Нулевой дар. Том 1

Глава 8

Пыль. Рыжая, въедливая. Она повсюду. Забивается в ноздри, заставляет чихать, и оседает толстым слоем на одежде.

Моя черная кожаная куртка давно потеряла свой цвет, превратившись в нечто грязно-бурое. Десятки повозок, груженых доверху различными товарами, ползут по разбитому тракту уже долго. Их тяжелые колеса поднимают эту проклятую пыль в воздух.

— Ненавижу эту дорогу, — прохрипел я, сплевывая на землю.

Лана, шагая рядом со мной, лишь едва заметно повела плечом. Она, как и всегда, слишком строга и собрана. Ее темные волосы стянуты в тугой хвост, а карие глаза методично сканируют каменистые холмы, что тянутся по обе стороны от нашего каравана. Ни одного лишнего движения, ни одного пустого слова. Она — человек, которому можно доверить собственную жизнь.

Контракт и впрямь был жирным. Настолько, что Борислав, наш одноглазый и вечно хмурый глава гильдии, лично возглавил охрану, желая поучаствовать и отработать свою долю.

Целый караван с магически-резистентной рудой и редкими минералами полз из Домозерска в Рудоград. Жизненно важный груз, как нам объяснили. Такие материалы нужны для всего: от укрепления купола, защищающего города от внешнего безумия, до создания самых разных артефактов, способных противостоять магии и усиливать ее. Потерять все это — значит подставить под серьезный удар весь наш город. Поэтому заказчики не жалели ни денег, ни наемников.

Нас здесь около сотни. Крепкие, проверенные бойцы, которые прошли не одну заварушку. Пара боевых магов из младших домов, которым гордость позволяет работать с такими, как мы.

И мы с Ланой, как отдельная разведывательно-снайперская ячейка, идущая немного в стороне. Настроение в отряде стоит напряженное. Все понимают: это не рейд на логово кобольдов или клыкачей. Не зачистка трущоб от очередной банды отморозков. Ставки куда выше. Любой, у кого в голове есть хоть что-то кроме каши, понимает, что такой лакомый кусок без внимания не останется.

— Что думаешь? — спросил я у Ланы, кивнув на скалистый гребень слева от нас. — Отличное место для стрельбы. Уютно, хороший обзор.

— Слишком очевидно, — отрезала она, даже не замедлив шаг. — Ветер дует прямо в лицо. Снесет болт на пару дюймов в сторону. Я бы выбрала вон ту россыпь валунов справа. Триста метров, идеальный прострел всего тракта.

Я проследил за ее взглядом. И правда, позиция была шикарной. Смертельной.

— Рад, что ты на нашей стороне, — хмыкнул я. — А то пришлось бы мне весь бой прятаться за повозками. И не факт, что помогло бы.

Она не ответила, но я заметил, как уголок ее губ едва заметно дернулся вверх.

К полудню, когда тусклое солнце зависло в зените, мы остановились на привал. Пока бойцы разминали затекшие ноги, жевали солонину и ругались с погонщиками, ко мне подошел Борислав. Одноглазый ветеран выглядит мрачнее обычного, что уже само по себе дурной знак.

— Стержнев, — пророкотал он, остановившись рядом. — Как обстановка?

— Тихо. Слишком тихо, — ответил я честно. — Ни птиц, ни зверья. Будто все живое решило сегодня устроить себе выходной. Мне это очень не нравится.

— Мне тоже, — кивнул Борислав. — Дозорные тоже ничего не видят. Но я скорее поверю чутью старого наемника, чем глазам зеленых юнцов. Держи ухо востро. И следи за магами. Эти аристократы слишком уверены в своих огненных шарах. Если начнется заварушка, они — первая цель.

— Я в курсе, — кивнул в ответ. — Лана уже присмотрела пару мест, откуда с ними могут поздороваться.

Борислав хмыкнул и похлопал меня по плечу своей тяжелой рукой.

— Вот за это я тебя и ценю, парень. За то, что голова у тебя работает не только для того, чтобы шапку носить.

Он отошел, отдавая приказы командиру отряда — здоровенному орку по имени Григор, который славился своей силой и такой же абсолютной прямолинейностью среди наемников «Кишок». Я же вернулся к Лане. Она как раз закончила проверять снаряжение.

— Борислав тоже чует неладное. Говорит, держать магов под присмотром.

— Уже, — она кивнула в сторону двух разодетых парней, которые с презрением смотрят на окружающую грязь и пыль. Они держатся особняком, всем своим видом показывая, как им противно находиться в компании обычных наемников.

Идиоты. В настоящем бою их спесь испарится после первого же болта, летящего в грудь.

Мы двинулись дальше. Напряжение нарастало с каждым шагом. Бойцы перестали перешучиваться, их руки не отпускали мечей, щитов и топоров. Я чувствовал это знакомое, леденящее покалывание в затылке — предчувствие боя. В моей прошлой жизни оно спасало меня десятки раз. Надеюсь, не подведет и сейчас.

И-таки не подвело.

Все началось внезапно и почти беззвучно. Ни боевого клича, ни свиста стрел и болтов в воздухе. Просто один из магов, тот, что был помоложе и поглупее, вдруг остановился, захрипел и схватился за горло. Из его шеи, прямо под подбородком, торчало оперение короткого черного болта. Он сделал пару шагов, глядя на свои окровавленные пальцы с выражением детского удивления, а потом рухнул на землю, как мешок с костями.

Второй маг не успел даже сотворить щит. Он только открыл рот, чтобы что-то крикнуть, как второй болт, такой же черный и смертоносный, вошел ему точно в глаз. Маг дернулся и замер, так и оставшись стоять на ногах, пока его не толкнул пробегавший мимо наемник из наших.

— Засада! В укрытие! — заорал я, прыгнув за ближайшую повозку.

И тут начался ад. С холмов и валунов, с тех самых позиций, что приметила Лана, ударил шквал арбалетных болтов. Это была не хаотичная стрельба бандитов. Каждый выстрел точен и выверен. Они не целились в массу. Выбивали самых сильных и опасных бойцов, что могут создать проблемы.

Вот упал орк с двуручным топором, прошитый тремя болтами в грудь и шею. Вот рухнул на колени дворф в тяжелой броне, получив болт в незащищенную область под мышкой и в глаз.

— Снайперы! Подавить их огнем! — ревел Григор, пытаясь организовать оборону. Он был храбрым воином, но плохим тактиком. Вместо того чтобы укрыть людей за повозками, он пытался собрать их для контратаки под шквальным огнем.

Из-за камней показались нападавшие. Темная кожаная броня без всяких опознавательных знаков. Закрытые шлемы, скрывающие лица. Двигались они слаженно, перебежками, как единый механизм. Никаких бандитов. Это профессионалы. Такие же, каким когда-то был я.

— Лана, видишь их снайпера? — крикнул я, выглядывая из-за колеса.

— Работаю, — донеслось с соседней повозки. Щелкнул ее арбалет. Где-то на скале раздался короткий вскрик, и одна из фигур исчезла за камнями.

Одним меньше. Но врагов в разы больше, чем нас.

Григор, размахивая огромным топором, все же сумел поднять в атаку нескольких отчаянных бойцов.

— Вперед, псы! Разорвем их! За нашу с вами гильдию!

— Идиот, — прошипел я себе под нос. — Ложись!

Но он меня не услышал. Сделал три шага вперед, возвышаясь над остальными, как скала.

Я увидел отблеск на дальнем гребне. Что-то вроде линзы или прицела. В первую секунду это показалось невозможным. Такие технологии здесь…

Выстрел.

Звук был глухим и страшным, как будто треснуло огромное дерево. Топор выпал из рук Григора. Огромный орк медленно повернул голову, не понимая, что произошло.

В центре его лба, прямо над переносицей, красуется аккуратное отверстие, из которого уже течет темная кровь. Он простоял так секунду, глядя на нас пустыми глазами, а потом беззвучно рухнул лицом в пыль.

Командир мертв. Маги — тоже. Наемники, лишившись руководства, начали паниковать и совершать глупейшие ошибки. Кто-то пытался стрелять в ответ, кто-то просто бежал, а кто-то забился под повозки. А враг уже сжимает кольцо, методично и хладнокровно расстреливая нас, как скот на бойне.

Я посмотрел на Лану. Она перезаряжает арбалет с ледяным спокойствием, но я вижу в ее глазах то же, что чувствую сейчас сам. Мы попали. Попали по-крупному.

— Весело, — пробормотал, доставая из-за пояса пару своих алхимических «игрушек». — Вечеринка только начинается.

1

Паника — это страшная штука, она разлетается быстрее, чем слухи в портовом кабаке. Один миг — и отряд превратился в стадо. Все началось, когда огромное тело Григора, нашего самого здорового бойца, с глухим стуком упало на землю. Один из наемников, молодой парень, которого я раньше не видел, завизжал как поросенок и бросился бежать куда глаза глядят. Но его бег был недолгим. Три коротких свиста, и он замертво рухнул, с торчащими из спины арбалетными болтами.

— Идиоты, — процедил я сквозь зубы. Так мы все здесь поляжем.

В ушах стоит гул от криков и свиста болтов, но мозг почему-то работает с бешеной скоростью. Все стало до ужаса простым и понятным. Я вижу, откуда стреляют враги. Вижу, как мечутся наши бойцы, подставляясь под удары. Нападавшие действуют слаженно, как хорошо смазанный механизм. Это не обычные грабители с большой дороги. Это солдаты. А против солдат нужны не герои, а командир.

Я рванул к ближайшему бойцу. К здоровенному мужик с густой бородой, который прижался к колесу повозки и судорожно пытался натянуть тетиву арбалета. Руки у него так и трясутся.

— Эй, ты! — я со всей силы треснул его ладонью по стальному шлему. Звук получился что надо.

Он вздрогнул и уставился на меня выпученными, ничего не соображающими глазами.

— Что ты…

— На меня смотри! Нужно опрокинуть эту повозку.

Мужик тупо моргнул. Время поджимает. Уговаривать его некогда.

— Жить хочешь⁈ — рявкнул я так, что, кажется, услышали даже враги. Направил свой арбалет сначала на повозку, а затем ему прямо в переносицу. — Вали повозку, я сказал!

Угроза подействовала лучше любых уговоров. Он торопливо закивал. К нему тут же присоединились еще двое парней, которые поняли, что лучше делать хоть что-то, чем просто ждать смерти от стрел, болтов и мечей.

Раздался оглушительный скрип дерева и скрежет металла. Тяжелая повозка медленно, с грохотом, завалилась набок. Поднялась пыль. У нас появилось первое нормальное укрытие.

— Лана! — крикнул я, не поворачивая головы. Я знал, что она где-то рядом, на своей излюбленной позиции. — Триста метров! Справа от нас! Их главный стрелок сидит там! Тот, который Григора снял!

— Вижу, — донесся ее спокойный, как всегда, голос.

Я даже не стал ждать, чтобы проверить. Если Лана сказала «вижу», значит цель уже покойник.

— Все, у кого есть арбалеты, за повозки! — мой голос, на удивление, звучит твердо и уверенно. Он перекрывает стоны раненых и панические вопли. — Цельтесь в тех, кто на открытом месте!

Несколько наемников, очнувшись от ступора, кинулись к нашему новому укрытию. Хаос понемногу начал превращаться в некое подобие порядка. Я увидел группу из пяти бойцов с мечами, которые сбились в кучу за соседней повозкой, не зная, что делать.

— Эй, вы, пятеро! — крикнул я им. — Не стойте столбом! Переверните свою повозку! Будет вторая линия обороны! Живее!

Переглянувшись, они бросились выполнять приказ. Скрип, грохот, и вот у нас уже небольшой форт. Враги явно не ожидали, что стадо овец вдруг начнет огрызаться. Их атака на мгновение затухла. Они думали, что мы разбежимся и они просто перестреляют нас по одному.

Не на тех напали, выродки.

Где-то далеко на скалах раздался короткий, будто подавившийся, вскрик. Лана сделала свою работу. Одним снайпером стало меньше. Но я уверен, есть и другие.

— Они сбоку заходят! — заорал кто-то из-за укрытия.

Я выглянул. И правда, около десятка темных фигур, пригибаясь, бежали вдоль ущелья, чтобы ударить нам во фланг. Они двигаются быстро и профессионально. не издают никаких звуков, кроме едва различимого шелеста травы.

«Ну что ж, пора доставать мои игрушки», — подумал я, ухмыльнувшись.

Порылся в своей сумке и достал несколько глиняных шаров размером с яблоко. Мое собственное изобретение, которым я очень горжусь. Обычная дымовая завеса, но с секретом — едкая дрянь, от которой глаза слезятся, а в горле першит так, что дышать невозможно.

— Арбалетчики! Огонь по флангу! Прикройте меня!

Несколько болтов со свистом унеслись в сторону врага, заставив их пригнуться. Я размахнулся и со всей силы швырнул один шар прямо в центр их группы. Он с глухим хлопком разбился о камни. Спустя секунду оттуда повалил черный дым. Он не поднялся вверх, а пополз по земле, заполняя все ущелье. Из черного облака тут же донеслись отборная ругань и надрывный кашель. Их атака с фланга провалилась. Теперь им придется либо отступить, либо лезть на нас вслепую через этот кашель и сопли. И то и другое играет нам на руку.

— А теперь слушайте меня все! — прорычал я, обращаясь к бойцам, сгрудившимся за повозками. — Они крутые вояки, спору нет, но их меньше. Они не полезут на рожон, если поймут, что мы им слишком дорого обойдемся. Не тратьте болты зря. Стреляйте наверняка. Пусть за каждый шаг к нам платят своей кровью!

Я не говорил им красивых слов о чести, долге или отваге. Я говорил на простом и понятном языке наемника — языке выгоды. И, судя по тому, как загорелись их глаза, они меня прекрасно поняли. Страх сменился решимостью.

Бой превратился в жестокую перестрелку. Враги пытались засыпать нас болтами. Мы прятались и огрызались редкими, но точными выстрелами. Они отправляли вперед пару смельчаков. Мы встречали их слаженным залпом, а Лана с высоты снимала самых наглых. Я не лез на передовую. Мое место здесь, в центре, откуда я вижу всю картину.

— Эй, дворф! Видишь того гада с большим щитом и тяжелым арбалетом? Слева, за валунами! — крикнул я. — Всади ему болт прямо в щит! Я подловлю его, когда он дернется!

Дворф молча кивнул. Раздался мощный щелчок его огромного арбалета. Вражеский стрелок пошатнулся от удара в щит и на долю секунды потерял равновесие, открыв плечо. Мой выстрел попал в цель. Болт вошел точно в сустав. Враг взвыл и выронил оружие.

Битва тянулась, казалось, целую вечность.

Вокруг пахнет кровью, едким дымом от моих смесей и чем-то еще — горячим металлом. Вокруг наших укрытий уже валяется несколько тел. Мы несем потери, но враг теряет гораздо больше. Их атака выдохлась. Теперь это уже просто вялая перестрелка. Их запал явно иссяк.

Наконец, с холмов, где они засели, донесся короткий, пронзительный свист.

Нападавшие, как по команде, прекратили огонь и начали отступать. Делали они это так же организованно, как и наступали: прикрывая друг друга, унося своих раненых и не оставляя нам ни одного трофея, кроме трупов. Через пару минут на склонах не осталось никого.

Воцарилась тишина. Такая густая и тяжелая, что я услышал звук собственного сердцебиения. Ее нарушают только стоны раненых, скрип повозок и свист ветра в ущелье.

Я медленно встал, опираясь на бок перевернутой повозки. Руки дрожат. Не от страха, а от дикого напряжения, которое только сейчас начало отпускать. Я оглядел то, что осталось от нашего каравана. Десятки парней неподвижно лежат в красной от крови пыли. Повсюду валяются сломанные арбалеты, разбитые ящики, обрывки ткани, щиты.

Борислав, глава гильдии, прихрамывая, подошел ко мне. Его левая рука наскоро перевязана какой-то грязной тряпкой, пропитанной кровью. Единственный глаз прожигает. Он обвел взглядом поле боя, потом снова уставился на меня.

— Ты… это ты ее вырвал, Стержнев, — хрипло сказал он, кивнув на побоище. — Эту победу.

Я посмотрел на мертвые тела, на раненых, на разбитый караван.

Победа. Добытая не благородной магией, а грязными трюками наемника, которого в этом мире даже не существует.

— Да, — тихо ответил, разглядывая свои руки, черные от сажи и чужой крови. — Победа. Какая же это мерзость.