Глава 29

— О! — генерал Ли орал, багровея лицом и пытаясь перекричать общий гвалт, создаваемый тысячами людей. — Где Гванук? Где этот мелкий…

— Я здесь, мой генерал! — взволнованно и радостно, но на безопасном расстоянии выкрикнул адъютант.

— Здесь? А должен быть где⁈ — Ли Чжонму был на взводе, руки его мяли бамбуковые перила командного пункта, и вообще, под руку ему попасть было страшно. — Я же тебя послал к западным воротам!

— Я уже! — радостно выкрикнул Гванук, всё еще побаиваясь подойти к командиру ближе.

— И? Доклад, адъютант! Быстро!

— Западные ворота завалены, Хван Сан сделал это сам. Враг ломится и засыпает стрелами. Хван просит огня…

— Рано! Эх, рано! — старик практически рычал. — Чую, это всё для отвода глаз. Чую! Пусть держатся своими силами!

Генерал задумался.

— Ладно, иди к Ли Сунмону: если резервы еще имеются — пусть пошлет роту Стеновиков к западным воротам. Но больше ничего! И никакого огня!

Гванук побежал закоулками в самый центр замка, где в полной безопасности от стрел и камней на небольшой площадке теснились резервы и перепуганные ниппонцы-работники. В Дадзайфу становилось неимоверно горячо, хотя, еще позавчера казалось, что страшнее быть уже не может.

Позавчера в долину пришли Оучи.

Войско чужаков (а на Тиндэе клан Оучи до сих пор считали чужаками) пришло на двенадцатый день, после приезда Хисасе. Казалось, будто, в верховьях местных речушек прорвало дамбы, и грязно-пестрая вода затопила долину! Отряды шли, шли, и не было им конца. Пехота, конница, все усыпанные многочисленными флажками с камонами своих кланов — они шли и по дорогам, и прямо через поля, а местные крестьяне лишь в ужасе разбегались во все стороны. Бедные земледельцы не решались укрыться в замке, ибо в Дадзайфу жили еще более пугающие чужаки. Поэтому все, кто мог, спешили в горы на севере и юге долины.

Всадники Сука кружили вокруг, пытаясь оценить размер вражеского войска. Выходило не очень –слишком крупные силы вливались в долину. Но у каждого выходило более десяти тысяч («более» было очень размытым). Огромное войско приблизилось к Дадзайфу и выстроилось за крохотной лентой речки Микасы, бросая вызов защитникам.

Разумеется, никто не вышел.

Остаток того дня и весь следующий Оучи и служащие им кланы обустраивали лагерь и окружали замок почти сплошным кольцом временных укреплений. Лишь с северо-запада, где горы подходили слишком близко, нападающим пришлось ограничиться только подвижными постами. В замке всё это время шла планомерная подготовка к штурму: все метательные запасы вынесли со складов, разложили в узловых точках обороны, вдоль стен запалили костры, на которых подогревалась смола. И сразу несколько дозоров внимательно следили за противником, чтобы не проспать атаку. Один — тайный — пост был обустроен на вершине соседней горы, в зарослях. С него открывался отличный вид на всю долину, почти до самой Хакаты далеко на западе. Секретные дозорные обменивались с замком особыми сигналами. Сведения ограниченные, но все-таки это сведения.

Именно тайный дозор первым увидел, как ближе к вечеру более половины воинов Оучи отделились и направились к Хакате. Наверное, план был простой: одним наскоком усмирить мятежный город. Гордые самураи вряд ли знали, что их там ждут. Хисасе Мацуура на этот раз сдержал слово и привел более двух с половиной тысяч воинов. Узнав, что их будет защищать целый даймё, горожане тоже вдохновились, и за последнюю дюжину дней собрали и вооружили тысячу человек. Еще несколько тысяч хакатцев помогали чем могли, увы, на них не нашлось достойного воинского снаряжения, да и опыта боевого у них не имелось совершенно.

Конница Мацуура встретила врагов на полях перед городом и привела прямо на укрепленную линию между речками. Людей Оучи было не особо больше, а отбиваться за баррикадой намного легче. Так что у защитников города имелись неплохие шансы. Однако, Ли Чжонму понимал, что боевого духа у Хисасе немного. Когда еще продумывая битву, планируешь убегать на кораблях…

Поэтому в Дадзайфу сразу начали готовиться к вылазке. Едва с горы поступил сигнал, что у Хакаты началась заварушка — из западных ворот замка тут же вырвался большой ударный отряд: всадники Сука, Головорезы и три роты лучников Бамбукового полка. Они стремительно добрались до позиций Оучи, перебили заслоны и начали планомерно сжигать всё, что горело. Ниппонцы из главного лагеря поспешили на помощь своим, только передовым их отрядам не повезло.

Воины Оучи шли стеной на людей Угиля и Сука. Но те расположились так, что идти нападавшим пришлось мимо ворот. Откуда внезапно вышли несколько рот щитоносцев Стены и ударили врагу во фланг. С другой стороны тут же атаковали Головорезы и лучники.

Такого плотного приема враг не ожидал — и передовые отряды побежали. Всадники, кого смогли порубили на бегу, но, увы, к месту стычки подходили основные силы Оучи. Щитоносцы, лучники и Головорезы уже спешно возвращались в замок. Конная рота, какое-то время отвлекала внимание на себя, а когда ворота закрылись, быстро оторвалась и ушла кругом к восточным воротам, через каковые спокойно укрылась в замке. У ниппонцев здесь была только медленная пехота, так как вся конница ушла к Хакате.

Видимо, военачальник Оучи, кто бы он ни был, понял, что поворачиваться спиной к Дадзайфу нельзя. С горы поступил сигнал: ниппонское войско спешно возвращается от города. Гванук очень надеялся, что Мацуура и горожане хорошенько пощиплют отступающих врагов.

Солнце к этому времени почти село, так что Оучи продолжать бой не стали. Осадные укрепления, как могли, восстановили, но основное войско ушло в лагерь. А уже этим утром, после большой шумной религиозной церемонии, всё еще бесчисленные отряды врагов ринулись на замок. Они кружили вокруг вала, закидывали стены стрелами, кто-то вызывал трусливых чосонцев на поединки. Но последнее — больше ради запугивания.

Большие массы воинов «набухали» со всех сторон, совершенно непонятно, где же они нанесут решающий удар. Сам генерал Ли расположился на смотровой площадке, которую построили над одним складом. С площадки отлично просматривались не только укрепления замка, но и практически вся округа. Только западная сторона была укрыта, от взора главнокомандующего. Поэтому, когда из-за ниппонских укреплений возник большой «кулак» асигару, поддерживаемых конными стрелками и ринулся на восточные ворота, Ли Чжонму сразу предположил, что такой же отряд атакует и западные. Он немедля послал своего адъютанта к Хван Сану (руководившему обороной той стороны) с приказом «Заваливайте ворота!».

У обоих ворот еще до прихода Оучи подготовили несколько больших подвод, заполненных крупными камнями. В случае опасности их предполагалось быстро подогнать к воротам, перевернуть — так что выбивать створки станет делом бессмысленным.

И этот случай наступил. По счастью, Хван Сан не дожидался приказа, а заблокировал свои ворота сам, когда на него плотной колонной понеслась, по меньшей мере, тысяча копейщиков. Дубовым приходилось тяжко, тем более, что Головорезов здесь было совсем мало. Так что новый приказ генерала Ли — привести роту из резерва — пришелся кстати. Гванук забрал у Ли Сунмона Стеновиков и привел их к западным воротам, где Асигару Оучи уже лезли через стены.

— Распределяйтесь! — быстро приказал Гванук щитоносцам и бегом бросился к Хвану: может, надо что-нибудь передать генералу.

Полковник Дубовых в это время отводил лучников, которым опасно находиться в такой близи от врага.

— Огонь? — с надеждой спросил он, увидев Гванука.

— Нет, сиятельный категорически запрещает. Это еще не главный удар.

— Понятно, — вздохнул полковник Дубовых и зычно крикнул. — За вторую стену!

Копейщики, мечники, которые уже рубились с ниппонцами в рукопашной на вершине вала, стали быстро отходить. Вторая стена — каменная, высотой пониже человеческого роста (хотя, Гвануку она была по макушку) — была построена в пяти шагах позади старых, деревянных стен. За ними была подсыпана земля, так что с внутренней стороны она защитникам была где-то по пояс. На расстоянии 10–12 шагов в ней проделали проходы, которые сейчас быстро закрывали дощатыми щитами.

Когда по лестницам забрались уже несколько десятков асигару Оучи, думающих, что захват замка не за горами — они наткнулись на новую стенку! Да, невысокую, но у них теперь никаких лестниц под рукой не было. Они же оказались, как на ладони, а сверху в них полетели стрелы, камни, дротики! Нападающие падали один за другим. Сверху защитники могли колоть даже длинными пиками. Стрелков среди нападающих тоже пока не было, так что им даже ответить нечем. Единственный выход — вломиться в проходы. Но щиты там держали крепко!

Видя, как воины Оучи один за другим залезают на первую стену и почти так же быстро валятся, Гванук не удержался, выхватил пику из ближайшей стойки и сам ринулся на поребрик. С мечом он упражнялся (подглядывая за тренировками Ариты и Угиля), а вот тяжелым копьем работать не пробовал. Тем не менее, адъютант О был уверен, что пару раз успешно ткнул во что-то пугающе мягкое… Но потом кто-то ему так врезал по древку, что оба запястья пронзила резкая боль! Показалось даже, что руки сломаны. Гванук с криком выронил пику, и заботливые соседи тут же дернули его назад.

— Ранен?

Гванук боязливо пошевелил руками и выдохнул с облегчением:

— Нет.

И про него сразу забыли.

В это время нападающие, кажется, заподозрили, что успешный штурм оказался не очень-то успешным. Асигару поднимались на стену и, словно, исчезали там, наверху. Поэтому вскоре снизу их поток иссяк. Хван Сан прохаживался позади защитников второго рубежа и говорил:

— Стеновикам приготовиться! По команде снимаете щиты с проходов и атакуете!

Убедившись, что приказ доведен до всех на его участке, он резко заорал «В атаку!». Относительно свежие щитоносцы из резерва ворвались в междустенье и принялись давить уцелевших асигару. Кто-то из Дубовых прыгал им на помощь прямо с каменной стены. Хотя, эти недавние крестьяне до сих в рукопашной были не очень сильны. В основном, они занимались тем, что отволакивали за каменную стену трупы асигару (которые заполонили собой всё междустенье). Самые нетерпеливые даже потихоньку обыскивали их.

Полковник подозвал к себе адъютанта.

— Беги к генералу, сообщи, что был прорыв, но мы его отбили. Ждем сигнала, — помолчал и добавил. — Очень ждем.

Когда Гванук добежал до командного пункта, на него вывалился очередной поток гнева и ярости.

— Где ты шляешься, малолеток!

Видимо, ситуация всё еще была накалена, и именно безответному адъютанту служить в ней громоотводом.

— На западе враг поднялся на стену, — почти оправдываясь, пояснил Гванук. — Полковник Хван Сан приступ отбил.

— Отбил? Это хорошо. Оучи еще в двух местах прорвались. Пришлось последний резерв отправлять. Нечем нам больше дыры затыкать.

— Хван очень ждет команды, — проникновенно добавил О. — Все ждут.

— Рано, парень, — покачал головой генерал Ли. — Еще рано. Я нутром чую, что эти две атаки — не главные. И пока главной не будет — нельзя распыляться! Понимаешь?

— Понимаю, — Гванук невольно вспомнил свой опыт прошлой битвы в рыбацкой деревне, свою неуверенность. — А если «Огонь» нужнее сейчас? Вдруг эти атаки станут решающими?

— Нет. Я не знаю, кто командует этой ордой, но он генерал основательный. Целые сутки изучал наш замок. И наверняка видел самое слабое место — промоину. А еще он понимает, что и мы это понимаем, а, значит, защищаем оползень лучшими отрядами. Видишь, как он старательно не лезет на него? Вот! Он понимает. Он по опыту знает, что невозможно быть одинаково сильным везде. Вот и давит на ворота! Чтобы мы испугались. Чтобы перевели с промоины людей на другие участки стены. Тут-то он и ударит!

— Смотрите!

Один из помощников указывал рукой на юг. А на юге предсказание генерала сбывалось воочию. Из-за временных укреплений узкими ручейками вытекала огромная людская масса. Сотни и сотни воинов сливались в единый поток — и неслись прямиком к оплывшему участку вала Дадзайфу! По которому так легко подняться и захватить треклятых чосонцев!

— Кажется, это уже не асигару, а самураи, — прищурившись, высказался Звезда. — Только пешие.

— Ну вот, похоже, на нас бросили самых лучших! — обрадовался Ли Чжонму. — Идем туда! Угиль, ты будешь командовать Головорезами сам.

Штаб в полном составе спустился вниз и почти бегом устремился к батарее.

— Чахун! Они идут! — кричал генерал длиннорукому огнестрельщику. — Готовься!

— Да уж сообщили! — довольная улыбка расцвела на лице ветерана. — И когда это я был не готов?

Самураи, яростно крича и размахивая самым разным оружием, ползли вверх по покатому склону — тут даже лестницы не нужны. Всем своим видом они внушали трепет врагу. И враг трепетал! Только редкие стрелы и камни летели в них сверху. Первые десятки уже добрались до верха. Вал размыло основательно — углубление уходило внутрь замка. И его никто не защищал! Воины Оучи ринулись в созданный дождями проход, поднимаясь выше и выше.

И тут впереди вспыхнул огонь! Черный дым окутал узкое пространство. А потом — только боль и тьма.

— Перезаряжай! — надсаживался Чахун, хотя, его канониры уже бодро откатили обе пушки от удобных бойниц и чистили стволы мокрыми банниками. — Второй — картечный!

Первый залп тоже был картечью, как и приказал генерал. Ниппонцы набились в овражек такой толпой, бить пришлось почти в упор, так что в промоине творилось что-то страшное. Но враги перли дальше — задние шли по телам передних. Так что — снова картечь.

— Пали! — и рой железок впился в тела самураев уже на расстоянии десятка шагов.

Те продолжали рваться вперед, с боков из-за низенькой каменной стены врагов кололи копьями, пытаясь не подпустить к пушкам. Да к тем и не подойдешь — для огнестрельщиков построили очень удобную защищенную позицию.

Третий залп был ядрами, так как ниппонцы скучились настолько, что картечь далеко не пройдет. А вот ядра прошивают даже одоспешенных самураев насквозь и летят себе дальше!

Люди Оучи дрогнули. Даже тем, кто напирал сзади становилось ясно, что впереди творится что-то ужасное.

— А вот теперь — ОГОНЬ! — рявкнул Ли Чжонму.

Чу Угиль, Ли Сунмон тоже заорали во всю глотку «ОГОНЬ!», команду подхватывали командиры рангом пониже. Воины стали быстро вынимать из поясных смок тяжелые кривые шары, что-то поджигали — и швыряли их вниз, в скопища врагов. И там снова начали раздаваться взрывы! Гораздо тише, чем от пу-шек, но Гванук отлично знал, что они не менее опасны.

Потому что это гра-на-ты. Новое слово и новое пугающее оружие, о котором знал Ли Чжонму. Думая, как использовать излишки пороха, генерал предложил начинить ими железные сосуды, поджигать и закидывать врага. Кузнецы всей Хакаты быстро сваривали шаровидные горшки из кусочков самого дрянного железа. Порох смешивали с толстыми стальными шипами и начиняли этой смесью гра-на-ты. В отверстие втыкали промасленный фитиль и замазывали воском. Подожженная гра-на-та взрывалась, куски ее корпуса и шипы на бешеной скорости разлетались во все стороны, раня и калеча людей.

Сотню самых плечистых Головорезов отобрали для этого. Потренировали метать шары на точность, поучился поджигать фитили и отсчитывать время до взрыва. Каждый получил по три гра-на-ты — больше просто не успели сделать. И половина таких метателей сейчас стояла прямо здесь, у промоины (остальные небольшими группами рассредоточились вдоль всех укреплений замка). Головорезам объяснили, что метать шары надо в самые массовые скопления врагов. Грохот слился один сплошной бесконечный взрыв. С трудом, но Гванук различил, подобные взрывы на востоке и западе замка — команду «ОГОНЬ» начали выполнять все.

Генерал Ли поставил простую задачу: нужно взорвать все три сотни гра-нат за один раз. Чтобы враг не мог опомниться от ужаса. И так оно и случилось.

— Видишь? — тыкал рукой в поле битвы Ли Чжонму. — Вот поэтому я запрещал использовать гранаты раньше. Оучи явно незнакомы ни с пушками, ни, тем более, с ручными шарами. Нельзя, чтобы они привыкали к нему постепенно. Сразу! Всё! И в самый важный момент!

Возле промоины бежали все, кто мог бежать. Люди клана Оучи пребывали в полнейшем ужасе. Им казалось, что смертоносные взрывы могут длиться бесконечно. А у Головорезов осталась хорошо если пара десятков шаров.

Загрузка...