Под созвездием змееносца

ГЛАВА 18

Уже через совсем незначительное время после того, как берег скрылся из вида, мне пришлось с прискорбием признать, что Милава была права. И если я, принимав её средство, ничем особенно не страдала, то бедный Ноби мучался той самой болезнью, что доставляла много неудобств самым разным мореплавателям. И если для пассажира вроде меня, это было просто недомогание, которое носит временный характер и никак не влияет на его дальнейшую жизнь, то для юного моряка его наличие означало конец так и не начавшейся толком карьеры. Для Ноби это был сильный удар, так как, по его мнению, морская болезнь поражала лишь слабаков, а он таким быть точно не хотел. Да и когда выходил на промысел вместе с отцом на его небольшой лодке, никогда такого с ним не случалось. Что ж, мне лично на более крепком не только на вид, но и, судя по ощущениям под ногами, более устойчивом судне, было куда как комфортнее, чем на маленькой лодке. Но у юного организма матроса, очевидно, имелось другое мнение на этот счёт, что он и демонстрировал соответствующими проявлениями.

Желая хоть как-то облегчить состояние бедняги, я решила, что могу себе позволить не принимать лекарство регулярно или хотя бы уменьшить дозу. А вот для Ноби наливала в положенное время полную порцию и заставляла выпить, без зазрения совести шантажируя тем, что пожалуюсь на него капитану, мол, работает плохо. И ещё, подумав как следует, предложила ему не сообщать коллегам о приключившемся с ним несчастье. В одну сторону мы с моим запасом как-нибудь доплывём, а на первые заработанные деньги он сможет прикупить себе лекарства и на обратный путь. Я молодому человеку не советчик, но там уж сам пусть решает, связывать свою жизнь с морскими путешествиями или воздержаться. Стоимость чудо-средства я не знала, может, оно слишком дорого, да и мало ли чего в пути случиться может. Разобьётся склянка и нет больше Ноби, в том смысле, что работник из него уже никакой. Но пока я имела возможность прикрывать мальчугана, что и делала, изображая капризную даму, которой постоянно что-нибудь да требуется. Если он и решит сменить профессию, то пусть это сделает так и тогда, когда сам посчитает нужным. Мой помощник после приёма лекарства некоторое время вообще не испытывал приступов коварной болезни, поэтому видевшие его только в такие моменты матросы и начальство ничего не подозревали, чего мы и добивались.

Несмотря на плодотворные занятия с букварём и возможность постоянного общения с Ноби, который рассказывал мне обо всём, чтобы я ни спросила, через некоторое время я пришла к выводу, что морские путешествия — развлечение не для меня. День за днём корабль окружало одно и то же синее, слегка волнующееся море, высокое безоблачное небо и редкие, но крупные птицы, иногда с криками пролетающие над головами таких же скучающих пассажиров, как и я. Что странно, Дамира я не видела ни разу, хотя поднималась на палубу регулярно — каждый раз, когда Ноби чувствовал себя достаточно хорошо. Может, он перешёл на ночной образ жизни из нежелания общаться со мной или по другой причине, этого я знать не могла. Радовало лишь одно — сойти он никуда не мог, поэтому в пункт назначения мы точно прибудем вместе. Спрашивать о некроманте было не у кого — мой помощник почти не отходил от «надоедливой» пассажирки, поэтому слухи собирать ему было некогда. А просто так пытать попадающихся на пути матросов, не знают ли они, как поживает тот странный маг, который не желает расставаться с телом мёртвой девушки, я считала неправильным. Может, мне и удалось бы найти кого-нибудь, способного поделиться интересной информацией, но наступил тот момент, когда лекарства Милавы осталось совсем мало. Капитан пообещал, что уже через пару дней мы прибудем в порт Вента, до которого были куплены билеты, поэтому я с чистой совестью отдала очередную свою порцию Ноби, сама не выпив ни капли. Конечно, я пребывала в уверенности, что со мной просто ничего случится, но, как обычно, промахнулась в рассуждениях. Видимо, чудесное средство тихо себе работало и раньше, пить я его начала в первый же день, поэтому и не ощущала никаких симптомов. Но ветер усилился, заставляя волны вздыматься несколько выше обычного, и корабль взлетал на них, потом падая вниз, а вместе с ним и мой желудок, заставляющий испытывать не самые неприятные ощущения.

До самого прибытия я провалялась в постели, отдыхая лишь тогда, заботливый помощник приводил корабельного мага, способного слегка облегчить мои страдания. Ноби я запретила рассказывать даже ему о том, что мучается от аналогичной болезни, заставив мальчугана продолжать пить целебное средство. А мне было достаточно пусть и не очень квалифицированного, но хоть какого-то вмешательства и холодной примочки на лоб. Периодически возникала мысль воспользоваться если не помощью некроманта, то того мага, что посещал меня в гостинице, а теперь должен был так же находиться на борту. Но от первого меня удерживала гордость, а от второго банальное отсутствие денег. Есть я перестала, иногда пила и всё больше спала, проваливаясь в какие-то кошмары с участием Дамира. Возможно, я бы решилась на то, чтобы его позвать на помощь, если бы всё это длилось дольше, но одним счастливым утром качка прекратилась, а Ноби со счастливой улыбкой сообщил, что сегодня мы прибываем в порт назначения.

— Как самочувствие леди? — вежливо, но на мой взгляд, излишне подобострастно поинтересовался навестивший меня в очередной раз штатный маг. — Сейчас проведём последний сеанс и на берег сойдёте, забыв об этом небольшом неудобстве. У леди сильный молодой организм, а лёгкая бледность сейчас в моде, насколько я наслышан. Скоро будете танцевать на приёмах и покорять мужчин свежестью лица.

Мне и на самом деле стало легче, но насчёт «небольших» неудобств я бы поспорила, если бы силы были. А бледность моя уже точно граничит с мертвенной или даже превосходит, но это детали, самое важное — мы доплыли, наконец-то! И хотя танцевать на каких-то там приёмах точно не хотелось, я могла бы пуститься в пляс от одной этой новости, только вот не могла пока.

Распрощавшись с Ноби и уже совсем не хромая, я приготовилась сойти на землю, воодушевлённая, пусть и не слишком бодрая. Больная нога больше не напоминала о себе, а в теле после вынужденного голодания наблюдалась исключительная лёгкость, поэтому сбежала я по лестнице, которая в этот раз показалась мне более широкой и устойчивой, как заправский моряк. Но на этом резерв моих сил был исчерпан и я поняла, что не отказалась бы от мужской поддержки. Желательно уже привычным мне способом, о чём решила, не стесняясь, сообщить господину Шепару, когда увижу. Что характерно, Дамир уже ждал меня на берегу, но выглядел при этом гораздо хуже, чем больная я, так что его кандидатуру пришлось убрать из списка возможных носильщиков. Неужели и у него были те же проблемы, что и у нас с Ноби? Маг и не смог себя вылечить? Думать плохо о способностях некроманта я не хотела, но его внешний вид не оставлял сомнений в том, что плавание для Дамира прошло далеко не лучшим образом. Тёмные круги под глазами, зеленоватый оттенок кожи и воспалённые, с красными прожилками глаза, ставшие как будто больше на фоне явно осунувшегося лица — буквально всё говорило о том, что маг нездоров. Заострившиеся черты делали блондина похожим на злобного старика, коим он, безусловно, не являлся. Но даже взгляд Дамира был преисполнен такой муки, что, казалось, он страдал долгие годы.

Не успела поинтересоваться его самочувствием и причинами столь плачевного состояния, как неожиданно между нами возникло препятствие в виде богато одетой дамы с пышной причёской и невообразимо объёмной юбкой яркого платья.

— Дорогой, наконец-то! Почему ты нам ничего не сообщил?! Совсем не бережёшь мои больные нервы, негодяй! Я случайно узнала о том, что господин Шепар прибывает сегодня от супруги хозяина порта, когда мы встретились с ней в театре. Она решила меня поздравить с возвращением блудного внука.

Дамир, казалось, совсем не удивился появлению женщины и очень спокойно ответил на её эмоциональный вопрос.

— Я решил вас не беспокоить. Морские путешествия — вещь непредсказуемая.

— Безусловно! Капитан даже смог передать сообщение с указанием дня, когда корабль прибудет, а ты, Дамир, не сподобился отправить нам никакой весточки. Хотя бы просто о том, что возвращаешься, мог сообщить. Просто ты думать забыл о своих родственниках, а я вынуждена была дежурить здесь с самого утра, несмотря на мигрень! Где она?

— Кто? Мигрень? — устало поинтересовался Дамир, как мне показалось, даже слегка покачиваясь от порывов ветра.

— Леди Шепар, кто же ещё?! Я всё знаю, мальчик мой. Твоя престарелая бабушка ещё не выжила из ума и умеет делать выводы. На фамилию твоего отца было приобретено два билета, пусть и в отдельные каюты. Где твоя невеста или уже жена?

Дама, совсем не выглядевшая, кстати сказать, как «бабушка», обратила свой взор на меня, поскольку больше представительниц женского пола рядом с её внуком не наблюдалось. Во всяком случае, живых.

— Простите, дорогая, что не заметила вас сразу! Это не удивительно, учитывая, какая вы бледная, бедняжка. Похоже, путешествие не было приятным, но иногда приходится переживать плохое ради хорошего. Надо же, а я никогда не верила во всякие там предсказания. Но, сбывшееся одно ещё не говорит о том, что они все верные, правильно?! Как же я рада, что теперь мы все наконец-то будем вместе после стольких лет! Ну же, обнимите свою новую родственницу!

Мне раскрыли объятия и улыбнулись, совершенно не обращая внимания на очень даже помятой вид «невесты», одетой весьма скромно, что, несомненно, говорило в пользу бабушки некроманта. Но я, в отличие от неё, знала правду и уже собиралась её озвучить, когда Дамир опередил меня.

— Ты всё неправильно поняла, это не та девушка. Яирали здесь, — указал маг на свой багаж.

Я заметила, как дама побледнела после его слов и вытащила кружевной платок, но, отдать ей должное, быстро взяла себя в руки, не ударившись в слёзы или что-то подобное.

— Мне очень жаль, дорогой. Теперь я понимаю, почему ты так плохо выглядишь. Катарина Милл, представлюсь сама, теперь уж не до соблюдения условностей, девочка моя, — обратилась она ко мне и сразу же обняла, как и собиралась сделать до этого. — Какое несчастье! Всё расскажете дома, не здесь же нам оставаться. Дамир, следуй за нами и не возражай, сделай милость. Я приказала приготовить шикарный ужин и послала за твоей непутёвой матерью. А Торин и так у нас гостит, приехал по делам этой своей школы. Ах, ты же ещё не знаешь, кем стал вой дядя. К себе ты ещё успеешь. В заброшенном на такое длительное время доме, я уверена, полный беспорядок, несмотря на то, что я периодически направляла туда служанок избавиться от пыли и прочего.

Всё это Катарина Милл произнесла быстро и решительно, но смотря не на внука, а почему-то на меня. Когда она замолкла, я представилась, не желая выглядеть невоспитанной. Как мне показалось, быть неопрятной — уже вполне достаточно для нужного впечатления. И назвала я, конечно, только своё имя без приставки фамилии Шепар, поскольку никаких прав на неё у меня не было.

Пусть даже Дамир по одному ему известной причине именовал безродную меня подобным образом, но он её носитель, а я нет. Родственница мага, просто кивнув и взяв несостоявшуюся невесту под локоть, сразу устремилась к карете.

Перед нами шёл какой-то человек и следил, чтобы дорога была более-менее свободной, насколько это вообще возможно на пристани, поэтому обошлось без столкновений и других неприятностей. Вполне могло статься, что одного толчка или просто резкого движения мне хватило бы, чтобы упасть в обморок. Именно по причине плохого самочувствия, я молчала всю дорогу, пока мы ехали в имеющей очень мягкий ход карете, ждавшей нас не так далеко — буквально за углом здания, расположенного напротив причала.

Устроившись на удобном сидении в полумраке кареты, я почувствовала себя гораздо лучше, чем на шумной улице. Облегчённо выдохнула и прикрыла глаза, облокотившись на мягкую стенку, обитую приятной на ощупь и прохладной тканью. Катарина села рядом со мной и постоянно поглаживала по руке, как бы успокаивая. Наверное, она решила, что я родственница погибшей невесты её внука, но пусть уж он сам объясняет, кто я такая и что теперь буду делать в их доме. На самом деле я чувствовала себя настолько так плохо, что мне было всё равно, хотя в обычном состоянии я бы вряд ли вытерпела прикосновения постороннего человека, пусть и желающего поддержать. Даже выстави некромант меня в этот момент из кареты, я тоже возражать не стала бы, просто тихо устроившись умирать на обочине. Поэтому я просто ждала, когда всё закончится тем или иным образом, и волнений о собственной судьбе не испытывала. Всё, чего я желала в этот момент — оказаться в лежачем положении где-нибудь в достаточно холодном месте и даже немного пожалела, что решила отправиться за море, а не поехала в ледяную пустошь, как мне советовали.

Долго не видевшиеся родственники тихо обсуждали других членов семьи, чьи имена мне ровным счётом ничего не говорили, события, которые случились за время отсутствия Дамира, и пока не касались темы его пребывания на острове. Всё вежливо, спокойно и без какой-либо агрессии, которую я привыкла видеть в некроманте. Ему, видимо, тоже нездоровилось, потому как разговор внука и выглядящей очень молодо бабули постепенно затих, сменившись её вздохами. В наступившей тишине я, кажется, задремала, так как очнулась уже не в карете, а в мягкой постели, вполне себе реальной, а не приснившейся.

Плотные шторы закрывали окно, что не позволяло определиться со временем дня, в которое я пришла в себя. Это, по большому, счёту было не так и неважно, хотя знать всё же хотелось. Но вставать ради удовлетворения простого любопытства я пока оказалась не готова, поэтому начала с изучения комнаты. Напротив кровати у стены стоял низкий столик, на котором догорала единственная свеча, вставленная в большой, явно рассчитанный на гораздо большее количество, подсвечник. Её тусклый свет позволял немного рассмотреть место, где я несколько неожиданно для себя, но вполне объяснимо оказалась, при этом скрывая мелкие детали и искажая очертания предметов.

Почти половину комнаты занимала широкая кровать, ставшая моим наблюдательным пунктом. Сверху кровожадно нависал балдахин и пугал изображениями животных, чьи пасти поблёскивали зубами, готовые, казалось, захлопнуться на моей шее. Передёрнула плечами и попыталась убедить себя, что это лишь игра света, точнее, почти полного его отсутствия, но на всякий случай подвинулась ближе к краю. С левой руки — зашторенное окно и два кресла, между которыми приютился совсем крохотный столик. По правую — дверь, а сбоку от кровати с той же стороны ещё одна. Вот и вся комната, наполненная свечным ароматом и пугающими тенями. Спать уже не хотелось, но и желания сломать себе едва вылеченную или вторую конечность в темноте тоже не наблюдалось. Поэтому выбрала наиболее безопасный вариант — тихо сползла с постели и перебралась на одно из кресел. Уютно устроилась в нём, поджав ноги и подобрав колени к подбородку, после чего отодвинула штору, чтобы выглянуть в на улицу. Окно оказалось большим и высоким, фактически заменявшим стену, и вид, открывшийся из него, тоже был весьма любопытным.