Объединяй и властвуй!

Глава 19. Разборки в маленьком африканском мегаполисе

Дело, оказывается, вышло настолько горячее, что город чуть не сгорел. Это я потом узнал, когда уже вошел в Карфаген и мне доложили подробности. Мои парни настолько взбесились от сопротивления вандалов, что отогнав их от себя, затем начали колоть и рубить, не давая другой возможности, кроме как отступать обратно в центр города.

Вообще, поначалу, когда разгорелся бой у ворот, рубка получилась чертовски ожесточенная. Мои солдаты сгрудились тесным квадратом, едва войдя в город и им повезло, что они пустили вперед танки. Это поразило вандалов, впервые увидевших круглые непонятные механизмы, и они отступили, не понимая, что вообще происходит.

Затем из башенок на вершине танков стрелки начали метать снаряды из манубалист и вандалы сообразили, что это новое оружие, которое можно и нужно уничтожать. Их король Гейзерих, оказавшийся смекалистым малым, только уже несколько больным и недужным, тоже сидел на коне, наблюдая за ходом битвы.

Он сразу понял, что эти большие штуки хорошо горят, потому что корпусы сделаны из дерева, и поэтому приказал зажечь стрелы и вести по танкам огонь, чтобы поджечь их. Средство получилось эффективное и один танк действительно загорелся, оттуда едва успели выбежать наши солдаты. Зато другие танки пробились на главную улицу и начали теснить вандалов, столпившихся в ней плотным строем.

Тут ведь какая штука в плане тактики получилась. Деревянный массивный танк, обшитый железными пластинами, практически непробиваемый для обычных мечей и стрел, по приказанию Хлора пустили вперед, причем не один, а сразу два. Они перегородили улицу и не давали пройти врагам вперед. Между тем стрелки ловко поражали врагов из башен, орудуя манубаллистами сотвсец возможной скоростью.

От длинных копий, вылетающих из манубалист, для вандалов не было спасения. Они снова по приказу царя начали стрелять по танкам подожденными стрелами, но Хлор уже был готов к этому. По его приказу солдаты из задних рядов строя притащили воду из моря, выбежав за ворота и быстро потушили начавший разгораться пожар. После этого они уже постоянно поливали корпус танков водой, не давая им загореться.

Между тем вандалы дрогнули под обстрелом манубалист. Часть из них пыталась взобраться на покатый корпус танков и пройти к находившимся внутри стрелкам, но не смогли взойти на препятствие. В это время Хлор приказал стрелять по командующим и первым же выстрелом из манубаллисты стрелки ранили Гейзериха и его сына. Военачальники вынуждены были отступить, а после этого дрогнуло и само войско вандалов.

Кроме того, по две центурии копейщиков и стрелков Хлор пустил в обход по боковым улочкам и они вскоре вышли в тыл вандалам, сгрудившимся на главной улице. Как раз в это время король убежал во дворец, и мои воины напали на врагов со всех сторон.

Спереди их зажимали танки, а сбоку напали вышедшие с флангов центурии. Это окончательно решило исход схватки в нашу пользу. Вандалы начали беспорядочно отступать, а мои воины гнали их по улице к центру.

Хлор, впрочем, предвидя развитие событий, отправил все также несколько центурий воинов параллельно по улицам. Таким образом, основные наши силы вместе с танками шли по главной улице Карфагена, а по боковым улочкам шли вспомогательные отряды.

Вскоре отряд на левой улочке наткнулся на другое вражеское воинство, спешившее своим уже удравшим коллегам на помощь. Их было около тысячи и на темном переулке, где едва могли разойтись двое человек, разгорелся жаркий бой. Мои копейщики работали копьями, не подпуская врагов к себе, а лучники стреляли на навесной, благо, что врагов оказалось достаточно и каждая стрела находила жертву.

В то же время враги тоже точно также обстреливали нас из своих задних рядов. Наши лучники тоже понесли потери от этих стрел и в этот миг с главной улицы подошли основные силы, отправленные Хлором на подмогу. Вообще, в этом сражении Хлор показал себя отличным командиром, цепко следящим за всеми происшествиями и держащим руку на пульсе событий.

Зажатые с двух сторон враги почти все были перебиты. Парсаний проехался по той улице и рассказал, что она вся защита кровью, а трупы солдат лежали вповалку. Кровью были забрызганы стены домов и внутренние помещения. После этого нам уже никто не мешал добраться до дворца.

Когда войска выбрались ко дворцу, то снова встретились с врагом на площади. Это были все наличные силы, собранные вандалами, последний оплот их сопротивления. Хлор, оценив их настрой пасть на поле битвы, решил не бросаться сломя голову в атаку, а подождал, пока подойдут все наши войска.

Это было правильным решением, потому что в итоге оказалось, что наших войск на пять сотен солдат больше. Это позволило Хлору действовать по прежней схеме, то есть отправить танки и копейщиков в центре площади, а стрелков выставить во второй линии.

Еще по душе центурии он отправил с флангов, чтобы охватить врага по краям. И завершающий штрих — это отправка тех же самых запасных центурий в дальний обход по улочкам, чтобы выйти в глубокий тыл противника, обойдя его на подступах к дворцу.

Вскоре на площади снова разгорелся жаркий бой, причем танки оказались в самой гуще сражения. Основная нагрузка легла на плечи копейщиков. Они выстроились стеной и кололи противников, прикрываясь на танками.

Стрелки стреляли сзади нашего строя, но в какой-то момент, когда Хлор увидел, что все войска врага увязли в сражении, он приказал стрелкам обойти противника с флангов и вести огонь в спину и в бок врагов. Это удалось сделать и вскоре стрелы и арбалетные болты начали наносить врагам поистине ужасающий урон, сметая их с площади.

Чтобы чуточку ослабить урон от наших стрел, вандалы бросили против стрелков легкую конницу, но в это время в тыл им со стороны дворца вышли две центурии, копейщиков и стрелков. Второй отряд, тоже отправленный в далекий рейд, заплутал в многочисленных улочках и надолго потерялся. Впрочем, те воины из первого отряда, что вышли сейчас, очень помогли нашим стрелкам.

Битва перекинулась с площади на ступени дворца, а затем и внутрь. Вандалы отчаянно защищались, король Гейзерих с сыновьями, несмотря на то, что был ранен, тоже вступил в битву, но это их не спасло. Вскоре дворец запылал, а также во многих частях города также произошли пожары.

После того, как со всяким сопротивлением вандалов было покончено, мы занялись тушением пожаров. Улицы и здания пылали остаток дня и всю ночь, мы едва успели спасти город.

Когда я въехал в него, то был поражен размерами, хотя за прошедшие века Карфаген сильно уменьшился, он все равно не уступал Риму. Я наблюдал за огромными статуями древних пунических богов и их храмами. За время недолгого владычества вандалов здесь всеми силами насаждалось христианство, но карфагеняне все еще почитали старых богов и поклонялись им, хоть и тайно.

Римлян, как и в Западной Европе, здесь уже тоже не видели несколько десятилетий. Поначалу жители робко выглядывали из жилищ, но не осмеливались выйти. Затем наперерез моему коню побежал ребенок лет пяти, случайно вырвавшись из рук матери.

Она с ужасом начала звать его: «Магон!», опасаясь, что мы сейчас раздавим ее непоседливого сына. Но нет, я остановился, поднял руку, останавливая свою свиту и подождал, пока она подхватит ребенка на руки и не уберется с нашей дороги.

Поскольку дворец короля сгорел, мы устроились на ночлег в здании городского наместника. Это был вандал по имени Ульп, пожилой мужчина, он сказал, что приехал сюда тридцать лет назад с молодым Гейзерихом. Я поговорил с ним несколько часов и приказал разыскать тело короля вандалов и похоронить его с подобающими сану почестями.

— Вы напоминаете мне молодого Гейзериха, император, — сказал мне Ульп на прощение. — Того, юного и неудержимого, которого никто не мог остановить. Жаль, что вы не встретились с ним раньше и не подружились. Может быть, тогда королевство вандалов осталось бы существовать на свете.

— Возможно, — сказал я. — Все возможно. Я бы хотел жить в мире и согласии с окружающими нас державами, но только в том случае, если они бы не нападали на нас.

Нашу беседу прервало появление воинов гетулов. Они приехали к Карфагену с юга по суше по дороге от города Цирта. Их отправил царь, приказав ехать днем и ночью, но не упустить Карфаген.

Он хотел сам захватить город. Но, как ни спешили гетулы, сейчас они уже опоздали. Город уже принадлежал нам и мы вскрыли сокровищницу царя. Там обнаружилось огромное количество золота и драгоценностей, всего того, что вандалы захватили за много лет грабежа Европы и Африки.

Теперь мы спешно перевозили полученные ценности на «Несокрушимый». Это очень не понравилось полководцу гетулов. Его звали Тофа и он приказал отнять у моих солдат золото.

Конечно же, мои воины отказались выполнять его требования и разгорелась драка. Моих солдат было больше, к тому же со всех сторон спешили подкрепления и гетулов отбросили от дворца. Тогда Тофа явился ко мне.

— Это нарушение достигнутых договоренностей! — кричал он. — Мы знали, что вам нельзя верить, лживые и продажные римляне! Как вы можете трогать казну вандалов, которая вовсе не принадлежит вам?

— Как это не принадлежит, если мы захватили город? — спросил я с улыбкой, забавляясь ситуацией.

Парсаний уже проверил количество гетулов, прибывших в город и доложил, что их самое большее пять тысяч. Все они были легкоконные всадники, без доспехов, вооруженные дротиками и короткими мечами. В городских условиях им ни за что не совладать с моими копейщиками.

Да и все войско гетулов тоже в основном состояло из легкой конницы, не способной оказать нам какой-либо вред в городе. Поэтому я мог расслабиться, хотя, если мне нужны из конные воины, то я должен буду договориться. Впрочем, гораздо легче разговаривать о деньгах, когда ты уже вычистил сокровищницу врага дочиста и забил золотом трюмы своего корабля. Что я и сделал за ночь, приведя Тофу в еще большее бешенство.

На следующий день прибыли войска мавританцев. Не найдя ничего в казне, они присоединились к гетулам, потихоньку начавшим грабить город. Вскоре Карфаген снова запылал.

Это не входило в мои планы. Мне нельзя было ослаблять вандалов слишком сильно, чтобы Карфаген захватил потом кто-нибудь другой и затем начал угрожать моим южным рубежам.

Поэтому я послал союзникам приказ прекратить грабежи, а когда они не послушались, то принялся силой своих солдат выгонять их из города. Затем позвал союзных военачальников и начал разговаривать с ними о компенсации.

— Мы разгромили армию врага на подступах к Карфагену, Лептис Магний и Цирте, — утверждали гетулы и тоже самое говорили мавританцы. Послушать их, так это они захватили город и вообще разгромили всех вандалов.

— Не забывайте, что основные потери наши враги понесли в Италии, — сказал я. — Мы разгромили их войско около Равенны, близ Брундизия и в морском сражении у Аримина. Затем мы уничтожили их союзников в Сиракузах. Потом захватили Карфаген, пока вы там ковырялись с маленькими отрядами. И после этого вы еще смеете утверждать, что мы ничего не сделали для победы над врагом?

Мы спорили еще несколько часов, пока наконец не решили отдать наш спор на суд поединком. А почему бы и нет. Гетулы и мавританцы были своенравными и гордыми кочевниками, драки у них в крови и они согласились снять все претензии по казне, если мой боец победит их воинов.

Ну что же, Залмоксис по-прежнему охранял меня, а лучше него с этой миссией никто не справится. Когда я передал ему просьбу поучаствовать в поединке, мой телохранитель даже обрадовался.

— Ну наконец-то я смогу размяться и вспомнить былые навыки, — сказал он. — С удовольствием вырву внутренности врагов наружу.

Мы не стали мешкать и поединок тут же состоялся, на площади перед домом городского наместника. К тому времени на город уже опустился вечер, но все еще было светло.

Поначалу Залмоксису выпало драться с воином мавританцев. Это был сильный, высокий и крепкий малый, выше моего бойца на две головы. Он вооружился палицей и щитом.

Придя на площадь, он увидел Залмоксиса и не поверил своим глазам.

— Вы что, издеваетесь? — спросил он у командира. — Мне выпало драться с этими стариком? Да он же меч в руках еле держит, что за бред!

Но его уверили, что все в порядке и посоветовали держаться настороже. Малый воспринял совет правильно. Он здраво рассудил, что простого старика на бой бы не поставили, а затем, когда он пригляделся к якобы расслабленной позе Залмоксиса и его небрежному поигрыванию с мечом, то сразу все понял.

Они начали бой осторожно, прощупывал возможности друг друга. Тут уже Залмоксису выпала возможность обвести врага вокруг пальца. Он притворился, что является опытным, но уже старым и дряхлым бойцом, который давно уже выдохся.

Сразу после нескольких обменов ударов Залмоксис даже дал задеть себя палицей и получил рану на плече. Даже я пал жертвой тело обмана и нахмурился.

Внутри у меня все рухнуло. Если мой боец сейчас проиграет, я вынужден буду отдать сокровища короля вандалов союзникам, которые и палец о палец не стукнули, чтобы одержать победу в войне.

Все мои жертвы окажутся без достойного вознаграждения. А ведь в казне Гейзериха я собрал свыше пятидесяти миллионов солидов, и это по самым скромным оценкам. Неужели придется все это отдать?

Но нет, все случилось так быстро, что я даже не понял, что произошло. Вот соперник бросился на Залмоксиса с поднятой палицей, стараясь добить никчемного старика. В следующий миг Залмоксис уже стоял за его спиной, а на теле противника зияли раны и кровь рекой хлестала из рассеченного горла и живота. Затем мавританец упал лицом вперед и больше не шевелился.

Поединок привел союзников в изумление. Они разглядывали Залмоксиса, как какое-то чудо, сошедшее с небес или чудище, вылезшее из-под земли. Мавританцы помрачнели и надолго замолчали.

Посовещавшись, гетулы заменили первоначального бойца здоровяка на более ловкого и подвижного тощего парня. Он необычайно быстро орудовал мечом и кинжалом. Вот это оказался достойный соперник для Залмоксиса. Они так стремительно вертели клинками, что те только и делали, что свистели в воздухе.

Поначалу казалось, что до ранений еще далеко, но вскоре оба бойца уже покрылись резаными ранами на руках, ногах и плечах. Раны были опасные и Залмоксис зашатался, едва держась на ногах. Его противник тонко улыбнулся.

— Нет, римлянин, теперь ты меня не обманешь, — сказал он на своем языке, но мне перевел толмач, стоявший рядом. — Я знаю, что в тебе много сил.

Он снова подошел к Залмоксису очень осторожно, затем, совершенно неожиданно, они опять начали быструю рубку, вертя мечами, как мельницы. Вскоре Залмоксис упал на одно колено и зажал рукой рану на животе. Теперь уже у него хлестала там кровь.

— А вот теперь тебе и вправду очень больно, — сказал его соперник. — Но сейчас я сделаю тебе еще больнее.

Он подскочил к моему телохранителю и хотел отрубить ему голову, но внезапно Залмоксис оказался на ногах, кувыркнувшись вперед и одновременно резанув противника по ноге.

Юркий гетул застонал и свалился на землю. Залмоксис разрезал ему сухожилие и теперь противник остался без одной ноги. Следующим ударом Залмоксис просто рассек ему спину, поскольку они дрались без доспехов и добил, вонзив клинок в область печени. Затем, хромая отправился прочь, зализывать раны.

Гетулы и мавританцы развернулись и уехали без единого слова, с каменными лицами. Я конечно же, не хотел оставить их совсем без добычи, но для начала пусть немного помаринуются и осознают, что с нами, римлянами не стоит больше ссориться и ругаться.

А затем ко мне пришел Парсаний. Он получил голубиной почтой послание из Далмации.

— Доминус, на сей раз у меня скорбные новости, — сказал он. — Нужно срочно возвращаться. Одоакр поднял восстание остготов и нанес поражение Лаэлии. Атальф тоже застигнут врасплох превосходящими силами варваров и обороняется на землях ругов, герулов и ломбардов. Они просят о помощи.