Пресвитерианцы. Первый поход

Глава 8

Замученный за день генерал Ли уже отошел на покой и, со стонами и кряхтеньем, крутился на постели. Конечно, вельможи его покой тревожить не решились, предпочли дожидаться утра. Но О Гванук выносил за двор ночной горшок как раз в тот момент, когда еще не отдышавшиеся вестники из Правой армии продолжали голосить про беду и нужду в помощи.

Гванук выплеснул испражнения под забор и замер в нерешительности. Как поступить? Уверенности не было, но все-таки он засеменил в «покои» и пробрался к старому генералу.

— Сиятельный, прости меня в своем великодушии… — робко коснулся слуга плеча главнокомандующего. — Но во дворе сидят гонцы из одного корпуса Правой армии. Того, что ушел на восток. Они твердят о какой-то беде. Извини еще раз, что я потревожил…

— Беде? — заспанный генерал тут же бодро приподнялся. Вернее, он начал это делать резво, но тело плохо слушалось — Гванук кинулся поддержать своего господина и с трудом привел в сидячее положение.

— Какой еще беде?

— Я не знаю, сиятельный, — совсем расстроился слуга, глядя на измученного главнокомандующего. — Прости, что разбудил…

— Нет, всё верно сделано! — генерал Ли даже за плечо схватил юного помощника. — Запомни навсегда: если наступили плохие вести — всегда буди меня сразу. Это хорошим можно подождать. Спеши, зови!

Гванук кинулся по коридору в переднюю, где уже собрались вельможи, даже Ю Сып пришел. Были и слуги из местных.

— Главнокомандующий Ли Чжонму требует привести вестников к нему, — не очень твердым голосом заявил юноша.

— Требует? — удивился Ю Сып. — А как он про них узнал?

«Наверное, услышал крики» — чуть было не ляпнул вслух Гванук, но вовремя спохватился: когда оправдываешься — только сильнее себя выдаешь.

— Не знаю.

Он проводил троих гонцов в покои. Следом увязались практически все. Ли Чжонму уже почти оделся (у него появилась странная привычка — одеваться и раздеваться самостоятельно; причем, первое он делал плохо, дурумаги и чонбок всегда сидели на нем криво и косо).

— Говорите! — коротко бросил старый генерал.

— Сиятельный, наш корпус Ким Ыльхвы ты послал на восток. По дроге мы нашли два мелких селения, но они были пусты. А сегодня утром достигли места, которое оказалось для нас непреодолимым… Это Фунакоси.

— Фунакоси? Что это? Где?

— Я знаю, — влез вдруг в разговор один из пленных слуг. Совсем невысокий ниппонец, абсолютно лысый. В сопротивлении Трем армиям его, вроде бы не заметили, а потом не пленили. Он неплохо говорил на языке Чосона и сам, добровольно, вызвался работать на пришлых.

— Говори.

— Это поселок на самом востоке Цусимы. Залив Асо имеет много «языков», господин. Один доходит до самой восточной окраины и практически разрезает Цусиму на две части — Камидзиму и Симодзиму. «Язык» становится узким и превращается в тоненький пролив. Вот за ним и стоит Фунакоси.

— Верно! — оживился вестник. — Узкая полоса суши, сиятельный. Два или три ли. И со всех сторон море.

— У Фунакоси причалы есть и в заливе, и на восточном море, — с нотками злости продолжал пленник. — Они забрали всю торговлю с Тиндэем, перепродают добычу…

— Погоди! — оборвал того генерал Ли. — Ты рассказывай!

— Я и говорю, что неприступное место, сиятельный! — затараторил гонец. — Всюду вода. Глубоко.

— Пролив пересыхает во время отлива, — презрительно бросил ниппонец.

— На совсем узком участке! — возмутился воин. — И там у них каменное укрепление стоит. Мы бы взяли их сходу, сиятельный. Они не ждали нас. Но стояла высокая вода — никак было не перебраться. Стрелы еле долетали. Когда вода спала — славный Ким Ыльхва сразу послал нас в бой… Но к пиратам за это время подошла какая-то подмога. Дно пролива вязкое, сверху стреляют, кидают камни… Пришлось отступить. Наш командир трижды посылал людей в бой… Мы каждый раз несли большие потери. Командир Ким очень хотел занять Фунакоси, но…

Тут гонец повалился на колени, распластался по полу. Остальные воины последовали его примеру.

— Прости нас, сиятельный!!! Но воины отказались идти на пятый штурм!

Они почти рыдали от стыда и отчаяния.

— Господин Ким послал нас сюда, сообщить всё… Сообщить, что он раскаивается в своей неспособности…

— Раскаивается? — прорычал генерал Ли, вскочил на ноги и принялся вышагивать из стороны в сторону, заложив руки за спину. — Что еще предпринял командир Ким?

— Он атаковал. А что еще можно предпринять?

— Ну, конечно. Раз бил по лоб. Ну, ладно — два! Но если зримо, что не выходит — почему третий раз делал так же? Четвертый! Ладно… Вопрос не вам.

Он опять шагал туда-сюда.

— Мне бы увидеть… Эх… Ю Сып! План, чертеж, карта! Есть рисунок Цусимы?

Командующий Левой армии (просто счастливый от того, что не его отряды попали в такой просак) лишь развел руками.

— А ты? — палец уперся в местного рассказчика. — Ты имеешь чертеж острова?

— Зачем? — изумился пират, убеждавший всех, что никогда сам пиратством не занимался.

— Ну, хоть, опиши. Что за пролив? Широк ли, глубок ли?

— Залив изгибается между скал змеей. Он всё уже и уже становится. Всюду — отвесные скалы. В том месте, где в отлив вода уходит — совсем узко. С полсотни шагов. Но такого места мало — тут твой воин прав, господин. Там не очень глубоко — вода же уходит почти полностью. Но и в правду топко — ногами идти тяжело.

— Можно засыпать камнями, ветками, деревьями, — на ходу прикидывал генерал Ли. — У них же тысячи рук! Слушай! — он снова повернулся к ниппонцу. — А за Фунакоси земля снова расширяется?

— Совсем не сразу, господин. На многие сотни шагов к северу это узкая полоса, которую рассекают маленькие заливчики — такие же тонкие «языки».

Главнокомандующий задумался.

— А ты мог бы показать мне путь к Фунакоси… по воде?

— К Фунакоси? — глаза пирата недобро загорелись. — О да, я смог бы!

— Если ты это проводишь — жизнь твоя превратится в долгую и безбедную. Я твоего щедро награжу. Но, если обманешь — подарю в руки самого мастерского палача.

— Ты, останешься доволен, господин, — поклонился ниппонец.

— Решено! — генерал повернулся к своим подчиненным. — Срочно послать за Угилем Звездой! И пусть сразу приготовляет свой отряд!

Тигромедведь явился довольно быстро. Ламеллярный дугончап был ему маловат: между набедренниками и корпусом зияла приличная прореха. Но доспех сидел на Звезде ладно, равно, как и шлем чомджу с широкими полями. Угиль ловко опустился перед генералом на колено, придерживая рукой ножны с тяжелым хвандо.

— Сколько у тебя число воинов в отряде? — сходу перешел к делу главнокомандующий.

— Более трех сотен, сиятельный!

Сиятельный нахмурился в своем недовольном молчании.

— Генерал Ли любит точность в таких вопросах, — шепнул О Гванук Звезде.

— 337 бойцов, — сразу поправился тот. — Все, кто пригодны к настоящей схватке из корпуса Хван Сана. Еще я по своей инициативе отобрал пару десятков крестьян.

— Зачем необученные крестьяне? — снова нахмурился Ли Чжонму.

— Прости, сиятельный, но мой опыт показывает мне, что люди бывают разных пород. Одних можно учить месяцы и годы, но они побегут перед ликом врага, побросав трезубцы. А есть люди тигриной породы. Таким дай только в руки дубину — и они уже готовые воины. А, когда я их подучу…

— Понятно, — старый генерал улыбнулся. — Ты просто сам тигриной породы, Угиль. Потому мало оцениваешь силу обучения. Дай срок — я стану тебе доказывать это… Но ныне не до него.

И главнокомандующий кратко обрисовал своему новому командиру ситуацию с корпусом Ыльхвы под Фунакоси. Даже что-то рисовал пальцем по крышке лакированного столика.

— Смотри, что я жажду сделать: доставить отряд по воде залива. За пролив.

— И ударить в спину? — оживился тигромедведь.

— Истинно. Твой отряд способен так?

— А сколько людей защищает Фунакоси?

Вместо ответа генерал Ли повернулся к вестникам.

— Мы точно не знаем, сиятельный. Наверное, несколько сотен. Фунакоси кажется не крупнее Одзаки.

— Сделаем, сиятельный. Только хорошо бы послать людей к Правой армии, чтобы в нужный момент та начала атаку с пролива. Тогда наш удар станет еще сокрушительнее.

— Отлично! Бери отряд и веди в гавань.

— Прямо сейчас?

— Разумеется. Бить врага надо, когда он не ждет. Оказаться возле с ним нужно, когда он решает, что ты далеко.

В гавани головорезы Звезды спустили на воду 24 лодки разного размера. Они разобрали вёсла и потихоньку начали выходить из гавани. Светила луна, так что на чистой воде было довольно светло. Старый генерал передал Угилю ниппонца.

— Этот человек выведет тебя к потребной суше. Если вдруг он нас обманет…

— Я прирежу его, как собаку! — прорычал тигромедведь так, что у Гванука похолодело в животе.

— Нет. Ты должен сохранить ему жизнь. Всей силой. Предатель будет умирать долго и с обилием боли.

Проводник переводил взгляд с Угиля на генерала Ли и не понимал, кто пугает его больше. Главнокомандующий же, сделав всё важное, улегся на дне своей лодки, подсунул под голову какой-то мешок — и заснул. Не успели воины сделать и десятка гребков, а над гладью залива уже разносился сочный храп. Встревоженному О Гвануку ничего не оставалось, как сидеть у головы своего господина и оберегать его сон.

Залив Асо поражал воображение (особенно, при свете луны). Он был буквально иссечен, разрезан бесконечными скалами. Они, будто гребень, расчесывали черную воду, разделяя ее на узкие пряди-заливчики. Тонкие, извивистые. Как тут найти нужный? Гванук не понимал, но догадывался, что местные жители читали здешние пути легко, хоть, с закрытыми глазами.

Когда передняя лодка нырнула в нужный проход между скалами, там царила совершенная темень. По счастью, небо на востоке уже серело — приближалось утро.

— Эй, парень, буди хозяина, — прогудел Угиль со своей лодки, привлекая внимание Гванука.

Слуга осторожно растолкал генерала, который несколько вдохов соображал, где он. Потом со стонами принял сидячее положение.

— Ненавижу старость…

Звезда уже подвёл свою лодку к генеральской и пояснил, что пора высаживать гонцов к Правой армии. После маленькие суденышки, лавируя меж торчащих тут и там скал, двинули к левому берегу. Настолько крутому, что пристать не было никакой возможности.

— Куда ты завел нас, дрянь⁈ — рычал тигромедведь проводнику.

— Куда велели! — испуганно, но твердо верещал тот в ответ. — Ровно в спину поганым Фунакоси. Вы не говорили, чтобы я вам еще и пристань нашел!

Угиль легко двинул ниппонца локтем, опрокидывая на дно лодки и скомандовал:

— Ищите!

Наконец, самые ловкие из отряда вскарабкались на валун, нашли нависающие над водой кривые сосны и примотали к ним канаты. Головорезы Звезды шустро стали взбираться по веревкам. В глубине скал послышался довольный возглас: пройти можно. Под Угилем дерево затрещало, но все-таки выдержало.

— Ты, верно, шутишь, командир? — опешил старый генерал, когда очередь дошла до него.

— Подождешь нас здесь, сиятельный? — спрятал смех в глазах Угиль. — Мы быстро.

— Ну, нет!

Ли Чжонму велел обвязать себя, и его тушу буквально заволокли на камни, как подбитого в море тюленя. Гванук, которому очень нравилась идея подождать исхода боя в этом тихом месте, со вздохом шустро полез вслед за господином. Охранять лодки осталось около двух десятков воинов, а остальные стали забираться вверх по расщелине.

— Чок! — подозвал Звезда поджарого одноглазого бойца. — Бери свою пятерку и вперед. Чтобы никто о нас не узнал!

Солнце уже взошло, когда чосонцы выбрались на достаточно ровное место. Одноглазый Чок возник из зарослей так внезапно, что Гванук едва не опростался.

— Поселок там, — махнул он рукой на юго-восток. — У них уже начался бой.

Угиль начал было раздавать команды, но генерал остановил его.

— Чок, с той горки возможно видеть Фунакоси? — разведчик кивнул. — Угиль, дай воинам малый отдых перед боем. А мы следуем на горку.

И огромный тигромедведь с крохотным слугой О потащили малопригодное к таким путешествиям тело главнокомандующего вверх по склону. Фунакоси оказался меньше Одзаки, но дома и постройки были широко разбросаны по всему перешейку. Настоящих укреплений он тоже не имел…

— Я-то услышал, что у них тут каменные стены, — сплюнул зло генерал Ли. — А это жалостная насыпь!

— Видимо, ее отбольших волн возвели.

— Ну, чосонскую волну она остановила.

Про бой одноглазый разведчик тоже сильно преувеличил. Ким Ыльхва получил сообщение и развел под насыпью какую-то активность… Но вокоу на насыпи стояли вполне спокойно, лишь изредка постреливая из своих огромных луков.

И, тем не менее, все они смотрели в сторону пролива.

— Угиль, ты увидел, как нужно наступать?

— Да, сиятельный, — кивнул тигромедведь, не отрывая жадных глаз от пиратов.

— Тогда ступай. Пришли сюда десятку, заняться охраной меня — и атакуй. Бей по спине, не щадя! Скинь их на пролив!

— Исполню, сиятельный! — радостно прорычал Звезда и кинулся вниз.

Какое-то время не происходило ничего, но вскоре Гванук рассмотрел три «змейки», что неспешно наползали на игрушечные домики Фунакоси. Головорезы Звезды двигались крадучись и неприметно, лишь железо доспехов изредка вспыхивало в лучах поднявшегося солнца. Поздно, слишком поздно в поселке поднялась тревожная суета. Ничто не могло остановить лучших воинов Средней армии. Они прорезали Фунакоси насквозь, словно горячий меч — кучу горного снега. Но на насыпи завязался уже настоящий бой.

К чести, командира Ыльхвы, тот быстро учуял проблемы пиратов в районе спины и сразу послал свои отряды в атаку. Даже, учитывая, что вода в проливе стояла высоко. Как только на каменную насыпь взобрались первые храбрецы Правой армии, генерал Ли махнул рукой:

— Это конец, ведите моего в деревню.

Измученного ночным плаваньем и утренней дорогой главнокомандующего пришлось едва ли не нести. Когда недовольные охранники (вместо подвигов и грабежа им досталась сомнительная честь таскать на себе бессильного старика) добрались до Фунакоси, бой закончился полностью. Командиры, зная пристрастия главнокомандующего, даже потери подсчитали. Сегодняшний штурм стоил Трем армиям девяти погибших и шестнадцати раненых. А бесплодные попытки Ким Ыльхвы обошлись тому в сорок мертвецов и две сотни раненых!

Командир корпуса кинулся в ноги генералу Ли и принялся каяться:

— Я подвел тебя, сиятельный! Я достоин наказания!

— Встань, Ким, — Ли Чжонму был слишком доволен сражением, Гванук уже хорошо чувствовал настроение своего господина. — Ты безумело воевал. Это факт. Но один раз ошибка возможна. Главное — не повторять ее. Скажи: какая была у тебя главная беда? Чем обделен для победы?

Ким Ыльхва долго молчал.

— Корабли? Лодки?

— Верно. Корпус тебя попался в совсем невыгодную позицию. Отличный командир понял бы это после зрения вокруг. Хороший — после первой атаки. Ты посылал воинов четыре. И хотел пятый?

Ыльхва покаянно кивнул.

— Вот это и самое плохое.

— Мне стыдно было просить помощь, сиятельный. Я очень хотел принести тебе победу сам…

— Неразумно. Если бы ты погубил полкорпуса и взял победу… я бы тебя повесил. Зачем мне победа без армии? Думай, Ким Ыльхва. Води воинов с разумом. Если не научишься — не быть тебе командиром. Ты станешь для Трех армий опаснее врага.

В Фунакоси чосонцы убили и пленили почти 260 пиратов. И только около сотни из них были настоящими воинами. Среди пленных оказался истинный вельможа — знатный самурай из клана Со. При нем находился еще десяток латных стрелков, но те все пали. Однако у Ли Чжонму уже не было сил на допросы. Он повелел перегнать лодки к поселку, погрузил в них отряд Угиля, самых ценных пленников и повелел Ким Ыльхве окончательно усмирить эту местность, собрать самую ценную добычу, доставить ее в строящийся лагерь Трех армий — сам же уселся в лодку и приказал вести флотилию на Одзаки.