О чем плачет дождь

Мне показалось, что командир слегка преувеличил, но это сработало. Дженис судорожно сглотнула и заговорила.

– Да, я виновата. Но только потому, что влюбилась. И сошла с ума от отчаяния, когда человек, который занял мое сердце, остался совсем равнодушным.

– Где вы взяли приворотное? – резко спросил Дориан.

– Я не знаю!

– То есть? – недоуменно уточнил Барлент.

– Правда не знаю! – Она всхлипнула. – Недели три назад я нашла у себя в комнате записку, ее кто-то под дверь подбросил. А там написано: мол, некий доброжелатель знает о моей проблеме и готов помочь. И если я хочу эту помощь принять, мне нужно поставить на подоконник горшок с азалией, открыть окно и уйти на службу. Мне стало любопытно, и я все сделала, как просили. И когда вернулась вечером, то нашла на подоконнике маленький флакончик с зельем и новую записку – инструкцию, что это такое и как применять. Сначала я сильно сомневалась и хотела даже выбросить. А потом… – Дженис раздраженно скривилась. – Потом увидела, как все вьются вокруг ведьмы, и поняла, что могу упустить свой шанс.

– И обработали шоколад.

– Да. Зелья хватило на две шоколадки. Когда оно закончилось, я снова выставила цветок на подоконник и через день получила новую порцию.

Я только обреченно покачала головой. Ну как так можно? Неужели девушки вроде Дженис и Дезидерии не понимают, настолько это подло и противоестественно? Ни одно зелье не способно создать настоящую, правильную любовь. Да, оно может пробудить физическое влечение, усилить нужные эмоции, сделав их похожими на привязанность, но несмотря ни на что, такие чувства останутся суррогатом, фальшивкой. Разве этим можно удовлетвориться? Разве можно принимать любовь, зная, что она идет не от сердца, а от ломающего волю зелья?

Ведь приворот никогда не приводил ни к чему хорошему. Рано или поздно, но жертва привыкает к зелью. И тогда чувства сходят на нет, оставляя на своем месте только пустоту и разочарование. А если мужчина или женщина пытается избежать такого исхода, увеличивая дозу, зелье может даже свести с ума или убить. Не зря ведьм, которые не гнушаются промышлять подобными заказами, карают по всей строгости закона. Как и тех, кто приворот использует.

Дженис не могла не понимать этого и сейчас пыталась надавить на жалость. Но судя по лицам мужчин, она не найдет здесь ни снисхождения, ни понимания.

– Вы живете на первом этаже? – поинтересовался Дориан.

– Нет, – она качнула головой. – На третьем. Я одна к комнате.

– На третьем?

Я тоже удивилась. Кто же умудрился подбросить пузырек так высоко? Мне когда-то говорили, что заклинание левитации – одно из самых сложных в воздушной магии. И нужно очень много тренироваться и здорово владеть своей силой, чтобы правильно поднять небольшой предмет.

– Очень интересно, – нахмурился Дориан. – И кто вам приносит зелье, вы не представляете?

– Не имею понятия. Иначе бы сказала.

– Где сейчас записки и флаконы?

– Записки я уничтожила. Первый флакон – тоже. А во втором еще осталось немного зелья. – Она поморщилась и призналась. – Я ждала завтрашний привоз.

Барлент сжал губы и тронул переговорный артефакт. В кабинет заглянул Оливер Уэлч.

– Адъютант, проводите госпожу Гриффин в комнату для совещаний и проследите, чтобы она никуда не делась.

Уэлч кивнул, не задавая лишних вопросов.

– Капитан Ладлоу… – беспомощно всхлипнула Дженис.

– В ваших интересах не сопротивляться, госпожа Гриффин, – произнес тот холодно. – Где вы прячете пузырек с зельем?

– Шкатулка на тумбочке возле кровати, – прошептала женщина убитым голосом. – Там есть потайное отделение.

– Уведите, Уэлч.

Оливер вывел Дженис вон. Дориан устало выдохнул и сел на стул.

– Значит, она всего лишь хочет за меня замуж…

– Перехочет, – прошипела я, отчего мужчины понимающе переглянулись.

– Но как они ловко все устроили, – заметил Барлент. – Цветок, очевидно, сигнал, который можно заметить с улицы или из соседнего здания. Наш враг видит его, добывает зелье и доставляет прямо на подоконник Гриффин через открытое окно. Настолько сильный воздушник?

– Все возможно, – пожал плечами Дориан. – Предлагаю попытаться выйти на него. Дженис согласится сотрудничать, если не пожелает получить тюремный срок. Пусть выставит свой горшок, а мы посмотрим, кто придет на приманку.

– Действуй, – одобрил командир.

Дориан кивнул и поднялся, обращаясь ко мне.

– Прогуляемся?

Конечно, я была только рада. Но стоило выйти из комендатуры, стало понятно, что маг позвал отнюдь не на свидание. Подхватив меня под руку, он огляделся и потянул за угол. А там набросил на нас купол каких-то чар. Правда, для этого ему пришлось прижать меня к своему боку и обнять за талию.

– Не хочу, чтобы кто-то видел, как мы ошиваемся под окнами Дженис, – пояснил он, когда мы осторожно двинулись в сторону общежитий.

– Что теперь с ней будет?

Не то, чтобы мне было ее жалко. Душа радовалась возмездию за то, что Гриффин чуть не прикончила меня. Да и за то, что она посмела позариться на чужое – тоже. Но было любопытно.

– Посмотрим, – неопределенно ответил мужчина. – С базы ее в любом случае выставят с волчьим билетом. Но если согласится сотрудничать и поможет, отделается штрафом.

– Заслуженно.

– В любом случае, это будет только после того, как мы разделаемся с заговором.

– Почему они вообще решили подобраться к тебе так… – я немного подумала, выискивая подходящее слово, – изощренно?

– Кто знает? Не думаю, что они рассчитывали меня через Дженис использовать. Скорее, просто отвлечь, занять, чтобы сделать не таким внимательным и подозрительным.

– Чтобы чувства помешали работе? – немного грустно усмехнулась я.

Не просто так ведь Цейра говорила, что единственная женщина в жизни капитана – это служба.

– Я из тех людей, кому чувства никак не помешают. – Он мягко сжал мои пальцы. – Но наши враги об этом видимо не знали.

– Зато они знали, что Дженис к тебе неровно дышит.

– Верно, – кивнул мужчина. – И над этим стоит подумать.