Объединяй и властвуй!

Глава 11. Сокрушение вестготов

Для этого сражения даже не понадобилось выстраиваться в походный порядок.

Тулуза, довольно большой по меркам нынешней эпохи город, имел укрепленные стены и в нем можно было обороняться от целой армии. Не зря вестготы сделали его своей столицей. В городе жили около двадцати тысяч жителей и здания были построены из кирпича, а строительный материал для этого доставлялся из каменоломен, расположенных недалеко от города. Мы установили архитронито на башнях, там, где должны были подойти силы врага и ждали его появления.

— Никогда не думала, что окажусь в столице вестготов и буду резать их воинов у них же дома, — сказала кровожадно Лаэлия, обернувшись назад со стены и осматривая город позади нас.

Здания были построены из светло-красного кирпича, имеющего розовый оттенок. Над крышами домов возвышались церкви. Население города отнеслось к нашему появлению сначала удивленно, как я и говорил, потому что здесь уже давно не видели римлян, а потом довольно нейтрально. Старшее поколение отлично помнило времена римского господства, а молодые еще не привыкли к владычеству вестготов. Люди попрятались по домам, а многие уехали из города. Мы отпустили их, оставив минимальные набор пропитания, чтобы наша армия сама не оказалась без еды.

В центре со стены виднелся замок короля. Сам Эйрих к тому времени, когда мы захватили Тулузу, уехал на север. Это он сейчас приближался к нам, желая забрать свой город обратно.

— Я тоже никогда не думал, что буду здесь, — вздохнул Атальф.

Я внимательно посмотрел на него.

— Ты не жалеешь, что ввязался в эту войну? — спросил я. — Это ведь твои соплеменники.

Атальф покачал головой.

— Так было раньше, в незапамятные времена, когда мы прибежали из Германии, спасаясь от гуннов и аланов. Сейчас все уже по-другому. Готы настолько соединились с римлянами и другими народами, что уже не отличить одного от другого. Нас самом деле мы уже все давно стали одним народом. Так что нет, я ни о чем не жалею. А моим настоящим соплеменником был Лакома. Он во многом был похож на меня.

— Да, Красная Борода был бы сейчас очень рад, увидев, как много мы достигли, — сказал я. — Ну, как настроение у воинов, они не боятся, что против нас тридцать тысяч вестготов? Особенно новички?

Атальф покачал головой, а Лаэлия рассмеялась.

— После того, как они справились с варварами возле Капуи, воины ничего не боятся, - сказал Атальф. — Посмотри, мы впервые за несколько десятилетий после Аэция побеждаем варваров. Мы пробрались в их столицу и грабим их страну. Это никто из римлян давно уже не делал.

— Да, это так, — сказал я. — Но меня больше всего беспокоит то, что сейчас происходит в Риме. Варвары могут напасть на нас, пока мы здесь, хотя я постарался избавиться от всех врагов, прежде чем делать такой большой бросок на запад. Мы обезвредили на время остготов, вандалов, скиров и ругов. Гунны сейчас далеко от нас, но все может измениться в считанные дни.

Мои полководцы перестали улыбаться.

— Я думаю, что если опасность появится, Нимарк отлично с ней справится, — сказала Лаэлия, покачав головой. — Он очень способный парень, схватывает все на лету. К тому же он набирает новые легионы и скоро у тебя будет еще одна армия.

— Надеюсь, к тому времени мы справимся с вестготами, — сказал я.

Мы стояли на стене и ждали врага. Наступило раннее утро и над городом клубился туман. Солнце еще не взошло, вернее, едва виднелось сквозь облака на горизонте. Остальные воины тоже стояли цепью на стене, вооруженные и готовые к битве. Кто-то, как например, Залмоксис, сидевший неподалеку от нас, лишний раз точил мечи, а кто-то заготавливал впрок стрелы. Кстати говоря, теперь у нас имелся солидный запас ядер для архитронито. В местном арсенале мы также обнаружили баллисты и каменные ядра к ним, отлично подошедшие к архитронито, только пришлось их немного подточить. Филоник с восторгом занялся этим. Сейчас он находился со своими стрелками на стене к северу от нас и ждал сигнала к атаке.

На стену по приставной лестнице вскарабкалась девушка из Неистовых Амазонок. Блондинка, стройные ноги, высокая грудь, которую не могла скрыть даже кираса. Ба, да это же Альбина. Стараясь не смотреть на меня, девушка обратилась к Лаэлии.

— Дукс, там прибыл фрументарий от Парсания. Через час враги будут здесь.

Лаэлия кивнула.

— Что-то они слишком долго тащатся. Мы бы уже давно были здесь. Ладно, Альбина, хорошо, иди.

— Позвольте остаться здесь и вести бой рядом с вами, — сказала девушка, чуточку покраснев. — Это большая честь для меня.

Помолчав, Лаэлия согласилась. При этом она странно посмотрела на меня, но я сделал вид, что вглядываюсь в дорогу. По ней вдали ездили неясные силуэты всадников, хотелось бы понять, кто это такие.

— Ладно, я пойду ее раз проверю войска, — сказал Атальф и, кряхтя, поднялся. — Я буду на Южной башне, как и договаривались, император.

Он ушел, а Лаэлия подошла ко мне и прошептала:

— Мне сейчас тоже надо идти к моим девочкам, а ты не смей приближаться к Альбине, понял? У нее почти такая же история, как у меня. Всю семью вырезали пираты-вандалы, а ее саму захватили в рабство. Чуть было не продали в Египте, но она сбежала и смогла вернуться сюда обратно. Не надо ее обижать, хорошо? Для тебя это игрушки, а она будет страдать.

Я по-новому взглянул на девушку, с которой не так давно занимался любовью. Дьявол, а ведь я совсем забыл, что Лаэлия набирала в свой отряд девушек и женщин, так или иначе пострадавших от рук варваров или разбойников. Наверное, Альбина, эта девушка с удивленно распахнутыми глазами, сумела за свою короткую жизнь увидеть и перенести такое, чего мне еще видеть и переносить не доводилось.

Лаэлия ушла, а Альбина стояла неподалеку и тоже вглядывалась вдаль. Я после сказанного Лаэлией не осмеливался к ней подойти. А может быть, действительно хватит с ней заигрывать, чтобы потом при разлуке не терзать ее сердце? Поэтому я продолжал молчать, хотя видел, что девушка ждет, когда я подойду к ней и заговорю. Тем более, что неподалеку сидел Залмоксис и точил уже другой меч.

Черт, впереди битва, а я думаю о таких дурацких вещах, как объяснение с девушкой, с которой переспал до этого. Неужели это не может подождать до окончания битвы? С другой стороны, чего откладывать на потом? Надо объясниться, пока есть время и вокруг мало народа.

Решив так, я подошел к Альбине и сказал, немного запинаясь:

— Здравствуй, милая. Мы уже давно с тобой не разговаривали.

Девушка не посмотрела на меня, а продолжала вглядываться вдаль. Ветер колыхал ее тяжелые золотистые локоны, выбивающиеся из-под шлема. Кончик носа едва заметно порозовел. Ей явно нравилось мое смущение.

— Я должен кое-что сказать тебе, — продолжал я, чуточку подождал, собрался с духом и продолжил, как будто нырнул в холодную воду: — Понимаешь, дело в том, что нам нельзя быть вместе.

Я заметил, как при этих словах Альбина едва заметно дрогнула, но продолжала смотреть вперед. Теперь она заметно побледнела, а черты лица ее заострились и превратились в ястребиные. Девушка менялась прямо на глазах.

— Это не то, что ты подумала, — тут же поспешил заверить я. — Дело вовсе не в том, что я больше не хочу быть с тобой. Совсем наоборот. Я счастлив, когда нахожусь рядом. Но для тебя самой было бы лучше, если бы мы расстались, понимаешь?

— Ты жалкий трус и сучонок, — сказала Альбина вполголоса, продолжая смотреть вперед. — Как же я жалею, что познакомилась с тобой. Ну зачем, зачем, ты позвал меня тогда в свою повозку? Я же знала, что девушки для тебя просто мусор под ногами.

— Эй, подожди, ты все неправильно поняла… — начал было я, но тут прозвучал сигнал трубы. Началась битва.

Альбина отвернулась и отошла подальше от меня, а Залмоксис, наоборот подошел вплотную. Поглядел на девушку, вздохнул и пробормотал:

— Эх, император, вечно у тебя какие-то проблемы с бабами.

На дороге, между холмов, показались сначала отдельные всадники, а потом группы их, а затем и колонны солдат, неспешно идущих по направлению к нам. В воздухе реяли их знамены с изображениями орлов и львов, а также христианских крестов. Не доходя до города, они начали разворачиваться в кольцо, охватывающее город и в это время ударили архитронито.

Со стороны казалось, что по окрестностям прокатился гром. Раскаленные ядра с шипением пролетели по воздуху и вонзились в походные порядки вестготов. Затем наступила долгая тишина, потому что Филоник не желал, чтобы пушки перегрелись и взорвались раньше времени и давал им немного остыть. Впрочем, и того, что случилось, тоже было достаточно, чтобы напугать врага.

Испугавшись выстрелов, вестготы в беспорядке начали отступать. Выждав немного, Филоник выстрелил снова и одно ядро попало в конные полки врага, а вот второе не долетело и ударило в землю перед ними, вызвав фонтан земли и камней. Враги поспешили отступить и перестроиться за холмами. У нас же ядер еще было много.

Поняв, что со стороны дороги все подходы простреливаются, вестготы подумали и начали осторожно прощупывать местность с другой стороны. Их отряды сначала потихоньку, а потом все смелее начали подъезжать к стенам с той стороны, где у нас не было пушек. Затем они повели наступление с трех сторон, с запада, севера и с юга, обойдя город по широкой дуге. Король Эйрих справедливо рассудил, что даже если войска, нападающие по западной дороге и будут рассеяны огнем неведомых ему пушек, то остальные атакующие колонны доберутся до стен и смогут начать приступ. Вывод вполне здравый и правильный.

Так и случилось. Только король не учел, что мы могли устроить для его атакующей по дороге колонне настоящий ад и она разбежится гораздо раньше. Что мы и постарались сделать, подпустив его войска поближе.

Сначала войска на дороге подбирались к нам тихо и осторожно, пустив вперед пехоту, которая старалась добраться быстрее до стен. Мы предоставили им этот шанс, пусть думают, что наши ужасные пушки унесены куда-то в другое место или что у нас кончиилсь снаряды. Затем, когда пехота осмелела, мы начали осыпать врага стрелами и арбалетными болтами, а также камнями из пращей. Урон враги несли тоже немалый, их люди падали замертво еще на подходах к стене. Стрелков Филоник натренировал очень хорошо, многие из них стали отличными лучниками и арбалетчиками и могли с пятидесяти шагов попасть в центр мишени.

Наконец, когда на холмах показались всадники, в том числе и свита короля, Филоник начал вести по ним огонь. К тому времени пехотинцы врага уже приставили штурмовые лестницы к стенам и полезли по ним вверх. Когда над их головами снова послышался гром неведомого орудия, пехота сама осыпалась со стен, как спелые яблоки с веток.

Конница врага как раз подобралась на расстояние выстрела и ядра легли ровно посередине ее строя. Кони и люди полетели в разные стороны, скрываясь за комьями земли и осколками камней. Спасаясь от выстрелов, враги развернули коней и опять поскакали назад за холмы и тут очередное ядро, на которые теперь Филоник не скупился, взорвалось посреди группы всадников, где находился король на белом коне.

Взметнулся алый плащ, мелькнуло золото доспехов и затем вместо конников осталась только воронка. Я не щадя глаз, всматривался вдаль. Где там подзорная труба Калияса, кажется, он же что-то там придумал, чтобы наблюдать за звездами, сейчас она бы мне очень помогла. Неужели выстрел был настолько удачный, что зацепил короля?

Пехота врага к тому времени, напуганная выстрелами, опять поголовно побежала прочь от города. Штурм велся только со стороны северной и южной стены. Я поспешил туда, сначала на северную сторону, потому что я знал, что с юга город обороняет Атальф, а на него можно положиться.

Впрочем, здесь дела шли вовсе неплохо, даже и без поддержки архитронито. Наступающие колонны, заслышав гром наших орудий, и осыпаемые стрелами и арбалетными болтами, шли на штурм очень неохотно. Впрочем, когда они смогли пробраться на стены, то мои копьеносцы успешно отразили их атаки. С недавних пор мы решили снарядить пехоту копьями и сделать из мечников копьеносцев. Для той тактики «передвижной крепости», которую мы теперь использовали по моему настоянию, использование копий было наилучшим способом обороны. Не выдержав обстрела и уколов копьями, пехота вестготов побежала обратно.

Я поехал к южной стене, чтобы узнать, как дела и по дороге встретил разыскивающего меня Парсания.

— Доминус, у меня хорошие новости! — закричал парень, едва приблизившись ко мне. — Король Эйрих погиб! Его разорвало ядром архитронито.

— Это точно? — спросил я. Если это действительно так, тогда мы большие молодцы. — Как ты узнал об этом?

— У меня ведь есть люди и в войске вестготов, — уклончиво ответил Парсаний. — Вернее, фрументарии. Они и доложили, что король пал, а также и его ближайшие сподвижники. Кроме того, разве вы не видите по общему настроению врага, что они вовсе не склонны воевать дальше?

Что правда, то правда. В том, что вестготы дрогнули духом, я убедился, когда пришел к Атальфу. Он уже к тому времени самостоятельно справился с атакующими его войсками и я поглядел со стены на бегущих врагов, во множестве отступающих обратно за холмы, окружающие Тулузу.

С тех пор штурм больше не возобновлялся, а вечером новости о смерти короля подтвердились. Войска вестготов пребывали в ужасном моральном упадке и мы тут же завели переговоры с генералом Сигерихом, который теперь встал на место командующего. Парсаний к тому времени доложил мне, что с севера надвигаются бургунды. Они разбили пятнадцатитысячный заслон, оставленный Эйрихом и теперь, не теряя времени, как мы и договаривались, преследовали вестготов по пятам. Наши союзники должны были прибыть через пару дней, самое большее, через три.

Учитывая все это, а также то, что от южной армии вестготов, отправленной завоевывать свевов, не было ни слуху ни духу, Сигерих согласился капитулировать на довольно выгодных условиях. Вестготское королевство потеряло независимость и становилось протекторатом Рима. Оно не имело возможности держать армии свыше десяти тысяч воинов и не могло нападать на соседей, союзников Рима. Кроме того, вестготы должны были выплачивать дань в течение ближайших десяти лет.

Все войска, что у вестготов имелись свыше десяти тысяч, должны были отправиться в Рим для службы императору, причем я оставил за собой право перемешивать и формировать из них легионы по собственному усмотрению, чтобы они не оставались монолитными и не держались друг за друга по родственному признаку. Для надзора за состоянием дел в доминионе я оставил наместника, с которым король вестготов должен был согласовывать все важные вопросы внутренней и внешней политики.

На следующий день, после того, как вестготы сложили оружие, я быстро сформировал из них новые легионы. У варваров осталось еще двадцать тысяч боеспособных войск и я тут же распустил половину, а остальных смешал их со своими войсками и создал новые легионы. В итоге у меня теперь получилось двадцать пять легионов, которые нужно было заново обучать нашей тактике. Сигерих отправился на юг, чтобы оповестить южную армию вестготов о падении королевства. Затем подошли бургунды.

Годомар и Гундобад, командовавшие войсками, были в ярости от моего своеволия. Я нарушил все договоренности и сделал все по-своему. Особенно им не понравилось, как я распорядился вестготами и их переходу под мой протекторат.

Гундобад хотел тут же увести войска, но я успокоил его. Под контроль бургундов перешли города Ним и Арль, а также спорный Прованс. Вестготы очень быстро потеряли основы своего могущества. Пока шли переговоры, явился растерянный Сигерих. Оказывается, свевы сами разбили тридцатитысячную армию вестготов, которую ее генералы по глупости разделили на три части. Теперь вооруженные силы вестготов перестали существовать и им можно было надеяться только на милость победителей.

Я и сам не надеялся, что все сложится так удачно. Бургнуды пока что довольствовались достигнутым, но я видел, что они смотрят жадными глазами на земли вестготов и желают заполучить все остальное.

— Не слишком ли ты допускаешь, чтобы усилились бургунды? — спросил меня Атальф вечером после переговоров. — Они же вскоре нападут на вестготов и вскоре мы получим головную боль в лице бургундов вместо вестготов.

— Не выйдет, — ответил я. — У них ничего не выйдет. Я уже работаю над этим. Ты видел, сколько у их короля братьев? Сам Хильперик уже стар и скоро помрет. Страну бургундов вскоре расколет междоусобная война. А вот тогда будь готов, что мы захватим их. А вестготы останутся у нас буфером против южных племен. До поры до времени.

Разобравшись с делами вестготов и достигнув согласия, мы погрузили новую армию на суда и отплыли обратно в Италию. В Тулузе остался мой военный наместник вместе с центурией войск.

Нам следовало торопиться, потому что я получил донесение об опасной близости флота вандалов возле границ Италии.