Объединяй и властвуй!

Глава 5. Погубитель своего семейства

Когда я услышал, как кто-то зовет меня по имени, то оцепенел от неожиданности. Кто это здесь такой сверх проницательный, раз сумел разглядеть меня под маской безобразного, никчемного старика?

— Я сказал, сдавайся, мерзкий ублюдок, — повторил звонкий голос.

— Нет, я даже не подумаю, — тут же ответил другой, еще более мелкий и писклявый. — Я тебя сейчас перехитрю. А вот, получил? Ха-ха, теперь будешь знать, как пытаться одолеть Момиллуса!

Я обернулся. Ну конечно, это же мои братишки. Они подкрались незаметно по коридору и ворвались в триклинию, играя друг с другом. Сейчас один из них изображал короля вестготов, а другой меня, императора Рима. Оба они сражались деревянными мечами и только что тот братишка, что помладше, в ситуации, когда старший обезоружил и опрокинул его на пол, а затем приставил меч к горлу, вдруг взял и достал откуда-то деревянный кинжал, отбил меч братишки и сумел свалить его с ног. Затем уселся сверху, счастливый и сам приставил кинжал к горлу брата.

— Сдавайся, король вонючих вестготов! — закричал он и ударил рукоятью кинжала брата по голове.

Звук получился глухой, но достаточно громкий. Братишка разревелся и выскочил из комнаты, скинув с себя победителя.

— Не обращай на них внимания, — посоветовал Нимарк. — Это братья императора. Они вечно бегают по дворцу и мешаются. Раньше они вели себя тихо, а теперь совсем распоясались.

— А где сам император? — прошамкал я. — Чего он не показывается?

Нимарк горестно вздохнул.

— Император находился в заточении до недавнего времени, но вчера убежал и никто не знает, где он скрывается. Говорят, он уже убежал в горы. Я надеюсь, что он скоро вернется, потому что без него наша империя может рухнуть в пропасть.

— Да ладно, какой-то жалкий хвастунишка может спасти нашу державу? — спросил я недоверчиво рассмеялся скрипучим смехом. — Да разве есть такой человек, которому под силу это? Я слышал, что этот Момиллус просто волокита за женщинами и любитель сладко поесть и поспать, и ничего большего.

— Эх, старик, много ты лет прожил, а так ума и не нажил, — вздохнул Нимарк. — Момиллус все-таки необычный император. Да, верно, он любит женщин, но у кого нет недостатков в наше время? Это, в конце концов, не казнокрадство и не глупость. Главное только, чтобы женщины не вертели им, как хотели, вмешиваясь в дела государства, а так пусть трахает кого угодно и сколько угодно, лишь бы только страной хорошо управлял. А это у него вроде бы получалось. Во всяком случае, он искренне хотел возродить империю и улучшить жизнь людей.

Я вздохнул. Да, оказывается, я все-таки сделал жизнь хоть кого-то получше. Вроде бы рабы и в самом деле хотят моего возвращения на престол. Каюсь, мне хотелось признаться Нимарку в своем инкогнито, но я все-таки сдержался. Это не по плану и в самый неподходящий миг может вылезти боком. Знаю уже, проходили такое.

Наконец, словоохотливый вольноотпущенник оставил меня и я стал потихоньку прибираться в комнате. Здесь было пусто и я размышлял,как быть дальше. Первую часть плана, то есть пробраться во дворе, я успешно выполнил. Теперь предстояло осуществить вторую, более тяжкую.

Я спокойно убирал в комнатах первого этажа до самого вечера. Народу было не так уж и много. Отец поселился в моих покоях и почти не выходил оттуда. Я надеялся, что меня тоже допустят туда на уборку и я смогу подслушать, о чем он говорит и с кем общается, но старший слуга туда меня не пустил.

— Нечего тебе там делать, старый ты пердун, — заявил он. — Не дай бог, сдохнешь ее там или чего-нибудь там загадишь, нечего тебе там шляться.

Ладно, не особо мне туда и хотелось попасть. Я потихоньку продолжал делать свое дело и дожидался Парсания, а также его результатов переговоров с командующим войсками моего отца. То есть, формально мой отец и так являлся военным магистром империи, то есть занимал высший после императора пост, но теперь он сбросил на Спурия, своего заместителя, все рутинные дела по управлению войсками и фактически именно ему, заместителю, воины и подчинялись. Парсаний должен был предварительно закинуть удочку и прощупать, насколько тот готов перейти на мою сторону.

Так,терзаясь ожиданиями, я слонялся по дворцу, пока вокруг не стемнело. Когда я вышел на площадь перед дворцом, то увидел, как по периметру, а также на стенах и башнях зажгли газовые фонари и это было очень даже недурно. Говорят, эту иллюминацию устроил Гордий, который так и остался комитом по строительству, но я-то помнил, как мы обговаривали с ним это проект. Поначалу Гордий даже ругался и ворчал, не желая заниматься ерундой, как я помню, но потом я все-таки заставил его сделать это.

На досуге я заглянул к Калиясу, но вредный изобретатель не пожелал открывать дверь, а я не стал к нему ломиться, опасаясь, что меня сейчас могут разоблачить. Кажется, мой отец намеренно оставил изобретателя при дворце, надеясь со временем все-таки приручить непокорного выдумщика.

Так, слоняясь по дворцу и ожидая Парсания, я неожиданно встретил Дионисию.

Дело было в уединенном уголке дворца, в комнатке, где рабы хранили хозяйственные принадлежности, вроде тряпок, корзин, досок и запчастей для всякой дворцовой всячины. Девушка наклонилась и перебирала разную мелочевку, выставив при этом ко мне свою аппетитную попочку. При виде нее у меня сразу взыграла кровь и я решил получить все-таки реванш за свои унижения.

Недавно Вирсания, которая через Ариадну знала все о самых красивых девушках дворца, сообщила мне, что Дионисия, оказывается, любит изумруды и готова сделать за них что угодно. У меня же как раз в потайном кармашке туники был спрятан перстень с изумрудом, подарок одного из сенаторов, редкостная вещица. А еще недавно в одном из залов дворца я обнаружил закатившиеся за клинию бусы с искусственным изумрудом. Вот сейчас и попробуем узнать, насколько Дионисия любит изумруды.

Я незаметно приблизился к девушке и подслеповато щурясь, погладил ее упругие ягодицы. Затем смущенно спросил:

— Ох, кто это здесь?

Дионисия ахнула и обернулась. Она готова была влепить мне пощечину, но я так беспомощно моргал и строил из себя заблудившегося старика, что она, едва скрывая отвращение, сказала:

— Что ты здесь лезешь, старый хрыч? Иди куда подальше, пока я тебя не разодрала на кусочки и больше здесь не шляйся.

— Хорошо, дочка, хорошо, — ответил я и достал стеклянные бусы. — Только вот ты не подскажешь, я тут недавно нашел бусы с изумрудом, а вот теперь не знаю, кому их отдать? Что теперь с ним делать?

В комнате царил полумрак, на дальней стене тускло горел светильник и поэтому с первого взгляда невозможно было распознать подделку. Тем более, что я и не отдал бусы в руки девушки, а держал их у себя.

В глаза Дионисии разгорелся костер.

— Эй, дедушка, давай мне эту вещицу, а я отдам кому надо, договорились?

Она протянула руку, а я резво спрятал драгоценности за спину.

— Э, нет, я нашел их и теперь мне полагается вознаграждение. Это ведь очень ценная вещица, я знаю. Меня не проведешь. Наверное, надо найти госпожу, потерявшую эти вещи и отдать ей, а уж она меня отблагодарит, верно?

Дионисия оглянулась по сторонам и придвинулась ко мне, решив, видимо, силой отобрать заветные бусы. Тогда, чтобы еще больше подразнить ее, я тут же сказал:

— Там ведь, где я нашел это украшение, лежит еще куча других с изумрудами. Перстень, ожерелье, браслет и еще много чего. Кажется, ворона там сделала тайник. Хочешь, покажу?

Огонь в глазах девушки разгорелся еще жарче. Теперь она придвинулась ко мне вплотную и прошептала:

— Конечно хочу, говори, дедуля.

Я хитро прищурился.

— Красавица, я готов отдать тебе их все, потому что мне они ни к чему, но вот попрошу тебя оказать мне кое-какую услугу.

— И какую же? — нетерпеливо спросила Дионисия.

Я приподнял край туники и показал на свой обнажившийся детородный орган.

— Я хочу, чтобы ты подарила мне удовольствие, которого я давно не знал. Это не займет много времени, силы у меня уже не те. Что скажешь?

Честно говоря, высказывая свое пожелание, я больше насмехался над девушкой и каждое мгновение ожидал, что она сейчас стукнет меня по яйцам и оставит без причиндалов. Но нет, к моему удивлению, Дионисия подошла к двери, выглянула, затем закрыла ее на засов и обернувшись ко мне, стянула с себя тунику, мгновенно оставшись обнаженной.

Я замер на месте от изумления. Девушка же, нисколько не стесняясь, подошла ко мне и положила мою руку себе на грудь.

— Ну что же, старик, — хрипло прошептала она. — Если у тебя еще есть силы, то вот она я, полностью твоя.

Силы у меня конечно же, имелись. Чтобы она не заподозрила во мне некоторое физическое и телесное несоответствие между внешностью головы и остального туловища, я повернул ее к себе задом, а затем принялся ощупывать все тело. Затем потушил светильник и несколько раз поцеловал в губы. Дионисия отвечала не то, чтобы страстно, но вполне отзывчиво. Губы у нее были мягкие и сладкие, такие, как и представлял.

Пламенея от возбуждения, я все также загнул девушку раком и вошел в нее сзади. Что-то эта поза становится для меня самой привычной, подумал я, ритмично входя в нее. Дионисия стонала и изгибалась всем телом. Несколько раз она пыталась погладить меня, но я не давал ей сделать это, чтобы она не почувствовала, что кожа моего тела слишком гладкая для старика. Чтобы этого не произошло, я схватил ее за руки и сам начал гладить ее изумительное тело, одновременно продолжая размеренно входить в нее.

Постепенно я наращивал темп,двигаясь все быстрее и входя в девушку все мощнее, да так, что шлепки наших тел раздавались далеко вокруг. Груди девушки колыхались в темноте, я несколько раз ловил их рукой и сжимал, лаская. Затем я уперся в нее, обхватив сзади за плечи и входя в нее особенно сильно.

— О-о-о! — застонала Дионисия и вдруг затряслась всем телом, а затем нагнула голову и сама задвигала бедрами с невероятной быстротой. — Как же хорошо!

Она тряслась в пароксизме страсти еще с полминуты, а затем замерла на месте, тяжело дыша. Тогда я снова возобновил свои движения и теперь девушка стояла на месте, тяжело дыша и покорно отдавшись мне. Вскоре и я достиг пика наслаждения и исторг из себя звериное рычание, чуть было не закричав во весь свой молодой голос:

— Как же хорошо!

Но нет, я успел сдержаться и ничем не выдал себя. Едва я закончил, Дионисия обернулась и посмотрела на меня. а затем спросила:

— Ну, где это находится? Комната с украшениями?

Я захихикал.

— Подожди, девушка, куда ты так торопишься? Возьми сначала вот эти бусы и вот этот перстень. Какой-то из этих украшений является настоящим, а какой-то поддельным, уж я не знаю. А мы с тобой еще встретимся завтра и я передам тебе другие драгоценности, хорошо?

Дионисия сжала мне горло сильными пальцами.

— А что, если я прикончу тебя прямо сейчас? И больше никаких встреч, старый ты развратник?

Я захрипел, но сумел пожать плечами.

— Как хочешь, мне терять все равно нечего, я и так уже одной ногой в могиле. Зато ты останешься без других украшений, потому что тот тайник спрятан очень надежно, ты его в жизни не найдешь.

Дионисия некоторое время еще душила меня, но потом отпустила.

— Ладно, старый хрыч, чтобы завтра притащил все остальное, понял? — сказала она и в это мгновение в комнату заглянул Парсаний.

Свет из коридора от факела в его руке залил комнату и озарил нас, до сих пор стоявших обнаженными. Дионисия вскрикнула и принялась быстро натягивать тунику, а я сказал:

— Что тебе, молодой человек?

Парсаний дождался, пока смущенная Дионисия уйдет, убедился, что нас никто не подслушивает, а потом сказал:

— Все готово. Спурий сейчас встретится с тобой. Он хочет получить гарантию того, что ты оставишь его магистром над войсками, а также денежное вознаграждение в размере миллиона солидов.

— Ничего себе у него аппетиты, — присвистнул я. — Ну да ладно, не в наших интересах сейчас торговаться. Я согласен. Когда с ним можно встретиться?

— Прямо сейчас, — сказал мой главный фрументарий. — Он ждет в одном из залов этого дворца.

Я проницательно поглядел на Парсания. Не ждет ли меня там ловушка? Хотя, если бы мой помощник хотел меня предать, зачем ему куда-то меня заманивать, если я и так нахожусь в логове врага? Ему достаточно явиться к моему отцу и сообщить ему, что я в здании, меня сразу бы задержали.

Пока мы шли на встречу, Парсаний шепотом добавил:

— Во дворец уже прибыли Залмоксис со своими учениками, как будто для того, чтобы поговорить насчет проведения атлетических соревнований, Атальф с верными людьми и Лаэлия, якобы для того, чтобы получить снаряжение для своего бабского отряда. Залмоксис, кстати, уже привез из гор деньги, доминус. Кроме того, сегодня на дежурство в городе заступил Филоник. Он как раз подошел с двумя центуриями ко дворцу. Все, как ты приказывал, доминус.

— Короче говоря, все готово, — шепотом ответил я. — Как только Спурий даст согласие и уведет войска в казармы, начинаем.

Мы поглядели друг на друга, кивнули и свернули в тронный зал. Парсаний усмехнулся.

— Ну и вид у тебя, доминус. Отвратительный получился старик, похотливый сатир. Ты все-таки сумел завалить ту девку, что тебя подставила, верно?

Я кивнул и он рассмеялся.

— Все-таки у меня действительно самый удивительный господин на свете. Даже сейчас ты успел сделать то, что желал.

В это мгновение мы пришли в клинию и увидели там совсем не то, что ожидали. Вместе со Спурием, военачальником варваров, то есть скиров, ругов и герулов, в одной комнате находились мой отец и Одоакр. Они беседовали и Парсаний, завидев их, мгновенно нырнул обратно в зал, а я не нашел ничего лучшего, как не войти в комнату.

Затем согнулся и начал прибирать мусор на полу. Военачальники обернулись на меня, не придали моему появлению особого значения, а затем продолжили разговор.

— Так что вот так, любезный магистр, — сказал Спурий, длинный худой мужчина с носом не меньше, чем у моей маски. Сейчас он побледнел и вспотел. — Я пришел сюда, чтобы передать их требования. Они требуют немедленно решить их вопрос о предоставлении земли. Иначе бунт.

Отец махнул рукой. Кажется, он был пьян, потому что его язык слегка заплетался.

— Пусть они не думают, что могут выставлять мне условия. Если понадобится, то я свистну и тут же у меня появится новая армия. А эти нищие бродяги усть идут обратно в свои леса на севере и там диктуют условия своим ничтожным королям. В конце концов, я отец императора Рима и военный магистр империи.

Он погрозил пальцем Спурию и добавил, покачиваясь:

— А ты, мой верный и непреклонный Спурий, что-то в последнее время слишком часто напоминаешь мне об этом затруднении. Для чего я поставил тебя магистром Иллирии и своим заместителем? Как раз-таки для того, чтобы ты решил этот вопрос, раз и навсегда. Ты должен постараться утихомирить этих людей, дать им возможность выговориться, а потом заявить им, что они должны слушаться своего командира. Иначе им будет плохо. Я ведь могу и по-плохому, когда меня не слушаются. Помните, я ведь и своего собственного сына не пожалел, когда потребовалось его наказать! А что мне тогда эти незнакомые воины, которые клянчат у меня привилегии, награды и деньги, протягивая свои жадные и загребущие руки. Понадобится, так я и их тоже уничтожу, у меня много палачей.

Я продолжал прибираться в комнате и постепенно подошел ближе к разговаривающим. Затем в коридоре краем глаза я заметил небольшое движение. Поглядев туда, я увидел Парсания. С этой точки его видел только я, для остальных в комнате он оставался вне поля зрения. Махая мне рукой, мой помощник указал в сторону выхода из дворца и прошептал губами, но так, что я понял его: «Все готово, все наши прибыли!». Мы теряли время, надо начинать переворот.

Кроме того, Парсаний указывал еще и на посторонние звуки шагов, раздавшиеся неподалеку. Кто-то направлялся в сторону комнаты, где мы болтали и мог нам помешать.

Вдруг мой отец умолк и сзади раздался протяжный хлюпающий звук. Я обернулся. Зрелище, что предстало передо мной, навсегда врезалось в мою память.

Одоакр вонзил в грудь моего отца меч и как раз в это мгновение потянул его вверх, усиливая надрез. Спурий стоял рядом с ошарашенными глазами и застыл на месте.

Отец хрипел и пытался выхватить свой меч, но Одоакр держал его за руку, не давая пошевелиться. Затем мой отец повалился на колени, а на пол обильно хлынула кровь. Тогда Одоакр вытащил меч из его груди и наотмашь ударил по шее. Голова отца слетела на пол. Все вокруг забрызгала кровь и в первую очередь, самого Одоакра.

— Уф, как же он мне надоел своей болтовней, — сказал убийца и посмотрел на меня. — Эй, старик, принеси воды и дай тряпку, мне надо вытереться.