Объединяй и властвуй!

Глава 24. Дальше на восток, к сердечным друзьям

О том, что с гепидами все неладно, я догадался, когда их невольно выдала Ариадна. Хотя на самом деле девушка вовсе не хотела их выдавать. Наоборот, она преследовала иную цель. Сделать так, чтобы все было незаметно, чинно и благородно. Чтобы я, как дурак, заглотил предложенный мне крючок. А Одоакр потом подхватил меня на свою удочку и вытащил из воды.

Это ведь все его задумка была, Одоакра. Это ведь он на самом деле надоумил безоглядно влюбленную в него Ариадну прийти ко мне и попробовать убедить в том, что он, одоакр, давно уже потерял голову от паники и не знает, что делать дальше. На самом деле мой враг отлично знал, как быть дальше. И его девушка, которую я ему же и предоставил, на самом деле прокололась только в одном узком месте.

Она ведь никогда не знала и не интересовалась, как проводятся боевые действия. Она не знала, зачем гепидов ставить в резерв, для того, чтобы использовать их в наиболее благоприятный момент. Это все знает человек, который разбирается в военной тематике. Мужчина. Враг. Воин. А таковым являлся, конечно же, только ее муж Одоакр.

Отсюда самый очевидный вывод. На самом деле Ариадна действует с подсказки Одоакра. Это именно он надоумил ее сказать мне те слова и дать совет, чтобы поставить гепидов в резерв. Для чего? Конечно же, для того, чтобы ударить моим войскам в спину, в самый разгар боя. И переломить ход решающего сражения.

Позвольте, скажете вы, но ведь гепиды — это ведь союзники Зенона, императора Восточной Римской империи. Как они могут быть связаны с Одоакром, моим врагом, против которого мы и заключили союз с Зеноном? А вот так. В политике нет дружбы и чести, есть только выгода и расчет. Константинополю выгодно, чтобы остготы надломили мне хребет. Им невыгодно мое усиление.

Как узнал Парсаний, на самом деле, оказывается, за восстанием Одоакра стоял Зенон. Это он дал мятежнику деньги на организацию восстания, на наем войск, на оплату их жалования. Он подталкивал остготов в сторону Рима, преследуя сразу несколько целей. Во-первых, чтобы не дать усилиться мне, императору Запада. А во-вторых, чтобы отвадить от своих границ опасных варваров. И в случае поражения остготов захватить их земли. Причем делал Зенон все это не напрямую, а через гепидов, то есть уличить его на само деле вообще ни в чем было невозможно. Как все красиво и гладко у него получалось.

Вот только я, когда услышал от Ариадны несвойственные ей слова о том, куда мне следует поставить гепидов, сразу насторожился. И начал сразу думать, кому выгодно, чтобы гепиды оказались у нас сзади во время сражения. Ну конечно же, самому Одоакру и Зенону, их отправившему. Так что мы хорошенько подготовились к предательству со стороны гепидов и как только те попытались всадить нам нож в спину, мы сразу дали соответствующий кровавый ответ.

Как я уже говорил, удары обрушились на гепидов со всех сторон. Это были и выстрелы из архитронито, и град стрел и арбалетных болтов, и даже копья моих копейщиков, которыми воины встретили его набегающую конницу. Короче говоря, вероломное нападение гепидов провалилось. А когда ядра архитронито начали взрываться у них в рядах, то варвары сразу ударились в панику. Часть пехоты начала разбегаться в разные стороны, а вот конница, поняв, что бесполезно пытаться пробить строй копейщиков, тоже начала отступать. Правда, в последний момент вождь гепидов, Гиесм, завидев, что возле меня совсем мало войск, решил попытаться вырвать победу последним отчаянным рывком. Он направил всю оставшуюся у него конницу на меня, которого, как вы помните охраняли всего только Неистовые Амазонки и пара легионов новобранцев.

Копейщики несколько растерялись и хотя и встретили врага выставленными копьями, но их строй оказался не такой плотный, как надо. Конница гепидов пробилась сквозь строй моих неопытных бойцов и помчалась дальше, преследуя только одну цель — убить меня. Прорвались, конечно же, не все, всего около тысячи всадников, но и этого хватало, для того чтобы создать для меня реальную угрозу.

Теперь на их пути встали центурии Неистовых Амазонок. Девушки по большей части работали луками и стрелами, только две центурии из пяти сражались на мечах. Причем их отважная командирша, Лаэлия, на этот раз командовала левым флангом там, на поле боя и находилась далеко от нас. Из-за этого вся тяжесть командования выпала на хрупкие плечи Альбины, моей прежней далекой любви, которая до сих пор дулась на меня из-за нашей разлуки. Хотя, помнится, я расстался с ней для ее же блага, чтобы не травмировать больше ее душу.

Конница гепидов налетела на женский отряд со всей мощи. Где-то там вдали кипело большое сражение у стен города Виндобона, но здесь у нас разгорелась схватка не менее важная. Несмотря на весь натиск конников, девушки устояли. Возможно потому, что действовали не только мечами, а встретили врагов еще и длинными копьями и градом стрел. Большая часть всадников погибла, сражаясь с женщинами, но к нам все равно прорвались около двадцати врагов.

Возле меня все также остались телохранители, в том числе Залмоксис и его ученики Фламма и Спикул. Они вступили в бой с противником, да и я не стал оставаться в стороне, раз уж все стало так серьезно. Мы отбили кое-как отчаянную атаку, хотя пару раз меня чуть было не зарубили мечом, но прекрасная кираса и острый меч спасли меня от смерти и даже просто ранения.

Затем наш гелион новобранцев справился-таки с всадниками и пришел к нам на помощь. Мы отбились от врага и Залмоксис собственноручно зарубил Гиесма, все время пытавшегося пробиться ко мне с отчаянной храбростью безумного фанатика.

Вроде бы все было в порядке, вот только женские центурии понесли большие потери. Я вытер грязное лицо и подошел ближе, чтобы узнать, кто пострадал. Вздрогнул, когда увидел безжизненное красивое лицо и золотистые волосы, рассыпавшиеся по земле. Не эту ли руку я не так давно держал, не эти ли глаза целовал. Передо мной среди других раненых и убитых девушек и женщин лежала Альбина, кровь текла у нее из ран на груди и голове.

Я сразу вспомнил, как сказал ей слова о расставании и о том, как она неправильно меня поняла. Я ведь хотел ей объяснить, что все совсем не так, как она подумала. Но все не нашел времени, а теперь уже и поздно. Эх, такие поразительно красивые девушки не должны воевать в далекой стране и умирать на поле боя, а должны оставаться в солнечной Италии, выходить замуж и рожать детей.

Раненых и убитых унесли, но долго горевать мне не удалось. Мои легионы пошли в атаку, потому что там, у стен города, сражение вошло в решающую стадию. Архитронито подавили своим огнем катапульты на стенах и продолжали обстреливать город, чтобы морально подавить противника. И похоже, им это удавалось.

Как только мои легионеры, последний резерв, тоже направился в бой и атаковал врага с флангов, враги начали разбегаться и стараться проникнуть обратно в город. Там уже под огнем моих пушек развалилась часть стены и были проломлены ворота. Ну что же, видя, что враг бежит, мои воины усилили напор и вскоре варвары действительно окончательно оказались сломлены и помчались назад, под защиту городских стен. Мои воины преследовали их по пятам,не давая ни малейшего шанса на пощаду.

Вскоре враг побежал повсеместно. На плечах отступащего врага мои солдаты ворвались в Виндобону и продолжали гнать и избивать вражеских воинов уже на улицах города. В преследование включились все солдаты, даже наша немногочисленная кавалерия и стрелки, которые метали стрелы в спины отступающего врага. К полудню битва была окончена и враг полностью разбит. Мы разыскивали Одоакра, но его не осталось посреди выживших. Вскоре Парсаний отыскал его труп и притащил его окровавленную голову.

Вождь мятежников сражался до конца и пал в бою, как и подобает воину. Что же, Ариадна, я не виноват, что так случилось. Хотя, если бы он попал мне в руки, сомневаюсь, что я бы пощадил его.

Вслед за своими войсками я вошел в город и запретил его грабить и разрушать. Земли ругов и остготов, включая Салону, теперь входили в мою империю, вернее, я восстановил наше владычество над ними. Теперь здесь следовало разместить гарнизоны, снова усилить оборонительные сооружения, потому что город, как и раньше стал форпостом наших земель на северо-восточных границах империи.

Следуя логике завоеваний, мне теперь нельзя останавливаться на достигнутом. Для того, чтобы предотвратить нападение варваров, мы должны продолжать следовать той же политике, что и начали и добиваться того, чтобы война велась на территории противника. Лучше там, чем на нашей земле.

Потому что если мы расслабимся хотя бы на минутку, то уже в следующее мгновение и глазом не успеем моргнуть, как варвары снова будут безнаказанно разгуливать по нашей земле. Поэтому мы и должны продолжить экспансию на север Европы. Там нас ждут, кстати, набирающие силу королевства викингов. Вот с кем в будущем предстоит столкнуться моей набирающей силу империи.

В общем, я не разрешил солдатам заняться грабежами, а наоборот, объявил, что город снова становится собственностью империи, а им будет выплачена щедрая награда. Вместо грабежей и разрушений солдаты, наоборот, занялись восстановлением города, а я устроил временную резиденцию во дворце короля ругов, Фелетея. Он кстати, тоже пал в бою, также как и лидер лангобардов Альбоин.

Да, в сегодняшней битве варвары не досчитались многих своих храбрецов. Теперь мне предстояло заменить вакуум власти в этих местах. Если кто и предполагал наивно, что война в этих местах закончилась, то он глубоко ошибался. Все только начинается.

Впрочем, первым делом я выслушал донесения Парсания о делах в других регионах моей империи, теперь и вправду становящейся большой державой. В Италии снова поднимают голову лидеры партий аурумов и аргентиев, они уже почувствовали вкус власти и желают большего. Ничего, скоро я вернусь и устрою им хорошую взбучку.

— Кроме того, прибыли гонцы от Годегизеля, одного из военачальников бургундов, — рассказывал Парсаний. — В самое ближайшее время их король может умереть и он просит помощи в войне со своим братом Гундобадом. Мы ведь обещали ему денег. Вот он их и просит.

— Все верно, — ответил я. — Пошли половину того, что он хочет. А остальную отправь его брату Гундобаду. Пусть они начинают вести войну против друг дурга. У вестготов все в порядке?

— Да, они сидят тихо и не высовываются, — подтвердил Парсаний. — Также сообщения о помощи прислали мавританцы. Против них объединились гетулы и гараманты. Одним им не выстоять.

— Отправь им тоже деньги, — сказал я. — Сумму я тебе скажу позже. Пусть они начинают войну. Надо бы подыскать им еще союзников. Может быть, те самые аусторции согласятся помочь гетулам? Они хорошо расположены, если ударят в тыл гарамантам, когда те уйдут на войну с гетулами, мало не покажется. Зато потом, когда гараманты вернутся, они отобьют свои города, но смута будет посеяна. И самое главное, Карфаген останется целый и нетронутый.

— Хорошо, — записал Парсаний и наклонил голову. — А теперь самый главный вопрос, доминус. Что мы будем делать с Константинополем?

— Как что? — удивился я. — Они должны ответить за это нападение. А для этого мы должны напасть на них и захватить.

Парсаний так изумился, что подавился и закашлялся. Я снисходительно похлопал его по спине и продолжил:

— А что ты думал, я спущу им эту шутку с гепидами? Конечно же, нет. От тебя мне требуются следующие действия. Первое, ты должен прислать императору Зенону просьбу о помощи от моего имени. Мол, мы теперь собираемся воевать с лангобардами, а потом с алеманнами, так что мы снова нуждаемся в деньгах и воинах. Пусть думает, что мы увязли в местных делах. Но на самом деле это будет не так.

— А как будет? — уточнил магистр тайных дел.

— На самом деле мы сами пойдем к Восточной Римской империи, причем с двух, даже с трех, нет, с четырех сторон. Отсюда вот твое второе задание. Организуй переговоры с правителем Сасанидов, как там его, Пероз. Пусть он готовит вторжение в пределы Восточной империи. Как можно скорее или хотя бы организует демонстрацию. В самое ближайшее время, до наступления зимы. Хотя у них там все равно стоит вечная жара.

— Слушаюсь, доминус, — Парсаний понимающе наклонил голову.

— Так, дальнейшее, — продолжил я задумчиво. — Теперь вот тебе третье поручение. Мы должны поджечь Константинополь изнутри. Свяжись с этим придурком Пампрерием, предсказателем полководца Илла, Дай ему денег побольше, он их любит, я видел. Пусть он нашепчет своему покровителю, этому самому Иллу, что он может стать императором Восточной Римской империи. И тогда уже предложи на самого этого Илла и предложи ему тоже помощь от нас. Пусть организует переворот в Константинополе. Дай ему денег. Я видел его глаза, он очень честолюбивый человек, вроде нашего Одоакра. Пусть действует.

— А если ему удастся действительно произвести переворот? — осторожно переспросил Парсаний. — Причем на наши же деньги? Что мы будем делать тогда?

— Как что? — снова удивился я. — Это же хорошо. Пусть произойдет хоть сотня переворотов, это наоборот, хорошо. Я хочу, чтобы у Зенона под ногами запылала земля. Чтобы ему было вовсе не до наших дел, понимаешь? Отсюда следующее твое поручение, самое легкое,собери сегодня у меня военачальников. Я объявлю им о своих дальнейших планах.

Парсаний послушался меня и тут же побежал созвать командиров. Вскоре они явились ко мне и я объявил им о дальнейших планах.

— Здесь, в Паннонии остается Констанций Хлор, — объявил я. — Я назначаю его комитом по всей этой земле, вплоть до границ Италии. Он является моим представителем и действует от моего лица, а значит, его приказы должны исполняться, как мои собственные. Для исполнения моих поручений я оставляю здесь под его началом карфагенские легионы, то есть те, которыми он командовал в Африке, шесть легионов.

Командиры посмотрели на хладнокровно сидевшего Хлора.

— На Хлора здесь возлагаются три важные задачи, — продолжал я. — Сначала, конечно же, он должен навести порядок в провинции, покончить с остатками варваров. Сделать это нужно, в первую очередь, за счет того, чтобы привлечь на военную службу всех желающих. Ты должен сформировать здесь по меньшей мере двадцать легионов, слышишь, Хлор? В этих землях много народу, территория у тебя остается обширная, так что здесь можно найти массу рекрутов.

— Слушаюсь, император, — кивнул военачальник.

— Затем, с этими легионами ты должен завоевать земли лангобардов и гепидов, — все не унимался я. — Но это только подготовка к главной задаче. Помимо завоевания этих земель, после того, как ты разберешься с гепидами, ты должен будешь идти к Константинополю. Чтобы захватить его.

— Куда? — спросил Атальф. — Неужели я ослышался?

— О нет, только не это, — пробормотала Лаэлия. — Я так и знала, что это наша следующая цель.

Остальные дуксы промолчали, но все они удивленно хлопали глазами. Хлор тоже не сказал ничего, просто наклонил голову в знак согласия. По его блестящим глазам я видел, что он очень взволнован возложенными на него задачами.

— Это будет третье направление, с которого мы поведем войну против Восточной Римской империи, — сказал я Парсанию, поймав его внимательный взгляд. — Ну, а мы тем временем нападем на них с четвертой стороны.

— Это с какой такой стороны? — с подозрением спросила Лаэлия. — Зная тебя, император, я предполагаю, что ты организуешь вторжение с воздуха. Найдешь крылатые повозки и опустишься на них на Константинополь.

— Ты не поверишь, но ты почти права, — торжествующе сказал я. — Мы действительно нападем на Константинополь. Только не с воздуха, а с моря.