Объединяй и властвуй!

Глава 14. Битва на море

Погода стояла великолепная, когда я со своим флотом отплыл из Классиса, порта Равенны на юг.

Несмотря на конец лета, солнце щедро заливало лучами море и дрожащие осколки света, отражаясь от волн, слепили глаза. Стояла жара, которую легко можно было перенести из-за близости моря, а лица солдат и гребцов за лето почернели от загара.

Оглянувшись с высоты своей огромной палубы, я радостно вздохнул. Несмотря на то, что флот у нас по сравнению с другими морскими державами еще был совсем махонький, все-таки это гораздо лучше, чем совсем ничего.

Сейчас у меня уже имелась только недавно построенная тессераконтера, которую я сделал флагманским кораблем и назвал «Несокрушимый». Эта чудовищно огромная махина, настоящий плавучий город, способный перевезти три тысячи солдат разом и это не считая гребцов и экипажа.

Также у нас имелось по сорок трирем и бирем, а также еще с десяток вспомогательных либурн. В итоге мой флот насчитывал около девяноста кораблей, способных перевезти пятнадцать тысяч воинов, что он сейчас как раз и делал.

Мы отправились навстречу флоту вандалов, который почти вдвое превосходил нас в численности. Полторы недели назад, как и сообщил Парсаний, вандалы, горя желанием отомстить за недавнее поражение, приехали к берегам Италии с огромным флотом, перевозившим пятьдесят тысяч солдат.

Возле Брундизия вандалы высадили двадцать тысяч войск и немедленно приступили к осаде города. Остальные тридцать тысяч на двухстах кораблях, из которых сотня была триремами и перевозила двадцать тысяч воинов, а другая сотня - бирем перевозила десять тысяч бойцов, все они направились к Равенне.

Я немедленно направил пятнадцать тысяч своих воинов под началом Атальфа, чтобы устранить эту угрозу, а сам продолжал лихорадочно строить корабли под руководством Дагалайфа.

Маленький невзрачный человечек оказался хозяином своего слова. Он строил корабли с бешеной скоростью. Если учесть, что для того, чтобы устранить угрозу вторжения вандалов, я предоставил в его распоряжение всех рабочих города, всех своих слуг и даже реквизировал их у вельмож и сенаторов, а также то, что работа велась круглосуточно без перерыва, то неудивительно, что уже через неделю Дагалайф построил необходимое количество трирем и бирем.

Я проверил качество работы и остался доволен. Надо сказать, что киоск времени я наравне со всеми работал в порту, чтобы показать пример того, что мы должны сейчас отдать все силы на постройку флота. По большому счету, можно было дождаться, пока вандалы высадятся на берег и сразиться с ними на суше, но из-за того, что враги намного превосходили нас в мобильности из-за наличия коней, я не хотел давать им малейшего шанса оказаться на итальянской земле.

Если их упустить на море, они могут высадиться на римских землях и убегут куда-нибудь, например, неожиданно ударят в тыл Атальфу и разгромят его. Я потеряю Брундизий и туда могут вторгнуться остготы, договорившись с вандалами о разделе добычи.

Затем мне придется гоняться за вандалами по всей Италии, теряя драгоценное время, а также с таким трудом завоеванный авторитет. Тогда все враги воспрянут духом и снова нападут на нас. Короче говоря, мне никак нельзя было допускать вандалов на землю Италии. А все из-за того, что у меня почти нет конницы, а тактика борьбы с варварами подразумевает наличие кавалерии.

Я еще раз оглядел свой корабль. Флагман флота получился неимоверно огромным, когда мы привели его в порт и установили, люди просто были ошеломлены его размерами. В порту собирались кучи зевак, чтобы посмотреть на построенного монстра.

По внешнему виду «Несокрушимый» напоминал авианосцы или атомные ледоколы двадцать первого века. Наружность такого великана наверняка приведет врагов в ужас. Корабль получился в двести пятьдесят локтей в длину, то есть около ста тридцати метров. В ширину он достигал тридцати шести локтей, то есть восемнадцати метров. А высота корабля получилась, как у шестиэтажного дома в двадцать первом веке. С высоты верхней палубы на порт, Равенну вдали и море открывался потрясающий вид.

На тессераконтере работали четыре тысячи гребцов и четыреста матросов. Префект флота Авундий, здоровенный лысый детина, настоящий пират и разбойник, стал теперь настоящим адмиралом и гонял членов экипажа, не давая им отдышаться. Гортатора на «Несокрушимом» звали Гумоарий и он почти не показывался на верхней палубе, наблюдая за гребцами, чтобы они работали слаженно и быстро.

Весла на судне были разной длины и размещались под разным углом. Я как-то спустился вниз на самую первую палубу и поразился тому, какая теснота и духота царила у гребцов. Каждый из них был зажат в тесном отсеке. Грести на тессераконтере было чертовски тяжелым и изнуряющим трудом.

Не использовать чудовищную массу корабля как могущественное оружие было бы самой глупой ошибкой, какую я мог допустить. Мы этого, конечно же, не сделали и установили на носу строения семь массивных таранов с металлическими наконечниками. На палубах корабля стояла башня с двумя архитронито повышенной мощности.

С помощью этих орудий «Несокрушимый» мог разорвать в клочья любого врага. Встретиться с этим гигантом бы опасно для любого корабля современного мира. Я глядел на него и не мог поверить, что мы возвели судно всего за три недели. Тем не менее, благодаря тому, что за стройку взялся почти весь город, нам удалось сделать это.

Сейчас почти весь город вышел провожать флот в плавание. Я видел со своей высоты, как маленькие точки, в которые превратились фигуры людей на пристани, продолжают шевелиться и махать нам крошечными ручками.

Затем я повернулся навстречу открытому морю и мы поплыли дальше еще быстрее. Позади «Несокрушимого» плыли триремы и биремы, а самом конце маленькие либурны.

— Ох, я не могу на это смотреть, Момиллус, — простонала Лаэлия, которую опять скрутила морская болезнь. — Почему тебя ничего не берет? Я пойду отсюда в свою каюту.

Она ушла, позеленев от еле сдерживаемого недомогания. Меня тоже поначалу мутило, но в этот раз я переносил приступы гораздо легче, чем в наше первое плавание. Видимо, сказывалось привыкание.

Ветер дул с запада, не мешал нам, но и не помогал. Мы плыли на средней скорости, поставив паруса и не утомляя гребцов до самого вечера, затем потихоньку шли ночью и утром увидели вдали вражеские корабли.

Их было так много, что паруса усеяли всю полосу горизонта. Я и предположить не мог, что двести кораблей это так много.

По первоначальному плану сражения, который мы разработали с префектом Авундием, основную тяжесть сражения должен был вынести на себе «Несокрушимый». Остальные корабли должны были держаться на подхвате и вступить в сражение только потом, когда наступит перелом в сражении.

Поэтому сейчас, по знаку адмиральского корабля, остальные наши судна замедлили ход, а потом и вовсе остановились. Только «Несокрушимый» продолжал неумолимо двигаться вперед.

— Откуда у них столько кораблей и войска? — удивился Нимарк, стоя рядом со мной. — Мы же победили вандалов еще вместе с вашим отцом, доминус.

— Это все их силы, которые они смогли собрать для войны, — объяснил Парсаний, находившийся неподалеку. — Они хотят отомстить за то поражение и получить у нас богатую добычу. В Африке у них остались только самые необходимые войска, немногочисленные гарнизоны в городах для защиты от набегов кочевых племен.

— Ты обещал мне привезти их послов, — напомнил я. — Этих самых враждебных к вандалам племен. Я хочу создать против них коалицию, чтобы в будущем вандалы и носа не смели высунуть из Африки.

— Я сделал, как вы велели, доминус, — подтвердил Парсаний. — Из послы прибудут на Сицилию через месяц, там мы сможем с ними переговорить.

— Осталось только выкинуть вот эти вражеские войска из наших морей, — сказал я, кивая на приближающийся флот неприятеля.

Префект флота находился тут же, на верхней палубе и пристально наблюдал за кораблями неприятеля. Команда тессераконтеры тем временем поспешно опускала паруса и готовилась к бою. Затем Авундий приказал взять влево, чтобы корабль не зашел в центр вражеской позиции.

— Мы же не хотим угодить в их окружение? — спросил он у нас, даже не дожидаясь ответа.

На судне вовсю трубили боевые рожки, на вражеских судах тоже, но из-за дальности они казались тоненькими и слабыми. Надо отдать должное врагам, завидев гиганта, они только на мгновение растерялись, а затем начали готовиться к решительному бою.

Быстро разделив свои корабли на две части, они пытались обойти «Несокрушимого» и окружить со всех сторон. А поскольку мы сейчас плыли влево, угрожая их правому флангу, то часть их кораблей начала уплывать еще дальше, стараясь все равно завлечь нас в кольцо окружения. Сверху, с высоты шестиэтажного здания их корабли походили на юрких карасей, снующих вокруг огромной зубастой щуки.

Огромные габариты гигантского судна были нашей силой и нашей слабостью. Силой в том смысле, что мы могли никого не бояться во время лобового столкновения, но слабостью было то, что при этом мы оказались очень неповоротливыми и громоздкими. Впрочем, поначалу этот недостаток не казался нам существенным.

Тем более, что когда линия вражеских кораблей оказалась в зоне обстрела, по приказу Филоника пушкари открыли огонь из архитронито. Для этой махины Калияс изготовил специально две огромные пушки усиленного калибра. В отличие от других полевых пушек эти получились стационарными, то есть были вмурованы в огромную стрелковую башню в задней части палубы. Другое дело, что сама башня при этом могла вращаться, то есть дула пушек могли двигаться в разном направлении, но вот утащить их с корабля было невозможно.

Ядра к ним подобрались невероятно большие, чуть ли не метр диаметром. Тяжелющие такие, что их могли поднять только четыре человека за раз. Запас этих ядре был специально собран в трюме и его подавали снизу в стрелковую башню на лебедке, для которой мне пришлось пожертвовать собственным лифтом. Для обслуживания одного архитронито нужно было десять человек пушкарей. Когда они развели в башне огонь, чтобы нагреть казенную часть пушек, там, наверное, стало жарче, чем в аду.

И сейчас эти две эти мощные пушки, поворачивая туда-сюда стволами, нашли цели и выстрелили по ним, одна за другой.

Выстрел одной пропал даром, поскольку раскаленное ядро вонзилось в воду далеко от цели и вызвало целое облако пара. Зато второе ядро угодило прямо в корму триремы, поспешно отходящей в сторону по волнам и разнесло ее в клочья. Треск, грохот, брызги, шипенье пара и испуганные вопли моряков. Вот уж никто не ожидал, что такое возможно!

На глазах изумленных вандалов их корабль в считанные мгновения превратился в щепки и пошел ко дну. Часть моряков и воинов на судне погибла и на волнах качались их трупы, а остальные барахтались в воде вокруг, не понимая, каким образом очутились в ней. Я и сам поразился убийственной мощи своего оружия.

Затем архитронито выстрелили снова. Опять одно за другим. Оба ядра промахнулись по целям, но то, что выстрелило последним, пролетело в опасной близости от биремы и обдало ее облаком пара. Стрелковую башню нашего флагмана, между прочим, тоже укутало белым паром от произведенных выстрелов.

Теперь уже враг понял, что к чему и понял, что на моей стороне не только корабль огромных размеров, но и неизведанное оружие невиданной мощи. Это хватило, чтобы капитаны ближайших кораблей и думать прекратили о морском бое и развернув судна, попытались поскорее скрыться.

Впрочем, другие корабли, особенно те, на которых осталось командование вандалов, видимо, находились слишком далеко от происходящего и не поняли до конца, чем им грозит продолжение сражения. Поэтому они с безумством храбрых приказали остальным кораблям продолжить окружение «Несокрушимого», чтобы взять его на абордаж или потопить, уж не знаю, на что они надеялись.

К тому времени, помимо пушек, в дело вступил и наш таран. Это был всем таранам таран. Одна трирема, замешкавшись, не успела уйти с курса нашего корабля и «Несокрушимый» налетел на нее. Я успел заметить в последний момент, как вражеская трирема скрылась за носом нашего корабля, а затем Нимарк обернулся ко мне и закричал:

— Держитесь, доминус, держитесь изо всех сил!

Я едва успел уцепиться за поручни, как корабль сотряс сильный удар. Мощный, словно бивень слона, таран вонзился в тушу триремы и с первого удара пробил в ее корпусе огромную дыру. Я еле как удержался на ногах, а многие солдаты на палубе повалились и покатились вперед.

Наш корабль замедлил ход, продолжая тащить трирему вперед и переворачивая ее на бок. Затем снова раздался удар, теперь уже послабее, а затем громкий скрежещущий звук, от которого невыносимо чуть не лопнули уши. Корабль еще раз столкнулся с несчастной триремой, оттащил ее в сторону и помчался дальше, выискивая другую жертву. Как только ход выровнялся, снова ударили архитронито и корпус «Несокрушимого» содрогнулся от выстрелов.

Так мы и плыли все дальше, громы тараном и пушками все окружающие нас судна, потихоньку разворачиваясь вправо, чтобы снова выйти к самому большому скоплению кораблей противника, а еще желательно потопить судна их командиров. Так прошло еще несколько часов и когда слуга принес мне обед, я с удивлением обнаружил, что уже, оказывается, наступил полдень.

— Вон они! — закричал Парсаний, показывая мне на две командирские квинкверемы, медленно плывущие посреди вражеского строя.

Корабли вандалов усеяли все море вокруг. Некоторые пытались выполнить самоубийственный приказ командования и захватить наш флагман, но большая часть из них была уничтожена огнем архитронито, а некоторые попали под удар тарана. Все море вокруг было усеяно обломками кораблей и трупами людей.

Затем Авдулий приказал остановиться. Гортатор Тарений доложил ему, что гребцы выбились из силы и просят отдыха. Префект посмотрел на меня и я кивком дал согласие. Нет никакой нужды сейчас уничтожать силы наших гребцов. Пусть отдохнут, впереди еще много работы. Тем более, что всех подходящих врагов мы продолжали расстреливать из пушек.

К тому времени из двухсот кораблей противника на воде у него осталось около ста пятидесяти. Завидев, что мы остановились, они начали медленно подбираться к нам, желая все-таки продолжить свой курс на взятие «Несокрушимого» абордажем.

Глядя на них, я огорченно покачал головой. Ну чего добиваются эти люди? Разве они не поняли, что я не подпущу их слишком близко к себе, а даже если это и случится, то как они залезут на борт судна, которое выше их почти в два раза? Тем не менее, некоторое время наш корабль находился в полной неподвижности, потому что, кроме гребцов, отдыха запросили и пушкари. Мы дрейфовали в открытом море, как будто бы вокруг не было десятков вражеских кораблей, подбирающихся к нам все ближе.

А затем, дождавшись, когда командирские квинквиремы вандалов окажутся в зоне обстрела, архитронито снова начали стрелять. Первые выстрелы оказались неудачными, зато вот последующие угодили прямо в цели. Вражеские корабли не потонули сразу, все-таки это были большие посудины с большим запасом прочности. Они накренились на воде, одна за другой. Тем не менее, повинуясь моему приказу, который подавал сигнальщик трубой, Филоник продолжал обстреливать врага и вскоре потопил его командиров, одного за другим.

Гибель флотоводцев была последней каплей для и так уж порядком деморализованных вандалов. К тому же, опять-таки по моему сигналу, наши судна, все это время находившиеся вдали, теперь переменили намерения и помчались к нам, явно собираясь вмешаться в ход боя, и так уже явно склонившегося в нашу пользу. Все это вместе, а также непрекращающийся гром нашей артиллерии, поверг вандалов в панический ужас и заставил броситься в бегство.