Объединяй и властвуй!

Глава 7. Вечный город, ты мой

На рассвете следующего дня, как ни сопротивлялись войска и помощники, мы выехали в поход на Рим. Мне пришлось настоять на выезде и меня поддерживал только Парсаний.

— Ну на какие такие деньги мы будем платить им содержание? — кричал Беллатор на заседании комитов вчера ночью. — Я что, золотом сру, что ли? Казна почти пустая. Поступления совсем малые, почти ничего нет.

— А поступления из регионов? — уточнил я. — Они вообще идут?

Казначей махнул длинной рукой и насмешливо улыбнулся.

— Что это такое? Поступления из регионов? Да они уже давно забыли, как это делается. Ссылаются на неурожаи, набеги варваров и болезни. Так, небольшие символические платы в иногда.

— Так вот для этого мы и выезжаем в Рим, — сказал я. — Чтобы напомнить им, что налоги императору надо платить. Дайте мне список долгов по каждой области, я еду выбивать эти долги.

После такого казначей сдался. Как только он слышал о новых поступлениях в казну, он всегда со всем соглашался. Гордий продолжал работы по строительству порта и газопровода в городе. За газ, кстати, уже начали поступать первые коммунальные платежи.

В порт начали заходить торговые корабли и начальник порта уже жаловался на то, что канал слишком узкий и надо улучшать дорогу от порта до города либо увеличивать канал, чтобы там можно было пускать по четыре судна сразу.

Кроме того, я назначил нового комита по книгам и он уже открыл первую типографию. Станок сделал Калияс. Первым экземпляром книги, которую начал печатать комит, была, конечно же, Библия. Я еще не читал ее, но был убежден, что там есть много интересного, без редакций последующих столетий.

Под утро я провел смотр войскам и познакомился с командирами. Они дали присягу и я передал советникам списки новых граждан на получение земельных участков. В течение недели сенат Равеннского Капитолия должен был предложить участки для заселения.

Потом мы выехали в Рим через Ауриевы ворота и отправились по Папиевой дороге на юг. Нам предстояло перевалить через Аппенинские перевалы по Фламиниевой дороге и добраться до Рима.

По дороге предстояло заглянуть в Аримин и узнать, как там дела. Город также, как и Равенна, находился на восточной стороне Аппенинского полуострова, на берегу Адриатического моря.

Погода стояла прекрасная и войска шли бодрым шагом, довольные жизнью и сытые. Их командиры, удовлетворенные тем, что я выполнил все их требования, надеялись, что так будет продолжаться и дальше. Я еще раз проглядел списки легионов.

На данный момент под моим началом находилось двадцать пять тысяч воинов. Все они делились на двадцать пять легионов, потому что я старался, чтобы в каждом легионе у меня было по тысяче солдат. Серьезная сила, обуздать которую мне стоило два миллиона солидов, выплаченных еще вчера. Довольные солдаты, в том числе и мои, получившие вчера оплату за службу, теперь глядели в будущее с надеждой и радостью.

Из этих двадцати пяти тысяч, два легиона составили мои старые легионы, еще те самые, которыми командовал Лакома. Один из них, вспомогательный, состоял из пяти центурий Неистовых Амазонок Лаэлии и пяти центурий лучников Филоника.

Еще один легион, которым командовал Атальф, состоял полностью из пехоты. Остальные двадцать три легиона состояли полностью из людей моего отца, то есть варваров, племен ругов, герулов и скиров.

Треть из них составляли конницу, а остальные были пехотой. Соотношение моих войск и новоприбывших непокорных варварских племен было чудовищно непропорциональным и они прекрасно осознавали это. На мои войска варвары поглядывали со снисхождением и на марше то и дело нарушали порядок, стремясь вырваться вперед.

Но ничего, в Равенне остался Нимарк, который набирал для меня новые легионы из рабов, сражавшихся с вандалами у Ауриевых ворот. Их должно набраться, самое меньшее, десять легионов. Сформировав их, Нимарк должен был броситься вдогонку вслед за нами и нагнать в Риме.

Через два дня хода мы достигли Аримина и остановились на небольшой отдых. Шли форсированным маршем и солдаты устали.

Я собрал сенат и всех знатных жителей города, познакомиться с местными богатеями и важными политиками. Поскольку за моей спиной находилось целых двадцать пять легионов, никто не смел и пикнуть, когда я потребовал возместить все задолженности по налогам, а их накопилось немало.

Также я обязал сенаторов приехать в Равенну через месяц, заставил их потратиться на ремонт дороги между столицей и их городом и предоставить свободу рабам, которые захотят поступить в армию. Кроме того, я урезал владения слишком крупных землевладельцев, предоставив участки варварам из своего войска и беднякам.

За счет поступления рабов в мои ряды к утру у меня появился еще один легион, который я тоже тут же поставил в строй. Мы выехали в дорогу на следующее утро. А затем руги из легиона Флакки избили солдат из моего первого легиона и ранили Филоника.

Поход из-за происшествия приостановился. Солдаты устроили было привал, но я прискакав на место, приказал Атальфу и Родулу, магистру пехоты, тому самому трибуну, что спорил со мной, двигаться дальше. Я собирался сам разобраться, что произошло.

Флакки был трезв, а потому мрачен и хмур. Этот здоровенный воин, с зычным голосом, от звука которого лошади приседали на ногах, встретил меня на дороге и провел к чиновникам происшествия.

Оказалось, что воины поспорили из-за права на водопой. Руги хотели первым делом напоить там своих коней, но мои солдаты не дали им это сделать, заявив, что первым делом должны напиться люди. Это произошло, оказывается, еще в окрестностях Аримина и руги, оказавшись в походе рядом с первым легионом, где были в основном остготы и мои бывшие рабы, начали с ними ругаться.

Слово за слово и пошла перепалка, закончившаяся дракой. Остальным войскам пришлось вмешаться и разнять драчунов, число которых достигло двух сотен. Моим легионерам хорошенько намяли бока, потому что ругов было гораздо больше.

— Тогда чего ты жалуешься? — спросил я у Флакки, который заявил, что люди Атальфа превысили полномочия и потребовал компенсации за нанесенный ущерб. — Твои люди и так остались целы, о какой компенсации идет речь?

— Но как же, император, а то, что они сильно пострадали? — закричал Флакки. — Солдаты Атальфа обозвали их бродячими псами и чуть не отобрали лошадей. Сломали повозки. Пятнадцать человек лежат и стонут, у них сломаны ребра.

— Так у нас сорок человек лежат и стонут, — ответил Дольф, заместитель Атальфа. — А уж как вы обозвали нас, я не буду повторять при императоре.

Флакки продолжал кричать и под конец начал поговаривать о том, что его легион обижают, и ему, пожалуй, следует уйти куда-нибудь в другое место.

— В смысле? — спросил я. — Ты хочешь нарушить присягу?

— Нет, просто если император нас не уважает, зачем нам уважать его? — дерзко спросил Флакки.

Поскольку ругов в войске было семь легионов, из потеря была бы слишком ощутимой для нас. Мне пришлось выдавить улыбку и сказать:

— Компенсацию получат все участники драки. Никто не останется забытым.

— Эх, я смотрю наши войска вообще никто не уважает, — вздыхал Флакки, но на время он успокоился.

Я понял, что с его стороны можно ожидать больших проблем в недалеком будущем. Следовало подумать, как взять всех этих молодчиков под контроль.

Мы разошлись на этом и легионы отправились дальше. Чтобы в дальнейшем таких инцидентов не возникало, я потребовал от Атальфа и Родула, чтобы на марше руги шли впереди, а легион имени Лакомы сзади. На этом и порешили.

Через пять дней почти непрерывного хода мы достигли Рима.

Погода стояла отличная, солнце освещало дорогу и крыши домов. Вечный город, как мне многие и рассказывали, раскинулся между холмов, хотя его пригородные усадьбы раскинулись далеко от города и усеяли все окрестности. Многие из построек пошли в упадок вследствие набегов варваров и стояли в заброшенном виде.

Вскоре на западе от дороги показался Тибр, медленно кативший свои зеленые воды. Мы шагали мимо его устья, а затем вошли в город через ворота Фламиния. Я отметил, что сенаторы вовсе не поспешили устроить мне торжественную встречу. Ну ладно, это вам аукнется, господа властители города.

Рим окружала полуразрушенная стена Аврелиана, мое войско вошло в город и отправилось дальше по дороге в центр. Мы прошли мимо мавзолея императора Августа по правую руку от улицы, а затем крайне запущенных садов Помпея.

Несмотря на то, что город пребывал в жалком состоянии, а половина построек требовала капитального ремонта, я не верил, что наконец-то добрался сюда и моя нога ступила на территорию города. Люди высыпали на улицы, чтобы поглазеть на меня и сразу было видно, что их количество намного превышает число жителей Равенны.

Нет, кто бы что ни говорил, но Рим всегда оставался сердцем империи. Мне стоило серьезно задуматься о том, чтобы вернуть сюда столицу. Ладно, дайте мне только развернуться и я подниму из пучины забвения этот древний и величественный мегаполис.

Пока я ехал, народ не сказать, чтобы встретил меня ликованием, но по крайней мере, люди улыбались и махали мне руками. Но не обошлось и без происшествий. Когда мы проехали сады Помпея, Лаэлия заметила в толпе человека с луком в руках.

Едва злоумышленник только натянул тетиву и навел лук на меня, как на него набросились мои телохранители и скрутив руки, положили на землю. Это оказался бывший работорговец, которого мой указ об отмене рабства оставил без средств к существованию. За покушение на жизнь императора ему полагалась смертная казнь, но я не желал начинать знакомство с городом с кровавых событий и помиловал его.

Затем мы въехали в так называемый внутренний город, центр, отделенный от остального Рима остатками стены Сервия Туллия. Моей целью был дворец Флавиев на Палатинском холме, бывшая резиденция императоров Рима. Это был огромный дворцовый комплекс, раскинувшийся на огромном расстоянии в центре города.

Я поселился в одном из зданий комплекса, дворце Августов, большом двухэтажном здании с громадным двором и садом. Дворец располагался на южной оконечности холма, возвышаясь над Большим цирком, а другой стороной был обращен к форуму.

Некоторое время я бродил в одиночестве по дворцу и рассматривал его. Ну как в одиночестве, телохранители почтительно следовали за мной в отдалении. «Эх, отец и мать, вы так и не увидели, как я вошел в Рим», — думал я, рассматривая величественные залы и комнаты, видевшие великих императоров прошлого.

На следующее утро я встретился с сенаторами и знатными людьми города в Форуме. По сравнению с Равенной, здания в Риме были гораздо больше и монументальнее. Форум вмещал втрое больше людей, чем Капитолий в Равенне. Поскольку моя армия расположилась во всем городе и даже сейчас Форум окружили два легиона, мою речь слушали очень внимательно.

Внимательно и мрачно. Сенаторы помнили, как я казнил одного из самых влиятельных политиков города, претора Нимногения, осмелившегося бросить мне вызов этой весной. Они помнили, как я издал указ об отмене рабства. И конечно же, знали о том, что я приехал урезать их земельные наделы и забрать их в императорскую казну.

Все это я и пояснил в своей речи.

— Вы должны знать, — сказал я, глядя на молчащих людей в алых плащах и белых туниках. — Что народ Рима устал от раздоров и бедности. Мы больше не можем терпеть положение, когда враг разгуливает по нашей земле, как по своей собственной. Всякий, кто еще раз попробует призвать варваров на землю Рима, чтобы возвыситься и достичь от этого выгод, будет предан казни, а именно, распят на кресте.

Сенаторы продолжали молчать и глядели на меня.

— В Риме создалась такая ситуация, что людям не выгодно производить товары, — пояснил я. — У нас нет рынков сбыта, собственный спрос мы тоже не можем удовлетворить. Больше того, то, что мы делаем, приходят и забирают наши враги. Так больше не пойдет. Мы должны найти новые рынки сбыта, чтобы продавать свои товары, а также начать снова из производить.

— А как же мы будем их производить, если у нас нет рабов? — крикнул один из сенаторов. Я его знал, его звали Диминий, один из ближайших соратников Нимногения, сейчас занявший его место. С ним еще предстоит побороться. — Это невозможно, полосе того, как ты отобрал их у нас.

— Это только так кажется, что без рабов мы не справимся, — пояснил я. — На самом деле использование рабского труда это очень неэффективно. У нас нет заинтересованности сделать нашу продукцию более лучшей и качественной. А когда мы будем стараться, тогда и будет результат.

В общем, меня поддержали только часть сенаторов. Из несколько помирила только концовка речи, когда я пообещал им, что в скором времени мы перенесем войну за пределы империи и будем завоевывать новые земли.

— Римские властители сделали ошибку, когда отказались от дальнейших завоеваний, — провозгласил я. — Мы, римляне — это нация завоевателей, для нас нельзя оставаться дома и лежать на своих ложах, почесывая животы. Это плохо сказывается на нашем самочувствии. И поскольку я не хочу привлекать в армию наемных варваров, которые придя сюда, начинают себя вести, как у себя дома, я хочу построить новую армию из рабов и вольных граждан, которые в состоянии держать в руках оружие. А там уже доходы от завоеваний потекут в страну и позволят восстановить нашему империю.

Вот эта часть речи римлянам очень понравилась и они сдержанно зааплодировали. Короче говоря, им пришлось подчиниться, поскольку у них не осталось другого выбора. Но я все равно решил устроить им показательный урок.

После окончания речи я показал на сенатора Ария, помощника Нимногения, помогавшего ему советами и деньгами.

— Этот человек, — сказал я. — Сделал так, что мятежник Нимногений напал на Равенну и устроил в ней восстание. От этого пострадали многие люди, жители стали жертвой насилия и грабежей. Арий помогал ему, это доподлинно установлено и сейчас его постигнет справедливая кара.

По моему знаку мои солдаты поднялись сквозь ряды и схватили перепуганного Ария.

— За устройство мятежа сенатор Арий приговорен мною к смертной казни, — сказал я. — Как я и говорил, его распнут на кресте.

Солдаты притащили все необходимое для казни и провели ее тут же, на глазах потрясенных патрициев. Арий умолял о пощаде, но я вынужден был отказать ему. Если я сейчас пощажу его, то завтра Рим восстанет и вся страна утонет в крови. Поэтому сенатор Арий должен будет умереть.

Солдаты быстро прибили старка к кресту, привязали, чтобы он не свалился и установили крест перед Форумом. Несчастного бунтовщика нельзя было снимать с креста, пока он не скончается.

На этом я закончил выступление перед сенаторами и покинул здание. Мы остались в Риме еще на неделю, пока я разбирал завал дел и конфисковывал имущество мятежников-сенаторов. Кроме того, я изъял около трети всей казны города и за счет этого пополнил имперскую на тридцать пять миллионов солидов.

Также ко мне продолжали стекаться рабы, бывшие преступники и свободные граждане, желавшие воевать под моими знаменами. В короткий срок я набрал еще двадцать легионов, а потом прибыли девять легионов Нимарка. В итоге даже без армии варваров мое войско за счет рабов составило тридцать тысяч бойцов. Теперь при встрече с варварами мои люди не опускали глаза, а Флакки быстро присмирел и уже не заикался о компенсации.

Атальф в срочном порядке принялся их обучать маршам и владению оружием. В общем счете моя армия уже достигла численности в пятьдесят тысяч человек. Чтобы прокормить такую ораву, пришлось подводить массу продовольствия, которого не хватало на самих жителей Рима.

Я понял, что задержался в Вечном городе и приказав сенаторам выполнить все мои указы, выехал из Рима в Капую. Глядя на многочисленную армию, которая вдруг очутилась в моих руках, я понял, что мне надо срочно занять ее завоеваниями, иначе этот дракон сожрет самого меня.

Ну что же, по дороге на Капую нам как раз удалось проверить наших новобранцев, потому что путь нам преградило вражеское войско.