столике между ними, она еще даже не начала завтракать. А его секретарь уже сбежала из особняка по каким-то своим делам…

— Хорошо, прости, — герцог поднял руки в жесте капитуляции. О волшебном свойстве вовремя принесенных извинений он знал еще по тому недолгому времени, что провел с матерью. — Мне не следовало так врываться. Но раз уж я здесь, ты расскажешь мне эту историю?

Баронесса вздохнула и осуждающе покачала головой, после чего позвонила в колокольчик. Служанка явилась тут же, не иначе стояла под дверью.

— Принесите герцогу дополнительную чашку и будьте так любезны подать какие-нибудь закуски. Паштеты, мясо, рыбу… что-нибудь.

Она неопределенно взмахнула рукой, но понятливая служанка сразу же кивнула, коротко присела и поспешила удалиться. Милисент же подцепила с блюдца крошечный кусочек хлеба с маслом и отправила в рот.

— Ты ей не доверяешь? — решил уточнить Герхард. Если к слугам имеются какие-то претензии, с решением проблем лучше не затягивать.

— Почему? Доверяю. Я же знаю, что вся прислуга прикормлена Тайной полицией или самим Кристианом. Но раз уж она решила пропустить тебя в неурочный час, пусть теперь кусает локти от любопытства.

Герцог невольно усмехнулся:

— Просто жестокость и коварство.

— Приходится, — женщина пожала покатыми плечами, укутанными шелком тончайшего пеньюара. Стоило признать, что в этой комнате среди изящной мебели и пастельных оттенков, она находилась на своем месте. Женственная, мягкая, неторопливая… Созданный образ часто обманывал новых знакомых, которые считали Милисент безобиднее и глупее, чем она есть, а она вовсе не спешила их разубеждать. Наоборот взмахивала пушистыми ресницами, шире распахивала дымчатые глаза и купалась в искреннем восхищении, не забывая исподволь вытягивать нужную информацию. Его она когда-то тоже очаровала…

— Так что там за история?

— Ты, конечно, знаешь, кто является дедом юной фройляйн?

— Профессор Карл Ланге. Я еще поэтому остановился именно на ней. У Ланге есть несколько трудов в области рунологии и смежные темы по артефакторике. Я их изучал в свое время и остался очень впечатлен. Он умеет доносить информацию, и при этом глубоко погружается в вопрос.

— Да, — Милисент кивнула, продолжая неспешно завтракать. — И тебя не удивляет, что такой мастистый ученый живет в глуши, а не преподает в Академии?

— Признаться, об этом я не задумывался. Мало ли какие капризы есть у одаренных людей. Тем более магов.

Женщина лукаво улыбнулась в ответ:

— Да, с каприза в свое время все и началось… История старая. И банальная. Пятьдесят лет назад, когда Ланге еще не был именитым профессором, а только-только окончил Академия и постепенно завоевывал свое место в обществе, в столичном театре блистала одна актриса. Настоящее ее имя неизвестно, а вот сценический псевдоним — Элайза. Ходило много сплетен о том, откуда она появилась. Говорили, что у нее аристократическое происхождение. Что отец едва ли не герцог. Предполагали также и незаконнорождённость. Неважно. Факт в том, что играла она блестяще. Билеты на пьесы с ней в главной роли раскупались мгновенно. Сами постановки долго оставались интересны публике. За ней увивались мужчины. Говорят, среди ухажеров даже отметился сам император. Насколько это правда, конечно, неизвестно, но… Сам понимаешь, популярностью она пользовалась просто заоблачной.

— И Ланге влюбился в актрису… — понимающе закончил Герхард, уже подозревая развязку истории о неразделенной любви, какой-нибудь неудачной дуэли и ссылке.

Дверь в будуар распахнулась, пропуская служанку с груженым подносом, который она водрузила на столик. И начала поспешно переставлять закуски, но герцог остановил ее движением руки.

— Благодарю, дальше мы сами.

Сервировать себе завтрак он в состоянии, а вот историю служанка не расскажет. Стоило той скрыться за дверью, Милисент продолжила:

— Влюбился. И добился взаимности.

— Неужели?

Неожиданно. Бывший студент без богатых родственников, без протекции и денег. Что в нем могла найти столичная примадонна?

— Да. Здесь начинается самое интересное. Дело в том, что в отличие от других актрис, Элайза не спешила отвечать согласием первому попавшемуся покровителю. Она держала всех на расстоянии. Могла поужинать. Принять подарки. Но никому не отдавала предпочтения. Чем доводила публику до исступления. А потом появился Ланге. Никто так и не понял, как вообще получилось так, что Элайза вдруг выбрала его. Но она перестала принимать подарки от других, начала отвечать отказом на приглашения. Зато все чаще стала появляться в музеях и картинных галлереях под руку с молодым преподавателем.

— Не может быть… Он, что, среди своих рун открыл какой-то секрет приворотного воздействия?

Баронесса рассмеялась.

— Не знаю. Но если и так, мало обеспеченному профессору стоило выбрать более подходящую партию. А там все говорило о любви. По крайней мере, я слышала эту историю из разных источников, и даже от очевидцев, и все они в один голос заявляли, что пара выглядела по уши влюбленной. Так или иначе, такое предпочтение не могло остаться незамеченным, и некоторые отвергнутые покровители посчитали себя оскорбленными. Ланге несколько раз избивали, но он молчал, отлеживался и возвращался вести лекции. Элайза нервничала, в театре у нее тоже начались проблемы. В итоге влюбленные быстренько поженились и уехали в Шеренбург, откуда Ланге и был родом. Там он получил ставку учителя в местной школе для магов и бесплатное жилье. Не роскошное, конечно, но хотя бы отдельное от родителей.

— И это весь скандал? — Герхард с удовольствием соорудил себе бутерброд с полосками вяленого мяса и налил кофе. — Я уже ждал чего-то более страшного. А тут просто история о чистой любви. Кто бы мог подумать, что там такая романтика…

— Любая романтика, рано или поздно, заканчивается, — мягко отметила Милисент. — Ты прав, это еще не скандал. Просто история. А сам скандал случился десять лет спустя, когда Элайза неожиданно вернулась в столицу. Без мужа.

Герцог замер и невольно подался вперед, ожидая продолжения.

— Да-да, многие удивились. К тому времени на сцене уже блистала другая актриса, о звезде успели забыть, а она внезапно явилась, сняла комнаты в Императорском отеле, и начала посещать столичные мероприятия. По словам очевидцев, выглядела Элайза даже лучше, чем в юности. Возраст и рождение двоих детей будто бы пошли ей на пользу. Во всяком случае столичный лоск она не растеряла, вела себя с достоинством и внимание привлекала не меньше, чем раньше. Говорят, у нее уже имелся покровитель на тот момент, и именно по его приглашению она вернулась, но… никто не знает точно. Известно лишь, что у нее начался роман с одним титулованным и весьма известным мужчиной. Бурный и скоротечный. Говорили даже о возможном разводе с Ланге и новой свадьбе. Во всяком случае, ее избранник был от нее просто без ума, но… О помолвке объявил с другой.

— Кхм… Да уж.

Вот и скандал. Какой невесте понравится, что будущий муж появлялся в публичных местах с любовницей? Какая женщина вообще решится выйти замуж в таких обстоятельствах? Дядя себе подобного не позволял, хотя его отношения с Ульрике давно превышали все мыслимые и немыслимые сроки. Но она всегда оставалась в тени. Жила своей жизнью, не пытаясь привлечь внимание общества или вынудить Кристиана жениться на себе.

— Можешь представить, чего потребовала невеста, и на что пришлось пойти жениху, чтобы загладить свой проступок.

Герхард отвел взгляд, рассматривая незатейливые пейзажи на стенах. Он знал, чем грозит официальная помолвка. И чем она может обернуться для Милисент. Об их отношениях знали все, от императора до слуг в каждом столичном особняке. Если когда-нибудь его все же принудят исполнить долг перед родом и обзавестись семьей, баронессе придется удалиться в Божен, где расположено поместье ее покойного мужа, и забыть дорогу в столицу. Навсегда.

— Ее выселили из отеля?

Общество, такое щедрое на улыбки, когда у женщины есть высокий покровитель, мгновенно отворачивается, стоит только ему исчезнуть. Милисент он такого не желал.

— В тот же день. А на следующий приехал Ланге и увез ее домой. А еще через некоторое время стало известно, что Элайза родила дочь. Ланге признал ее, но кто настоящий отец девочки — неизвестно до сих пор.

— Неизвестно?

Неужели Тайная полиция прошла мимо такого скандала и не решилась уточнить детали?

— Официально — нет. Неофициально… Возможно. Спроси дядю, он может рассказать подробнее. Я же могу добавить лишь то, что оба сына Ланге являются магами. Не очень сильными, но неплохими. По стопам отца они не пошли, однако трудятся на полях. У обоих склонность к земле, поэтому поднимают урожайность и прочее. У дочери дар не проявился. Она вышла замуж за местного ремесленника, который согласился закрыть глаза на ее происхождение. У них четверо детей. И Сабина среди них — старшая. К тому же единственная, обладающая даром. Так как оба родителя не маги, девочку забрал к себе дед, и вырастил тоже он. Насколько знаю, школу она не посещала, а полностью находилась на домашнем обучении.

— Как ты вообще все это узнала?

— Пара чаепитий со старыми, уставшими дамами из благотворительного комитета. Благодаря протекции твоей тети я смогла войти в один, крайне нуждающийся в покровителях. Сначала они меня не слишком жаловали, но несколько вечерних посиделок исправили дело. Ты даже не представляешь, сколько сплетен они знают. Просто бездонный источник информации. Главное — слушать. А это я умею.

— Мне стоит сделать им пожертвование. Чем они занимаются?

— Пытаются обеспечить работой вдов, поэтому меня и взяли. Идеи у них довольно наивные, но это лучше, чем улица и проституция… Твоя тетя конкретно в этом комитете, кстати, не состоит.

— Кхм…

Было бы удивительно, если бы Великая герцогиня Сантамэль занялась чем-то подобным. Дядя не раз говорил, что она довольно старомодна. Оттого еще удивительнее было получить от нее приглашение на ужин.

— А теперь скажи мне, Герхард, почему тебя вдруг заинтересовали сплетни?

Милисент как раз закончила с завтраком и откинулась на спинку диванчика, скрестив руки на груди.

— Сегодня моя секретарь куда-то упорхнула, и мне кажется, она соврала на счет своих планов, но я не уверен.

— Она молода, только что закончила Академию, получила работу, почему она должна сидеть дома в свой выходной? А хранить секреты — нормально для юной девушки. Если тебя что-то волнует, попроси Кристиана, чтобы за ней проследили. Или просто познакомь с ней меня.

— Не хочу выглядеть параноиком. Может быть, ты права, и там ничего особенного. И почему все так хотят с ней познакомиться?

— Все?

— Тетя прислала приглашение на ужин в конце недели. Юстас возвращается. А мне полагается прийти вместе с секретарем.

Брови баронессы взлетели вверх, а губы растянулись в улыбке.

— О, поздравляю! Полагаю, твоя семья решила ухватиться за возможность узнать хотя бы одну женщину из твоего окружения.

Герхард непонимающе моргнул:

— О чем ты? Они знают о твоем существовании, и мой секретарь — ценный сотрудник, а не… Элементали!

Он провел ладонью по лицу, осознавая происходящее.

— Да-да, Герхард. В твоем окружении кроме меня уже давно никого не было. А тут… юная, одаренная девушка. Полагаю, твоя тетя уже слышит звон свадебных колоколов.

— Если верить сплетням, у нее сомнительное происхождение, которое тетю не устроит. И тебя она ни разу на ужин не приглашала!

В глазах Милисент появилось так хорошо знакомое снисходительное выражение. Словно он — ребенок, который не понимает очевидных вещей.

— Ее Светлость оказывает мне честь, давая протекцию для вступления в комитет. Не говоря уже о том, как она помогла мне войти в столичное общество пять лет назад. Думаю, на большее мне рассчитывать не стоит. Все же ее понимание простирается не столь далеко. Не злись на нее. А что касается твоей фройляйн…

— Она — секретарь!

— Герхард, ты можешь называть ее как угодно, просто знай, что все остальные в первую очередь будут видеть в ней твою потенциальную любовницу. Я со своей стороны постараюсь сделать так, чтобы сплетни не возникли. И здесь твоя тетя тоже может оказаться полезна, но… Боюсь, она увидит во всем происходящем совершенно иные причины.

Герцог шумно выдохнул, предчувствуя, что встреча с родственниками пройдет совсем не так гладко, как он привык.

— На неделе я поеду на завод. Возьму фройляйн с собой. Чем чаще мы будем появляться в рабочей обстановке, тем меньше будет сплетен.

— Неплохо для начала, но я так и не услышала, когда же ты нас познакомишь.

Взгляд у баронессы оставался невинным, но вот это настойчивое желание уже заставляло серьезно задуматься, стоит ли вообще знакомить двух женщин. Что-то подсказывало, что ничем хорошим это не закончится…