О чем плачет дождь

ГЛАВА 21

– Ты так сияешь, что хочется выдать тебе что-нибудь жутко горькое или кислое, – проворчала Джун.

– Можете выдать мне лимон, – усмехнулась я. – Употреблю его с чаем.

Мы проводили уже ставший привычным обход пациентов. Пусть тщательного осмотра больше и не требовалось, я с удовольствием осматривала и ощупывала каждую пушистую тушку. Коты ластились и мурчали. И от этого у меня с лица не сходила улыбка. От этого и оттого, что вчера с мы Дорианом, который пришел отчитаться и залечить пару ерундовых царапин, долго целовались в смотровой.

– А говорила, никаких офицеров, – напомнила целительница хмуро.

Но я видела, что она сердиться не всерьез. Поэтому спокойно пожала плечами и сказала:

– Каждый может ошибаться.

– Ну-ну.

– А ведь вы тоже можете устроить себе личную жизнь, – прищурилась хитро. – Я видела, как на вас смотрел командир Барлент, когда вы танцевали.

– Вот еще не хватало, – расфырчалась она, словно кошка.

– Почему? Командир – интересный, надежный мужчина. И к вам неровно дышит.

– Никаких Барлентов, – рявкнула Джун.

– Хм…

– Так, – она решительно вышла из палаты. А вернувшись через минуту, сунула мне в руки список. – Очередной экипаж явится на медосмотр через полчаса. Подготовь все, что нужно. И не говори мне о Барленте.

Я решила не нагнетать и послушаться. До самого обеда мы занимались матросами. А после него в лазарет заглянул Говард и попросил меня пройти с ним в комендатуру.

Джун обреченно покачала головой, но запрещать не стала. Харнет отвел в кабинет Барлента. Кроме самого командира, там нашелся Дориан, при виде которого я сразу заулыбалась, и мрачная Маура Эберг.

– Что-то случилось? – посерьезнела я.

– Взгляни, – кивнул Дориан и показал мне маленький флакончик. – Это приворотное?

Я сжала его в ладони. По нервам тут же хлестнуло тем самым ощущением. С каждым разом почему-то получалось все лучше и лучше.

– Да, – ответила без всяких колебаний. – Вы взяли злодея?

– Нет, – скривилась Маура так, словно у нее заболели все зубы сразу. – Мы облажались.

– То есть? – не сообразила я.

– Гриффин согласилась помогать. Вчера вечером она выставила на подоконник свой горшок. А сегодня оставила открытым окно, когда уходила в лавку. Я оплела чарами и дверь ее комнаты, и окна соседей и даже крышу. Нашла идеальное место для засады, откуда отлично просматривался и фасад, и двор. И просидела в засаде полдня. Но этот гад все равно умудрился подсунуть свое зелье!

– Но как? – растерялась я.

– Понятия не имею, – прошипела Маура. – Готова поклясться: я никого не пропустила. Никто из проходивших мимо не задерживался под окнами ни на секунду. Мои чары остались нетронутыми. Никаких магических возмущений и колебаний я не засекла. Проклятый пузырек словно из воздуха возник!

– На подоконнике? – уточнил Дориан.

– Да! Рядом с горшком.

– А из соседнего здания его не могли забросить? – предположила я.

– Исключено, – покачал головой мой маг. – Большое расстояние и деревья мешают. Даже я бы не справился.

– Да уж. – Барлент побарабанил пальцами по столу.

– Я никого не пропустила, – повторила Маура.

– Мы верим тебе, – попытался успокоить ее Барлент.

Но женщина покачала головой и яростно хлопнула себя по бедру. Эту неудачу она явно считала целиком и полностью собственным провалом и сейчас изо всех сил пыталась понять, как оно вообще так вышло.

– Якорь им всем в глотку, – ругнулась она. – Третий этаж. Ну как он мог незаметно попасть на третий этаж?

– Может, прилетел? – вырвалось у меня.

Я прикусила язык, ожидая, что Эберг еще больше разозлится. Вот только она посмотрела на меня неожиданно задумчиво.

– Прилетел… – медленно повторила она. – А ведь знаете, там кое-кто все же был. Птица!

– Птица? – удивился Барлент.

– Ну да. Растрепанная черная ворона. Уселась на подоконник Гриффин и сидела, пока ее чайки не согнали. И… Нет, пусть это прозвучит глупо… Но ворона могла принести пузырек? Как почтовый голубь?

Все почему-то посмотрели на меня. Особенно внимательным был взгляд Дориана.

– Что? – я слегка занервничала.

– Это могла сделать ведьма? Прислать фамильяра или зачарованного питомца?

– Хм… Как ни странно, фамильяры ведьм встречаются не так уж и часто. Но если у нашей противницы есть такой, то да, могла.

– Мы в заднице, – помрачнел Барлент. – Эта треклятая ворона способна облазить весь Морбран так, что никто ничего не поймет.

– В этом нет никакого смысла, – возразила я к всеобщей радости. – Фамильяр все равно ничего не расскажет. Максимум, передаст пару смазанных мыслеобразов. И принесет какую-нибудь мелочь, которая…

Я вдруг запнулась. Вспомнилось утро, когда меня угораздило заняться садовыми работами.

– Что такое? – напрягся Дориан. – Линнея?

– Знаешь, – проговорила, рассеянно глядя куда-то в стену. – Еще до урагана я сажала цветы у себя под окном. И за мной наблюдала ворона, большая такая, растрепанная. Сидела прямо на дорожке и таращилась. Я еще подумала: ждет, чтобы мои грядки разорить. Но ее спугнул Боцман. Он прыгнул на ворону и чуть не вырвал ей хвост. Птица улетела. А там, где она сидела, осталось кое-что. Шнурок и обрывок бумажки с какими-то буквами.

– Обрывок бумажки? – Дориан подобрался, как тот самый Боцман перед прыжком. – Ты его не выбросила?

– Вроде бы нет… Не помню… Надо посмотреть.

– Тогда пойдем и посмотрим.

В лазарет мы снова неслись под маскирующими чарами. Всю дорогу я судорожно пыталась вспомнить, куда могла задевать тот несчастный обрывок бумаги. Кажется, сунула в карман своих рабочих брюк. После этого я надевала их всего однажды, в лес, и не успела отнести в прачечную. Только бы я оказалась права.

Во флигеле я тут же метнулась к шкафу и вытащила оттуда брюки. Сунув руку в глубокий карман, пошарила там и радостно воскликнула:

– Есть!

И шнурок, и бумажка нашлись. Я осторожно подала их Дориану.

– Очень интересно, – протянул тот.

Прижавшись к его боку, я заглянула в записку. Тогда мне не пришло в голову как следует рассмотреть ее, а сейчас обратила внимание на то, что она расписана комбинациями из чисел. Они группировались по три штуки, разделенные дефисами, и покрывали бумагу с одной стороны.

Маг осмотрел записку, едва ли не обнюхав. Свернул ее в трубочку, обмотал шнурком, словно примеривался, можно ли привязать его на птичью лапу. И заметил:

– Шнурок выглядит почти так же, как та бечевка, из которой сделали порчу, помнишь? Только она была толще.

– Я не присматривалась. Не до этого было.

– Нужно сравнить. Хорошо, что я попросил Эварда не уничтожать улику. Но почти уверен, что окажусь прав.

– Знаешь, что это? – спросила тихо.

– Похоже на книжный шифр. Каждая тройка шифрует слово. Числа – это номер страницы, строки и слова в ней. Видишь, самое большое число из первых – сто восемьдесят три? А третьи числа наоборот, очень маленькие, не больше двенадцати?

– Вижу, – согласилась я.

– Такой шифр очень прост и в то же время надежен, – с досадой вздохнул Дориан. – Пока мы не узнаем, на какой книге он основан, не сможем разгадать.

– Да уж. – Я закусила губу. И вдруг прищурилась. – А ведь я уже где-то видела этот почерк.