Пока не погаснет последний фонарь. Том 3

Глава 8 前門の虎後門の狼 Впереди – тигр, сзади – волк

Первый попавшийся на нашем пути традиционный дом с приглашающей к участию в кайдане вывеской в этот раз оказался совсем небольшим. Бежевые стены, темно-коричневые столбы и перегородки, такого же темного оттенка изогнутая черепичная крыша с золотистыми элементами. Этот дом, с двух сторон обрамленный несколькими аккуратными кустами и парой изящных деревьев, располагался на небольшом каменном возвышении, и к его входу вела белая лестница.

Поднимаясь по ступенькам, я, запрокинув голову, вновь посмотрела на выведенные чернилами иероглифы, но, запнувшись, едва не упала, и Кадзуо тут же подхватил меня под локти. Я, вздрогнув, поспешно выпрямилась, а Кадзуо быстро опустил руки.

– Спасибо, – сказала я, пряча смущение.

Кадзуо лишь кивнул и, не сумев поймать мой взгляд, направился к дверям. Я посмотрела Кадзуо вслед и вдруг подумала, что все еще чувствую на коже прикосновение его холодных пальцев.

Тряхнув головой, я зашла в дом, когда ко мне яркой вспышкой вернулось воспоминание о нашем с Кадзуо поцелуе, и мои щеки загорелись. Мне оставалось лишь радоваться, что освещение в прихожей оказалось совсем слабым.

Мыслям не было никакого дела до моего смущения, и они бессовестно крутились вокруг нашего с Кадзуо… свидания.

Проклятие, а было ли это свиданием?

С того дня я постоянно вспоминала слова Кадзуо, и каждый раз внутри до самых кончиков пальцев разливалось тепло. Я и сейчас едва сдержала улыбку, вспомнив, что Кадзуо сказал мне в тот вечер.

А сам поцелуй? В тот момент я даже не удивилась, даже не задумалась над тем, почему Кадзуо решил меня поцеловать. И почему я ответила, не отстранилась. Все казалось таким правильным, таким естественным… Сейчас же, вспоминая охватившие меня в тот момент чувства, я ощущала смятение. Как подобное могло произойти?

Неужели я нравлюсь Кадзуо? Этим вопросом я задавалась всю ночь после нашей прогулки в заброшенный парк аттракционов и весь сегодняшний день. Вроде бы теперь все стало ясно, но, с другой стороны, в подобное не верилось, хотя верить и хотелось. Очень хотелось. Кадзуо говорил так искренне… И он бы не стал целовать меня просто так. Как и я – его.

Значит, Кадзуо мне нравится… Конечно нравится, отрицать это глупо, он понравился мне уже давно. Но… неужели я влюбилась?

Когда?

Когда мои чувства к Кадзуо так изменились? После того, как он пожертвовал собой ради меня? Или даже раньше? Ведь поначалу мне казалось, что я не выношу этого парня, а он, в свою очередь, постоянно пытался меня задеть. Я не доверяла Кадзуо, подозревала его и опасалась…

Но было ли это на самом деле так? Когда я оказалась с Кадзуо в особняке, полном монстров, и сразу после того кайдана, когда мы остались вместе, на самом деле я уже и не думала, что Кадзуо опасен. Я лишь говорила себе, может, даже убеждала себя, что не могу доверять ему. Но если бы действительно опасалась его… осталась бы рядом?

Теперь я уже понимала, что на самом деле начала считать Кадзуо союзником – и даже другом – намного раньше, чем осознала, что привязалась к нему. Тем более что мои чувства к Кадзуо были яркими, даже, может быть, подозрительно яркими с самого начала нашего знакомства.

Просто, оказавшись в этом проклятом месте, в самом начале я была слишком угнетена, слишком подавлена произошедшим со мной в реальном мире, чтобы задумываться над тем, что за чувства пытались пробиться в душе сквозь стену мрачности и подозрительности.

Я снова вернулась мыслями ко вчерашнему вечеру. К моменту, когда мы стояли и молча смотрели друг на друга, а между нами не осталось пространства. Я словно наяву почувствовала на себе внимательный взгляд Кадзуо, и от него по коже снова пробежала дрожь. И я как будто заново ощутила прикосновение губ Кадзуо…

Я невольно повернула голову в его сторону, и он, словно почувствовав это, тоже поднял глаза. Наши взгляды пересеклись, Кадзуо слегка улыбнулся, и мои губы против воли тоже растянулись в улыбке. В это мгновение я не почувствовала смущения – такой простой жест показался мне самой правильной реакцией.

Затем я все же отвернулась, и в голове вновь зазвенел вопрос… Как мне стоит теперь вести себя с Кадзуо? Продолжать общаться с ним как с другом? Но разве то, что произошло вчера между нами, можно назвать просто дружбой?..

– Такое ощущение, словно ничего и не произошло, – внезапно сказала Йоко, понизив голос.

Я вопросительно посмотрела на нее, и она, чуть смутившись, пояснила:

– Словно Кадзуо и не… исчезал.

С ее губ явно едва не слетело слово «умирал», и я кивнула, хотя воспоминания о том, как Кадзуо сгорел заживо, все еще причиняли мне острую боль, вызывали дрожь в руках. Впечатления, эмоции того дня были слишком сильными, слишком пугающими, чтобы я смогла так просто стереть их из памяти даже сейчас.

Но я понимала Йоко. Мне тоже уже казалось, что Кадзуо и не пропадал. Более того, мне казалось, что он был рядом с самого начала. С тех пор, как Кадзуо вернулся, мы стали героями только одного кайдана, но я удивлялась, как вообще участвовала в двух других без него.

Удивлялась, как провела без него столько дней…

– О чем задумалась?

Вздрогнув, я почти испуганно повернулась к Эмири и поняла, что она, приподняв бровь, меня рассматривает. Как сильно я погрузилась в свои мысли и воспоминания?

– О кайдане… – мрачно выдохнула я.

Проницательный взгляд Эмири заставил меня смутиться еще сильнее, но я не подала виду.

– Ясно, – коротко ответила Эмири. – Просто ты даже не обратила внимания на своего друга, который, кажется, очень хотел поздороваться.

– Что? – удивилась я. – Кто?

Я и правда настолько задумалась, что даже не заметила, что в дом зашел кто-то еще.

Эмири кивнула в сторону противоположной от нас стены, и я с радостным удивлением увидела Хасэгаву. Он стоял, как обычно чуть сутулясь и запустив руки в карманы длинного плаща. Тревога перед будущим кайданом ненадолго отступила, когда мое сердце охватило мягкое тепло облегчения оттого, что Хасэгава жив и невредим.

Да и я просто была очень рада его увидеть. Мне не хватало его общества, и я скучала по нашим разговорам.

Хасэгава, словно почувствовав мой взгляд, поднял голову, и на его лице появилась такая знакомая теплая улыбка. Он вскинул руку в приветственном жесте.

– О, и Хасэгава-сан здесь. – Йоко радостно помахала ему.

Хасэгава кивнул Йоко, но так и не подошел. Он посмотрел вправо от меня и быстро отвел взгляд. Повернувшись, я снова увидела Кадзуо – он, погрузившись в свои явно невеселые мысли, подпирал плечом деревянный столб, поддерживающий крышу.

Я направилась к Хасэгаве, понимая, что сам он к нам не подойдет. А мне очень хотелось поговорить с ним до начала кайдана. Я была так рада видеть Хасэгаву и так сильно сожалела, что он не присоединился к нашей команде после кайдана об одержимости… Хоть я и понимала, что Хасэгава предпочитает одиночество, что он не из тех, кто примкнет к малознакомым людям… Но он успел стать мне другом. И мне бы хотелось, чтобы он остался рядом.

– Здравствуйте, Хасэгава-сан, – слегка поклонилась я, и он ответил мне широкой улыбкой.

– Рад видеть тебя, Акияма-сан. И рад, что все твои друзья с тобой.

Да, мы все пережили прошлый кайдан. И я собираюсь сделать все возможное, чтобы пережить и сегодняшний.

– И я рада, что вы в порядке, – отозвалась я. – И что увидела вас.

– Я же обещал, что мы еще встретимся.

К моему сожалению, не успела я сказать что-либо еще, как посреди комнаты вспыхнул синий бумажный фонарь.

Тени в углах стали глубже, а по стенам и полу разлился потусторонний свет. На лицах людей заиграли жутковатые отблески, делая их похожими на зловещие маски.

Внезапно над нашими головами пронесся, слышимый, казалось, отовсюду, холодный голос, и меня охватило напряжение.

Кайдан вот-вот начнется.

– Герои сегодняшней страшной истории отправились в дальний путь. Их дорога тяжела, и путникам требуется отдых. Герои рассказа, то есть вы, остановились на ночь в рёкане[37]. Но путники даже не подозревали, что ожидает их в его стенах…

На несколько мгновений голос рассказчицы прервался, и страх медленно проник под кожу, холодом вливаясь в вены. Мой взгляд оставался прикован к горящему мрачной синевой андону, словно это фонарь описывал сюжет нового кайдана, а не только отмечал начало и конец страшной истории.

– Чтобы выбраться из рёкана живыми и продолжить путь, героям кайдана необходимо запомнить: зеркало – символ самопознания. И иногда правда, которую кто-то узнает о себе, может его погубить.

Я нахмурилась. Зеркало… Самопознание… Правда, которая может погубить… Неужели, чтобы выжить, нам нужно будет избегать зеркал? Какая правда может погубить и кого? Кого мы встретим в рёкане? Эти мысли стремительно закрутились в голове, а вслед за ними закружилась и она сама.

С тихим шорохом раздвинулись сёдзи, и хоть густая темнота за ними не сулила ничего хорошего, выбора у нас не оставалось, а потому все участники направились к выходу – или входу. Я же подождала, пока со мной поравняются друзья. Заметив Хасэгаву, который держался рядом, Кадзуо вместо приветствия кивнул ему, и Хасэгава дружелюбно улыбнулся в ответ. Кадзуо прошел дальше и на мгновение оглянулся, словно проверяя, что я иду рядом. Хасэгава же проводил его внимательным взглядом. Наверняка он до сих пор был очень озадачен тем, что произошло с Кадзуо, – ему ведь так никто и не объяснил, как он вернулся с того света.

Мы подошли к границе, которая отделяла нас от новой страшной истории, и я вслед за Кадзуо нырнула в темноту, на пару секунд потеряв чувство ориентации, но затем вновь ощутила под ногами землю, а моей кожи коснулся приятный легкий ветерок.

Я оказалась на размытой дождями дороге, которая вела к старому рёкану. Сердце невольно дрогнуло, но я приказала себе собраться. Рёкан представлял собой двухэтажное здание со светлыми деревянными стенами, черной черепичной крышей и такого же оттенка балками и перегородками. Потрепанный временем, но еще не ветхий. Темнели провалы окон – лишь в одном из них виднелся слабый свет свечи, который то и дело вздрагивал, танцевал, бросая тени на стены. Перед рёканом раскинулся небольшой запущенный сад, а в стороне я заметила еще два небольших строения. Вероятно, конюшня или бани.

Я оглянулась. За спиной мрачной стеной вырос густой лес, который разрезала утрамбованная лошадиными копытами и колесами телег широкая тропа.

– Жутковато здесь, – пробормотал Ивасаки.

– Небо такое черное… – протянула Йоко, обхватив себя за плечи.

Я подняла голову: небо и правда было настолько темным, словно нас накрыли плотной черной тканью. Но тьму над нашими головами разрывала зловещими лучами яркая полная луна.

– Нужно идти в рёкан, – произнес один из героев кайдана, мужчина около сорока лет, одетый в полосатую рубашку и джинсы.

– Сказали же, что нас там поджидает что-то ужасное, Сатакэ-сан, – хмыкнула другая участница, женщина примерно его возраста. Она мрачно вглядывалась в окна. – Сперва нужен план.

– Планы, придуманные вначале, никогда не работают, Кодзима-сан, – откликнулся Сатакэ, и я невольно согласилась с этими словами.

Оглядевшись, я насчитала девятнадцать участников – включая нашу команду и Хасэгаву. Помимо Сатакэ и Кодзимы, еще две пары и одна тройка держались рядом как друзья или же, по крайней мере, как союзники.

Внезапно за нашими спинами раздался звук, от которого по коже побежала дрожь. Я, резко развернувшись, всмотрелась в окутавший лес и дорогу мрак, но никого не увидела. Звук повторился. А затем снова, теперь уже подхваченный другими.

Вой волков.

– Сюда идут волки, Аидзава-сан, – нервно прошептала девушка со светло-каштановыми волосами.

– Нас хотят побыстрее загнать в рёкан, Мията-тян, – отозвалась женщина в сером джинсовом комбинезоне, внимательно всматриваясь в окна гостиницы.

– Надо идти в рёкан! – испуганно откликнулся парень с другой стороны. Его запястье было крепко перебинтовано.

– Вряд ли волки страшнее того, что ждет нас внутри, Хотта-сан, – хмыкнул его друг.

– Одзонэ-сан, ты, как всегда, оптимистичен.

– Но встреча с волками не приблизит нас к финишу, в отличие от того, что находится внутри, – отметила Аидзава и решительно направилась к входу в рёкан.

Переглянувшись со своими друзьями, я тоже пошла вперед. Аидзава права: чтобы выбраться из страшной истории живыми, мы должны войти в гостиницу и, встретившись с очередным сверхъестественным ужасом, выполнить приготовленное для нас задание.

Но что нужно сделать? Я ломала голову над этим вопросом, раз за разом прокручивая в голове слова рассказчицы, но какие-то конкретные идеи пока не появлялись. В проклятой деревне нам сразу сказали: главное – выжить. Здесь же такого условия не было, но зато всем участникам сообщили, что зеркало символизирует самопознание, а правда о себе может убить…

В любом случае для начала следует все же выяснить, что нас ждет – вернее, поджидает – внутри.

– Как думаете… – тихо произнёс Ивасаки. – Может, лучше держаться рядом, но не толпой… В рёкане не так много места. Если что-то нападет, все вместе мы будем легкой мишенью.

– Или общими усилиями сможем отбиться, – возразила Йоко.

Кадзуо согласно кивнул:

– Пока не узнаем, что нас ждет, лучше не разделяться. Если же нам придется что-то искать или от кого-то прятаться… Тогда лучше будет разойтись.

С этими словами Кадзуо внимательно на меня посмотрел, и в ответ я слегка приподняла брови. Кадзуо, казалось, хотел что-то сказать, но, так и не произнеся ни слова, отвернулся все с тем же спокойным, даже бесстрастным выражением лица. Что означал его взгляд? Кадзуо хотел узнать мое мнение? Или подразумевал, чтобы я держалась рядом с ним?

Я не стала зацикливаться: расшифровывать эмоции Кадзуо – все равно что читать закрытую книгу.

Первой к рёкану подошла Аидзава, а за ней следовали мы и двое друзей, которые переговаривались вначале. Остальные шли немного позади, и последними держалась компания из трех человек: парень и одна из девушек были примерно возраста Ивасаки, а вот другая девушка была скорее ровесницей Эмири.

– Что думаешь насчет зеркала, самопознания и правды, или как там сказал тот голос? – прошептала Кодзима.

– Пока не знаю, – несколько недовольно пробурчал Сатакэ.

Аидзава аккуратно отодвинула в сторону раздвижную дверь, оставшись чуть в стороне от открывшегося прохода, и я невольно задержала дыхание. Подождав несколько секунд и убедившись, что ничего не произошло, Аидзава заглянула внутрь и обернулась к остальным.

– Там никого… Только свеча горит.

– Надо идти дальше, – отозвалась Кодзима.

Аидзава кивнула и аккуратно вошла внутрь. Скинув кеды, она сошла с гэнкана[38] и начала настороженно оглядываться. Я вошла в рёкан следом за Араи. Эмири выглядела, как всегда, безразличной, но я чувствовала ее нервозность. Казалось, ей было спокойнее идти рядом со мной, и я прикоснулась к запястью Эмири, привлекая внимание, а затем ободряюще улыбнулась. Эмири закатила глаза и устало вздохнула, но, перед тем как она отвернулась, я все же заметила, как дрогнули ее губы.

Кроме Аидзавы, обувь снимать никто не стал. Перешагнув порог, мы оказались в узкой прямоугольной прихожей, в которой не было мебели, лишь место для обуви и подставка с полуистлевшими дырявыми зонтиками. Прихожая переходила в длинный коридор, в каждой из стен которого располагались раздвижные двери. Одна, с левой стороны, была в самом конце прихожей, а другая располагалась посередине правой стены.

– Пахнет… странно, – поморщилась Йоко.

Сначала я ничего не почувствовала, но через пару мгновений носа все же коснулся едкий запах переспевших фруктов, косметики и духов, и я на секунду сморщила нос. К этому странному сочетанию примешивались и совсем неприятные запахи плесени и пыли.

– Нужно идти дальше… – задумчиво протянула Эмири и указала на правую дверь. – Там наверняка что-то есть.

Не успели ей ответить, как входная дверь за нашими спинами с шумом задвинулась, и от этого звука мое сердце застучало в ускоренном ритме. Стоявший ближе всех к двери Хотта тут же попытался открыть ее и, поджав губы, недовольно отметил:

– Не поддается…

– Хотя бы волки не проберутся, – пожал плечами незнакомый мне седой мужчина, с интересом разглядывая скудный интерьер.

В следующую секунду открылась дверь, на которую указывала Эмири. В комнате, которая предстала перед нашими глазами, оказалось куда светлее. В центре комнаты, застеленной татами, спиной к дверям сидела женщина, укутанная в старое кимоно, и что-то тихо напевала себе под нос. Раздражающий запах духов и косметики усилился, вызывая легкое головокружение. Незнакомка взяла с подноса какую-то склянку, и я поняла, что женщина наносит макияж. Она подхватила расческу и начала водить ей по голове, и тогда я с легким отвращением заметила, как вслед за движениями женщины на татами начали падать ее истончившиеся волосы.

– Ко мне наконец пожаловали гости? Кто это? Мой будущий муж пришел? Я уже готова!

Я невольно вздрогнула и настороженно переглянулась с друзьями. От этого голоса меня передернуло, словно кто-то с силой провел ногтями по стеклу.

Но главная причина, почему по коже пробежала дрожь, сердце забилось быстрее, а дыхание поспешило догнать его темп, заключалась в том, что перед нами сидел ёкай.

Поднявшись с колен, женщина медленно обернулась, и, увидев ее лицо, я отшатнулась.