Прикладная рунология

Глава 35 О скорости…

К особняку Герхарда Милисент подъехала к тому времени, когда хозяин дома уже должен был отправиться во дворец, то есть достаточно поздно. Днем торжественная встреча невесты при въезде в столицу уже состоялась, но на вечернем приеме «встреча» должна повториться, и принимающая сторона соберется заранее, чтобы подготовиться и проверить, все ли в порядке. Конечно, когда за дело берется Великий герцог, порядок будет соблюден в любом случае, но традиции есть традиции.

Сейчас они играли на руку, потому что отсутствие Герхарда бывшую баронессу как раз устраивало. Хотелось поговорить с его секретарем с глазу на глаз. Кое-что в пересказанной истории не давало ей покоя, и, как подсказывала интуиция, позже могло обернуться проблемами.

Милисент оставила авто около особняка, провела рукой по юбке, убеждаясь в отсутствии лишних складок, еще раз порадовалась, что заказала костюм у Моро и позвонила в дверь. Открывший ей дворецкий удивленным не выглядел:

— Фрау Шнайдер, чем могу быть полезен?

— Где я могу найти фройляйн Ланге?

Вдова сняла перчатки и бросила их на столик вместе с сумочкой, туда же отправилась шляпка. Короткий взгляд в зеркало подтвердил, что прическа в виде скромного узла на затылке выглядит безукоризненно, а темно-синяя, почти черная ткань выгодно подчеркивала цвет глаз и белизну кожи. Да, покупка определенно успешна.

— В библиотеке, фрау. Секретарь Его Светлости работает допоздна.

— Благодарю. Я ненадолго отвлеку ее от исследований и скоро уеду. Ничего не нужно.

Не надо, чтобы их отвлекали лишними пустяками, разговор и без того может оказаться неприятным.

— Как скажете, фрау.

Дворецкий величественно удалился, а она направилась в библиотеку, в очередной раз прогоняя в голове вопросы, с которых следовало начать. Для беседы на скользкую тему всегда есть несколько путей. Одни предполагают плавную подводку к нужному вопросу, другие же более прямолинейны, а некоторые предполагают даже ошарашить собеседника вульгарным выходом за грани приличий.

Милисент всегда использовала первый вариант, и только с Герхардом позволяла себе действовать прямо. Но его секретарь уже продемонстрировала актерский талант, как и эмоциональность, свойственную юности. С ней еще предстояло выяснить, какой путь избрать.

Перед дверью фрау Шнайдер глубоко вдохнула, улыбнулась и вошла, решив начать с демонстрации дружелюбия:

— Добрый вечер, фройляйн…

Слова застыли на языке, когда взгляд наткнулся на изящную фигурку, застывшую у стола с подшивками газет. Широко распахнутые, покрасневшие явно от недосыпа глаза и бледное, искаженное лицо мгновенно уничтожили весь настрой.

— Элементали, что случилось⁈

— Выставка… Полнолуние… — забормотала девушка, а Милисент сама не поняла, как пересекла разделявшее их расстояние и заглянула на зажатую в побелевших пальцах страницу. Рекламные объявления месячной давности. Выставка только одна. Что-то об астрономии.

— Давайте присядем, и вы мне все объясните, — она осторожно потянула газетный лист из судорожно сжатых пальцев, но секретарь неожиданно сама их разжала и схватила ее за плечо, ощутимо тряхнув.

— Вы не понимаете! Это сегодня! — тонкий голосок сорвался на визгливый фальцет, резанувший по ушам. — Сегодня! А там помолвка! А они напали на выставку! Что если это не случайно⁈

Из потока слов баронесса смогла понять только то, что до нее пытаются донести нечто важное. А учитывая возбужденное состояние девушки, сделать ей это совершенно непросто.

— Так, — она положила ладонь на плечо внучки профессора, сместив пальцы так, чтобы коснуться открытой кожи. — Сделайте глубокий вдох и постарайтесь объяснить еще раз. Что происходит сегодня помимо помолвки императора?

— Ночь Всех Звезд! Арминий получил силу в такую ночь!

Девица сорвалась с места, прервав воздействие. Даже запустить обычную проверку физического состояния не удалось! Оставалось только следовать за ней и слушать, пытаясь вникнуть в объяснения. Благо она то ли взяла себя в руки, то ли сработала привычка, но факты теперь сыпались коротко и укладывались в общую картину.

— Вот! Смотрите! Этот знак, — на стол легла старая рукопись с изображением довольно известного символа. — Я нашла все элементы, они указывают на время и компоненты. Основной из них — кровь! Древние считали, что в Ночь Всех Звезд элементали обретают небывалую мощь. Видимо поэтому договор вообще удалось заключить. И эта ночь сегодня! Сегодня! Фанатики напали на выставку, которая должна была закончится сегодня наблюдением за парадом планет! Вы понимаете⁈

Милисент сглотнула неожиданно появившийся в горле комок. По спине прошел холодок, будто сквозняком потянуло. Она перехватила ладонь девушки и сжала, отправляя по телу сканирующую волну, знакомую любому целителю-воднику.

— Вы уверены в своих выкладках? — голос сел и звучал глухо.

— Конечно! Вы помните обозначения планет из астрономии? — свободной рукой фройляйн дернула лист бумаги и начала быстро изображать на нем смутно знакомые руны.

Вдова резко отдернула ладонь и нервно сжала пальцы, но ее жест остался без внимания. Увлекаясь теорией девушка, как и Герхард, переставала замечать что-либо вокруг. Милисент же смотрела на нее, продолжая слушать пояснения и пытаясь понять результат сканирования.

Отклик был столь быстрым и неожиданным, что она едва не вскрикнула. Пришлось даже закусить щеку изнутри, чтобы не выдать себя. Конечно, внучка профессора была истощена физически. Мало спала. Испытывала сильное нервное напряжение. Но имелось еще одно обстоятельство, которое разом объясняло все недоговорки. Надобность в задуманном разговоре отпала, но теперь на глазах возникала другая.

Завершенный символ, идентичный начертанному в книге, оказался перед ней. Сантамэль. Если все правда, за такой секрет могут и убить. А если нападение на выставку неслучайно…

— Видите? Все сходится! Но герцог уже уехал! Я не знаю, как его предупредить! А это ведь важно!

Милисент прикрыла глаза. Важно, конечно важно. Случайностей не бывает, это она узнала еще в браке, когда муженек планировал заговор. Сейчас ее затошнило так же, как и в тот вечер, когда правда выплыла наружу. Желудок скрутило привычным спазмом, который удалось подавить. Баронесса медленно выдохнула и взглянула на собеседницу, выглядевшую испуганной и несчастной. Совсем как и она когда-то…

— Вы правы. Герцога нужно предупредить. Пусть даже ничего не случится, чем скорее он узнает о вашем открытии, тем лучше. — Она открыто потянулась к лицу девушку, желая успокоить, но в последний момент вместо щеки коснулась шеи. — А вам нужно отдохнуть. Вы мало спали в последнее время. Устали. К тому же столько переживали. Смерть бабушки — такая трагедия. Кем бы она там ни была…

Неважно, что говорить, все дело в интонации, чем монотоннее, тем проще воздействовать. С магами всегда сложнее, чем с людьми, но при должном умении и опыте хватит и нескольких мгновений. К тому же девочка действительно устала…

— Да, но… Вы сможете… я…

Когда фройляйн ожидаемо покачнулась, вдова подхватила ее под руку и усадила на стул. Благо девушка была миниатюрной, а в последнее время еще и мало ела. Выглядела она ужасно, глубокий продолжительный сон пойдет только на пользу. Милисент положила руки секретаря на стол, а уже на них аккуратно пристроила голову. Как будто сон возник во время работы. Слуги не удивятся. А когда фройляйн проснется, уже наступит утро. Герхард вернется и все объяснит.

Лист с символом и дополнительными обозначениями она забрала и сунула в карман жакета. Затем вернулась за газетой и оторвала рекламный лист. Еще раз окинула библиотеку взглядом. Заметила поднос с чаем. Щедро плеснула в чашку заварки и выпила в два глотка почти остывший напиток. Вернула посуду на место и быстро покинула комнату.

Перед выходом она схватила оставленные вещи, невольно снова глянула на себя в зеркало. Прошло каких-то полчаса, а черты лица уже заострились, и в глазах появилось знакомые испуганное выражение. Как же она оказывается отвыкла бояться за последние пять лет. Расслабилась в спокойной, тихой, сытой жизни. И теперь пришло время отдавать долги…

За руль Милисент садилась, уже зная, куда поедет. Во дворец ее без приглашения не пустят. В Тайной полиции вряд ли остался кто-то толковый. Хартмана наверняка пригласили на торжество, и вряд ли он смог отвертеться. Все же помолвка императора, старый граф не простит младшему сыну отсутствие. Оставался только один вариант…

До дома Ульрике она домчалась за каких-то полчаса, два раза едва не попав в аварию. Охранник открыл почти сразу. Узнал гостью и поспешил шагнуть в сторону, освобождая дорогу. Милисент пролетела коротким коридором и ворвалась в гостиную, где хозяйка дома задумчиво потягивала кофе, что-то читая.

— Что случилось? — спросила она, поднимая взгляд от страницы.

— Секретарь Герхарда сделала открытие и теперь считает, что императору грозит опасность, — на одном дыхании произнесла баронесса и потянула из кармана листы бумаги.

Стоит отдать должное любовнице Великого герцога — слушать она умела. Молча, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Выражение лица тоже не менялось, оставаясь каменным. Только голубые глаза становились все светлее с каждой фразой из-за сужающихся зрачков.

В пересказе история выглядела странно и коряво. Неубедительно. Внутренне гостья уже готовилась просить, настаивать и объяснять по второму и третьему кругу, но когда слова иссякли, бывшая воровка отложила книгу, которую до сих пор держала в руках, и встала.

— Едем во дворец, — Ульрике прошла мимо и направилась прочь из гостиной, а затем по лестнице наверх, продолжая говорить. — Если даже это просто совпадение, а у девчонки нервный срыв и разыгравшаяся фантазия, Кристиан должен знать. Не представляю, как фанатики могли узнать про Ночь Всех Звезд и прочее, но если есть даже крохотный шанс, что на дворец нападут, мы должны предупредить.

Хозяйка дома, не сбавляя шага, залетела в спальню и прошла к шкафу, из которого сразу же достала брюки, рубашку и куртку. Гостья, невольно влетевшая следом, отвернулась и прикрыла дверь.

— Как мы попадем во дворец? — листы бумаги она снова сложила и сунула в карман. Облегчение от того, что ее поняли и не засмеяли, волной прошло от макушки до пят. Стало чуть спокойнее.

— У меня есть пропуск на крайний случай. Я никогда им не пользовалась, но стража предупреждена. Кристиана позовут, как только станет возможно. Надеюсь, мы ошибаемся.

Шорох за спиной ненадолго стих, и Милисент обернулась. Ульрике как раз закручивала волосы на макушке и одевала берет. Закончив с головным убором, она, на ходу заправляя рубашку и одергивая куртку, прошла к комоду. Выдвинула верхний ящик и принялась копаться в нем.

— Он будет сильно зол? — вызывать гнев Великого герцога не хотелось, но… Герхард поехал во дворец. И при мысли о том, что с ним может что-то случится, становилось неуютно. Да, его уже пытались убить. И даже не один раз, но тогда опасность мелькала мимо, едва замеченная. Милисент даже не успевала ее осознать, как все уже заканчивалось, и ее любовнику требовался лишь отдых и утешение. А теперь угроза вдруг стала реальной. И чем дальше, тем более реальной она казалась.

— Кристиан? Вряд ли. Он, конечно, не любит, когда я и Ивон находимся в одном месте, но когда выслушает и оценит угрозу… Поверь, порой он придает значение даже еще более незначительным и, на первый взгляд, глупым историям. Возьми.

Перед ней на комод лег перстень с крупным сапфиром, от которого волнами расходилась сила. Вода. Защита. Баронесса надела артефакт на указательный палец левой руки. Ульрике как раз закончила распределять по пальцам кольца и достала уже из другого ящика револьвер, который сразу же стала заряжать.

— Думаешь, он нам понадобится? — голос снова сел, а в коленях появилась слабость. Захотелось присесть и немного побыть в тишине. Может быть, любовница герцога вообще без нее справится?

— Надеюсь, нет, но готовыми нужно быть ко всему. — Заряженное оружие отправилось за спину, после чего Ульрике взглянула на нее. — Жандармы так и не поймали темного мага, который устроил взрыв в порту. Кристиан уверен, что он существует, но уехал. Если прибавить к его исчезновению твой рассказ, история уже не выглядит столь нелепой. И безобидной. От тебя не требуется ничего, что ты не смогла бы сделать. Просто прийти и рассказать то, что услышала. И… Если я скажу бежать, ты побежишь. И не станешь оглядываться.

Милисент почувствовала, как кровь отлила от лица, а горло пересохло второй раз за вечер. Вряд ли она сможет далеко убежать в юбке и на каблуках, да и вообще… Это же все несерьезно, да?

Она дёргано кивнула и следом за хозяйкой дома направилась вниз. Перед дверью Ульрике остановилась и обратилась к охраннику:

— Закрой за мной дверь и не открывай никому, пока я не вернусь или не приедут от герцога.

Тот молча кивнул, исполняя указание.

— Разве нам не стоило взять его с собой? — поинтересовалась баронесса, пытаясь отогнать страх, от которого ладони стали влажными.

— Его во дворец не пустят. Пропуск рассчитан на одного, но ты выглядишь как респектабельная фрау и умеешь разговаривать с мужчинами, ты пройдешь.

Только оказавшись за рулем баронесса успокоилась. Улица, где жила Ульрике, была довольно узкой, и на разворот ушло все внимание, вытеснившее эмоции. Милисент вывернула руль, сдала назад. Затем снова поворот колеса уже в другую сторону, выровняться на дороге и плавно утопить педаль скорости в пол, позволяя авто разогнаться. Благо дороги по ночному времени были пусты.

— Все ритуалы обычно совершаются в полночь, — задумчиво проговорила бывшая воровка. Она сидела рядом, держась за кожаную петлю, прикрепленную к крыше. — У нас есть час с небольшим. Прием должен быть в самом разгаре. Официальная часть уже подходит к концу.

— Думаешь, раньше полуночи ничего не случится? — рассеянно поддержала разговор Милисент, следя за дорогой.

— Если в полночь ничего не случится, нам повезло, и все подозрения — просто раздутая фантазия перенервничавшей дурочки. Я буду только рада.

Звучало не слишком приятно, но если отбросить сострадание, баронесса разделяла чувства компаньонки. Пусть все окажется фантазией. Лишь бы ничего не случилось…

Захотелось выскочить из авто и помчаться вперед еще быстрее, обгоняя время, но все, что оставалось, только сильнее сжимать руль и давить в пол педаль.

Почему-то вспомнилось, как человек Кристиана учил ее водить. Еще до встречи с Герхардом. Изучив всю информацию о бастарде императора, она решила, что проще всего будет привлечь его внимание именно автомобилем. А для этого требовалось сначала заказать дорогую игрушку, а еще научиться ею управлять. И пока заказ, оформленный через третьих лиц, изготавливался на заводе, она наматывала круги на поле за городом в компании незапоминающегося и не умеющего улыбаться мужчины. Казалось, что она достигла определенных успехов, но стоило наступить тому самому дню, и все полученные навыки вылетели из головы…

О, как она старалась! До мельчайших деталей продумала образ. Историю. Подобрала украшения и аксессуары. Отрепетировала речь и выражение лица перед зеркалом. Зазубрила все данные о герцоге. А в итоге нарвалась едва ли не на грубость.

«Как можно так бездарно управлять транспортом⁈»

Герхард бушевал. Настолько, насколько он вообще мог бушевать. То есть совершенно нестрашно, но искренне, и даже немного забавно. Если смотреть со стороны. Или вспоминать. В тот момент смешно не было. Наоборот хотелось едва ли не выть от досады, потому что человек, ради которого все затевалось, совершенно не обращал на нее внимание! Кроме драгоценного авто, выпущенного с его завода, герцог не замечал ничего. А ей требовалось именно внимание! Интерес! И все шло прахом!

Тогда Милисент отбросила сценарий вместе с репетициями и предложила мужчине, раз уж он так переживает о сохранности одного из своих детищ, научить ее водить. А он согласился… И начал приезжать каждый день ранним утром к ее квартире, чтобы исполнить обещание.

Тогда он не дарил цветы, не рассказывал о себе, смотрел мрачно, разговаривал вежливо, но едва ли не сквозь зубы. И всем своим видом и поведением напоминал морского ежа. Но именно поэтому она смогла расслабиться и найти к нему подход. Ведь никакой реальной угрозы бастард императора в себе не таил. Скорее уж она могла причинить ему боль, подобравшись слишком близко.

Прошло пять лет, и вот уже Милисент спешит ему на помощь, сжимаясь от страха. Почему? Разве сын императора не один из самых сильных магов Империи? Что вообще с ним может случиться? Разум говорил, что ничего, но ужас толкал вперед. Бежать, мчаться, лететь…

Потому что время уходило…