Объединяй и властвуй!

Глава 12. Снова дома

В конце лета я приехал в Равенну. Ну как, я приехал, конечно же, не один, а во главе своего войска, небольшого, но вполне мобильного, крепкого, уверенного в своих силах, только что поставившего на колени одного из грозных врагов Рима.

Для того, чтобы перебраться из Испанского севера обратно на Апеннинский полуостров, понадобился целый месяц. За это время мы успели снова встретиться с бургундами, алеманнами и остготами.

Я узнал, что Одоакр находится как раз у последних и они готовы выдать его за вознаграждение, но они хотели, чтобы я лично приехал для того, чтобы забрать мятежного военачальника. Поскольку я вовсе не собирался разъезжать по Европе в угоду варварам, я отказал, тем более, что Парсаний вскоре сообщил мне, что это была ловушка и провокация и меня или любого другого моего человека, кто отправился бы на встречу с остготами, жестоко бы казнили.

В Равенне наместником я оставил Евмена, а помогал ему епископ Неон. Церковный деятель кстати, все лето занимался разукрашиванием мозаикой Баптистерия православных и мне докладывали, что он достиг в этом деле значительных успехов. Я пообещал себе, что обязательно загляну в церковь, а также помогу ему достроить храм, посвящённый апостолам Петру и Павлу, о котором старик тоже упоминал часто в своих письмах. Да-да, мы с ним постоянно обменивались письмами и епископ часто докладывал мне, какие настроения он наблюдает в умах римлян. Я со своей стороны считал необходимым поддерживать с ним тесную связь, поскольку понимал, какое огромное духовное влияние церковь начинает приобретать на современников.

В итоге, когда я приехал, мои советники даже хотели устроить небольшой триумф мне при въезде в город, но я отказался и запретил проводить хоть какие-либо торжественные приемы. Время сейчас стояло рабочее, нельзя расслабляться и думать о том, что мы достигли всех целей и сокрушили всех врагов. Наоборот, с падением вестготского королевства, небывалым и удивительно быстрым, забот у меня значительно прибавилось.

Это еще хорошо, что я не уничтожил вестготов окончательно и не стал объявлять их территорию снова римской, потому что в таком случае мне пришлось бы отвлечь на этот дальний клочок земли много войск, денег и времени, а всего этого мне сейчас катастрофически не хватало. Пока что я ограничился тем, что выделил сто тысяч солидов Годегизелю, для того, чтобы он начал вооруженную борьбу за престол короля бургундов.

Таким образом, отменив праздничный въезд, я вошел в Равенну глубоко ночью, когда весь город спал. Мы приехали по Паппиевой дороге с юга и сначала через ворота проехали мои две сотни легкой кавалерии, оставшейся от гуннов и герулов, затем въехал я на своей бронированной повозке, которая к тому времени уже полностью обросла железными плитами и только потом вошли остальные войска, сначала лучники и самыми последними копейщики.

Некоторые горожане, впрочем, не спали и с удивлением смотрели на мои войска. Я же наблюдал за сонной Равенной, главную улицу которой освещали газовые фонари.

Приехав во дворец я встретил Евмена вместе с придворными и Нимарка, стоявшего во главе новых десяти легионов, которые он набрал за время пребывания в городе. Они приветствовали меня, но я провел встречу очень кратко и позвал их явиться с докладом через полчаса в мой кабинет на четвертом этаже. Затем я привычно поднялся в свои покои и первым делом принял баню в термах, а затем поужинал и снова встретился с военными и гражданскими советниками.

Из телохранителей со мной остался только Залмоксис, а остальных военачальников и дуксов войска я отпустил отдыхать. Парсаний тоже остался во дворце, но выпросил у меня час на встречу с нужными людьми и обещал, что скоро вернется с докладом о ситуации дел в стране.

Пока что я выслушал доклад о том, что происходило в городе и стране и в целом остался доволен. Казна пополнилась, крупные города и провинции после моих угрожающих поездок исправно платили налоги и выполнили все данные мне обещания, а разбойники и пираты на время притихли. Казалось, что в империи наступила благодать. Но это была только видимость. На самом деле, на дне этого кажущегося благополучия кипели нешуточные страсти и предрекали очередные кровавые штормы.

Самой главной опасностью оказался флот вандалов в количестве от полусотни до ста боевых кораблей, который видели возле Сиракуз. Оттуда, собственно говоря и поступило сообщение о нем. Куда корабли врага отправились дальше, было непонятно, то ли на север к Капуе и Риму, то ли на восток к Брундизию и Равенне. Эта неопределенность сильно тревожила меня, поэтому я, собственно говоря, и отпустил Парсания, чтобы он выяснил, куда таинственно делись вандалы.

Выслушав грандиозные планы Беллатора по наполнению казны за счет поступления налогов, а также Гордия по строительству дорог по всей стране, я отпустил их. Нимарк доложил, что он обучил новые легионы и они вполне готовы идти воевать. Вместе с этими новыми войсками у меня оказалось примерно тридцать пять тысяч войск.

Пока что я намеревался разделить их на две армии, одну под руководством Нимарка и Атальфа отправить против остготов, а вторую возглавить самому и направить на Сиракузы, а затем оттуда на вандалов. Три легиона оставались сторожить столицу, а два легиона под предводительством Лаэлии я хотел отправить по Италии, чтобы она уничтожила остатки разбойников по всей стране. Положение, когда торговые обозы и путники не могли безопасно путешествовать по империи, я считал неприемлемым.

Вслед за тем я перенес все остальные встречи на утро, а затем вернулся в свои покои. Залмоксис остался ждать меня возле бассейна, а я прошел в спальню кубикулу, где меня ждали три женщины. Две из них принадлежали к Плеяде Сладкоголосых Сирен Вирсании, а третья была Валерия.

Девушка лежала на клинии связанная и с кляпом во рту, а ее прекрасные глаза с гневом смотрели на меня. В крохотных огоньках масляных светильников она выглядела еще красивее. Сладкоголосые сирены были тоже хороши, но Валерия по внешности могла дать сто очков вперед любой мисс мира. Они стояли рядом с улыбкой и когда я поблагодарил их за отлично выполненную работу по доставке пленницы, Сирены поклонились и прошептали:

— Император, мы готовы для тебя на любую работу, только прикажи.

Тогда я показал на связанную Валерию и сказал:

— Если так, тогда помогите мне укротить эту непокорную кобылицу.

Девушки снова поклонились и с радостью поглядели на пленницу.

— С радостью, император.

Они взяли Валерию за руки и развязали их, оставив ноги, однако, еще скрученными путами. Затем привязали руки к изголовью клинии и начали медленно стягивать тунику с девушки.

— Эй, подождите, — сказал я. — А почему вы сами до сих пор еще в одежде?

Девушки улыбнулись. Обе они были черноволосыми, да еще и сильно подводили глаза черной тушью, так что имели довольно зловещий вид, особенно в ночное время. Одна была повыше, худая и с маленькой грудью, но широкими бедрами и ее звали Беатриса, а вторая пониже, с пышной грудью и задницей, по имени Капитолия. Забравшись на клинию и стоя над следящей за ними Валерией, они сняли друг с дружки туники и принялись смачно целоваться. Валерия сначала с интересом наблюдала за ними, а потом вспомнила, что должна сопротивляться и замычала.

Тогда девушки вспомнили о своей жертве и вернулись к ней. Беатриса вытащила кляп изо рта Валерии и жертва тут же закричала:

— Что это такое? Отпустите меня, пожалу… — но не успела ничего закончить, потому что Беатриса поцеловала ей в губы и не давала отвести голову.

Между тем Капитолия продолжала снимать с Валерии тунику, обнажая ее прекрасное тело, так поразившее меня своей красотой еще тогда, в храме богини Венеры. Вот и теперь, глядя на великолепие, появившееся передо мной, я не смог больше сдерживаться и тоже подошел к девушке и принялся целовать ее груди и живот. Капитолия продолжала раздевать отчаянно сопротивляющуюся девушку, а Беатриса ее целовала.

Затем я отодвинул Беатрису и Сирены снова начали целоваться между собой. Я приблизил свое лицо вплотную к Валерии и тоже поцеловал ее. Затем спросил:

— Ну как тебе представление, нравится?

Валерия возбужденно кивнула. Честно говоря, это она сама попросила меня устроить какие-нибудь ролевые игры, когда я возвращусь из похода, а я загодя послал Вирсании приказ устроить все это. Неотразимые Сирены похитили девушку прямо из ее дома, усыпили и привезли сюда. Ну, а дальше Валерия сначала испугалась, когда очнулась, а затем пришла в дикий восторг, когда поняла, что это такая игра.

Вот и сейчас она дико возбудилась, когда продолжала лежать связанная на постели, а мы все втроем вместе с Сиренами целовали ее и ласкали. Иногда девушки целовали и меня, но тогда Валерия начинала дергать ногами и кричала:

— Не смейте его трогать, он мой!

Тогда Сирены смеялись и снова начинали ласкать Валерию, а я целовал ее и заставлял делать все то, что я только захочу. Девушка, возбужденная нашей ролевой игрой, была совершенно покорной и с охотой подчинялась мне. Я всячески оттягивал момент нашего с ней занятия любовью, чтобы как можно больше поддразнить ее. Затем, наконец, когда Валерия невероятно возбудилась и изнемогала от желания, я взобрался на нее и вошел в ее влажное лоно.

Сирены тоже расположились рядом и продолжали ласкать Валерию. Чувствуя, как я двигаюсь в ней, девушка очень быстро пришла пику своего наслаждения и принялась кричать во время оргазма. Пришлось Капитолии срочно поцеловать ее и заткнуть таким образом, чтобы во дворце не подумали, что здесь кого-то убивают. Я надеялся, что Залмоксис понимает, что здесь происходит и не вломится ко мне в спальню. Но нет, мой телохранитель был слишком опытный и знал, чем я занимаюсь в этот полночный час.

Наши ласки и любовные забавы длились всю ночь. Под конец мы привязали уже и других участниц нашего карнавала, сначала Капитолию, а потом и Беатрису. Моя девушка тоже над ними страстно поизмывалась, я и не подозревал, что она может быть такой жесткой и в то же время желанной. От ее забав Сирены, которые повидали в борделе немало удивительного, были и сами поражены фантазией девушки.

Мы уснули под утро вместе с Валерией, а Сирены, получив щедрую награду, ушли. Вскоре Вирсания должна была привести их обратно, чтобы они уже получили другое задание, для того, чтобы соблазнить и подчинить кого-либо из моих недругов. Кстати, вместе с ними должна была прийти и Флора, в свое время отправленная мной к епископу Неону и с позором провалившая задание. Как я и подозревал, старик оказался слишком крепким для нее орешком и не поддался на ее чары.

Поспав немного, я проснулся, умылся в бассейне и отправился по делам. Валерия так и осталась спать в моей спальне и даже не услышала моего ухода, слишком уж она умаялась ночью. Первым делом я отправился к Калиясу. У меня было новое для него задание.

Вместе со мной присутствовал Герений, который к тому времени уже смог сделать вместе с изобретателем еще восемь архитронито. У меня уже таким образом появился целый артиллерийский полк. Но теперь мне нужно было от изобретателя еще кое-что

За время, проведенное в лаборатории, Калияс не стал лучше. Он почти не выходил на свежий воздух и не мылся. От него страшно несло запахом потного тела, а лицо и волосы были грязные. Под глазами огромные черные круги.

Поначалу инноватор даже не желал меня слушать. Но когда я изложил ему свою просьбу, он сразу заинтересовался. Еще бы, ведь я попросил создать его «железную руку», которая сможет ломать штурмовые лестницы врага, а также танк со встроенными архитронито. Калияс сразу загорелся предложенными идеями, а Герений удивленно посмотрел на меня и сказал:

— До чего же вы умны, император! Это же надо, придумать такие хитроумные устройства, которые еще больше смогут помочь нам в борьбе с варварами.

Калияс оторвался от схем, которые я принес для него и раздраженно посмотрел на нас.

— Что ты вы здесь стоите и мешаете мне думать, сукины дети? Идите отсюда, пока я вас не выгнал!

Ну что же, я видел, что он всерьез заинтересовался предложенными мной схемами, поэтому не вдиел необходимости больше оставаться здесь. Мы тихонько удалились и я дал Герению поручение зайти позже и узнать, как у изобретателя продвигаются дела. Если понадобится, предоставить ему все, что он только не попросит.

Вслед за тем я вернулся к себе наверх и вскоре ко мне в кабинет явился Гордий, приведя с собой некоего тщедушного человечка, маленького, с бегающими глазками и постоянно шмынающего носом.

— Вот он, Лупицин Дагалайф, о котором я тебе говорил, помнишь? — спросил строитель и хлопнул посетителя по плечу, отчего тот покачнулся и чуть не упал.

— Конечно, помню, — ответил я, выпив вина и внимательно осматривая человечка. — Но ты говорил, что представишь мне самого выдающегося строителя кораблей во всем Средиземном море, а это он и есть?

— Конечно, — подтвердил Гордий. — Если я могу строить здания и сооружения, то он может создавать корабли, причем такие, что ты ахнешь, глядя на них, и не захочешь возвращаться во дворец.

— А быстро ли ты их делаешь, Дагалайф? — спросил я у человечка. — Мне нужен огромный корабль, гораздо больше любой сексиремы, а еще двадцать трирем и бирем. И все это через месяц. Сможешь ли сделать это?

Человечек кивнул.

— Если будут необходимые материалы и рабочие руки, я сделаю гораздо раньше, — пропищал он и чихнул. — Если хотите, я сделаю тессераконтеру, такого корабля нет ни у одного правителя во всем свете. С ним вы одолеете любого врага.

— Тессераконтеру? — удивленно переспросил я. — Что это за корабль?

Гордий задумался, а потом сказал:

— Кажется, это самый большой корабль в мире. Чтобы приводить его в силу, требуется более четырех тысяч гребцов и около четырехсот матросов, а на палубе могут разместиться три тысячи воинов.

— Ого, ты сможешь сделать такого гиганта за месяц? — еще больше удивился я. — Если ты сделаешь это, я щедро награжу тебя, потому что у нас скоро будет большая драка с вандалами и мне нужен флот.

— Если Дагалайф сказал, что сделает, значит так и будет, — кивнул Гордий. — Он строит корабли еще быстрее, чем я строю здания. Положись на него, император и ты не пожалеешь.

— Ну что же, хорошо, тогда приступай к строительству трирем и подай нам список всего, что тебе нужно, — сказал я. — Если ты справишься с этим, тогда я поручу тебе строительство этого, как там его… тессераконтеры.

Строитель ушли, громко обсуждая намечающийся проект, а я окликнул их и приказал не болтать, потому что задание секретное. Тогда они ушли молча, а вместо них явились Евмен и Беллатор.

— Мне нужен шелк, — сказал я им. — Причем много шелка.

Комиты удивленно переглянулись между собой.

— Нам и самим бы не помешал шелк, император, — сказал Евмен. — Только вот как его достать с Востока? Весь путь контролирует Парфия и Восточная Римская империя. Нам достаются лишь крохи, да еще и втридорога.

Я покачал головой.

— Вы не понимаете. Я хочу, чтобы мы сами производили шелк.

Комиты снова переглянулись, словно разговаривали с сумасшедшим.

— Как же мы это сделаем, император? Шелк производится из листьев волшебного дерева, которое произрастает на краю земли, поэтому он так дорог и драгоценен.

Я махнул рукой.

— Какая чепуха. Шелк делается из нитей гусеницы бабочки. Она служит ей коконом, а потом из него разматывают нить для шелка. Я хочу разводить таких же бабочек, но насколько я помню, они действительно водятся только на Востоке. Вот что, соберите ученых и предложите мне какие-нибудь другие способы их разведения. Хотя что я такое говорю, мне нужно просто выкрасть личинок этих бабочек в Китае!

— Что вы такое говорите! — воскликнули комиты. — Если бы мы узнали секрет изготовления шелка, то отдали бы все за это!

— Ладно, забудьте, — сказал я. — Это действительно не ваша забота. Этим займется Парсаний.

Магистр тайных дел, которым теперь и был назначен Парсаний, вскоре явился и охотно выслушал мой приказ о том, чтобы выкрасть личинок шелкового тутопряда. Я в свое время, в прошлой жизни, занимался подделкой натуральных тканей и знал, о чем говорю. Но сейчас Парсаний был озабочен и другой проблемой.

— Доминус, прибыли послы из Константинополя и из Ктесифона, от Сасанидов. Они хотят срочно переговорить с тобой. Полагаю, дело пахнет войной.

— А когда бы оно ею не пахло, — проворчал я и поднялся с места.