- Я вернулся, - послышался голос слуги, который выглядел так, словно его били. Он ввалился в кабинет, глядя на меня измученными глазами.
- Ты что? В борделе был? - спросил я, глядя на след от помады и морщась от запаха женских духов.
- Нет, что вы! Меня пытали! - скривился слуга.
- Мне плевать на твои пристрастия. Хм…, - заметил я, глядя разочаровано на его испачканную рубашку. - И в каком заведении тебя так… пытали?
- Вы не понимаете! - в сердцах воскликнул несчастный. - Они поймали меня возле ящика…
- Кто? - спросил я, сощурив глаза.
- Эти… эти… бестии, - сглотнул слуга. - Они угрожали мне ружьем, потом связали меня, завязали глаза и притащили в дом… Я это понял по скрипу двери… Меня усадили на стул и примотали к нему… А потом…
Он скуксился и заревел.
- Одна из них пела… - прорыдал он. - Два часа подряд. Песню про соловья и розу!
- Я такой не знаю, - произнес я, глядя на слугу. Врет ведь. Точно в борделе был всю ночь.
- Ваше счастье! - икнул он, утирая слезы. - Ваше счастье, господин! Я думал, что это - конец! Как … как когтем по нервам!
Дрожащей рукой он достал письмо. Сам от себя не ожидая, я выхватил его и нетерпеливо развернул.
- Значит, предложения так и сыплются на нее! - прочитал я то, что было не предназначено для моих глаз.
- Можно я возьму отпуск? - взмолился слуга.
- Можешь взять жену и сходить в оперу. Я все оплачу, - кивнул я, как вдруг слуга зарыдал.
- Ну полно вам, - вздыхал дворецкий. - Вам поручили легонькое дело. Просто вынуть письмо из ящика и принести его хозяину!
- Легкое? - осипшим от возмущения голосом произнес слуга. - Эти фурии меня пытали! Одна из них пела! О, это словно кошку мучают! Вторая аккомпанировала на рояле. Такое чувство, словно кого-то лицом по клавишам возят. А третья села мне на колени! Но я ничего не сказал! Я вас не сдал! Теперь я хромаю! Она сидела на колене и подпевала! Подпевала!!! А потом они спросили про жену. Вот зря я им сказал, что женат. Они задушили меня…
- Странно, но вы еще здесь… - заметил я.
- Нет, вы не поняли! Она брызнула капельку этой дряни рядом! - сморщился слуга. - И теперь моя Марта меня убьет.
Значит, женихи. Же-ни-хи… Предложения так и сыплются на мою Нелл.
При мысли, что кто-то у нее будет первым, меня обуяла ярость.
- Быстрее копаться можешь! - зарычал я, направляясь в сторону архива. В бумагах закопался поверенный. Он поднял на меня глаза, в одном из которых было увеличительно стекло. И тут же положил две бумаги на стол.
- Пока никаких результатов, - встал он, словно рапортуя.
- Плевать на результат! - дернулся я. - Где документы, которые она подписала!
- Какие? - переспросил поверенный, явно находясь в замешательстве. Стеклышко выпало из его глаза прямо на бумаги.
- Договор о том, что мы никогда не поженимся! Где он! - закричал я, а поверенный постоял секунду, а потом бросился, сверкая лакированными ботинками в сторону дальнего шкафа. Он достал оттуда стопку бумаг, а потом вынул договор.
- Вот, - протянул его мне поверенный.
Я выхватил, не церемонясь. На балу я сделаю ей предложение! - прорычал я. - Хватит! Надоело! И пусть только попробует отказать!
Я попробовал разорвать бумагу, но она вдруг засветилась. Я снял камзол, бросив его на кресло с папками и снова попытался разорвать его.
- Есть, - обрадовался я, как вдруг бумага снова стала срастаться. Голубоватое сияние пробежало по линии разреза, и у меня в руках оказался целый, совершенно нетронутый лист бумаги.
- Тогда по- старинке! - проворчал я. - Камин!
Я вышел с договором, свернув его в трубочку.
- Растопить камин! - приказал я, а дворецкий бросился к огню. Пламя полыхнуло так, что выбралось из камина, чуть не сжигая ковер.
Я протянул руку, бросая бумагу, на которой тут же заплясали искры. Огонь пожирал документ, а я смотрел на него с улыбкой.
- А сплетни дорогой Юстейсии подготовят публику к невесте, - усмехнулся я, прекрасно зная все интриги тетушки.
Огонь сожрал бумагу, а я собирался выйти, как вдруг услышал крик дворецкого.
- Господин! Смотрите!