Глава 25

Полдня уговаривали одного из садакиных самураев помочь провести разведку. Тот злился от одной мысли, что чужаки-чосонцы обрядятся в ниппонские одежды, шпионами пойдут по землям империи. А он — благородный воин из высокого дома — будет им помогать.

— Твой господин хочет, чтобы мы взяли Аябэ, — уже зло процедил Ли Чжонму. — Мне так и передать Хисасе, что ты не желал этому помогать?

Ниппонец смирился. Неожиданно для всех генерал предложил возглавить группу Хван Сану.

— Ты человек благородный, начитанный, — совершенно серьезно заявил главнокомандующий. — Думаю, ты лучше всех подметишь все важные детали и передашь их мне.

Хвана и еще пятерых гвардейцев генерала обрядили в одеяния ямабуси (это были те грозные воины с нагинатами, что едва не захватили рыбацкую деревню — и только пуш-ка смогла их остановить), дали всем лошадей и пожелали удачи в разведке. Самурай сказал, что на рысях за три до Аябэ и обратно точно можно обернуться.

Дождаться их возвращенияне удалось — надо было ехать к морю. Ли Чжонму решил отправиться туда сам. С собой взял конную гвардию, две роты Головорезов, всех Дубовых (всё равно они без своего полковника бездельничали) и часть моряков. Конечно, Мацуура обещали привезти на кораблях и носильщиков, но лучше иметь побольше рабочих рук. Дорога оказалась спокойной, люди битого Акизуки если и следили за чосонцами, то на глаза не показывались.

Еще один самурай Садаки умело вывел отряд к укромной бухточке: практически щели между невысокими скалами, куда больше двух средних кораблей не запихать. А больше и не ожидалось. Море опять оказалось неспокойным. Не буря, но чувствовалась мощь, что вздымалась со дна. Волны отвешивали крепкие пощечины скалам, как бы, говоря: пусть пройдут тысячи лет, но мы вас снесем.

Ну, хоть, дождя не было. Командиры и самурай из дома Мацуура забрались на небольшой утес и тревожно вглядывались в черно-серое море. Ниппонец заметил корабли первым. Они шли не вдоль берега, а почти на пределе видимости: то ли у берега была слишком высокая волна, то ли избегали лишних глаз. Капитаны там явно опытные — они безошибочно заметили условное место и начали поворот к берегу. Как раз в это время опытный на море Белый Куй прищурился и спросил ниппонца:

— А вон те тоже ваши?

Все (а особенно самурай) в тревоге уставились на море. И тоже рассмотрели, как из-за крохотных островков — скорее, даже торчащих из воды скал — появились еще суда.

— Три… Четыре… Пять… — отсчитывал Куй, а самурай мрачно покачал головой.

— Вокоу… — прошелестело в толпе.

Корабли пиратов были без парусов и двигались за счет многочисленных весел. Они находились далеко, но и мацууровским судам до берега оставалось прилично. Кто кого опередит? Капитаны мирных сэкибунэ, полные зерна и носильщиков, совершенно не желали принимать бой. Их экипажи изо всех сил гребли к берегу… а потом вдруг стали разворачиваться.

— Э! Куда они? — возмутился Ли Чжонму.

— Кажется, боятся идти к берегу, — вздохнул ниппонец. — Боятся, что их в узком заливчике перебьют пираты.

— Но мы же их легко защитим!

— Капитаны не знают это наверняка. А корабль капитану дороже всего.

— Проклятье!

Вокоу раскинулись широкой дугой и стали преследовать сэкибунэ, как стая волков — оленей. Нехватка парусов им сильно мешала, но весел пиратам хватало.

— Подождите… — Белый Куй резко подался вперед, вскочил на валун. — Это наши корабли! Наши целые корабли!

Моряки, услышав это, заорали от радости. Остальные чосонцы тоже повеселели.

— Куй, ты уверен? — уточнил генерал.

— Теперь точно, сиятельный! — с широкой улыбкой на лице обернулся Куй. — Вон, ближний, у которого обе мачты сломаны — это паноксон Старого Пака, я его отлично знаю!

Теперь уже все чосонцы кинулись к берегу, крича и размахивая руками. «Стойте! Остановитесь! К нам!» — вопили сотни глоток. Люди забегали в воду, карабкались на самые дальние от берега скалы, чтобы быть поближе к «вокоу» — но с кораблей не было видно никакой реакции.

— Почему они не поворачивают? — возмущался Ли Чжонму.

— Они видят только лишь сотни крохотных фигурок, — догадался Гванук. — Фигурок воинов на чужом, вражеском берегу…

— Сейчас! — оживился Белый Куй, и кинулся к воде с криками. — Хранители! Кто есть? Ко мне!

Некоторые из моряков подбежали к командиру. Они начали делать что-то непонятное: распахивать куртки, разматывать какие-то лоскуты.

— Сигнальные флаги! — узнал вдруг Гванук.

Моряки носили сигнальные флаги своих кораблей прямо на теле! Они уже связали с десяток поясов в одну веревку, прицепили к ним несколько флагов, подняли и растянули сигнал, как смогли. Разноцветные полотнища колыхались на ветру… Чосонские корабли проходили мимо… И вдруг над самым ближним поднялись ответные стяги!

— Что? Что там⁈ — Ли Чжонму в волнении впился в Белого Куя.

— «Левый поворот», — с улыбкой ответил тот.

В глазах Ким Ыльхвы блестела влага, но он изо всех сил держался и сухо отчитывался о своем отряде: сколько потеряно, сколько осталось. Как и наставлял его Ли Чжонму.

— Нас спас Старый Пак, — рассказал он историю спасения. — Когда началась буря, он увел свой паноксон и еще два корабля дальше от берега, туда, где большая глубина. Велел идти против ветра. Шли до утра — только так и уцелели. Но многие утонули. Потом вернулись к Тиндэю, ходили вдоль берега, искали своих. Нашли еще три корабля, но один в таком плохом состоянии, что вскоре утонул. Успели лишь забрать людей и какие-то припасы.

У Ыльхвы было около четырехсот людей. Практически половина — моряки. Плюс воины из его Бамбукового полка, а также из Дубового и Большого. Главное чудо — это пара десятков мастеров, среди которых были семеро литейщиков во главе с самим Ваном Чжоли!

— Как же вы тут держались столько времени? — в восхищении недоумевал Ли Чжонму.

— Запасы на кораблях имелись, — Ким Ыльхва говорил спокойно, но плохо скрывал надрыв в голосе. — Немного рыбачили, немного грабили берега. Один раз за нами даже погнался с десяток местных кораблей, но Старый Пак опять ушел в открытое море — и они отстали. На одном островке сделали схрон, там же и раненых держим… Если честно, капитаны требовали уходить на Чосон. Но я запретил. Я помнил приказ… — тут, наконец, голос Ыльхвы дрогнул. — Я верил.

— Ты молодчина, Ыльхва! — Ли Чжонму еще раз обнял полковника Бамбуковых, хотя, при встрече и так затискал его. — Ты не представляешь, как я тобой горжусь!

Не обошел свою долю допроса и Белый Куй.

— Как у вас оказались сигнальные флаги⁈ — накинулся на него генерал.

— Это Ри Чинъён приказал… Еще на берегу. Собрал ближних и велел хранить при себе. Сказал, что только так мы вернем корабли… И он прав оказался!

— Но Чинъён… он же… — Ли Чжонму смолк, не находя нужных слов.

— Адмиралом овладели духи моря, — грустно вздохнул Куй. — Придонные твари проникли в его сердце, помрачают его разум… Но со своими он иногда… пробуждается. Я верю, он еще вернется к нам.

Надо сказать, что ниппонские корабли ушли на предел видимости, но, заметив, что «пираты» сошли с ума и выкинулись на берег, остановились и стали чего-то ждать. В конце концов, на одном паноксоне к ним выдвинулся самурай из клана Мацууры. Снова едва не случился бой, теперь крови возжелали ниппонцы. Но удалось договориться, и пара сэкибунэ вскоре пристала к берегу — чуть в сторонке.

Сотня носильщиков быстро и ловко сгружали мешки с рисом. Но тут возникла новая проблема: моряки из отряда генерала Ли наотрез отказались покидать вновь обретенные корабли. Идти в замок соглашался только Куй. И то — лишь затем, чтобы забрать на корабли адмирала Чинъёна.

— Мы не сбежим, сиятельный, — Белый говорил спокойно и твердо. — И Старый Пак не сбежит. Но моряки должны быть на кораблях. Да и флот тебе тоже нужен.

После долгих споров и уговоров Ли Чжонму пришлось сдаться: моряки просто сошли с ума при виде целых кораблей. Договорились об обмене новостями, о местах встречи. На корабли загрузили часть риса, и «возрожденный» флот отправился в море: обследовать побережье в поисках выживших чосонцев. Остальной отряд с ниппонскими носильщиками поспешил в замок.

Гванук видел, как Белый Куй кинулся к молчаливому Ри Чинъёну с новостями, как тот прослезился — и оба моряка заспешили к побережью. Генерал Ли только вздохнул тягостно, но ничего не сказал. Тем более, следовало заняться людьми Ыльхвы. Эту солянку из нескольких полков раскидали по подразделениям, сформировали еще одну роту лучников (неполную), после чего раздувшийся полк Стены разделили на две части: щитоносцами командовал Ли Сунмон, а лучников возглавил Ким Ыльхва. Оба считались полковниками, но Сунмон был старшим.

А потом в замок вернулись шпионы.

Хван Сан и впрямь оказался проницательным разведчиком.

— Ниппонцы, в целом, не соврали, сиятельный. Аябэ похож на наш замок, но больше. Сильно больше. У него пять ярусов. Это целый комплекс из трех замков. Смотри, — полковник Дубовых начал водить кистью по листу бумаге. — На юго-востоке — большая речная долина, много сел, всё в полях. На северо-западе — горный массив. Не очень высокий, хотя, кое-где торчат острые скалы. Вот на склоне одной горы они и насыпали площадки, которые огородили деревянными стенками. Снизу все подходы открыты, ни лесов, ни чего-то подходящего. Сверху, наоборот, всё густопоросло, но от гор замок тоже отделяет очень глубокий ров. Нижний уровень — там сразу три площадки — взять довольно легко. А вот дальше… Там, к каждому следующему уровню ведут узкие извилистые лесенки. Мне кажется, пуш-ки там пронести просто невозможно.

— А защитников там много?

— Точно не скажу. Наш ниппонец пораспрашивал местных, ему сказали, что двести самураев и дзи-самураев. Но, когда войско по дорогам двинет к Аябэ, в замок отовсюду сбегутся крестьяне. Уверен, в его закромах в избытке оружия — будет, чем их вооружить. А в укреплениях и крестьянин с копьем — сила.

— Это ты правильно думаешь, Хван…

Генерал Ли ходил-бродил из угла в угол до вечера, а потом огорошил всех, заявив, что сам поедет и посмотрит. Как ни отговаривали его — ничего не вышло.

— Я не могу вести войско вслепую.

Маскируясь под ниппонца, Ли Чжонму полностью срезал свою седую длинную бороду, гладко выбрил подбородок, и… Гвануку показалось, что он это сделал с большим удовольствием.

На этот раз на разведку отправился переодевшийся отряд из двух десятков всадников. Гванука с собой не взяли. Уже потом у Чхве Сука он выспросил подробности.

— Сначала долго ехали по взгорью. Там везде дороги проложены и довольно удобные, но такие узенькие — большому войску неудобно ходить. А после спустились в низину. Большая равнина! Она частью уходит на запад — к городу Хакате. Путь к нему запирает замок Дадзайфу. Другая часть — где река протекает — идет на юго-запад. Вот там этот Аябэ и стоит. Днем мы понизу проехали — ух, и внушительно там всё! Не хотел бы я на эти валы лезть… А вечером генерал нас в горы потащил. Всё, что могли облазили. Дорог нет, отряд там незаметно подвести можно. Только какой смысл — всё равно Аябэ ров и вал со всех сторон окружают. Единственное — оттуда можно сразу самую верхнюю часть замка штурмовать. А сиятельный наш — старик-то старик, а ползал по самым крутым скалам! Потом, правда, в седле еле сидел, но в горах за ним было не угнаться!

Сам Ли Чжонму Гвануку ничего не рассказывал. Наоборот, заперся в кабинете с Чахуном, и о чем-то они приглушенно, но яростно спорили.

Через день войско выступило в поход.

Ли Чжонму велел на прощанье съесть почти все запасы риса, а остальное имущество, по возможности, взять с собой. Мастера за почти месяц сидения в замке наделали около сотни легких двухколесных тележек. Поразительно, но у самих ниппонцев никакого транспорта видно не было. Они возили грузы на лошадях и волах, хотя, большей частью, на собственных спинах (ибо лошадей и волов на острове тоже водилось немного). Чосонцы, кстати, тоже тележки тащили сами, без тяглового скота. Но всё удобнее, чем на своих плечах.

Двухтысячное войско ползло по узеньким горным дорожкам. Гванук с грустью выдал шедшему рядом Гото Арите:

— Разве мы не делаем то самое, что хотят от нас твои Мацуура?

Ниппонец только промолчал в ответ, а оказавшийся вблизи Угиль Звезда хмыкнул:

— Не веришь в нашего старика? — и добавил. — Его уже и стариком не назовешь…

— Это из-за бороды, — пояснил адъютант О. — Вернее, из-за ее отсутствия. Генерал Ли сразу стал моложе выглядеть.

— Я помню, как мы практически тащили его на себе во время штурма Фунакоси, — покачал головой тигромедведь. — Слабый, неуклюжий тюлень. А теперь? Возраст, конечно, берет свое, но я вижу, каким он стал крепким.

Гванук мысленно согласился с полковником Головорезов. Он нередко видел, как, оставшись наедине, Ли Чжонму старательно делает какие-то странные упражнения. Занимается с хвандо, почему-то упорно держа тяжелое оружие в одной руке. Бывший слуга не знал генерала до похода, но тот явно изменил свой образ жизни, покинув Чосон. И менялся сам.

…Армия идет намного, намного медленнее небольшой группы всадников. Только через три дня она спустилась с горных дорог на равнину и двинулась на юг — к новым горам. Впереди уже понеслась паника, крестьяне разбегались кто куда: одни искали помощи у господ, другие — в укромных местах.

С гор в реку стекало множество ручейков, веками протачивая там целые ущелья. В одно такое армия Ли Чжонму и решила занырнуть.

— Наши пуш-ки не будут участвовать в этом бою, — кратко пояснил генерал на сборе. — Не хватает боезапаса и нет возможности тащить их на высшие уровни замка. Орудия мы спрячем в лесу, оставив караулить полроты Головорезов. Мы же ударим по замку с двух сторон. Дубовый полк и генеральская конница идут дальше по долине и подступят к Аябэ спереди. Хван, идите не спеша. Завтра с утра блокируйте нижнюю часть замка. Сильно не рискуйте. Если люди Сибукавы совершат вылазку — отходите. Попробуйте заманить их под удар конницы. Берегите людей, не теряйте их в штурме. Разве что совсем никого на нижних уровнях не будет — тогда занимайте. Если враг вдруг побежит — а такое может случиться — не пытайтесь их всех поймать или перебить. Наша цель — занять замок, а всё остальное неважно. Поэтому никаких лишних смертей. Головорезы, Стена, Бамбуковый и Собачий полки идут со мной в горы. Мы ударим в спину, после сигнала.

— Какого? — не удержался Хван.

— Не переживай. Сигнал не пропустит никто. Либо его совсем не будет… Но тогда к тебе придет гонец с новым приказом.

Войско разделились, и почти полторы тысячи чосонцев с ниппонскими носильщиками двинулись в горы. Всё самое тяжелое и почти все тележки оставили с пуш-ка-ми — по горному бездорожью им не пройти. Гванук недоумевал, почему пуш-ки оставили внизу, а огнестрельщики лезут в горы. И у каждого за спиной по увесистому кожаному заплечному мешку (их тоже в свое время нарисовал генерал и поручил мастерам изготовить пару десятков). Шли до ночи. Уже в полной темноте отряды аккуратно выводили на позиции, где тем предстояло ночевать без костров (а уже стояла глубокая осень!). Сам же Ли Чжонму с людьми Чахуна и полуротой Головорезов полез на самую высоченную в округе скалу.

Истерзанный ветрами и дождями, этот утес, напоминающий то ли голову какого-то монстра, то ли закутанного в шкуры охотника, нависал над всей округой — даже над замком Аябэ.

Оседлав «загривок» монстра, чосонцы и не думали отдыхать. Почти полная луна неплохо освещала открытые места, только вот главнокомандующему нужны были не особо открытые. Он еще с прошлого раза оставил какие-то пометы и сейчас уверенно вёл огнестрельщиков по ним. Обычно, это оказывались какие-то промытые водой ямы, расщелины. Канониры, один за другим, вынимали из заплечных мешков тяжелые медные сосуды и закладывали их, следуя указаниям старого генерала.

Гванук, наконец, начал догадываться и в суеверном ужасе покрыл себя охранным знаком. Он то знал могучую силу пороха… А что еще может находиться в тех сосудах⁈

«Но что Ли Чжонму хочет с ними сделать? — недоумевал адъютант О. — Скинуть их отсюда на замок? Но зачем прячет в разных местах? Да и какая-то метательная машина нужна всё равно…».

Лезть с расспросами к генералу он не решался — тот выглядел крайне напряженным и предельно сосредоточенным. Вместе с канонирами он провозился до самого утра, растягивая какие-то вонючие веревки.

Уставший от бессонной ночи и бесплодных раздумий Гванук махнул рукой и отошел к Головорезам, которые следили за замком.

Загрузка...