Пока не погаснет последний фонарь. Том 3

Глава 24 乾坤一擲 Поставить на карту все

Вздрогнув, я обернулась… и увидела Хасэгаву. Вернее, Хаттори Исао.

Он стоял за нами, привычно спрятав руки в карманах плаща и слегка сутулясь. На его лице играла до боли знакомая улыбка – и отблески пламени делали эту веселую улыбку почти зловещей.

– Опять ты, псих… – зло прорычал Ивасаки, но Йоко быстро схватила его за руку и покачала головой.

Ивасаки сжал кулаки и с яростью посмотрел на Хасэгаву, но все же остался на месте.

– Я ждал хоть немного благодарности, – невозмутимо заметил Хасэгава, приподняв бровь. – Все-таки вы слишком задержались.

– У тебя фантазии вообще нет? – мрачно поинтересовался Кадзуо, и я непонимающе на него посмотрела. Но Кадзуо не отрывал пристального взгляда от Хасэгавы. Тот ответил на взгляд Кадзуо, но я уже не видела в его глазах ни капли веселья.

– Зачем изобретать колесо? И искать что-то новое, когда старое отлично работает?

– Надеюсь, внутри никого не было, – ничего не выражающим тоном произнесла Эмири, но в ее глазах блеснули недобрые огни.

– Надежда умирает последней, – холодно отозвался Хасэгава, но я не могла не заметить, что слова Эмири его задели.

– И почему я не удивлен, что мы встретили здесь именно вас? – услышала я насмешливый голос.

– Проклятье, только их сейчас не хватало, – пробурчал Ивасаки.

Повернувшись, я увидела Тору. Рядом с ним стояла, всматриваясь в горящее здание, Каминари, и ее лицо выдавало сильное раздражение, но ни капли испуга. Сэнси остался чуть в стороне, мрачно осматриваясь, как будто в любой момент ожидал нападения. Одзи лишь неприязненно покосился на горящий дом в традиционном стиле. Обведя нас скучающим взглядом, он заметил Эмири и приветственно вскинул руку. Акагэ же переводил нервный взгляд с нас на полыхающий дом и обратно. И я видела, насколько ему хотелось убраться отсюда подальше.

– Если вам настолько надоели кайданы, – невозмутимо произнес Тора, глянув в сторону разрывающего тишину и темноту ночи пожара, – могли просто не приходить.

Акагэ не разделял его спокойствия.

– Вы с ума сошли, что ли? Что нам теперь делать? – зло и одновременно испуганно воскликнул он. – Это пока единственное традиционное здание, которое мы нашли! А до полуночи осталось не так много времени!

– На небе взошла синяя луна, омамори у нас пропали… – протянул Тора, не обратив на Акагэ внимания. – И вы стоите тут у единственного традиционного здания – горящего. Может, объясните, что происходит?

– А стоит ли? – задумчиво произнесла Эмири, негромко, но так, что все ее услышали.

Одзи закатил глаза, а Каминари почти зло посмотрела в сторону Эмири, но на нее это не произвело никакого впечатления.

– Не могу не согласиться с Эмири-тян, – дружелюбным тоном заметил Хасэгава.

Тора посмотрел на него, приподняв бровь:

– Не удивлюсь, если это ты здание поджег.

Улыбка Хасэгавы стала чуть шире.

– Рад, что произвожу правильное впечатление.

Кадзуо вновь пристально посмотрел на него, словно искал что-то в его лице, но на этот раз Хасэгава взгляда Кадзуо избегал.

– Хватит терять время, – мрачно произнес Сэнси, и на мгновение я даже удивилась, что он заговорил. – Уверен, у нас его не так много.

– Засчитаем это в качестве «пожалуйста», – поморщился Ивасаки.

Я действительно начала нервничать: казалось, в полыхающем в нескольких метрах от нас пожаре сгорали и отведенные нам минуты. И, несмотря на всю мою неприязнь к компании Торы, я не желала им смерти.

– Сегодня ночью должен был пройти сотый кайдан, – начала я. – А после него – появиться ао-андон и всех нас убить.

Одзи скривился, тогда как Акагэ резко побледнел. Выражение лица Сэнси совершенно не изменилось, а вот на лице Каминари раздражение сменилось злостью. Тора лишь спокойно уточнил:

– Должен был пройти?

– Ага, здесь. – Ивасаки кивнул в сторону горящего здания в традиционном стиле.

– Понятно… – протянул Акагэ. – И вы решили напоследок тут все спалить?

– Каков ваш план? – Одзи пристально посмотрел на Эмири. – Не сомневаюсь, он у вас есть. Как и немного больше информации, чем вы успели нам сообщить…

– «Нет ничего более утомительного, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности…»[81] – Эмири, сделав выразительную паузу, не договорила и просто посмотрела на Одзи с легкой улыбкой.

Он же ответил ей мрачным взглядом:

– Полагаю, мне лучше не знать продолжения.

– Возможно.

– Мы вам не мешаем, умники? – фыркнула Каминари.

– Достаточно, – прервал их Кадзуо. Ему наверняка тоже надоело впустую тратить наше драгоценное время.

Он кратко объяснил команде Торы про синюю луну, сотый кайдан… и наш план.

Наш план, согласно которому мы хотим рассказать историю про хяку-моногатари кайданкай. Про то, как группа людей – все те, кто стал пленником этого города, – собрались в одном месте и рассказывают друг другу страшные истории, гася после них пусть и не фонари, но свечи. Про страшные истории, после которых мы, как рассказчики, встретившиеся всего лишь для простой игры, должны будем целыми и невредимыми… разойтись по домам.

И конечно же, предупредил, что лишенные омамори, после полуночи мы станем живыми мишенями для всех живущих в этом проклятом городе демонов и ёкаев.

– То есть вы хотите самостоятельно провести последний кайдан? – произнес Тора. – Сюжет которого – игра о встрече рассказчиков сотни страшных историй?

– Звучит как очень ненадежный план, – прокомментировал Одзи.

– Получается, у нас хяку-моногатари кайданкай внутри хяку-моногатари кайданкай, – хмыкнул Акагэ.

– Тогда Ао-андон может появиться дважды, – хмуро заметил Сэнси. – Как в конце вашей истории, так и в конце той сотни, что будет рассказана этой ночью.

– Второй не появится, – покачал головой Хасэгава. – Он может прийти только после сотой истории. В этом городе, по словам одной ведьмы, всегда находится ровно сто участников. Но я очень сомневаюсь, что без омамори свои истории расскажут и доживут до рассвета все они.

– Какой же ты циник, – процедила я.

– Реалист, – спокойно поправил Хасэгава.

Тора перевел взгляд с него на меня:

– Где-то я это уже слышал.

– А что, если все-таки выживут все? – уточнила Каминари.

Хасэгава слегка склонил голову набок, на мгновение задумавшись:

– Тогда… можно будет кого-нибудь убить.

– Тебя, например, псих, – зло бросил Ивасаки. Он смотрел на Хасэгаву практически с ненавистью.

– Оставь это своему другу, – невозмутимо отозвался Хасэгава, продолжая улыбаться. – Но на самом деле я пошутил. У нас же есть Кадзуо-кун. Араи-сенсей вряд ли подчиняется здешним правилам, а вот Кадзуо да. Он может не принимать участие в этом кайдане, и тогда в любом случае у нас будет максимум девяносто девять историй.

Кадзуо ответил Хасэгаве холодным взглядом, но промолчал. Акагэ же снова с подозрением покосился на Кадзуо. Тора лишь усмехнулся, но на этот раз спрашивать о причинах «неуязвимости» Кадзуо не стал и вместо этого поинтересовался:

– Мне любопытно, откуда вы обо всем этом узнали? – На лице Торы не появилось ни малейшего признака волнения или тем более страха, но сейчас он явно размышлял над тем, как поступить. И по взгляду Торы, брошенному в сторону Каминари, можно было понять, чего именно он боится больше всего.

– Вам лучше не знать, – заверил Хасэгава.

Тора в ответ на это заявление приподнял брови, а Ивасаки вновь бросил на Хасэгаву полный ярости и презрения взгляд.

И я этому почти позавидовала.

Потому что сама, хоть время от времени и чувствовала на себе внимание Хасэгавы, старалась, чтобы наши взгляды не пересекались, – для меня это было слишком тяжело. Еще до событий последних двух дней каждый раз, как я видела Хасэгаву, в моей голове сталкивались и смешивались как воспоминания обо всех тех убитых людях, на которых я наткнулась в этом городе, о смерти незнакомого участника в библиотеке, так и воспоминания о наших с Хасэгавой разговорах, об игре в шахматы, о совместно пережитых кайданах.

Теперь же, вдобавок ко всему прочему, смотря на Хасэгаву, я вспоминала лицо Араи. Ненависть и ледяную ярость в его глазах. Слышала его голос, произносящий те страшные слова.

«Нельзя убить того, кто и так уже мертв…»

Я встряхнула головой, прогоняя непрошеные мысли. Сейчас у нас есть проблемы куда более серьезные, чем мое противоречивое отношение к Хасэгаве.

– Но нам нужны фонари, – отметил Одзи.

– В наше время многие, проводя хяку-моногатари кайданкай, пользуются обычными свечами, – ответил Кадзуо и мрачно добавил: – Будем надеяться, это сработает.

По выражению лица Одзи можно было с легкостью понять, как высоко он оценивает наш план, и я с трудом сдержала раздражение. Как будто у этого парня имелись идеи получше.

Ивасаки открыл сумку, в которой лежали найденные Кадзуо свечи, и дал по одной каждому в команде Торы, при этом все же всем видом показывая, что предпочел бы этого не делать.

– Необходимо начать после того, как наступит полночь, – предупредила Йоко, и в ее голосе, на удивление, не было ни страха, ни волнения, которые она наверняка испытывала.

– Но как мы поймем, что уже полночь? – нервно спросил Акагэ.

– Встретим тех, кто захочет нас убить, – небрежно отозвался Одзи. – Уверен, они не заставят себя долго ждать.

– Очень смешно, – пробурчал Акагэ.

Но я понимала, что Одзи не шутил. И выбора у нас не было.

В голове мелькнула жуткая мысль, и в меня словно впилось множество осколков льда. Я резко посмотрела в одну сторону, а затем – в другую. Но, как и ожидала, не увидела ничего, кроме теней, скачущих по асфальту и стенам домов.

И все же я понимала, что рядом уже могут находиться ёкаи. Просто мы неспособны их увидеть. Пока.

А Араи способен. И видел все те дни, что пробыл здесь, ведь и сам… сам стал ёкаем. Если бы сейчас Араи находился рядом, он мог бы подтвердить мою догадку.

– Что такое? – наклонившись ко мне, тихо спросил Кадзуо.

Я с трудом отвернулась от тянущейся в непроглядную темноту улицы и посмотрела на Кадзуо.

– Уверена, ёкаи уже рядом.

Кадзуо лишь кивнул и взял меня за руку. Прикосновение его холодных пальцев к моей разгоряченной коже оказалось настолько успокаивающим и приятным, что я постаралась хотя бы несколько мгновений не думать ни о чем – просто держать Кадзуо за руку.

Внезапно тишину, до этого прерываемую звуками пожара, разбил пронзительный крик, который так же внезапно оборвался. Меня передернуло. Я заметила, как побледнела Йоко, как напряженно огляделся Ивасаки.

– Думаю, можно начинать, – хладнокровно заметил Тора.

Ивасаки неприязненно на него покосился:

– Вы собираетесь остаться с нами?

– Предпочитаю знать, что именно вы собираетесь делать. И наблюдать.

– Кто хочет быть первым? – спросила Йоко, прерывая разборки.

– Давайте Эмири-тян, – напряженно осматриваясь, предложил Ивасаки. Удивленный взгляд Эмири он проигнорировал.

– Хорошо, я буду краткой. – Она пожала плечами, и Ивасаки, подойдя к горящему зданию, аккуратно зажег свечу от охваченной огнем травы.

В это время Эмири начала рассказывать свою страшную историю.

– В одном небольшом городе жила девочка по имени Ханако. Она училась в средней школе и, к сожалению, была слабой и беззащитной, а потому подвергалась издевательствам со стороны одноклассников. Не выдержав постоянных обид и оскорблений, девочка убежала в школьный женский туалет на третьем этаже и, спрятавшись в третьей кабинке, покончила с собой.

С тех пор, согласно легенде, призрак Ханако-сан обитает в женском школьном туалете и может появиться в любой момент, чтобы утащить живых в ад. При этом Ханако-сан можно и призвать самому.

Две школьницы решили проверить, так ли это на самом деле, и зашли в женский туалет на третьем этаже своей школы. Более смелая – или же более глупая – подошла к двери третьей кабинки и, постучавшись, три раза спросила: «Ты здесь, Ханако-сан?» Спустя пару мгновений ей ответил хриплый голос: «Да».

Вторая подруга, придя в ужас, успела, как и предписывают правила, выбежать из туалета за три секунды. А та, что постучалась, убежать не успела, и из кабинки к ней вышла девочка лет десяти, одетая в алую юбку и белоснежную блузку, перепачканную кровью. Ханако-сан протянула к школьнице руки, чтобы убить, но та быстро вытащила табель об успеваемости и показала призраку свои отличные оценки. Тогда Ханако-сан отпустила школьницу живой и невредимой. Конец.

Одзи поморщился:

– Вариант со спасением благодаря отличным оценкам придумали учителя, чтобы дети хорошо учились. С такой концовкой это уже даже не страшилка.

– Можешь сам рассказать ту версию, по которой встреча с Ханако-сан обязательно заканчивается билетом в ад в один конец. – Эмири задула свечу, которую передал ей Ивасаки. – Страшная история? Да. О сверхъестественном? Тоже да.

– Не тратьте время, – прервал их Тора. – Кто следующий?

– Давай ты, Хината-тян, – кивнул мне Кадзуо, и я не стала спорить.

Первой страшилкой, которая пришла мне в голову, стала та история, которую как-то раз в подростковом возрасте рассказала мне Минори.

– Однажды две подруги собрались в центр города. Одна из них хотела поехать на метро, считая, что так будет быстрее, но другая настаивала на том, чтобы взять такси… И тогда она рассказала своей подруге страшилку про Тэкэ-Тэкэ.

Согласно этой истории одна девушка, в ожидании стоя на платформе, упала на рельсы, и ее переехал поезд, разрезав напополам. Никто не знает точно, что произошло: то ли девушку травили и она покончила с собой, то ли ее столкнули, то ли случившееся вообще было несчастным случаем… Но эта девушка после своей страшной смерти превратилась в мстительного духа, рассекающего пополам длинной косой любого, кого встретит у железнодорожных путей.

Одна из подруг, увидев, что другая совсем не испугалась, добавила, что любой, кто услышит про Тэкэ-Тэкэ, обязательно встретится с ней в течение месяца. Ее подруга опять не поверила и вскоре забыла о страшном рассказе… Пока однажды, стоя на платформе в ожидании своего поезда, не заметила, что осталась на ней совсем одна.

Вдруг она услышала странный стучащий звук и, повернувшись, увидела ползущую на локтях девушку, нижняя половина туловища у которой отсутствовала, обрываясь окровавленной одеждой. За собой существо тащило длинную, остро заточенную косу.

Тэкэ-Тэкэ невероятно быстро настигла живую девушку и спросила: «Ты знаешь, где мои ноги?» Та, разумеется, не знала, и тогда Тэкэ-Тэкэ, выхватив косу, разрезала девушку напополам. Конец.

– Такая концовка тебе нравится больше, Одзи? – ухмыльнулся Акагэ.

Я тем временем взяла из рук Кадзуо свечу, но внезапно откуда-то сверху раздался пронзительный лай.

Вздрогнув от неожиданности, я чуть не выронила свечу.

– Скорее! – поторопил Кадзуо, вскинув голову на жуткий звук, и я задула пламя свечи.

Все. Я сделала половину из того, что требовалось для моего возвращения. Теперь необходимо дожить до рассвета. И, что не менее важно, помочь всем остальным моим друзьям выбраться из этого проклятого места живыми.

Я быстро огляделась, чтобы понять, откуда надвигалась угроза. И тогда застыла.

Прямо к нам на мощных, покрытых длинными черными перьями крыльях стремительно летели два существа, похожие на собак, но лапы их оканчивались на удивление длинными когтями, а глаза горели красным огнем, словно отражая танцующее неподалеку пламя. Одна из собак снова взвыла и ринулась в нашу сторону, оскалив крупные клыки.

Кадзуо оттолкнул меня, а сам бросился в противоположную в сторону, и хаину[82] пролетел в опасной близости от наших голов, блеснув острыми когтями.

Я, с трудом удержав равновесие, обернулась, чтобы не выпускать из виду ни одного ёкая, а мое сердце бешено забилось в груди. Второй пес, приземлившись, сложил крылья и рванул в сторону Торы, Каминари и Акагэ.

Тора, оттолкнув Каминари, успел выхватить нож прямо перед тем, как на него набросился хаину. Тора упал на спину, и когти зверя, порвав черную рубашку, вспороли его левое плечо. Но ёкай тут же пронзительно взвыл. Его вой сменился сначала рычанием, а затем перешел в тонкий визг, и я заметила, что Тора вонзил в живот хаину нож, а затем прокрутил его.

Ёкай, снова взвыв, оскалился и попытался вцепиться Торе в горло, но в этот момент на существо сзади напал Сэнси: схватил хаину за перья и ударил кинжалом в основание крыла. Ёкай издал пронзительный вой и, отпустив Тору, резко развернулся, так что вторым крылом чуть не сбил Сэнси с ног. Но он увернулся и, крепко держась за первое крыло, ударил хаину ножом во второй раз.

В этот момент к своим союзникам подбежала Каминари и, с трудом увернувшись от острых клыков, воткнула кинжал с длинным тонким лезвием прямо в глаз хаину. Тот завизжал, но Каминари вонзила лезвие еще глубже, и тогда крылатый пес, еще несколько раз дернувшись, тяжело повалился на землю, едва не придавив собой Сэнси.

Тора приподнялся на локтях и, поморщившись, глянул на раненое плечо. Сквозь порванную черную рубашку виднелись кровоточащие царапины.

– Спасибо, – спокойно кивнул он Сэнси, и тот лишь покачал головой. – И тебе, – обратился Тора к Каминари.

Поднимаясь на ноги, он снова поморщился, но, выпрямившись, взглянул на Каминари так, будто ничего не произошло.

– Нечего меня благодарить, – прошипела Каминари и крепче сжала свой кинжал. – Я тебя сейчас сама добью! Зачем было меня толкать, я бы и так справилась! Себя спасай в следующий раз!

– Я спасаю тебя, а Сэнси спасает меня, – почти весело объяснил Тора. – У нас так с самого начала сложилось.

– Только вот надо ли мне это, – хмуро пробормотал Сэнси, выдергивая лезвие из крыла ёкая.

– Конечно надо. Иначе кто потом будет спасать вас обоих.

Пока они разбирались с этим хаину, оставшийся кинулся в сторону Эмири, видимо посчитав ее самой легкой добычей. Ивасаки бросился на помощь, но Одзи оказался быстрее и дернул Эмири за руку, уведя из-под когтей ёкая. Эмири, споткнувшись, налетела прямо на Одзи, но он сумел ее поддержать. Она, тут же оттолкнув его, отстранилась.

– Пожалуйста, – хмыкнул он.

– Я тебя не благодарила, – отозвалась Эмири и быстро пригнулась, на удивление сильно оттолкнув Одзи.

В этот момент хаину схватил когтями воздух прямо над их головами.

– Теперь мы квиты, – сказала Эмири.

Ёкай, сделав круг по воздуху, снова стремительно полетел в сторону Одзи и Эмири, но теперь перед ними оказался Ивасаки, который бросил в хаину горящую доску. Ёкай, увернувшись, сменил траекторию и отлетел в сторону, но почти сразу опустился на землю и бросился на Ивасаки.

Повалив его на землю, хаину попытался вгрызться Ивасаки в горло. В глазах того промелькнул страх, который почти тут же сменился злостью.

В этот момент к ёкаю сзади подбежал Хасэгава и поджег шерсть на спине существа. Хаину, зло зарычав, развернулся и попытался схватить зубами отскочившего в сторону Хасэгаву, но огонь быстро усиливался. Ёкай взвыл, а пламя уже перекинулось на крылья. Хаину упал на землю, пытаясь сбить огонь, и в этот момент Ивасаки, подскочив на ноги, вытащил нож и ударил ёкая в шею. Лицо Ивасаки обдало брызгами черной крови, и он на мгновение поморщился, словно от жалости.

Крылатый пес, собравшись с последними силами, подскочил на ноги, и Ивасаки выпустил рукоять ножа, который остался торчать в шее существа. Хаину яростно зарычал и собирался снова наброситься на Ивасаки, но в этот момент в ёкая прилетел брошенный Акагэ увесистый булыжник.

Хаину дернулся, отступил на шаг, и, воспользовавшись этой возможностью, Хасэгава, вновь подбежав к ёкаю, вонзил кинжал ему в бок и, быстро вытащив оружие, ударил еще раз. Хаину снова взвыл. Пламя охватило его уже почти полностью, а нанесенные раны ослабили еще больше. Хаину, оскалившись, из последних сил дернулся в сторону Хасэгавы и попытался укусить его за руку, но упал и уже не смог встать.

Хасэгава, бросив взгляд на покрытое кровью лезвие, на мгновение прикрыл глаза, а затем со спокойным выражением лица протер его и спрятал кинжал. Ивасаки же забрать свое оружие уже не мог – это было чревато серьезными ожогами.

– У меня есть второй. – Хасэгава протянул ему еще один кинжал.

Ивасаки, тяжело дыша после схватки с ёкаем, зло посмотрел на Хасэгаву, но, помедлив, все же взял оружие, видимо понимая, что от этого зависит как его жизнь, так и жизни остальных. После этого Ивасаки, поджав губы, быстро отошел от горящего ёкая.

– Кто следующий? – проигнорировав полный неприязни взгляд Ивасаки, невозмутимо спросил Хасэгава.

Я не ответила, все еще приходя в себя после увиденного. В висках стучала кровь, а в горле пересохло, но я упрямо боролась со все усиливающимся страхом. Кайдан только начался, ёкаи только получили возможность убивать нас… Что же будет дальше?

Мы знали способ, благодаря которому можно вернуться в наш мир, но для этого необходимо выжить. А есть ли у нас, окруженных ёкаями, на это шанс? Можем ли мы дотянуть до рассвета?.. Эти вопросы поднимали у меня в душе бурю, но сейчас я нуждалась во всем своем хладнокровии, а потому упрямо отвечала сама себе: да, сможем.

– Йоко-тян, теперь ты, – произнесла Эмири, с тревогой глянув на нее.

Йоко же быстро покачала головой:

– Давайте сначала кто-то другой, а я позже.

Я посмотрела на Йоко с раздражением, за которым прятался страх, но она мой взгляд проигнорировала. Сейчас ее желание помогать другим не вызывало уважения, а выводило меня из себя.

– Тогда я, – вызвалась Каминари и начала рассказывать свою историю ничего не выражающим тоном, явно торопясь закончить ее как можно скорее. – Однажды двое братьев приехали в деревню к родственникам и отправились погулять на природе. Остановившись у рисового поля, они посмотрели вдаль и вдруг увидели странного высокого человека, полностью в белом, с нечеткими очертаниями. Он словно танцевал, изгибаясь в самых разных позах. Старший из братьев быстро понял, что это не человек, а кунэ-кунэ, и резко отвернулся. Но он не успел предупредить младшего, и тот, внимательно всмотревшись в кунэ-кунэ, сошел с ума и сам начал странно изгибаться, подражая тому существу. И вскоре после этого умер. А его старший брат навсегда покинул деревню и так и не смог себя простить. Все.

– Очень увлекательно, – съязвил Акагэ, и Каминари ответила ему раздраженным взглядом.

– Я не собираюсь тебя страшилками развлекать. Тебе здесь кайданов не хватило?

– Не тратьте время. – Одзи устало провел рукой по волосам.

Недовольно фыркнув, Каминари задула свою свечу.

Над нашими головами, прерывая разговоры, раздался душераздирающий крик, напоминающий рыдание. Он мог бы принадлежать человеку, но звучал слишком громко и жутко.

Все посмотрели наверх.

Над нами пролетело огромное существо, сначала показавшееся мне похожим на птицу. Но, приглядевшись, я поняла, что от птицы этому ёкаю достались лишь огромные пестрые крылья и лапы с внушительными когтями. Зато тело и длинный хвост ёкая были покрыты зеленой чешуей, переливающейся в отблесках пламени, и извивались, как у змеи. Голова со взлохмаченными черными волосами напоминала человеческую, но оканчивалась коротким мощным клювом.

Раздался еще один пробирающий до костей крик, и, посмотрев в сторону, я заметила вдалеке еще одно похожее существо.

– Ицумадэ, – пояснил Кадзуо, хмуро смотря на ёкаев. – Они кружат по ночам над местами бедствий и массовых смертей.

– Тогда они припозднились, – пожала плечами Эмири. – Каждую ночь должны были здесь появляться.

– Может, и появлялись, – пробормотала я, снова вспомнив Араи и ощутив ледяной укол печали. – Просто мы не могли их ни увидеть, ни услышать.

– Они представляют угрозу? – встревоженно уточнила Йоко, но Кадзуо лишь отрицательно покачал головой.

Ицумадэ снова закричал, и мою голову прострелила острая боль. Сделав над нами еще один круг, существо полетело дальше, вскоре скрывшись во мраке.

Еще мгновение все молчали, а затем Ивасаки твердо произнес:

– Йоко-тян, теперь ты.

Она хотела было снова возразить, но, встретившись с пристальным взглядом Ивасаки, все же не стала спорить и начала свою историю:

– Однажды поздно вечером, возвращаясь домой, одна девушка ненадолго заснула в вагоне метро. Проснувшись, она заметила, что осталась одна и, посмотрев на часы, поняла, что давно должна была приехать к своей станции, и все же поезд до сих пор стремительно несся вперед. Наконец он остановился, и девушка решила сойти, чтобы понять, где же она оказалась. И тогда эта девушка заметила табличку, на которой было указано название станции: «Кисараги». Девушка очень удивилась, потому что никогда раньше не слышала о такой станции, и, вытащив телефон, попыталась найти информацию про нее в интернете. Но ничего не нашла. Такой станции не существовало. Девушка испугалась и решила как можно скорее уйти с этой станции, а затем уже поймать такси…

– Йоко-тян, осторожно! – крикнул Акагэ и, бросившись вперед, резко ее оттолкнул.

Йоко сделала несколько быстрых неровных шагов в сторону, но не удержалась на ногах и упала.

А на Акагэ, оказавшегося на ее месте, набросилось крупное черное существо и впилось острыми клыками ему в горло. Брызнула кровь, и Акагэ, захрипев, упал на землю.