Объединяй и властвуй!

Глава 20. Путешествие на восточные берега

Ветра дули благоприятные, наполняли паруса воздухом и тессераконтера резво плыла по морю.

Заполнена она была под завязку, на палубах сидели гребцы, которые сейчас по большей части отдыхали, а еще в отдельном отсеке сложили золотые слитки и драгоценности. Кроме того, на нижней палубе отдыхали воины, сейчас их час тоже еще не настал. На стрелковой башне сидели наблюдающие матросы и пушкари, несли боевое и морское дежурство.

Матрос глядел за горизонтом, чтобы увидеть корабли или землю, а может и приближающуюся бурю, а пушкарь тоже дежурил, чтобы в случае чего приготовить архитронито к сражению. Хотя сейчас, после того, как мы уничтожили вандалов, терроризировавших побережье Средиземного моря последние двадцать лет, вокруг было спокойно и мы не ожидали каких-либо врагов, кроме разве что пиратов. Но для нас пираты были не страшны.

С вандалами все-таки пришлось покончить, потому что все мои союзники единогласно решили не оставлять им никакого шанса. Слишком уж достали вандалы всех африканских правителей за неполные тридцать лет своего пребывания на этом континенте.

Теперь, когда от их государства остались жалкие остатки, мы поделили всю территорию Карфагена и остальных земель вандалов между нами. Мне, как главному участнику сражений и императору Рима, отошел город Карфаген, хотя я поначалу вовсе не желал этого. Как вы помните, в моих планах вовсе не было уничтожать вандалов, а просто оставить их в виде буферного королевства.

С другой стороны, выслушав мнение союзников и своих советников, я призадумался. Сейчас вандалы разбиты, но кто мешает им в течение нескольких лет восстановить свои силы, если у них появится такой сильный лидер, каким был король Гейзерих?

Зачем мне снова эта головная боль, которую опять придется решать в самый неподходящий момент? Тем более, что окружают вандалов такие слабые и переменчивые соседи, как гетулы или берберы, а вокруг так много благодатных земель для выращивания хлеба.

Насчет приграничных и других земель вандалов мы разобрались очень быстро. Каждый из союзников забрал себе те земли, возле которых проходили их границы. Я предвидел, что очень скоро все они перегрызутся между собой, деля земли вандалов, и тогда обратится ко мне за помощью или арбитражем. Надо быть готовым к тому времени выступить судьей в их споре и отобрать эти земли себе, по максимуму.

Отдать Карфаген кому-либо из союзников тоже не удалось. Слишком уж это был большой и важный город, чтобы отдавать им. Из-за этого послы союзников уже сейчас чуть ли не передрались между собой, поэтому я решил оставить его за собой. Союзники поворчали, но все-таки согласились с этим решением.

Следующим этапом я отменил рабство и оставил в Карфагене наместника с двумя центуриями, приказав ему набрать пять легионов из местных жителей, пожелавших стать свободными людьми через несение военной службы.

Срок ему для этого был дан всего два месяца, после этого он должен был предоставить мне отчет. Лично, когда я планировал снова приехать сюда и все осмотреть. После этого, выделив каждому союзнику по миллиону солидов из похищенной казны короля вандалов и оставив в бюджете города аналогичную сумму, я отплыл в Италию, чтобы спасать свои войска в Далмации.

Плавание прошло вполне благополучно. Я наблюдал за дельфинами, резвящимися в море и сожалел, что весь отряд Неистовых Амазонок ушел вместе с Лаэлией против остготов. Особенно я вспоминал Альбину и надеялся, что она не погибла в боях. Да что уж там говорить, среди Амазонок была куча классных девчонок, включая саму Лаэлию, которым, откровенно говоря, надо сидеть дома и воспитывать детей, а не воевать с варварами.

Вспоминая про родной дом, я с удивлением обнаружил, что тоскую по Равенне и хочу снова оказаться среди ее болотистых земель, вдохнуть сырой воздух и увидеть ровные улицы. В ближайшем будущем, возможно, в конце этого года, после войны с остготами, мне придется переносить столицу обратно в Рим и приниматься за его восстановление.

Но странное дело, в Рим мне вовсе не хотелось, а больше тянуло в Равенну. Хотя, может статься, я просто еще недостаточно изучил Вечный город и еще не ощутил его дух до конца. Кроме того, с Римом меня не связывает так много всего, как с Равенной. Если я переведу туда столицу снова, то вскоре у меня там появится своя собственная история.

Кроме того, в Равенне меня ждали Валерия и Лициния, девушки, по которым я больше всего скучал в этом походе. Кажется, мне нужно уже завязывать со своей любвеобильностью и подумывать о женитьбе. Связать себя узами брака с Валерией или с Лицинией я, конечно же, не мог. Мне придется жениться на какой-нибудь восточноримской принцессе или франкской королеве.

Кроме того, нужно уже подумывать о том, как привлечь у управлению делами братьев и более серьезно заняться их обучением. Также уже можно прикинуть, за кого можно выдать сестер, когда они достигнут брачного возраста, во всяком случае, Церере уже осталось совсем немного.

Незаметно для себя я снова углубился в дела и постоянно совещался с Парсанием и военачальниками о том, как нам быть дальше. Мы прикидывали возможные варианты событий в Далмации и сокрушались, успеем ли мы помочь нашим войскам. Я досадовал, что мы плывем слишком медленно.

Когда почти через месяц мы наконец прибыли в Италию, то первым делом сначала пришлось поплыть в Равенну. Как бы мы не торопились на помощь товарищам, но сначала надо было отвезти казну вандалов в мое собственное хранилище и узнать, как новости в столице, хотя по последним сообщениям, в Италии все было спокойно.

Правда, Парсаний сообщил, что вроде бы гунны и планы решили договориться между собой о создании мощного союза, чтобы опять, как когда-то при Атилле, напасть на Европу. Разведка Восточной Римской империи делала все возможное, чтобы расстроить этот союз, но пока что у них ничего не получалось. Кажется, у меня появился еще один способ надавить на Константинополь в нашей дипломатической эквилибристике, потому что первым делом союз кочевников, если он оформится, нападет на Восточную Римскую империю, это уж как пить дать.

Когда мы прибыли в Равенну, уже стояла осень и заметно похолодало. Впрочем, здесь, в Италии все равно царила райская погода, по-прежнему ласково грело солнышко и стояла жара. Мы вошли в порт Классис, потому что «Несокрушимый» пока что не могла пройти по каналу Августа и с удивлением обнаружили еще один такой же гигантский корабль, готовый к тому чтобы его спустили на воду. Оказывается, учитывая мои восторженные отзывы о корабле, Дагалайф приготовил мне сюрприз и сделал еще одного гиганта для нашего флота. Вот уж удружил, так удружил.

На причале меня ждали советники и палатинские схолы под руководством Нимарка, выстроившись в боевой порядок. Для того, чтобы разобраться с делами, поговорить с людьми и встретиться со всеми, с кем хотел, я оставил себе только сутки.

Перво-наперво, конечно же, мы организовали отправку сокровищ в казну, под бдительным присмотром Беллатора, моего комита священных щедрот, то есть казначея. Затем я помчался во дворец.

В этот раз я также отмел любые предложения о проведении торжественной встречи. Какие уж тут триумфы, когда две армия на востоке находится под угрозой уничтожения? Быстро прослушал доклады комитов и дуксов новых легионов.

Пока я был у вандалов, Нимарк набрал еще пять легионов новобранцев из бывших рабов и прощенных преступников. Я тут же решил, что три легиона погружу на новую тессераконтеру, которую, кстати, назвал «Непреклонный» и отправлюсь на двух гигантах в Далмацию.

В стране все пока спокойно, Гордий вел масштабную дорог к Риму, а Дагалайф строил новый флот, только уже для западного побережья нашей державы. Валерию я так и не встретил, девушка уехала вместе с отцом в загородную виллу.

С собой в Далмацию я взял только Вирсанию, потому что она переживала о судьбе Ариадны и хотела узнать, как там она с Одоакром. Кроме того, она взяла с собой еще десять новых Неотразимых Сирен и должна была через Балканы отправиться с ними в Константинополь. Для них там у меня было полно поручений.

Мы отплыли на рассвете следующего дня. Все произошло так быстро, что я толком и не осмотрелся а Равенне. Проехался, так сказать, мимолетом. Но, как и говорил, сейчас вообще не было времени и возможности расслабиться после экспедиции в Карфаген. Наверное, жители Равенны даже и узнали, что я приезжал. Что и говорить, современные римляне достаточно инертные типы.

Выйдя из порта Равенны, мы направились к Салоне, главному городу провинции. В двадцать первом веке на этой земле располагалась Хорватия, это были чудесные туристические местечки, но в нынешние времена эта местность стала ареной противостояния двух армий. Вообще-то по закону Далмация тоже формально принадлежала Западной Римской империи и там даже правил презид, наместник императора, а Салона была столицей провинции. Но с того момента, когда власть империи все больше съеживалась каждый раз, как пузырь, из которого выходил воздух, то вместо римских господ правили остготские.

По сведениям Парсания, Одоакр, подняв остготов на борьбу с римлянами, осадил Салону и хотел захватить ее, когда узнал о приближении Лаэлии с ее войсками. Он немедленно снял осаду и направился навстречу моей военачальнице, чтобы сразиться с ней. Поскольку у него по разным сведениям было от тридцати до сорока тысяч войска, Лаэлия, несмотря на всю свою неистовость, решила избежать сражения и быстрым фланговым маневром обошла варваров по берегу и скрылась в горах на севере близ Салоны. Там имелся небольшой проход, ведущий на северо-восток континента, а еще там находилась крепость Клис.

В этой крепости засел Юлий Непот, бывший император Рима, вполне еще сильный мужчина сорока шести лет. Это его предал мой отец, когда сделал меня императором. Непот раньше тоже находился в Салоне, но прознав о творящихся в провинции делах, быстро убежал в горную крепость.

Пройти мимо крепости Лаэлия со своим войском никак не могла и вынуждена была остановиться возле нее. Здесь и настиг ее Одоакр. Произошло сражение, закончившееся ничьей. Одоакр отошел к Салоне,но не мог взять ее, опасаясь удара в спину от Лаэлии. Моя воительница тоже никак не могла сдвинуться с места, потому что попробуй она взять крепость Клис, как Одоакр точно так же тут же напал бы на нее с тыла и разбил. Непот отказывался предоставить проход армии Лаэлии и таким образом вся ситуация напоминала патовую.

Именно мне и предстояло разрешить ее в самое ближайшее время, пока с севера через горы не подошла другая армия остготов и они вместе не разбили Лаэлию. О том, что такая опасность существует, писала и сама Лаэлия, и докладывал Парсаний.

Вскоре мы прибыли к Салоне на своих двух кораблях и быстро вошли в порт города. По большому счету, город был отлично укреплен, имел крепостную стену, прямоугольные башни, на которых разместилась метательная артиллерия типа катапульт и баллист. Перед стеной со стороны суши имелся ров. Со стороны моря порт тоже охранялся высокой каменной стеной. Если пытаться брать Салону штурмом, то можно потерять немало сил. Я же попыталась сыграть на растерянности жителей и их патриотических чувствах по отношению к Риму. Быстро войдя в порт, я сошел с «Несокрушимого» на берег, загодя отправив властям города приветственное послание с описанием ситуации и обещанием избавить город от угрозы захвата варварами.

При этом в лодке я находился со всеми атрибутами императорского достоинства, то есть в мантии и с диадемой, а также со скипетром монарха. Когда я подошел к воротам в порту, они оставались открытыми. Меня сопровождала свита и все они молчали. Если сейчас жители Салоны не откроют мне врата, это будет жесточайшим унижением моего достоинства, которое придется смывать только кровью.

Ничего не поделаешь, видимо, придется так и сделать, вздохнул я, прождав несколько минут перед закрытыми воротами. Я хотел вернуться на корабль и открыть огонь по воротам из всех стволов архитронито, которых у меня имелось теперь четыре повышенной мощности на двух тессаконтерах и с десяток стандартных на палубах кораблей, привезенных в качестве полевой артиллерии.

— Надо приказать стереть этот город с лица земли, — зловеще прошептал Парсаний, тоже побледнев от унижения, ведь его агенты в городе клятвенно заверили нас, что городские власти обязательно откроют ворота передо мной. — Как хотите, доминус, но такое просто невозможно…

В это время ворота открылись и вскоре мы получили возможность войти в город. Разумеется, первым делом я пустил туда легион под начальством Хлора, чтобы он осмотрел обстановку на предмет ловушек и вражеских войск. Мой полководец ничего не обнаружил и теперь мы вошли в Салону, причем я шел внутри двух оставшихся легионов, чтобы не подвергнуться какой-нибудь опасности.

Еще три легиона новобранцев под командованием Нимарка остались на «Непоколебимом», чтобы охранять корабли от захвата.

Мы проехали через весь город и встретились на площади с президом города. Его звали Требатий Карактур, это был старый человек, седой, с всклокоченной шевелюрой и воспаленными от бессонницы глазами. Кроме того, он часто припадал на правую ногу и объяснил это давним ранением.

— Мы и не думали задерживать вас, император, — сказал он, когда Парсаний объявил ему выговор за слишком долгое ожидание у ворот. — Просто мы уже успели забаррикадировать ворота на случай штурма со стороны остготов и не смогли освободить их сразу.

Мы прошли через весь город и взобрались на крепостные стены. Вдали на северо-востоке от города я увидел войско остготов. Дальше за ними высились горы. Где-то там ходил и смеялся Одоакр, убийца моего отца. А еще дальше в горах застряла Лаэлия, неистовая девушка с прямой душой и отважным сердцем. Мне надо было вмешаться между ними, чтобы разрубить этот узел, что сейчас запутался здесь, в Далмации.

— Ну что, выходим из города или будем ждать здесь? — спросил я, потому что мы до сих пор так и не приняли однозначного решения.

Хлор стоял на том, чтобы оставаться здесь и лучше спровоцировать остготов вылазкой, чтобы они попытались взять нас, когда мы окопаемся на мощных укрепленных стенах Салоны. Мы будем отчаянно сопротивляться и нанесем врагу огромный ущерб, а в это время с тыла придет Лаэлия и нанесет окончательный удар.

— Так-то оно и так, — сказал я. — Но надо учитывать, что Одоакр вовсе не дурак и не будет атаковать нас, а просто возьмет в блокаду. Мы так и будем сидеть здесь до окончания века, то есть просто будем участвовать в той же скучной игре в гляделки, которую здесь устроили Одоакр, Непот и Лаэлия, только теперь к ней еще и присоединюсь и я. А между тем в лагере Лаэлии заканчивается продовольствие и там, на севере, руги и герулы могут в любое время разбить Атальфа, а потом прийти на помощь Одоакру. Короче говоря, время играет против нас.

— Тогда давай нападем на Одоакра, — предложил Залмоксис. Мой телохранитель был все еще бледный после ранений, полученных во время последнего поединка, но уже перестал валяться пластом в госпитале, который я устроил для армии, а уже всюду ходил за нами. — Мы зажмем его в клещи, как обычно. Мы нападем спереди, а Лаэлия сзади. Расстреляем из архитронито и быстро разобьем.

— Так-то оно так, но тогда в тыл Лаэлии может ударить проклятый Непот, — ответил я. — И тогда уже она окажется между двух огней и я сомневаюсь, что ее солдаты долго выдержат это. А затем, расправившись с Лаэлией, Одоакр и Непот нападут на нас, а поскольку мы уже вышли из Салоны, то быстро разгромят и нас. Мы даже не успеем спастись на своих кораблях, потому что у нас нет конницы, а вот у них есть и они всех нас перебьют во время бегства.

— Проклятый Непот, — повторил Хлор. — Получается. мы что же, опять находимся в тупике?

— Ну почему же? — спросил я рассеянно и посмотрел на Парсания.

Магистр тайных дел кивнул мне в ответ и сказал:

— Да, он готов тайно встретиться сегодня ночью, доминус.

— Кто? — спросили дуксы войск.

— Как кто? — удивился я. — Проклятый Непот, конечно же.