Нулевой дар. Том 1

Глава 14

Время в этом проклятом коллекторе замедлилось. В воздухе повисло напряжение.

Шаги доносятся из глубины непроглядного туннеля. Неторопливые, размеренные, доводящие до бешенства своим спокойствием. Словно тот, кто идет в нашу сторону, наслаждается атмосферой. Наслаждается тем, что мы загнаны в тупик, как крысы, и можем лишь ждать.

Шаг за шагом.

Мой мозг, заточенный под быструю тактику и анализ траекторий в перестрелках, на мгновение завис. Все расчеты, все варианты, которые я прокручивал последние полчаса, можно было выкинуть. Я готовил операцию по захвату хитрого убийцы, алхимика-отравителя. Искал маньяка. А нашел, судя по всему, жреца какого-то древнего и очень голодного культа.

— Он один, — тихий голос Ланы вывел из мыслей.

Я коротко кивнул, приготовившись. Благо, ждать пришлось недолго.

Сначала из темноты выплыла тень, затем она обрела форму — сгорбленный, неясный силуэт. Все как описывал болтливый Гриша. Грязный, бесформенный балахон, капюшон которого скрывает лицо целиком. Двигается он тяжело, заметно припадая на левую ногу. Каждый шаг отражается от влажных стен туннеля.

Я медленно поднял свой новенький арбалет, полученный от Ланы. Надежный, смазанный механизм из стали и темного дерева.

Лана даже дышать, кажется, перестала. Она ждет. Ждет моей команды, малейшего жеста или слова. Или ждет, когда цель сама сделает ошибку. Один щелчок тетивы ее «молнии», и даже самый могущественный маг получит в грудь болт, выкованный дворфом Эроном.

Нечто в балахоне остановилось. Метрах в десяти, может, в двенадцати от нас. Как раз на той грани, где свет фонаря становится слабым и ненадежным. Он просто замер, чуть склонив голову, будто прислушиваясь к чему-то, что не слышим мы. С края его капюшона сорвалась капля грязной воды и с оглушительным звоном разбилась о каменный пол.

Мысли в голове начали метаться.

Стрелять? Прямо сейчас? А если это просто случайный бродяга, забредший не туда? Бред. Камертон в руке буквально воет от беззвучной боли. Это точно он.

Кричать? Идиотизм. Тот, кто владеет силой забирать жизнь, на такие приказы просто не отреагирует. В лучшем случае. В худшем — отреагирует, и нам это очень не понравится.

Мы стояли так, наверное, минуту. А может, и целую вечность. Три фигуры в вонючем подземелье. Два охотника и их добыча. Вот только чем дольше мы стояли, тем сильнее меня грызло сомнение: а кто здесь на самом деле охотник?

И тут он поднял руку.

Гриша не соврал и здесь. Пальцы. Невероятно длинные, тонкие, белые. Они выглядят чужеродно, болезненно чисто на фоне грязной ткани балахона.

Костлявый палец медленно поднялся и указал не на Лану с ее смертоносным арбалетом, не куда-то в сторону, а прямо на меня.

Следом раздался голос.

— Семя Стержневых проклято.

Меня будто окатили ледяной водой. Стержневых. Фамилия аристократического рода, которую я ненавижу. Моя фамилия.

— Ты, — в голосе прорезались насмешливые нотки, — следующий.

И все. Никаких огненных шаров, никаких молний. Он не напал на нас. Просто зачитал приговор. И в этом спокойном, деловитом тоне было больше угрозы, чем в любом боевом заклинании.

Прежде чем я успел скомандовать Лане или выстрелить самостоятельно, фигура сделала короткое, резкое движение. Что-то маленькое и темное ударилось о камни у его ног. Раздался резкий хлопок, и в тот же миг пространство между нами заполнилось облаком черного дыма.

— Дрянь! — выкрикнул я, отшатнувшись и инстинктивно закрывав лицо рукой. — Лана, назад!

В тумане, кроме нашего кашля, раздался новый звук. Быстрый, скребущий стук когтей или сапог по камню, который тут же оборвался.

Ушел. Смылся в одно из сотен боковых ответвлений этого проклятого лабиринта.

Когда дым наконец начал рассеиваться, и мы, отплевываясь и утирая слезящиеся глаза, смогли снова что-то разглядеть, туннель был пуст. Никого. Словно нам все это привиделось. Только тошнотворный химический смрад в воздухе да зловещая, высасывающая жизнь руна на стене молчаливо напоминали о том, что произошло.

Лана медленно опустила арбалет. Ее лицо побледнело, а в глазах отразилось замешательство.

— Стержневых? — тихо спросила она, глядя на меня.

Я ничего не ответил. Просто стоял и смотрел в пустую темноту. В голове молотом стучала его фраза.

«Семя Стержневых проклято. Ты следующий».

Теперь это не обычный контракт. Не очередная грязная работа за деньги. Это стало личным.

Этот урод в балахоне, кем бы он ни был, вел свою игру. И я, Кирилл Стержнев, нежеланный отпрыск благородного дома с душой наемника из другого мира, оказался в этой игре следующей фигурой, которую собрались сбросить с доски.

Я вдруг почувствовал, как по лицу расползается злая, кривая усмешка. Ну надо же. Только-только жизнь в этом новом теле начала налаживаться. Появилась репутация, деньги, надежный напарник. Я почти начал чувствовать себя не жертвой обстоятельств, а игроком, который сам решает, как ходить. И вот, пожалуйста. Какой-то прячущийся в канализации монстр решил, что может просто объявить на меня охоту.

Он объявил мне войну.

Что ж.

Война так война.

За всю свою прошлую жизнь я так и не научился быть дичью. Кажется, пришло время напомнить темным уголкам этого города, что самый опасный зверь — тот, которого загнали в угол.

1

Я вернулся в свою съемную каморку под самой крышей с рассветом. Спать даже не пытался. Какой тут сон, когда в голове стоит бесконечный гул.

Просто сидел на краю жесткой койки и смотрел в стену. В руке вертел рунический камертон. Он больше не светится и не гудит, но его холод отдается в памяти.

Та фраза крутится в голове. Я снова и снова вспоминаю эту скрюченную фигуру, запах гнили и тины, который исходил от нее. Этот хромой ублюдок знал, кто я.

Всю свою новую, короткую жизнь в этом слабом аристократическом теле я только и делаю, что пытаюсь сбежать от фамилии. Закопать ее, забыть, сделать вид, что я — просто Алекс, наемник, которым был раньше. Я хотел доказать себе и всему этому проклятому городу, что чего-то стою сам по себе, без магии, без титулов и денег. А теперь эта фамилия вернулась.

Ну что ж. Хватит бегать. Раз уж эта каша заварилась вокруг моей семьи, то и ответы надо искать там. Уверен, в их шкафах полно скелетов. Самое время провести ревизию.

Я тяжело поднялся. В тусклом, треснутом зеркале на стене отразилась темная, незнакомая фигура. Это уже не тот изнеженный мальчик с мягкими щеками, которого я впервые увидел несколько месяцев назад. Но еще и не совсем Алекс, ветеран десятка войн. Кто-то третий. Кому, видимо, и придется разгребать все это дерьмо.

Не стал ничего объяснять Лане. Зачем впутывать ее в разборки великих домов. Это моя война. Я просто нацарапал на клочке бумаги записку: «Ушел по семейным делам. Не теряй». И сунул ее под кружку на столе.

Добраться до верхнего города, имея к нему отношение, проще простого. Здесь ничего не меняется. Днем на каждом шагу элитная стража. Ночью, когда вся знать видит десятый сон на шелковых простынях, патрули становятся редкими и сонными. Они высматривают заблудившихся пьянчуг или мелких воришек из среднего города.

Особняк дома Стержневых показался почти сразу. Мой бывший дом, а по сути — тюрьма. Громадное, до смешного пафосное здание из белого мрамора. Раньше я ненавидел это место. Теперь смотрю на него иначе. Это склад информации.

Я обошел главный вход с его вечно бодрствующими магическими стражами и направился к той части дома, где располагались покои отца. Нашел знакомую стену, ухватился за резной карниз.

Тренировки не прошли даром. Тело слушается. Мышцы работают слаженно, без той предательской дрожи, что была раньше.

Цепляясь за выступы, я полез вверх. Бесшумно, словно огромный черный паук. Через пару минут я уже забрался на балкон второго этажа. Отсюда можно попасть в отцовскую библиотеку. Дверь, как я и ожидал, заперта. Но не магией. Отец слишком горд и самонадеян. Он не верит, что кто-то посмеет вломиться в его святая святых. Обычный стальной замок.

Я достал из кармашка отмычку. Пара минут сосредоточенной возни, и тихий щелчок прозвучал громче любого колокола. Победа.

Внутри пахнет пылью, кожей дорогих переплетов и застоявшимся временем. Гигантские стеллажи из черного дерева уходят в темноту под потолком. На них стоят тысячи книг. Но это не гримуары с заклинаниями. Отец презирает «книжную» магию. Считал ее уделом бездарей, не способных черпать силу из своей крови.

Здесь хранится история Дома. Финансовые отчеты, торговые сделки, судебные тяжбы, доклады управляющих за последние триста лет. Скука смертная для обычного человека, но настоящая сокровищница для того, кто ищет грязь, спрятанную между строк.

И все-таки как же приятно, что воспоминания Кирилла засели в темных уголках подсознания, напоминая о себе время от времени.

Я не стал зажигать светильники. Сразу начал искать. Мне не нужны были героические саги о моих предках. Достаточно сухих, правдивых фактов. Цифры, конфликты, скандалы. Я искал любое упоминание о дворфах, рудниках, крупных ссорах, увольнениях, саботаже. Что-то, что могло случиться лет тридцать-сорок назад. Что-то достаточно серьезное, чтобы стать причиной покушения.

Время текло медленно. Я перебирал тяжелые, пыльные книги. Перед глазами плыли бесконечные столбцы цифр, имена, витиеватые подписи. Прибыль от продажи руды, убытки от засухи, закупка оружия, продажа рабов. Где-то здесь, среди всей этой макулатуры, должен быть ответ.

Внезапно за спиной послышался тихий шорох. А потом до меня донесся знакомый, приторно-сладкий аромат дорогих духов. Я замер, даже не дыша. Проклятье.

— Что, братец, по дому соскучился? Решил вспомнить, как выглядят буквы, пока в своих трущобах совсем не одичал? — Голос Лидии. Как всегда полный насмешки.

Я медленно закрыл толстенный том и повернулся.

Сестрица стоит в дверях, одетая лишь в легкий шелковый халат, который почти ничего не скрывает. Ее длинные темные волосы распущены, падают на плечи, а в синих отцовских глазах плескается ленивое любопытство.

— Не спится, — спокойно ответил ей, опираясь плечом о стеллаж. — Решил почитать перед сном. Говорят, отчеты о поставках зерна за прошлый век — отличное снотворное.

Она хмыкнула и вошла в библиотеку, грациозно покачивая бедрами.

— А я слышала, ты теперь герой «Кишок». Неужели в твоих грязных норах не нашлось занятия поинтереснее, чем копаться в старой пыли? Решил поиграть в историка? Не идет тебе, Кирилл, — она подошла к столу, провела пальчиком по пыльной книге и брезгливо поморщилась. — Ты стал наглее. И глупее, раз решил, что можешь вот так просто шастать здесь по ночам. Отец будет в ярости, если узнает.

— Отец спит, — отрезал я. — Ему глубоко наплевать, где я и что делаю, пока не позорю его драгоценное имя одним своим существованием. А теперь, если ты не против, я бы хотел остаться один.

Мой безразличный тон, кажется, ее удивил. Глаза опасно сузились. Она искала, чем бы уколоть меня побольнее. И, как это часто бывает с дураками, сама того не понимая, нашла самое ценное.

— И что ты тут ищешь, а? Секреты нашего дома? Или, может, грязные следы работников? Помнится, где-то здесь даже валяется письмо одного из таких. Того, кого отец вышвырнул за воровство лет тридцать назад. Он ведь был дворфом, как твои новые дружки из подворотен. Жалкий полурослик.

Она бросила эту фразу с откровенным презрением. Для нее это был просто способ унизить меня, ткнуть носом в мое нынешнее окружение, сравнив его с каким-то давно забытым, опозоренным слугой.

Но для меня ее фраза показалась усладой.

В голове мгновенно все сложилось в единую картину. Дворф. Управляющий. Обвинение в воровстве. Тридцать лет назад. Все сходится. Эрон говорил, что его народ никогда не стал бы использовать темную магию… если только речь не идет о вопросе чести или страшной обиде. А что для дворфа может быть страшнее, чем клеймо вора? Для народа, который ценит честь и данное слово выше золота, это равносильно смертному приговору. Идеальный мотив для мести. Мести не только отцу, но и всему роду, который его опозорил.

Я почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Нашел. Вот она, иголка в стоге сена. И мне ее только что подала на блюдечке моя собственная сестра.

Я приложил все силы, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул. Нельзя было ей показывать, что она сделала мне одолжение. Просто молча посмотрел на нее, давая возможность насладиться своим триумфом.

— Ты закончила? — спросил, выждав почти минуту.

Она, видимо, расстроилась, что ее укол не произвел должного эффекта. А потому лишь разочарованно фыркнула.

— С тобой стало скучно, братец. Катись обратно в свои «Кишки». Тебе там самое место.

С этими словами Лидия развернулась и вышла из библиотеки. В воздухе остался лишь легкий аромат ее духов.

Я дождался, пока ее шаги затихнут в дальнем конце коридора, и только тогда позволил себе выдохнуть. Дворф, работающий в этом доме и выгнанный тридцать лет назад. Интересно.

Я вернулся к стеллажам. Полез сразу в личные дела. А точнее — приказы об увольнении. Мне нужно его имя.