Пока не погаснет последний фонарь. Том 3

Глава 6 七転び八起 Всегда подниматься после падения

Проспав несколько часов, я проснулась и почти с радостью поняла, что на этот раз не видела кошмаров, да и вообще никаких снов. Возможно, это было связано с тем, что я слишком устала во время игры в э-сугороку, а может, смогла хоть немного успокоиться, ведь все мои друзья находились рядом и в относительной безопасности.

И хоть после бессонной ночи, в течение которой мы вновь балансировали на острие ножа, нескольких часов спокойного сна могло оказаться недостаточно, я все же наконец почувствовала себя отдохнувшей. Настроение было на удивление приподнятым. Я совершенно не хотела, чтобы этот жуткий мир стал для меня обыденностью, но была рада, что научилась находить свет посреди мрака.

Тем более что у меня теперь были люди, рядом с которыми ночь – даже ночь кайданов – уже не так страшна. И тот, кто превращал эту ночь в день…

Я тряхнула головой, прогоняя непрошеную мысль. Она возникла в голове слишком внезапно, неожиданно, и я смутилась, но почему-то не сдержала улыбки.

Решив отвлечься, я позаимствовала у Эмири одну из книг и погрузилась в чтение, но спустя какое-то время меня вернул в реальность веселый голос.

– Хината-тян, ты, кстати, так больше и не просила научить тебя какому-нибудь приему, – сказал Ивасаки, и я, отвлекшись от книги, с удивлением на него посмотрела.

Йоко, которую Эмири в это время учила играть в шахматы, кинула на меня заинтересованный взгляд. Эмири же продолжала задумчиво смотреть на доску.

– Ты учил Хинату-тян драться? – весело переспросила Йоко.

– Громко сказано, но… да, – усмехнулся Ивасаки.

Эмири оторвала взгляд от фигур и, вздохнув, принялась ждать, пока Йоко вернется к игре.

– Думаю, мне хватит и того, чему ты уже меня научил, Ивасаки-сан… – неуверенно протянула я, из-за чего Ивасаки не сдержал смеха.

– Ага, конечно, те удары – это вершина мастерства. – Он жестом предложил мне встать.

– Тебе скучно стало?

– Так не пойдет! Ты уже попадала в неприятности, а во время прохождения кайданов нам часто приходится драться. Хотя бы покажи, что не забыла, как надо бить.

– С радостью покажу, что не забыла, – пробормотала я и неохотно встала.

Мы сидели на улице, поэтому места вокруг было достаточно много.

– Давай, попробуй ударить, как я учил, – махнул рукой Ивасаки.

Я вспомнила его объяснения и выполнила удар.

– Неплохо! – радостно оценила Йоко, но Эмири скептически хмыкнула.

– Да… – протянул Ивасаки. – Но ты слишком долго думала. Противник не станет ждать, пока ты будешь вспоминать, как правильно наносить удар. Надо отточить прием до автоматизма.

– А ты что, доброволец на роль груши? – приподняла я бровь, и Ивасаки снова рассмеялся.

– Вижу, у тебя хорошее настроение.

– А ты, вижу, планируешь его испортить, – отозвалась я, а Ивасаки закатил глаза:

– Почему бы и нет, не только же Араи из-за меня страдать. Поэтому покажи, как выбираться из захвата. Я тебя этому тоже учил.

Я вздохнула, но позволила Ивасаки взять меня в захват. Первые две попытки провалились. Мне казалось, что я помню прием, но на практике лишь запуталась в движениях. С третьего раза я сделала все как надо – вот только медленно и неуклюже. И только на пятый раз заслужила похвалу от Ивасаки.

– Вот так-то лучше! Но тебе нужна практика, – повторил он.

– Мно-о-ого практики, – протянула Эмири, и я хмуро на нее посмотрела.

– Это что, бесплатное шоу? – спросила я. – Книги ведь наверняка интереснее.

– Хината-тян, ты иногда бываешь такой занудой… Книги интереснее почти всего. Но не могу же я только и делать, что читать.

– Надо же, я думал, ты только это и умеешь, – наигранно удивился Ивасаки.

– He gets on my nerves[30], – поморщилась Эмири.

Я покачала головой и обернулась к Ивасаки.

– Хорошо, я буду отрабатывать удары, – пообещала я.

На самом деле я и сама хотела научиться давать отпор… хоть как-то. Изначально же я сама и обратилась к Ивасаки с просьбой научить меня основам. Просто в последнее время было совершенно не до того. Но раз сейчас все более или менее наладилось – если так можно выразиться, – я не против учиться.

Тем более что здесь практически нечем себя занять.

Йоко, взяв Эмири за руку, поднялась.

– Мы, пожалуй, продолжим играть внутри. – Подмигнув мне, Йоко быстро помогла Эмири сложить фигуры и доску, и я почувствовала благодарность за такую чуткость, но одновременно и неловкость.

– Как будто мне есть дело до их драк, – пожала плечами Эмири и вслед за Йоко скрылась в доме.

– Ну и с чего начнем, Ивасаки-сан?

Ивасаки преувеличенно снисходительно вздохнул, а потом по-доброму усмехнулся:

– С разминки, с чего же еще?

Какое-то время Ивасаки помогал мне отрабатывать первые удары, но затем заявил:

– Этого мало. Повторять эти удары надо, улучшать их – безусловно. Но не всегда получится бить руками. Поэтому сейчас я покажу тебе кое-что новое.

Я с сомнением посмотрела на Ивасаки, но все же кивнула. Почему-то мне казалось, что выбора нет.

Ивасаки показал, как правильно бить ногой в колено. По словам Ивасаки, если ударить как надо, то получится не только сделать противнику больно, но и вывести его из равновесия. И даже сломать ему кость, но я сомневалась, что на такое моих сил хватит.

Когда я более или менее освоила новый прием, Ивасаки решил научить меня защищаться. А точнее, уклоняться, в первую очередь от прямого удара кулаком.

Ивасаки шагнул в сторону, сделал четкое движение рукой, словно отбивал невидимую руку, а затем нанес удар в воздух. И следующие несколько минут я старательно пыталась проделать все то же самое с самим Ивасаки.

В один момент я, с присущей мне ответственностью стараясь двигаться четко и максимально правильно, сбила руку Ивасаки и ударила, но немного не рассчитала. Ивасаки лишь в последнее мгновение успел увернуться, кулак прошел по касательной и, к счастью, не попал в нос, но ощутимо задел скулу.

Я, отдернув руку, быстро отступила.

– Прости, я нечаянно! – воскликнула я, когда Ивасаки прикоснулся к лицу. Но он ответил мне яркой улыбкой.

– Отличный удар, Хината-тян!

Затем мы еще несколько раз повторили этот нехитрый прием, и на этот раз я старалась бить аккуратнее.

– Я устала, – выдохнула я, присев на тротуар.

Ивасаки опустился рядом со мной:

– Тебе нужно больше тренироваться, чтобы быть в форме. Ты слишком худая и слабая… без обид.

– Да ладно, я понимаю. Но бегать я стала куда лучше, чем раньше.

– Даже ты можешь быть оптимисткой, – съязвил Ивасаки.

– Никакого оптимизма. Я бы предпочла обойтись без этого опыта и все так же плохо бегать.

Теперь Ивасаки фыркнул от смеха, а затем поднял глаза к небу, рассматривая плывущие в его синеве полупрозрачные облака.

– Так, кстати… Моя очередь играть в азартную игру, – спустя несколько минут произнес он и встал. – Тебе повезло. Увидимся позже.

– Подожди. Я с тобой!

Он удивился, а потом с широкой улыбкой кивнул.

– Только предупрежу остальных, – сказала я и зашла в наше укрытие.

На этот раз мы временно остановились на первом этаже небольшой заброшенной гостиницы. Эмири уже закончила урок по шахматам и читала, сидя на диванчике в холле в стороне от остальных. Араи медитировал, а Йоко продолжала играть в шахматы, но теперь уже с Кадзуо.

– Мы пойдем с Ивасаки-саном выиграем еды, – обратилась я ко всем одновременно.

– Проследи, чтобы он не выбрал шкатулку с тануки, – не открывая глаз, усмехнулся Араи. – А то еще выиграет вместо еды саке.

Я лишь покачала головой, а затем встретилась глазами с Кадзуо.

– Будьте осторожны, – попросил он.

От такого прямого взгляда Кадзуо я смутилась, а потому, лишь кивнув, поспешно отвернулась и вышла обратно на улицу. Щеки пылали, и я разозлилась на саму себя. Что на меня нашло?..

В голове тут же закружились воспоминания о разговоре, который произошел между нами совсем недавно. Когда Кадзуо открыл мне правду, которую до этого утаивал. Вернее, ее часть, но очень значимую. Я вспомнила, как уснула рядом с ним, а перед тем, как провалиться в сон, ощутила на своем лице легкое прикосновение пальцев Кадзуо…

И теперь я не могла уже даже злиться на себя. Осталась разве что легкая досада, но почему-то мне хотелось улыбнуться. И все же я, держа эмоции при себе, просто подошла к Ивасаки.

– Ты что-то покраснела, – заметил он. – Еще не отдышалась? Можем отдохнуть.

Я лишь отмахнулась, радуясь, что Ивасаки не догадывался об истинной причине моего румянца.

Некоторое время мы молча шагали бок о бок, и каждый думал о своем. Я все еще не до конца осознала, что Кадзуо жив. Что его возвращение не было сном. Прошло уже несколько дней, и мы даже пережили очередную страшную историю, но… все равно, мысленно возвращаясь к тому моменту, когда вновь увидела Кадзуо, я заново и так же ярко переживала все те чувства, что охватили меня тогда, и от этого становилось радостно и больно одновременно.

– Почему ты захотела пойти со мной? – спросил Ивасаки, прерывая тишину.

– А ты бы хотел, чтобы пошла Йоко-тян? – поддразнила я Ивасаки, и он покраснел, но не растерялся:

– Нет, просто удивляюсь, что ты не осталась с Кадзуо.

– Ладно… Один – один, – признала я, и Ивасаки рассмеялся. – На самом деле я просто хотела тебе помочь. В азартных играх всегда спокойнее участвовать с другом. Зачем идти одному?

Ивасаки кивнул, явно обрадованный моими словами.

– А еще Араи-сенсей попросил проследить, чтобы ты выиграл еду, а не саке, – добавила я, и Ивасаки закатил глаза.

– Терпеть его не могу… – протянул он. – Я имею в виду саке, а не Араи. Но мне даже приятно, раз наш оммёдзи уверен, что я выиграю. Мог бы сказать мне не идти одному, потому что проиграю.

Теперь уже я закатила глаза.

– Вам не надоело вести себя так, словно вы друг другу не нравитесь? – спросила я. – Как дети. Я же вижу, что на самом деле Араи-сенсей относится к тебе как к другу. И ты к нему – тоже.

Ивасаки вздохнул:

– Пожалуй. Но я все еще не знаю правды, и это непросто, но… Вообще, мне просто нравится его доставать, – резко переменил свою мысль Ивасаки, но в его глазах я увидела смятение.

Наверняка оно связано с расследованием, которое вел Ивасаки. С расследованием, в котором Араи был обвиняемым. И мне стало даже жаль детектива.

– Я уверена, что это не Араи-сенсей. И ты тоже уверен, – негромко произнесла я. – Так что ты не должен винить себя за то, что он стал тебе другом. И я также уверена, ты очень хороший детектив, Ивасаки-сан. Тебе правда не за что себя винить.

Ивасаки как-то мрачно усмехнулся.

– К сожалению, есть… – печально отозвался он, а потом встряхнул головой и указал вперед. – Смотри, Хината-тян. Вот он, дом для азартных игр. Пойдем скорее, я так голоден.

Он ускорил шаг. Я с сожалением посмотрела Ивасаки вслед, но быстро догнала его, и в традиционный домик мы вошли вместе.

– Так, сегодня ставлю я, – нарочито бодро заговорил Ивасаки, – поэтому возьмем шкатулку с самураем.

Я нахмурилась, вспоминая день, когда мы с Минори выбрали именно эту шкатулку. Мысли о подруге, задев старые раны на сердце, отдались болью в груди, а кольцо, которое я носила в кармане штанов, обожгло меня сквозь плотную ткань. Я на пару мгновений зажмурилась, отгоняя горькие воспоминания. Даже если не я буду выполнять физическое задание, все равно лучше не отвлекаться.

Пока я думала об этом, перед Ивасаки уже появилась бумага васи и принадлежности для каллиграфии.

– Так, чтобы поставить… – протянул он и через пару мгновений быстро вывел иероглифы.

Ивасаки поставил обоняние – как и я когда-то. Этот вариант казался мне одним из наиболее логичных: хоть потерять обоняние и неприятно, это все же не так опасно, как, например, лишиться зрения или слуха.

– Интересно, что нас ждет, – азартно улыбнулся Ивасаки, разминая запястья, но при этом явно слегка нервничал.

Сёдзи напротив нас раздвинулись, и, переглянувшись, мы с Ивасаки прошли сквозь них, оказавшись в среднего размера квадратной комнате. Пол устилали татами, часть из которых – те, что располагались по периметру комнаты, – были выкрашены в другой, более темный цвет.

В центре стоял человек. Точнее, в первое мгновение я подумала, что это человек, и потому даже удивилась. Затем я решила, что это ёкай, и тогда мне стало уже не по себе. В азартных играх нельзя погибнуть… Только эта мысль и служила мне барьером от страха, но от напряжения не спасала.

Этот некто был одет в плотную темно-синюю кэндоги[31], поверх которой крепились темные доспехи, и в такого же цвета хакама[32]. На голове незнакомца сидел стилизованный мэн[33], скрывая лицо, шею и плечи. У ног его я заметила бамбуковый синай[34], имитирующий катану.

Неподалеку на татами лежали доспехи и еще один синай.

Меня охватила тревога: суть испытания была очевидна. Я перевела на Ивасаки взволнованный взгляд и с удивлением поняла, что выглядел он более чем довольным.

– Кэндо[35], – весело сказал Ивасаки, хотя я и сама поняла это по синаю и характерному шлему. – Не переживай, я справлюсь. Я же детектив, причем лучший в отделе, не забыла? Нас всех обучают кэндо. Причем полицейский кэндо моментами жестче, чем обычный.

Я не могла не порадоваться звучащей в голосе Ивасаки уверенности. Но при этом все равно переживала и не хотела, чтобы непонятный соперник побил Ивасаки синаем. Но я верила в Ивасаки, а потому ободряюще ему улыбнулась и отошла в сторону.

– Правила сегодняшней игры просты, – раздался голос из ниоткуда. – Вам предстоит сойтись в поединке. Счет будет вестись до трех очков, но если кто-то из соперников первым наберет сразу два очка, то бой завершится победой этого участника. А теперь… приготовьтесь.

Ивасаки сосредоточенно кивнул и подошел к сложенной на татами экипировке. Сняв свою кожаную куртку, он бережно отложил ее в сторону, надел шлем, доспехи и котэ[36], которые должны защищать кисти и предплечья. Подготовившись, Ивасаки подошел ближе к своему сопернику. Они поклонились друг другу и скрестили синаи.

– Начали! – раздалась команда.

Ивасаки и его соперник начали наносить удары, отходить назад, сталкиваться мечами. В какой-то момент оба делали небольшие шаги вперед-назад, словно выжидая удобного момента и готовясь напасть. Затем вновь следовали удары. В один момент Ивасаки упал, но быстро поднялся на ноги. Я услышала его недовольный выдох и занервничала, совершенно не понимая, что происходит и кто выигрывает.

На самом деле поединок длился не так уж и долго, но для меня происходил как в замедленной съемке – я слишком волновалась за Ивасаки.

– Закончили! – скомандовал голос.

Ивасаки и его соперник отступили друг от друга, а я сжала кулаки, нервничая в ожидании результатов поединка.

– Есть победитель! – снова раздался голос невидимого судьи.

Ивасаки и его соперник вернулись на исходную, убрали мечи в воображаемые ножны и снова друг другу поклонились.

Развернувшись ко мне, Ивасаки снял шлем, и я увидела на его лице широкую улыбку, а в следующее мгновение в комнате раздалась знакомая мелодия.

– Я победил! – радостно объявил Ивасаки, а затем тряхнул головой и усмехнулся. – Впрочем, я и не сомневался. Счет был три – один.

– Ты молодец! – воскликнула я, и Ивасаки пожал плечами, хотя явно был доволен собой.

Он снял доспехи и, аккуратно положив их на место, подхватил свою куртку, после чего мы подошли к столику с выигрышем.

– Ты и правда хорошо сражаешься, – отметила я, пока мы перекладывали в рюкзак бутылки с водой и продукты.

– Спасибо, – несколько смущенно отозвался Ивасаки, а потом радостно объявил: – Теперь у нас есть еда, и мы можем возвращаться!

Радость от победы в азартной игре потухла, и я вновь почувствовала вину за то, что внезапно затронула, как оказалось, болезненную для Ивасаки тему, связанную с расследованием, в котором Араи был обвиняемым. Поэтому спустя пару минут после того, как мы отошли от домика для азартных игр, я неуверенно произнесла:

– Ивасаки-сан… Мне жаль, что я сказала тебе про Араи-сенсея… Это не мое дело, мне не следовало об этом говорить.

Ивасаки искренне удивился и, с легким испугом на меня посмотрев, быстро качнул головой:

– Тебе не за что извиняться! Ты не спросила ничего такого, мы и правда с Араи постоянно пререкаемся, словно дети, – признал он. – И мне… было приятно вновь ощутить твою поддержку.

Я улыбнулась в ответ. Ивасаки приобнял меня за плечи свободной рукой, а потом быстро отстранился. Видя теплое выражение его лица, легкость в общении, веселость и открытость, я вспомнила о Киёси. Мой старший брат был так похож на Ивасаки… Они бы наверняка подружились, если бы встретились. Я даже удивилась, что раньше не замечала их удивительную схожесть. Может, именно поэтому в тот день, после кайдана про особняк с привидениями, когда я впервые встретила Ивасаки, я доверилась ему? Даже не осознавая этого, разглядела в нем черты Киёси?

– Ты напоминаешь мне брата, – внезапно сказала я и удивилась своим словам, но не пожалела о них.

Воспоминания о Киёси возвращали боль… Но вместе с ней возвращались и те свет и тепло, которые всегда дарил Киёси. И я очень хотела, думая о брате, вспоминать не только о его смерти, но и обо всех счастливых моментах, которые мы пережили вместе. Пусть их и оказалось гораздо меньше, чем могло бы быть…

– Твоего брата? – удивился Ивасаки и рассмеялся. – Что ж, судя по всему, он классный.

– Да, он был очень классным. – Эти слова прозвучали так печально, что Ивасаки, вздрогнув, с тревогой посмотрел на меня.

– Был?.. – неуверенно протянул он и явно заметил тень на моем лице. – Ох, мне так жаль…

– Тебе не должно быть жаль. – Я быстро покачала головой. – Это я о нем заговорила… Киёси был таким же веселым, честным и справедливым, как и ты. Хотел стать врачом и спасать жизни.

– Что случилось? – нахмурившись, спросил Ивасаки.

Я помедлила, но все же ответила. И в этот момент даже не удивилась тому, что смогла быть откровенной. А ведь еще не так давно я не представляла, что смогу хоть с кем-то поделиться тем, что произошло.

– Его убили… Точнее, я уверена, что его убили. Но это так и не доказали.

– Расскажи, кто это сделал. – В голосе Ивасаки я услышала злую решимость. – Когда вернемся, я отправлю этого человека за решетку!

Я мрачно хмыкнула, хотя мне, как бы странно это ни звучало, понравились слова Ивасаки.

– Не выйдет… Этого человека убили.

Ивасаки удивленно вскинул брови. Он казался сбитым с толку.

– Как так? Что случилось? – воскликнул он, а потом, поджав губы, виновато покосился на меня. – Прости. Не отвечай, если не хочешь.

Я, задумавшись, помедлила. Вспомнила, как не стала говорить правду о произошедшем Кадзуо, когда тот пытался выяснить что-то про моего брата. Как оказалось, он уже слышал об этом деле, но не мог мне в этом признаться и хотел узнать больше… наверняка надеясь выяснить что-то новое об убийце, которого ищет. Но про убийцу я ничего не знала, а говорить с кем-либо о Киёси в то время еще не могла.

Но сейчас… Что-то изменилось. Мне стало легче быть искренней. Мне хотелось быть искренней. А делиться с кем-то своей болью больше не казалось слабостью.

– Они были друзьями. Мой брат Киёси и… – Перед именем убийцы я запнулась, но все же произнесла его, хоть оно и осело горечью на языке: – И Фумио.

– Друзьями? – вновь удивился Ивасаки.

Я кивнула, сцепив зубы. Я и сама была знакома с Фумио, хоть и поверхностно. Не то чтобы Киёси и Фумио были лучшими друзьями… Но они проводили вместе много времени, были в одной компании, доверяли друг другу. Они познакомились в университете и учились в одной группе.

– Однажды Киёси остался на ночь у одного из приятелей, чтобы вместе готовиться к сложному экзамену. Там были Фумио и еще один парень. В те дни они только и делали, что учились, по крайней мере, Киёси уж точно. – Я невольно улыбнулась, вспоминая амбициозность и любознательность старшего брата, но улыбка быстро потухла. – В ту ночь… Фумио взял машину Киёси и куда-то уехал. Как выяснилось, у него были долги, причем взял он деньги не у тех людей, и в ту ночь они потребовали у него эти долги вернуть… Своей машины у Фумио не было, и он стащил ключи Киёси. И той ночью случайно сбил человека. Насмерть. А потом скрылся. Вернулся в квартиру, словно ничего и не произошло.

Ивасаки молчал, внимательно слушая мой рассказ. Я глубоко вздохнула, чувствуя, как учащенно забилось сердце, а в груди тугим узлом скрутилась давняя тревога и не отпускающая меня боль. Но я взяла себя в руки и продолжила:

– Конечно, по камерам быстро обнаружили, что машина, сбившая человека, принадлежала моему брату… И его задержали. Обвинили в том, что он убил человека и скрылся. Это было так ужасно… – Я с силой сжала кулаки, злясь на всех тех, кто обвинял Киёси, кто, не зная правды, очернял его имя сплетнями и домыслами. – Говорили, что он собирался в будущем лечить людей, а сам стал убийцей. И другое тоже… Многие из университета и другие знакомые негодовали, обсуждали произошедшее за нашими спинами. Вот только Киёси все отрицал, и я знала, что он ни за что бы так не поступил…

– И что случилось дальше? – словно поддерживая меня, негромко спросил Ивасаки.

Он был непривычно хмурым, а его взгляд потемнел.

– Детективы поняли, что ошиблись, – с вернувшийся из прошлого злостью ответила я. – Алиби Киёси подтвердилось. В ту ночь он говорил со мной по телефону. Примерно в то время, как кто-то ездил по городу на его машине. Я рассказала об этом, наши телефоны проверили и смогли отследить, где был мобильный брата во время аварии.

– Странно, что этого не сделали сразу, – фыркнул Ивасаки. – Они просто ухватились за самую очевидную цель.

Я кивнула. Тот факт, что все узнали о невиновности Киёси перед его смертью, казался небольшим утешением. Но, пусть и снятое, обвинение стало тяжелым ударом для моего брата. Он очень болезненно пережил задержание, а слухи все продолжались. Некоторые даже считали, что наша мама, опытный и успешный юрист, помогла освободить сына, да и у нашего отца было много влиятельных друзей.

– Но почему его убили? – напряженно спросил Ивасаки.

– Потому что Киёси знал, кто виновен, – тщетно пытаясь скрыть горечь в голосе, ответила я. – Он ведь говорил со мной и не спал. А потому видел, кто оставался в квартире, а кто… уехал. Я сама спросила у Киёси: разве он не знает, у кого нет алиби? Киёси все отнекивался, и я понимала, что он просто защищал друга, но не хотела, чтобы брат покрывал убийцу. Так я ему и сказала: что он не должен молчать. И тогда Киёси рассказал мне, что уже поговорил с этим человеком… И попросил его сдаться, ведь тогда ему могли уменьшить срок или что-то вроде того. Киёси сказал, что дал этому человеку три дня.

Я резко замолчала, почувствовав, что дышать стало тяжелее. Я подошла к самой страшной и болезненной части.

Ивасаки взял меня за руку и усадил на стоявшую поблизости скамью. Вытащив из рюкзака бутылку воды, он протянул ее мне, и я с благодарностью улыбнулась, а потом сделала несколько небольших глотков.

– Киёси не дожил до конца этих трех дней, – продолжила я. Ивасаки шумно выдохнул, и я увидела, что он сжал кулаки. – Он умер от анафилактического шока.

– Анафилактического шока? – с удивлением переспросил Ивасаки.

– Да. У Киёси была сильная аллергия на кунжут. И в тот день он съел что-то и… умер, – кратко объяснила я, но голос все же дрогнул. – Никто ничего не доказал, но я знаю, что это Фумио добавил ему кунжут в еду. Знаю, что в тот день они встречались, но на это никто не обратил внимания, а потом, после смерти Фумио, никому и дела не было, убил этот придурок еще кого-то или нет. Это был последний, третий день. Фумио просто не хотел ни сдаваться, ни чтобы мой брат рассказал правду. Киёси вообще почти не ел в то время из-за стресса. И что? Каким-то образом случайно съел кунжут? Впервые в жизни и именно в тот день? – Я невольно заговорила громче, и голос задрожал от ненависти.

– Согласен, – покачал головой Ивасаки, успокаивающе сжав мое плечо. – Даже если доказательств нет… Мне тоже все очевидно. Но… Фумио все же поймали? За то, что сбил человека?

– Да. – Я опустила глаза. – Он все равно попался. Я не знаю деталей, нам не рассказывали, понятное дело. Вот только когда полицейские приехали за Фумио, они нашли его убитым.

Я, замолчав, покачала головой, и Ивасаки не стал уточнять, как убили Фумио. Я же не хотела углубляться в эту тему. Я и так уже с трудом сдерживала слезы.

Когда я убеждала одного из детективов, что смерть Киёси не была несчастным случаем, он раздраженно воскликнул, что мне не должно быть дела, ведь даже если Фумио и убийца, его самого уже убили. Таким образом детектив проговорился – ведь до этого другой сообщил, что Фумио якобы тоже стал жертвой несчастного случая.

А когда я пришла в полицейский участок пару дней спустя, то, подойдя к дверям одного из кабинетов, услышала, как детективы обсуждали дело моего брата и дело его убийцы. И до того как в коридоре, на углу которого я стояла, показался другой полицейский, я успела расслышать, что Фумио не просто задохнулся – его отравили. Больше ничего необычного я не узнала. Хотя те детективы наверняка знали куда больше о почерке серийного убийцы. Я же тогда об этом не имела ни малейшего представления и вскоре, казалось, даже забыла о яде. Мне было не до того.

Но сейчас я понимала, что Фумио был убит точно так же, как и те люди, чьи трупы я нашла в этом городе. Но продолжать думать об этом, размышлять о каком-то психопате, вспомнив о смерти брата, я не захотела.

– Надо же… – Ивасаки покачал головой. – Но… За что его убили?

Я лишь пожала плечами. Это дело так и не раскрыли.

– Он должен был просто сдаться! И правосудие над ним так и не свершилось. А то, что его убили… Это даже справедливостью не назовешь. Убийство не оправдывает убийство, пусть даже тот, кто лишил жизни двух невинных людей, не сможет больше разгуливать на свободе. И ведь он не просто убил друга, он его еще и предал!

Лицо Ивасаки скривилось от отвращения. Я видела в его глазах злость, направленную на Фумио и, возможно, еще и на тех, кто вел дело моего брата. Но затем на лице Ивасаки осталась лишь печаль.

– Мне очень жаль. Не представляю, как тяжело было тебе и твоей семье.

Я лишь кивнула. Это было невыносимо.

– Но отчасти я могу понять… – продолжил Ивасаки, смотря прямо перед собой. – У меня тоже погиб близкий человек. Мой лучший друг.

Я посмотрела на Ивасаки с удивлением, которое через мгновение превратилось в сочувствие. Он никогда об этом не рассказывал… Но я вспомнила, что Араи еще в самом начале нашего знакомства вскользь упомянул о тяжелом происшествии, которое пережил Ивасаки. Может, он имел в виду именно это?

– Что произошло? – осторожно спросила я.

– Его тоже убили, – с болью в голосе ответил Ивасаки. – Мы были напарниками. Его звали Хосино Масао, и он был чуть старше, но относился ко мне как к равному… А я пытался равняться на него. Хосино-сан был самым смелым из всех, кого я знал. Он был отличным парнем с теми, кто этого заслуживал, но терпеть не мог тех, кто причинял другим боль. Знаешь, неподкупный и справедливый, но такой безрассудный… – Ивасаки печально усмехнулся, и я поняла, что он не просто вспомнил своего друга, возможно, ему в голову пришел какой-то конкретный момент из его жизни. – Нарушал правила, пытаясь добраться до правды, всегда прямо говорил, что думает, нисколько не боялся начальства. Тогда наша команда следила за одной бандой… Это были наркоторговцы, и мы очень хотели засадить их всех за решетку. Это была сложная операция, кропотливая. Я так радовался возможности принять в ней участие, ведь был еще совсем новичком. У Хосино-сана был информатор. И однажды этот… – Ивасаки медленно выдохнул, словно борясь с горькой злостью на друга, и покачал головой. – Хосино-сан отправился на встречу с информатором в одиночку. А за ним проследили. И тогда банда поняла, что их человек сливал полиции информацию… Так что они избавились сразу от двоих. И от информатора, и от детектива.

Я увидела глубокую скорбь в глазах Ивасаки, и мое сердце сжалось от боли.

– Вы поймали их? – тихо спросила я, и Ивасаки кивнул:

– Да. Сделать это стало куда сложнее. Понадобилось больше времени… Но смерть Хосино-сана заставила меня работать еще усерднее. Я не мог позволить этой банде свободно разгуливать на свободе еще и потому, что из-за них умер такой человек, как Хосино-сан. Это было так несправедливо…

Ивасаки судорожно вздохнул, опустив голову.

И я понимала, что его мучает. Болезненное, терзающее чувство несправедливости, звенящее в голове тысячами «если бы только»…

– Ты это имел в виду? Когда сказал, что тебе есть за что винить себя? – положив руку на плечо Ивасаки, спросила я, вспоминая фразу, сказанную им перед азартной игрой.

Он, сморщив нос, кивнул:

– Да.

– Но ты же не виноват. – Я с сочувствием посмотрела на Ивасаки.

– Если бы я работал лучше, этого бы не произошло. Хосино-сан взял бы меня с собой. Или нам не понадобилась бы помощь того информатора. Или же…

Ивасаки, начав громко и торопливо говорить, вдруг затих, а я медленно покачала головой:

– Нет, Ивасаки-сан, твоей вины здесь нет. Я уверена, что ты делал все возможное. Да ты и сам сказал, что был еще новичком. – Я попыталась хоть как-то поддержать Ивасаки, злясь на себя за то, что не могу правильно подобрать слова.

Проклятье, я понимала его, я чувствовала, что Ивасаки терзает чувство вины, притом что в глубине души он знал, что не сделал ничего плохого. Но, даже понимая это, Ивасаки все равно не мог простить себя за то, что не смог предотвратить трагедию.

Внутри перемешалось столько чувств… Я искренне хотела помочь Ивасаки принять случившееся, убедить, что в произошедшем нет его вины, но не могла подобрать слов, которые не звучали бы банально и глупо. Я разочарованно выдохнула.

Хотя Ивасаки, судя по всему, была приятна уже просто моя поддержка. Он на мгновение улыбнулся и все же затем хмуро продолжил:

– Мы поймали этих преступников. А я потом… чувствовал себя разбитым и опустошенным. Не хотел ничего делать, точнее, у меня не было сил. Мне сначала казалось, что я недостоин работать в полиции, называться детективом… Но я не мог позволить себе все бросить. Я ушел из своего отдела, начал расследовать дела об убийствах… И решил, что больше не допущу ошибок. Буду работать так же усердно и самоотверженно, как работал Хосино-сан. Наверное, поэтому я так остро реагировал на Араи.

Ивасаки, проведя ладонями по лицу, устало откинулся на спинку скамьи. Я кивнула, понимая, что он подразумевал под этими словами. Произошедшее со старшим братом Араи напомнило Ивасаки о погибшем друге.

– Поначалу, когда Араи начали подозревать, я считал эту версию глупостью, ведь как брат может убить брата?.. Но мой напарник настаивал, что подобное все же случается, да и не так уж редко, а потому мы прорабатывали и эту версию. И, сама знаешь, нашли улики. Тогда я поверил, что Араи убил родного брата, хотя и не мог понять: как подобное вообще можно совершить? – Ивасаки горько усмехнулся, и на его лице проступило чувство вины. Он наверняка жалел о том, что думал об Араи настолько плохо, обвинял его и, скорее всего, презирал.

– И даже оказавшись в этом месте, я не позволил Араи куда-то от меня деться, потому что хотел посадить его за решетку. Но он… – Ивасаки помедлил. – Араи казался неспособным на убийство. Он даже спас мне жизнь в первом кайдане. Помогал людям во время других страшных историй. И я вдруг понял, что уже не могу относиться к нему как прежде. Понял, что больше не вижу в нем убийцу, все чаще забываю о том, что задержал его когда-то. И я очень надеюсь, что это не очередная моя ошибка… Но все равно этого очень боюсь.

– Так и есть, – коротко отозвалась я. – Это точно не ошибка. Араи-сенсей не то что не мог лишить кого-то жизни… Он не раз здесь рисковал своей ради других.

Ивасаки лишь кивнул. Еще какое-то время мы молча сидели рядом, думая каждый о своем, но потом он встал и протянул мне руку.

– Пойдем обратно. Мы и так уже заставили всех ждать. Они наверняка голодные и злые.

Я коротко рассмеялась. Приняв руку Ивасаки, встала, и мы направились обратно к нашему укрытию. До него мы дошли в уютном молчании, и я успела успокоить заискрившиеся нервы. Я не хотела, чтобы остальные заметили на моем лице отпечаток скорби от воспоминаний о брате и истории Ивасаки.

– Все в порядке? – У входа в наше укрытие стоял Кадзуо.

Прислонившись к стене, он, казалось, просто смотрел на улицу и размышлял, но, увидев нас с Ивасаки, выпрямился и пошел нам навстречу.

– Мы выиграли еду! – радостно объявил Ивасаки, повыше подняв рюкзак с припасами, а затем усмехнулся. – Точнее, я буквально отвоевал ее, но Хината-тян прекрасно выполнила роль группы поддержки.

Я внимательно посмотрела на Ивасаки, а он, все так же весело улыбаясь, прошел в дом. Я направилась следом, но Кадзуо легко коснулся моей руки. Я замерла, оглянулась и, к счастью, сумела сохранить невозмутимое выражение лица.

– Ты в порядке? – спросил он.

Я удивилась: почему Кадзуо решил спросить меня об этом? Все вроде бы как обычно, ничего не произошло…

– Боишься, что я искала минка, а нашла неприятности? Нет, на этот раз обошлось без приключений, – пошутила я.

Уголок его губ дрогнул, Кадзуо, казалось, хотел сказать что-то еще, но не решился. Он несколько секунд молча смотрел на меня, словно пытаясь то ли вспомнить, то ли придумать, что сказать.

Затем, качнув головой, он просто кивнул и шагнул в сторону, собираясь уйти, но тогда уже я коснулась его плеча, и он резко остановился.

– А с тобой… все в порядке? – осторожно спросила я, помедлив, прежде чем опустить руку.

Меня удивило и даже немного насторожило поведение Кадзуо.

Он развернулся и уверенно усмехнулся, а от былого смятения не осталось и следа.

– Конечно. Насколько возможно. Пойду прогуляюсь, раз уж все здесь.

– Подожди, – попросила я, прежде чем Кадзуо ушел. – Ты не хочешь пообедать вместе… со всеми?

– Мне не требуется еда, я ведь икирё, – напомнил Кадзуо, и я поджала губы, коря себя за глупость.

Точно, мы же уже об этом говорили… Да я и сама замечала, что Кадзуо до своего… исчезновения то отказывался от еды, ссылаясь на плохой аппетит, то уходил, чтобы якобы поесть в одиночестве. Араи еще упоминал, что Кадзуо не нужен сон, и этому я даже на секунду позавидовала. Но затем поняла, что сон, пожалуй, один из самых надежных способов хоть ненадолго сбежать из этого проклятого города.

– Да, точно… – смущенно ответила я. – Сон, еда, вода… Что еще тебя отличает от обычных людей?

– Ты очень тактична, как и всегда, – заметил Кадзуо, и я мрачно посмотрела на него.

– Не смотри так, – улыбнулся Кадзуо.

– Как «так»? – с подозрением протянула я, продолжая пристально смотреть на него, но Кадзуо хмыкнул и покачал головой.

– Я слабее ощущаю боль, – ответил он на первый мой вопрос.

Я почувствовала легкое удивление, смешанное со странным облегчением, но не нашла, что сказать, и тут на пороге появился Ивасаки.

– Хината-тян, ты где пропала? – весело спросил он, а потом окинул нас с Кадзуо беглым взглядом. – А, ясно.

С этими словами Ивасаки, не дождавшись моего ответа, скрылся в доме, но я расслышала его голос:

– Не волнуйся, твоя еда тебя дождется. Но лучше не искушай судьбу.

– Я пойду, – тем временем спокойно произнес Кадзуо, и его лицо вмиг стало привычно непроницаемым. – Увидимся позже.

– Хорошо. – Я нарочито безразлично пожала плечами.

Кадзуо отошел на пару шагов от входа в гостиницу, а потом оглянулся, и на мгновение на его лице вместо холодной маски я вновь заметила улыбку.

– Хочу потом кое-что показать тебе…

С этими словами он ушел, а я еще несколько секунд смотрела ему вслед, не понимая, что сейчас произошло и какие именно чувства это у меня вызвало.