Пресвитерианцы. Первый поход

Глава 24

— Еле нашли вас! — Гото Арита хлопнул Гванука по плечу. — Вот зачем было посылать меня вас спасать, а потом прятаться? Хорошо еще, что вы, чосонцы, вечно за собой кровавый след оставляете. Кого не спроси на дороге — все в вашу сторону пальцем тычут. И проклятьями сыплют.

— Конбанва! — после поклона тщательно выговорил адъютант Гванук. — Оаиситэ урэси!

Стрела достигла цели: самурай на миг утратил ироничную маску и удивленно замолчал. Дело в том, что бывший слуга с небывалым рвением принялся исполнять приказ своего генерала. Правда, пока выучил всего несколько фраз, которые знали его земляки-переводчики (ниппонцы, поступившие на службу практически не говорили по-чосонски, чтобы учиться у них). А вот Арита… на него у Гванука имелись большие планы! Но сначала дело.

— Генерал Ли тебя очень ждал все эти дни, — шепнул он Гото Арите.

— Так всё плохо?

— Мы побеждаем, — уклончиво ответил Гванук. — Но голод снова увязался за нами. Эти люди с тобой — те самые?

— Даже лучше, — подмигнул Гото. — Поклонись им и поздоровайся… Только не говори, что рад их видеть!

Спутники Гото Ариты были одеты в накидки странников. Но широкие плечи незнакомцев явно скучали по лакированным доспехам. А посохи — приметливый глаз Гванука сразу заметил на них поперечные щели — это были потайные прямые мечи, какие бывают у буддийских монахов… или наемных убийц. Выглядели чужаки такими мрачными, что юноша и сам ни за что не стал бы говорить, что рад их видеть.

А вот Ли Чжонму был рад. Каждый день он жаловался на то, что ненавидит сидеть и ждать. Если не действуешь ты, пояснял он своему адъютанту, действует враг. Поэтому, услышав о гостях, он бросил все дела и сразу принял их в своих покоях.

Расселись.

— Это благородный Садака Рюдодзи — близкий человек даймё Хисасе Мацууры, — представил спутника Гото Арита. — Я рассказал господину Мацууре о твоем предложении, генерал. И вот от него прибыл человек для переговоров.

Казалось, на этом Гото пришла пора умолкнуть и пересесть к стене, но он еще раз поклонился Ли Чжонму.

— Сначала я должен сказать важное: я не исполнил твою просьбу, генерал.

— Подожди… — не понял главнокомандующий. — Но ты же сказал, что рассказал всё Хисасе Мацууре…

— Так и есть. Но я никогда не служил ему. Мой господин — Юноба Мацуура, глава клана Мацуура, которому служат многие самураи. Это ветвь Хирада. Только я не пошел к нему. Раньше, когда клан возглавлял еще Садао — Мацуура служили Южному двору. Но его младший брат, Мисада, перешел на сторону северян. Как и многие другие… но он получил большие выгоды от этого. Следующий даймё — Юноба — близко сошелся с кланом Оучи, и сегодня ему выгодно поддерживать Северный двор.

— Юноба даже не истинный Мацуура, — прокаркал вдруг гость, мрачно глядя на говоривших. Он тоже неплохо знал чосонский. — Он лишь племянник Мисады и сын Шисы Дзюнмото. В его крови нет чести рода Мацуура. Юноба больше слушает посланцев Оучи, нежели своего истинного господина Сёни.

— Я мог исполнить твою просьбу, генерал, — опустив глаза, продолжил Гото Арита. — Но Юноба точно не прислушался бы к моим словам. И ноги мои сами пошли к благородному Хисасе — это другая ветвь Мацуура — Согамиура.

— Истинные Мацуура! — снова влез в разговор гость. — Кровь Хисасе чиста, и он никогда не забывал о своем долге перед кланом, которому служили все его предки!

Ли Чжонму уважительно склонил голову перед ниппонцем, хотя, глаза его поедали Ариту: что тот хочет ему сказать, но не решается говорить при посланниках?

— Я счел, что Хисасе Мацуура скорее прислушается к твоим словам, генерал, и проявил своеволие, — закончил Гото Арита и с поклоном отсел к боковой стенке.

— Что ж… — Ли Чжонму пребывал в некоторой неуверенности. — Мне можно только порадоваться, что ты проявил инициативу. И что славный Хисасе Мацуура присоединился к справедливой борьбе за Южный двор…

— Нет! — влез посол Садака. — Мой господин ничего не обещал. Он хочет понять вас, чосонцев. Ваши цели, ваши возможности. И уже решить, не нанесет ли урон его чести ваше предложение? Я видел ваш лагерь — с таким малым войском не стоит начинать войну против сёгуна.

— Было бы у нас побольше воинов, это меньше уронило честь твоего господина? — усмехнулся Ли Чжонму. — Не сердись, почтенный Садака. Это к слову пришлось. На самом деле, я прекрасно понимаю осторожность вашего предводителя. Но сила моего войска измеряется не числом людей.

— Мы знаем, как воюют чосонцы, — фыркнул посланник.

— Упрек справедливый. Но не в нашем случае. Гото наверняка рассказывал о наших победах на Цусиме. И здесь, на Тиндэе, я уже разбил войско даймё Акизуки. А мой полковник малым отрядом захватил вот этот замок. Мои воины сильны. Но главное — у нас есть особое оружие. Не желает ли почтенный Садака посмотреть на его возможности?

Почтенный Садака желал. Так что не зря, по приказу генерала Ли, Сон Чахун и его люди всё это время готовили пуш-ку и ее будущих «жертв» — уже привычные колья с мешками с травой и даже несколькими доспехами. Колья натыкали на мостике и по краю нижней площадки — курувы. Гостей вывели на свежий воздух, проводили до ворот, а потом пушка (без предупреждения) выстрелила. Ли Чжонму явно хотел согнать спесь с Садаки, и ему это удалось. От грохота посланник князя присел, вцепился в рукоять своего меча, а когда облако дыма, возникшее справа, рассеялось — его взору предстали разодранные в клочья «враги». Поскольку расстояние было совсем небольшим — некоторые мешки аж сорвало с кольев.

— Наше оружие пробивает самые прочные доспехи, — гордо объявил Ли Чжонму. — Дорогие гости, вы сами можете посмотреть, какие дыры оставляет картечь.

Садака и его спутники, всё еще не отошедшие от эффекта выстрела, быстро помчались к земляному мосту — проверять слова старого чосонца. А «старый чосонец» (благо рядом, кроме Гванука никого не осталось) тут же ухватил Ариту за локоть и негромко заговорил:

— В чем подвох, Гото? Эта ветвь Мацуура не имеет никакой власти? Я правильно понял?

Ниппонец смущенно кивнул.

— Все владетельные самураи служат ветви Хирада, — признался он. — А главе Согамиура служат разве что дзи-самураи, ну и личная дружина у Хисасе имеется.

— Есть ли нам вообще смысл с ними связываться тогда? — прошипел генерал Ли. — Сколько у них сил?

— Смысл связываться есть… Потому что других вариантов у тебя нет, генерал. Если кто и пойдет на союз с тобой — так это они. Войско у Хисасе небольшое: самураев сильно меньше тысячи. Но есть корабли, могут крестьян вооружить. Только не в этом дело. Они — тоже Мацуура. Хисасе имеет такое же право повелевать всеми кланами былого содружества. Просто Юноба будет против.

— Получается, они хотят, чтобы мы за них воевали? С этим Юнобой?

— Не знаю. Может быть. Но хотят они другого. Хисасе всеми силами желает, чтобы его верховный господин — сюго Мицусада Сёни — именно в нем увидел надежного слугу. Этот Садака правду говорил — Юноба Мацуура ест и пьет из рук клана Оучи. А Сёни этого не замечают. Хисасе мечтает возглавить весь клан Мацуура. И, как встарь, служить исконному господину.

— Как встарь — это значит Южному двору? — уточнил Ли Чжонму.

Гото задумался. Но ответить не успел — от моста возвращался Садака.

— Это… внушает трепет, — нехотя признался посланник. — Много у вас такого оружия?

— Я могу создать много, — уклончиво ответил Ли Чжонму. Гванук догадался, что сейчас его генерал делает то, чему раньше учил Ариту. Честный человек объяснил бы, что создание пу-шек — дело непростое, что стреляют они медленно, что порох у чосонцев почти закончился. Но сейчас надо, чтобы Мацуура присоединились к ним, а значит, лишняя правда только вредит делу.

В покоях генерала Ли беседа снова вернулась к главной теме.

— Я многое увидел, — объявил очевидное Садака Рюдодзи. — Многое из того, что совсем не ожидал увидеть. И я всё передам моему господину. И теперь я могу передать его самые важные слова: Хисасе Мацуура не может открыто поддержать вас, покуда не убедится в ваших решительных намерениях. Докажите, что готовы идти путем борьбы и готовы идти до конца.

— Как?

— Захватите по-настоящему серьезный замок. Например, замок Аябэ.

— А что в нем такого важного?

— Аябэ-дзё — это резиденция Еситоши Сибукавы. Ты знаешь, кто он такой?

Ли Чжонму призадумался и кивнул.

— Глава Совета Девяти Провинций. И родич сёгуна.

— Верно. Юного Сибукавы нет в замке. Он живет в столице и приезжал на Тиндэй всего один раз — когда отец передал ему эту должность. Но в замке сидят его люди. И замок этот — символ власти императора Северного двора Сёко и его сёгуна Ёсимоти Асикага.

— Да, действительно, — кивнул Ли Чжонму. — Захватить такой замок было бы неплохо. А он хорошо укреплен?

— Получше этого. Но с твоим удивительным оружием трудностей у тебя не возникнет.

— И верно! — негромко рассмеялся генерал. — Только вот мучает меня вопрос: а почему всё должен только я? Мы пришли на Тиндэй, дабы вернуть законную власть старому владыке Южного двора. Но, как будто, уговариваем вас. Или не ваш долг служить истинному старому владыке?.. Или мне нужно поискать более преданных даймё?

На последней фразе Садака слегка усмехнулся.

— А чего бы ты хотел от нас? В рамках того, что я уже сказал.

— Мне нужна еда. И порох, — твердо заявил главнокомандующий.

Ниппонец, что такое порох не знал. После долгих описаний, он заявил, что у Хисасе такого нет. А вот продукты…

— Мы дадим тебе рис. Но не сюда. Пеший караван вызовет много ненужных вопросов. Наши корабли привезут зерно по морю. Недалеко отсюда. И носильщиков тоже. Тебе нужно будет лишь встретить. Через… — он что-то прикинул в уме. — Шесть дней.

На этом и договорились. Садака оставил в замке чосонцев троих своих самураев для связи. Генерал уговорил оставить и Ариту. Посланник почему-то сильно не хотел, но Ли Чжонму заявил, что это единственный ниппонец, который знает чосонский, без него нет никакой возможности общаться. Садака пучил глаза и хмурил кустистые брови, а потом увел Гото Ариту с собой.

— Чему он там поучал тебя? — спросил с улыбкой старик, когда ниппонец вернулся. — Наставлял ничего мне не рассказывать?

Самурай хмуро отмалчивался, глядя в сторону.

— Да, ладно! Где же твои шуточки, Арита? Не нравишься ты мне, самурай. Не мучай себя. Я ведь ни к чему тебя не принуждаю. Не можешь поступиться честью, не делай это. Соблюдай свои кодексы. Хотя… По мне, так тебе уже нечего беспокоиться. С чосонцами дружбу водишь, вместо старого господина новому помогаешь. Просто посиди под сакурой, подумай о вечном. И реши уже, чего ты хочешь сам. Сам! Вот к этому и иди. Стань цельным, Арита!

— Ты такой мудрый, генерал, — скривив лицо, процедил самурай. — И зачем мы все тебе нужны? Один со всем миром справишься!

— Справлюсь, конечно, — генерала было не прошибить. — Только долго это будет. С вами — немного быстрее.

Ниппонец хмыкнул, оттаивая.

— Ты мне уже и так сильно помог, Арита, — Ли Чжонму положил руку ему на плечо. — И вижу: сможешь помочь еще больше. Есть в тебе что-то. Если дружно возьмемся за дело: думаю, сможем вернуть власть старому владыке. Не буду врать: на весь Ниппон у нас сил не хватит, а вот на Тиндэе — сможем! А дальше уже от ваших даймё и сюго всё будет зависеть.

— Старый хитрый лис! — уже во всё лицо улыбнулся Гото. — Что ты хочешь у меня узнать? Давай уже прямо спрашивай!

— Замок этот меня сильно смущает, Арита. Садака его, вроде бы, случайно упомянул, но видно, что о нем они заранее думали. Что-то в нем есть непростое… Его невозможно захватить?

— Это крепкий замок, — задумался самурай. — Но и ваш крепок — а вы его легко взяли. Аябэ-дзё просто заметно больше.

— Что же с ним не так… — уже сам с собой забормотал главнокомандующий.

— Я думаю… Думаю, дело не в укреплениях, генерал. А в статусе. Есть замки, которые являются центром провинции. Владеешь им — значит, имеешь права и на всю провинцию. Вот Аябэ — это властный замок провинции Хидзен. Той, где живут Мацуура, Арима, Набэсима, Омура и другие. Этот замок еще старый Сибукава себе забрал — отец нынешнего. И получается, как бы, что благородные Сёни уже и не совсем имеют право на эту провинцию. Сначала Оучи отняли у них почти весь Будзен. А теперь Сибукава сидят в Аябэ-дзё и показывают местным князьям, что Сёни можно и не служить. Вот мой господин… — Гото сбился, замолчал, но заставил себя продолжить. — Мой БЫВШИЙ господин Юноба вовсю дружит с Оучи, забывая о древних клятвах.

— А я думал, что Аябе — это замок, где ваш Совет князей заседает…

— Нет. Таковым издревле был замок Дадзайфу. Он стоит возле города Хаката.

— Как интересно! А этот замок хорошо укреплен?

— Не думаю, — улыбнулся Арита. — На Тиндэе нет, наверное, замка, который бы захватывали чаще, чем Дадзайфу.

Гванук явно увидел, как Ли Чжонму что-то отложил в своей голове, но быстро вернул разговор в прежнее русло.

— Так и что там с Аябэ? К чему ты вспомнил о его статусе?

— Хисасе Мацуура мечтает получить расположение у сюго Сёни. И забрать у Юнобы власть над всеми землями Мацуура и его слугами. Это все знают. Так вот я и подумал: а если он хочет… преподнести Аябэ-дзё в дар Мицусаде Сёни?

— О! — вздел брови генерал Ли. — В этом что-то есть. Сам Хисасе нападать боится: Сибукава все-таки родичи сёгунов. А нас не жалко. Если потерпим неудачу — Хисасе ничего не потеряет. А если захватим — подарит замок этому вашему Мицусаде.

— Да! — оживился Гото Арита. — Мне тоже так кажется. Мы дадим ему замок, а он с нами выступит в защиту Южного двора.

Ли Чжонму незаметно подмигнул своему адъютанту: мол, заметил, что ниппонец сказал «мы», сам того не осознавая? Гванук заметил.

— Ай да, Арита! — улыбнулся он уже ниппонцу. — Сильно помог ты мне! Но вот свербит во мне еще одна мыслишка. Я многого не знаю и могу ошибиться… Оцени ты ее тоже и скажи мне: прав я или наговариваю? Поставил я себя на место Хисасе Мацуура и подумал: а зачем ему с нами в союз вступать? Вот смотри: какие-то пришлые чосонцы захватывают Аябэ, вырезают всех людей Сибукавы. А у Хисасе уже войско собрано и стоит наготове. Врывается он в разрушенный замок, добивает чосонцев — и уже потом дарит Аябэ благородному Мицусаде Сёни. Не как захватчик, не как враг родичей сёгуна, а как спаситель и освободитель. Может быть так?

Гото Арита где стоял, там и застыл. Гвануку показалось на миг, что жизнь ушла из тела самурая.

— Проклятье… Клянусь тебе, генерал! Не видать мне следующего перерождения, если я вру: я не знал об этом ничего! Но… Но это очень похоже на правду. Настолько похоже, что кажется, будто ты подслушал их планы…

Арита странно посмотрел на Ли Чжонму.

— Если я когда-нибудь еще раз посмеюсь над твоей мудростью, генерал — смело плюнь мне в лицо.

Дальше дар речи потерял Гванук: ибо главнокомандующий тут же взял и плюнул в ниппонца.

— Это тебе за прошлый раз.

И словно что-то щелкнуло внутри самурая. Он весь как-то резко расслабился, рассмеялся чисто и от самого сердца.

— Заслужил… — а потом враз посерьезнел. — Генерал, нам надо отказываться от подлого союза!

— Нет! — Ли Чжонму аж дернулся зажать рот ниппонцу. — Ни от чего не отказываемся! Арита, запомни мой приказ: ничем не выдавать себя; с самураями Садаки вести себя дружески и во всем им потакать.

— Но как же? Они же хотят нас предать и уничтожить!

— Верно. Но мы знаем их план. А они не знают, что мы знаем. Понимаешь? Зная план врага, мы сможем повернуть всё в свою пользу.

— Как⁈ — Арита явно стоял перед глухой стеной и не видел в ней прохода.

— Не знаю еще, друг мой самурай. Подумать надо. Но уж обещанный рис мы с них точно возьмем!

Это Гото понял. Улыбнулся, поклонился, пообещал любить самураев Садаки, как родных братьев и ушел. А Ли Чжонму подозвал к себе Гванука.

— Ты в ближайшее время побудь вместе с Аритой. Придумай что-нибудь, О, не мне тебя учить. Похоже, тот стержень, на котором он жил и стоял — сегодня окончательно сломался. Пока что-то новое вырастет — от него всякого можно ожидать. Нельзя оставлять его одного надолго.