Прикладная рунология

Глава 33 О планах…

Приглашению дяди Герхард удивился, но лишь мимолетно. Кристиан не имел привычки устраивать семейные ужины, тем более, что совсем недавно они уже собирались. Деловые же беседы обычно проходили в собственном особняке герцога Рейса или в министерстве, где дядя был окружен верными людьми и помощниками.

Однако сегодня его ждали именно в особняке. Ради встречи пришлось заглянуть к себе, чтобы переодеться, покинув Милисент впервые за несколько дней. После возвращения от Ульрике вдовствующая баронесса выглядела подавленной и задумчивой, оставлять ее не хотелось. Да и все ее встречи отменились, а новые еще только предстояло запланировать. У них впервые за долгое время появилось несколько совершенно пустых дней, которые удалось провести вместе. И они оказались прекрасными…

В особняк Кристиана Герхард вошел в приподнятом настроении, успев почти забыть и о статьях в газете, и о деле, наспех сшитом Кенигом, и о прочих неприятностях, которые теперь наверняка остались позади. Да, ему еще запрещено покидать столицу, и завод какое-то время простоит, а затем придется возвращаться к работе и переносить сроки по сорванным заказам. Выплачивать неустойки, договариваться, убеждать в полной безопасности собственных изобретений. Возможно, прочитать открытую лекцию в Академии. Представить плетение Сабины широкой общественности, чтобы избежать страха и ажиотажа из-за взрыва.

О будущем думалось вскользь, мельком, ведь трудности решаемы, пусть даже съедят какую-то часть денег. Неважно. Герхард разберется. Новое изобретение с направляющей поток матрицей на кольце уже тянуло за собой следующие разработки. В Альбионе гордились своими неповоротливыми цистернами, он же сможет противопоставить им нечто куда более маневренное. Главное — правильно все рассчитать и спланировать.

Мысль оборвалась, когда бессменный дворецкий проводил его в кабинет, где помимо хозяина дома оказался император собственной персоной.

— Ваше Величество, — бастард позволил себе короткий, скорее ироничный поклон, на который Георг отреагировал холодным взглядом с долей недоумения. Дядюшка же вообще сделал вид, что ничего не заметил.

— Присаживайся, Герхард. Разговор будет длинным…

Ничего хорошего за подобным вступлением последовать не могло, но настроение оставалось приподнятым, за окном светило летнее солнце, фанатиков переловили, а он отменно выспался и был полон новых идей, требующих реализации.

— Что-то еще успело случиться за неделю?

— Оно случилось не сейчас, а полстолетия назад, — мрачно начал Кристиан, неторопливо набивая трубку. Сломанная рука существенно мешала процессу, но дядя справлялся и терпеть не мог непрошеную помощь. Выглядел он заметно лучше, чем в прошлую их встречу во дворце. И это тоже радовало. — Вы считаете своего отца сволочью, однако могу вас заверить, по сравнению с нашим отцом и тем более с нашим дядей Георг был вполне терпим. К тому же, не лишен человечности…

Легко быть младшим в семье. Никто и ничего от тебя не ждет. Вся ответственность лежит на старшем брате. Все ожидания связаны с замужеством сестры. И остается только жить, играя свою маленькую роль и пользуясь всеми возможными поблажками.

Георг в свое время шутил, что Кристиан родился, как уступка отца матери. Его откупные за старших детей, принадлежавших скорее империи, чем семье. Мать, пожалуй, предпочла бы, чтобы ей оставили дочь, а сыновьями занимался муж, однако довольствовалась тем, что имела.

Благодаря ей он мог покинуть ненавистный дворец на все лето. Уехать на север, к океану, или в загородное поместье. Мог не заниматься естественными науками, отдавая предпочтение верховой езде, фехтованию и стрельбе. Мог ослушаться гувернера и сбежать почти на весь день в сад, стащив для прокорма что-нибудь с кухни. Мог неузнанным бегать по ближайшему городку, знакомясь с ровесниками и влезая в драки.

Мать быстро поняла, что не справится с сыном, но видимо ей тоже требовались их маленькие побеги в личную свободу. Поэтому она закрывала глаза на шалости и оставляла в его комнате кошельки с мелочью, чтобы сын не голодал. Кристиан был благодарен и честно налегал на те предметы, которые казались интересными, чтобы потом похвастаться перед отцом, получить нагоняй за неидеальность и дожить до следующего побега.

Их молчаливый заговор продолжался до самой смерти императрицы. Ему тогда исполнилось шестнадцать, отец решил, что пора заканчивать с домашним обучением и быстро пристроил младшего сына в Академию сначала на подготовительный курс, а затем на полноценный. Пожалуй, только спустя годы Кристиан мог признаться себе, что со смертью матери из его жизни ушло нечто важное: задержавшееся детство или настоящая свобода, которую он все пытался вернуть?

Великий герцог годами не вспоминал о прошлом. И вот оно само постучалось в двери вместе с юной девицей, нежданно негаданно растревожившей забытые тайны.

История Адольфа и несостоявшейся герцогини Кениг вышла краткой и сухой. О мерзости, которую творили родственники, говорить лучше именно так. И ведь понятно, что он к той давней истории никакого отношения не имеет, но все равно совесть царапает. Противно. Мерзко. Муторно.

— То есть в ближайшем будущем мне возможно придется решать вопрос с наследованием титула и земель, не говоря уже о недвижимости и состоянии, принадлежащем роду, который уже имеет заслуги перед Империей, — сделал вывод Георг, мрачнея на глазах.

— Именно.

Коллизия выходила на диво интересной. И рисковала затянуться на годы вперед, если только император не пожелает принять решение единолично. Пока жаждущим облагодетельствовать поданных племянник не выглядел. Герард, впрочем, вообще казался оторванным от реальности и прибывал где-то в собственных мыслях. Однако что-то до него все же дошло.

— Ты сказал, что твоя сестра, наша тетушка, вышла замуж за герцога Рейса. Но когда император даровал мен титул, он считался невостребованным. Почему?

Перед глазами невольно встала проклятая лестница. Ступени, убегающие из-под ног. Кабинет императора. Хмурое лицо брата. И собственный крик, рвущийся к потолку.

«Отца больше нет! Сделай хоть что-нибудь, ты же император!»

— Гретхен вышла замуж за герцога Рейса через четыре года после разрыва помолвки. А еще через пять лет их брак был расторгнут. Отец и мать к тому времени уже умерли, дядюшка был сослан в Аринию без права вернуться ко двору. Георг только-только стал императором… Развод был сложным. В ходе процесса выяснилось, что герцог имел связи заграницей. Он пытался доказать, что действовал исключительно в интересах Империи и что покойный император все знал. Однако не смог. Тайная полиция наоборот предоставила все необходимые свидетельства, подтверждающие злой умысел. Герцога приговорили и казнили. Земли отобрали в пользу короны. Как и титул. Гретхен получила свободу.

Это было первое дело, за которым он следил пристальнее, чем за собственной успеваемостью в Академии и любимым конем. И за исполнением приговора тоже наблюдал. Как официальный представитель императорской семьи. Высокородного ублюдка не повесили, а расстреляли. Хотя сам Кристиан предпочел бы негуманное четвертование. Впрочем главным было то, что больше дышать он не будет.

«Доволен?» — спросил Георг после казни.

Их разделяло четырнадцать лет. Слишком много, чтобы стать друзьями. Чтобы хотя бы понимать друг друга. Но в тот день Великий герцог почувствовал, что у него есть брат. Семья. И долг. Наверное, повзрослел.

«Он заслужил».

В приговоре Кристиан не сомневался. И сделал все, чтобы и дальнейшие приговоры никогда не вызывали сомнений.

Кристиан рассказывал о прошлом. О том, что было еще до их рождения, но неожиданно оказалось столь тесно переплетено с настоящим, что игнорировать его было невозможно. Да, то, о чем говорил дядя, было важно, но в голове Герхарда остался лишь образ Сабины, склонившейся над книгой в библиотеке.

Его столь талантливая секретарь оказалась неожиданно близка. Кузина.

«Элементали, Герхард! Надеюсь, ты с ней не спишь!»

Вот почему мать заговорила о связи. Она знала. Знала о Ланге, и о том, кем была знаменитая Элайза. Откуда? Хотя… Если уж Милисент смогла разузнать о той старой истории, матушка и подавно узнала бы. Тем более, что во времена ее юности сплетни должны были быть еще свежи.

— Тетушка ведь умерла, когда мы еще были малы? Я ее совсем не помню, — отметил Георг.

— Да, Гретхен не стало очень рано…

Кристиан говорил и смотрел куда-то в сторону, словно не желая видеть их лиц или о чем-то вспоминая. И, судя по лицу, память была не из приятных.

Герхард не мог ничего сказать о тетушке. В его жизни была только Ивон, и та появилась уже довольно поздно. Скорбеть о неизвестной родственнице сложно, будь она хоть трижды прекрасна и добра. Однако о Ее Высочестве Гретхен-Луизе не говорили вообще. Лишь упоминались даты ее рождения и смерти. Странно… Или наоборот нормально для Сантамэлей?

От неизвестного двоюродного деда остались лишь дневники, от отца — память. Не самая лучшая. Кристиан занимался работой и не давал расслабиться разведке и полиции. Но что будет, когда его не станет? Что останется от Георга? А от него самого?

— Любопытный нюанс с элементалем… Я никогда не слышал ничего подобного, — сменил тему Георг.

— Как и все остальные. Я сделал запрос в Академию, архивом еще шуршат, но предварительно все поднятые аривариусы в один голос заявляют, что такое явление невозможно по природе своей. Связь элементаля с носителем чересчур сложна, чтобы было возможно передавать ее кому-либо…

— Однако, если верить фрау Ланге, в их роду подобное продолжается уже почти две тысячи лет…

Император и Великий герцог продолжали обсуждать что-то об элементале Кенигов, несомненно важное, но Герхард уже мысленно унесся далеко. Теперь его не отпускал образ Милисент. Ее будуар. Прошедшие дни, ставшие невероятно мирными. А ведь они вместе уже достаточно долго. Пять лет. И им хорошо друг с другом…

Так почему бы не сделать следующий шаг?

Мысль пришла неожиданно, как часто бывает с озарениями, и показалась невероятно удачной. Кому какое дело до того, на ком женится бастард? Тем более, что Милисент — вдова. Она переедет в особняк, где слуги к ней уже привыкли. Она знает все о его работе и не будет мешать. Сможет заниматься своими делами: благотворительностью, искусством — чем угодно. Он точно не будет лезть. Да, баронесса старше, но какая разница? Она — водница, и, если захочет, еще сможет родить.

Нет, Герхард не собирался настаивать на ребенке. Он вообще в детях ничего не понимал. И даже не был уверен, хочет ли их заводить. Да и такое решение можно пока отложить, ведь сначала нужно получить разрешение Георга, а уже потом поговорить с невестой.

Невеста… один раз он уже чуть не женился по глупости. И, наверное, Юстаса стоит поблагодарить за срыв той помолвки. Ведь тогда в его жизни никогда не появилась бы Милисент. Да и смогла бы вообще та юная фройляйн справиться с его родней? Сомнительно. А фрау Шнайдер уже давно привыкла и к Кристиану, и к Ивон, и даже к Ульрике. Ей ничего не придется объяснять. А тетушка поможет устроиться на новом месте в обществе… Даже если не поможет — они просто уедут.

Завод можно перенести почти куда угодно. Милисент любит океан, а в Божене мало производств. Зато есть шахты по добыче металла. Меньше затрат на доставку, да и выбор побольше. Можно будет даже прикупить что-нибудь себе. Совместить добычу и производство. Снизить издержки. Он станет одним из первых. Как показывал опыт, в таких делах главное — подать пример. Потом оглянуться не успеешь, а за тобой уже побежит толпа.

Да, все получится. Главное — поговорить с Георгом. Пожалуй, уже после приезда его невесты. Здесь и осталось-то всего несколько дней. На официальном приеме они помирятся на публику, затем будет помолвка и подготовка к императорской свадьбе, вот тогда-то и можно будет обратиться с просьбой. Им с Милисент вряд ли потребуется пышная церемония. Что-то тихое и спокойное вполне подойдет. К тому же торопиться некуда. Можно подождать даже год, если императору так будет спокойнее.

В разговоре как раз возникла пауза, и Герхард удачно ее использовал, решив не тратить время на семейные дрязги. Все самое важное он все равно уже услышал.

— Полагаю, все основное уже сказано. Могу я вас покинуть? Мне нужно закончить один… проект.

Георг и Кристиан уставились на него с некоторым недоумением, затем обменялись взглядами, и дядя коротко кивнул.

— Конечно. Иди. Ты помнишь о приеме по поводу императорской помолвки?

— Да-да, конечно, дядя, — рассеянно откликнулся бастард и поспешил покинуть особняк. Мысли его уже летели вперед…

Когда за Герхардом закрылась дверь, Кристиан позволил себе кашлянуть. Георг однако высказался куда более внятно:

— И так всегда… Мы решаем государственные задачи, а он сбегает к своим изобретениям.

— Такова участь младших… — задумчиво протянул Великий герцог. — Тем более твой брат — бастард. Георг так и не ввел его в род официально. Глупо требовать от него больше, чем он может дать.

— Я знаю… — император отвернулся, не желая демонстрировать обуревающие его чувства.

Все же он слишком одинок. Они с братом, пусть и имели мало общего, однако могли опереться друг на друга. Георгу же опираться не на кого. Жена умерла. Мать лелеет старые обиды. Юная принцесса Апии вряд ли справится с бременем власти. А сам Великий герцог отнюдь не вечен…

Стоило бы подготовить Герхарда, но ответственность на себя можно только взять. Навязанная извне она быстро становится лишним грузом, от которого так и норовишь сбежать. Он понял это достаточно рано, но еще у него имелось почти нормальное детство и возможность побыть собой. Племянники же были лишены подобной роскоши.

— Съездил бы ты за город. Погулять. Свежий воздух перед свадьбой полезен.

А еще за городом можно хоть немного отпустить силы и тех же элементалей. Дать им погулять. Почувствовать свободу. И самому легче станет, и сила не будет копиться лишнего, иначе на приеме может стать несколько… неуютно.

— В прошлый раз ты таких советов не давал…

Кристиан мог бы сказать, что в прошлый раз император женился по любви и дождаться не мог, когда же уже состоится свадьба, но не стал. Зачем тревожить раны?

— Скорее бы все это уже кончилось, — неожиданно совершенно обыкновенно выдохнул племянник и провел ладонью по лицу. — Пожалуй, я все-таки съезжу…

— Вот и хорошо, — как можно бодрее ответил дипломат.

И постарался не думать о том, что Кениг так и не нашел мага тьмы…