Нулевой дар. Том 1

Глава 7

Возвращение в Домозерск после вылазки в искаженные пустоши было сродни возвращению в тюрьму. С одной стороны я рад, что остался жив. С другой, я снова в клетке. Воздух под куполом, вечно пахнущий сыростью и угольной пылью, кажется безвкусным.

В гильдии нас встретили тишиной. Тяжелой, пропитанной любопытством и затаенным уважением. История о том, как два мага с позором бежали, а горстка наемников в одиночку завалила целое стадо клыкачей, разлетелась по «Кишкам» со скоростью чумы.

Маги, вернувшись в свой сияющий шпиль, наверняка рассказали какую-нибудь героическую байку. Что-нибудь о том, как они вдвоем сдерживали орды монстров, пока их никчемная прислуга пряталась в кустах. Но здесь, внизу, где люди привыкли верить не словам, а свежим шрамам и результатам, все знают правду.

Гвоздь, здоровенный наемник с перебитым носом, который выжил вместе с нами, теперь ходил с гордо поднятой головой. Он сидел за столом, окруженный собутыльниками, и громко рассказывал всем подряд, как «мы» разделались с тварями. В его версии событий он, конечно же, играл ключевую роль и чуть ли не голыми руками оторвал клыкачу голову. Я не стал его поправлять. Пусть болтает. Мне не нужна дешевая слава. Мне нужна репутация.

И я ее получил.

Теперь на меня смотрели иначе. Когда я проходил мимо столов, разговоры становились тише. Я перестал быть «княжичем», решившим поиграть в войнушку. Я стал тем парнем, который выжил там, где сдохли бы другие. Тем, кто вернулся из-за купола. А Лана…

Лана просто снова стала тенью у стены. Она забрала свой гонорар, молча кивнула Бориславу и растворилась в толпе. Ни слова благодарности или упрека. Просто молчаливое признание факта.

Новая работа нашла нас сама. Через пару дней дверь в гильдию распахнулась. На пороге появился купец. Типичный представитель своего класса: толстый, потный, в безвкусном камзоле. На каждом пальце по перстню, а на лице — выражение человека, который уверен, что весь мир существует исключительно для того, чтобы набивать его кошелек.

— Мне нужны лучшие! — пропыхтел он, брызгая слюной и отирая шелковым платком лысину. — Лучшие из этого сброда! У меня ценный груз. Его нужно провести через «Кишки», в самый нижний сектор. И я хочу, чтобы он доехал в целости!

Борислав, глава гильдии, не стал даже отрывать от бумаг. Он что-то неторопливо дописывал гусиным пером, затем аккуратно промокнул чернила. И только после этого лениво ткнул большим пальцем в мою сторону, а потом — в тот темный угол, где, прислонившись к стене и проверяя тетиву своего арбалета, стоит Лана.

— Вот твои лучшие, — проскрипел он, не меняя выражения лица. — Девочка-снайпер и везучий аристократ. Если они не справятся, то не справится никто. Оплата вперед.

Купец, которого, как я позже узнал, звали Федор, оглядел сначала меня, потом Лану. Его жирное лицо скривилось в брезгливой гримасе, словно он учуял запах гнилой рыбы.

— Эта девчонка? И этот… мальчик? Борислав, ты смеешься надо мной? Мне нужна серьезная охрана, а не участники детского утренника.

— Этот «мальчик» недавно вернулся оттуда, куда твоя хваленая городская стража боится даже смотреть, — ровным голосом ответил глава гильдии, наконец подняв свой единственный глаз на купца. — А эта «девчонка» может выбить тебе глаз быстрее, чем ты закончишь следующую фразу. Бери или уходи. У меня нет времени на простую болтовню.

Федор пожевал губами, недовольно засопел, но спорить не стал. Он с отвращением вытащил из-за пояса увесистый кошель, отсчитал несколько золотых монет и швырнул их на стойку так, будто бросил подачку собакам.

— Ладно. Но если с моим товаром что-то случится, я с вас троих шкуру спущу! Сбор через час у сточных ворот. Не опаздывать!

С этими словами он развернулся и, тяжело переваливаясь с боку на бок, вывалился из гильдии. Я же подошел к Лане. Она даже не посмотрела на меня, продолжая свое занятие. Ее пальцы двигались с выверенной точностью.

— Работаем? — спросил я, просто чтобы нарушить тишину.

Она не ответила. Просто коротко кивнула, не отрывая взгляда от арбалета.

1

Наш караван состоял из двух тяжелых, крытых повозок, запряженных какими-то унылыми, похожими на мулов животными с облезлой шерстью. Кроме нас с Ланой, купец нанял еще четверых бойцов из числа местных головорезов. Выглядели они соответственно: тупые, задиристые и абсолютно ненадежные. Они сразу начали отпускать сальные шуточки в сторону Ланы, но одного ее мертвого взгляда хватило, чтобы они заткнулись и отошли на безопасное расстояние.

Мы двинулись в путь. Чем глубже мы погружались в «Кишки», тем темнее и уже становились улицы. Дома нависали над головой, почти смыкаясь гнилыми крышами и перекрывая доступ к тусклому свету купола. Под колесами повозок хлюпала грязь, смешанная с нечистотами. Из темных подворотен за нами следили десятки невидимых глаз. Это чужая территория. Территория банд, воров и прочего отребья, для которого жизнь человека стоила меньше, чем медная монета.

Я шел впереди, справа от головной повозки. Лана бесшумно двигалась слева, ее глаза постоянно сканировали крыши и темные окна. Мы не сговаривались. Просто каждый занял свою позицию, инстинктивно понимая, как лучше контролировать периметр. Купец Федор сидел на облучке первой повозки, рядом с возницей, и постоянно вытирал пот со лба, нервно озираясь по сторонам, как будто ожидал, что из тени на него вот-вот выпрыгнет убийца.

И тут я их увидел. Метки.

В моем старом мире у каждой банды, у каждой уличной группировки был свой язык. Тайные знаки, которые они оставляли на стенах, чтобы передать информацию своим. Похоже, в этом мире то же самое. На грязной, облупившейся стене я заметил несколько свежих царапин, прочерченных чем-то острым. Две косые черты под грубо нацарапанным символом треснувшей монеты. Чуть дальше, за поворотом, еще одна метка — волнистая линия, перечеркнутая крестом.

Я не знаю местного воровского жаргона, но достаточно и логики. Треснувшая монета — богатая цель, «денежный мешок». Косые черты — слабая охрана. А волнистая линия, похожая на змею… «Бить здесь». Классическая разметка для засады.

Я замедлил шаг и подошел к повозке купца.

— Стоп, — сказал тихо, но твердо.

— Что еще такое? — недовольно проворчал Федор, едва не подпрыгнув от неожиданности.

— Мы идем в ловушку, — я указал подбородком на стену. — Видишь эти знаки? Это воровские метки. Они сообщают, что впереди нас ждет засада. Нужно менять маршрут. Немедленно.

Купец прищурился, посмотрел на стену, потом на меня. На его жирном лице отразилось полное непонимание, которое быстро сменилось раздражением и высокомерием.

— Что ты там бормочешь, мальчик? Какие еще метки? Это детишки балуются, царапают стены. Ты что, начитался приключенческих книжек? Возомнил себя следопытом?

— Я не читаю книжки, — ответил, глядя прямо в глаза. — Я читаю обстановку. И она говорит мне, что через пару сотен метров нас будут резать на куски. Я знаю, о чем говорю.

— Да что ты можешь знать, княжич? — фыркнул он. В его голосе прозвучало откровенное презрение. — Ты вырос в шелковых пеленках. Здесь настоящая жизнь, а не твои дворцовые интриги. Я плачу вам деньги, чтобы вы меня охраняли, а не пугали сказками про царапины на стенах. Поехали! Живо!

Он злобно ткнул извозчика в бок. Тот, не смея ослушаться хозяина, хмуро дернул вожжами, и повозки со скрипом тронулись с места. Я посмотрел на Лану. Она все слышала. В ее глазах не было ни удивления, ни страха. Она молча проверила, легко ли входит болт в паз арбалета, и чуть сместилась, занимая более удобную для стрельбы позицию.

Я выругался про себя. Спорить с этим жирным идиотом бесполезно. Он уже все для себя решил. Что ж, раз так хочет лишиться своего товара, а может и своей никчемной жизни, кто я такой, чтобы ему мешать? Моя задача теперь — просто выжить в бардаке, который он нам устроил.

Мы въехали в следующий переулок. Он был еще уже и темнее предыдущего. Идеальная западня.

И тут раздался лязг металла о камень.

Впереди, перегораживая выход, с оглушительным скрежетом упала тяжелая железная решетка. Извозчик испуганно натянул вожжи, и мулы встали как вкопанные. Я обернулся. Сзади, отрезая нам путь к отступлению, опустилась точно такая же решетка.

Ловушка захлопнулась.

На крышах домов по обе стороны от нас бесшумно, как тени, появились фигуры. Десятки фигур. В их руках тускло блестят арбалеты и кривые ножи. В проходах между домами, впереди и сзади, выросли другие бандиты, перекрывая все пути.

Купец Федор замер, его рот открылся в беззвучном крике. Лицо из красного стало мертвенно-бледным, как тесто. Он наконец осознал ситуацию.

2

Четверо наемников, которых жирный купец нанял для массовки, застыли, как кривые статуи. Их лица, еще минуту назад полные тупой самоуверенности, вытянулись и побелели. Один, орк с массивной челюстью, выронил свой топор. Тот глухо упал в грязь. Другой просто уставился на опустившуюся решетку, открыв рот. Кажется, забыл, как дышать.

Сам купец Федор, наш драгоценный работодатель, издал тонкий визг, похожий на поросячий. Он попытался вжаться в сиденье своей повозки, словно хотел просочиться сквозь доски. Его огромное тело трясется, а маленькие глазки испуганно бегают по сторонам.

А смотреть есть на что. На крышах обшарпанных домов, в темных проемах арок, в узких проулках появляются все новые и новые силуэты. Бандиты. Местная шпана, решившая, что богатый караван — легкая добыча.

Они не спешат. Наслаждаются моментом, как пауки, разглядывающие муху, запутавшуюся в паутине. Они видят наш страх, и он делает их наглее, увереннее. Один из них, стоявший на крыше, даже лениво помахал нам рукой.

В моей же голове тихо. Старая привычка из прошлой жизни. Когда вокруг все горит и взрывается, внутри должна быть абсолютная тишина. Паника — это роскошь для тех, у кого есть время на глупости. У меня его нет. Пока остальные видят перед собой тридцать вооруженных головорезов и верную смерть, я вижу лишь задачу. Сложную, грязную, почти невыполнимую. Но все-таки задачу.

— Я же говорил тебе, идиот, — прошипел я в сторону купца. — Говорил, что царапины на стенах — это метки засады. Но нет, мы же торопимся!

Он что-то промычал в ответ, не отрывая взгляда от нацеленных на нас арбалетов. Бесполезный кусок мяса.

Я бросил взгляд на Лану. Она не паникует. Ни единого лишнего движения. Она просто стала ниже, присев на одно колен, используя повозку как укрытие. Ее лицо выглядит спокойным и сосредоточенным. Арбалет лежит на плече ровно и неподвижно. Она просто ждет. Ждет команды или первого выстрела.

Но стрелять сейчас — верный способ умереть. Нас шестеро, если считать этих перепуганных болванов.

Их — не меньше тридцати. Открытый бой в такой западне — это быстрое и унизительное избиение. Значит, нужно лишить их главного преимущества. Они видят нас, как на ладони. Нужно это исправить.

— Сейчас будет шумно, — бросил я Лане.

Она даже не повернула головы. Просто коротко кивнула.

Моя рука нырнула в наплечную сумку, нащупывая знакомые, грубо слепленные глиняные шарики. Маленькое хобби. Алхимия, которую так презирают маги вроде моего папаши.

Я не стал ждать, пока их предводитель произнесет какую-нибудь пафосную речь о том, как нам всем не повезло. Пафос — для идиотов. Действовать нужно первым.

Первые два шарика полетели почти одновременно. Один — вперед, к передней решетке. Второй — назад, к той, что отрезала нам путь к отступлению. Мои новые, изнеженные руки аристократа взвыли от резкого движения, но адреналин заглушил боль.

Шарики с сухим треском ударились о брусчатку. Из них с громким шипением вырвались густые клубы грязно-белого дыма. Моя собственная разработка. Улучшенная версия той дряни, что однажды прожгла дыру в дорогом отцовском ковре. Я добавил в состав немного фосфорной пыли и толченых грибов из «Кишок». Из-за этого дым получился не только густым, но и невероятно едким. Он воняет смесью тухлых яиц и жженой шерсти, мгновенно вызывая кашель и слезы.

Через пару секунд весь наш узкий переулок утонул в непроглядной дымовой завесе. С крыш донеслись растерянные крики и ругань. Их тир превратился в лотерею «попади вслепую».

Но этого все еще мало. Дым скрывает нас, но не спасает от ловушки. Они могут просто забросать нас болтами наугад. Нужно лишить их еще и слуха. Превратить слаженную банду в толпу оглохших и ослепших паникеров.

Мои пальцы нащупали еще два устройства. Маленькие, похожие на волчки металлические коробочки, которые я выменял у одного безумного гнома-изобретателя по имени Тизельбрик. Он назвал их «гармонайзерами тишины». Я же предпочел более простое и честное название — «крикуны».

Я дернул за маленькие чеки и швырнул их в разные стороны, прямо в гущу дыма.

Почти мгновенно раздался громкий звук.

Даже не так. Это физическое насилие над ушами. Оглушительный, пронзительный, высокочастотный визг, который, казалось, сверлит мозг. Даже я, зная, чего ожидать, поморщился и прижал ладони к ушам.

На бандитов это подействовало еще хуже. Их ругань сменились воплями боли. Они начали зажимать уши, ронять арбалеты, терять равновесие на скользких от сырости крышах. Один из них свалился вниз с глухим стуком и больше не встал. Их координация, их боевой дух — все это рассыпалось в пыль.

Хаос был посеян. Пора было собирать урожай.

— За повозки! Стрелять по теням! — заорал я, перекрикивая визг «крикунов».

Мой приказ, простой и четкий, подействовал на оцепеневших охранников как удар кнута. Инстинкт самосохранения наконец взял верх над паникой. Они неуклюже похватали свое оружие и попрятались за повозками.

Началась настоящая работа. Я создал подходящие условия. Лана превратила их в наше оружие.

Из клубов дыма то и дело появлялись темные силуэты бандитов, которые вслепую пытались добраться до нас. И в тот же миг раздавался сухой щелчок ее арбалета. Один щелчок — один труп. Она не целилась. Она стреляла на звук, на движение. Ее болты находили горло, глаза и сердца с какой-то жуткой, сверхъестественной точностью.

Я тоже не стал сидеть без дела. Мой дешевый арбалет из гильдии годится только на то, чтобы пугать ворон, но на короткой дистанции он вполне может наделать дырок.

Когда один из бандитов выскочил из-за угла с ножом, я выстрел. Он завопил, схватился за колено и рухнул на землю. Я не пытался убить. Раненый враг создает больше проблем, чем мертвый. Он кричит, зовет на помощь, заставляет товарищей нервничать.

Остальные охранники, видя, что мы не сидим и ждем смерти, а активно огрызаемся, тоже пришли в себя. Они начали неумело, но яростно отстреливаться, создавая плотный заслон из болтов и стрел.

Бой в дыму продолжался всего пару минут, но они показались мне вечностью. Это была не битва, а грязная, сумбурная резня. Мы не видели врага, враг не видел нас. Все решали инстинкты, удача и скорость реакции.

И бандиты сломались. Они были не солдатами, а стаей шакалов, напавших на, как им казалось, легкую добычу. Но добыча вдруг показала клыки. Они не были готовы к такому. К дыму, который выжигал глаза. К визгу, который раскалывал череп. К невидимому снайперу, который методично выкашивал их ряды.

Первым побежал один, самый трусливый. За ним второй. А потом они просто растаяли. Забрались обратно в свои темные норы и подворотни, унося раненых и бросая мертвых.

Визг «крикунов» постепенно стих, перейдя в тихое шипение. Дым начал медленно рассеиваться, открывая картину побоища. Узкий переулок усеян телами. Десяток бандитов остались лежать в грязи навсегда. С нашей стороны — один из охранников был ранен в плечо. Царапина. Мы победили с минимальными потерями.

Я медленно выпрямился, перезаряжая арбалет. Адреналин отступил, оставляя гул в ушах и противную слабость в коленях.

Я посмотрел и на Лану. Она уже стоит во весь рост, спокойно и методично вытаскивая свои драгоценные болты из тел убитых.

И тут услышал странный звук. Кто-то всхлипывает. Им оказался купец Федор. Он так и сидит на своей повозке. По щекам текут слезы. Он смотрит на меня. Но теперь в глазах нет того мерзкого презрения с высокомерием. Только шок, смешанный с каким-то суеверным ужасом и… уважением. Он смотрит на меня так, будто я только что на его глазах достал из шляпы живого кролика. А потом этого кролика съел.

— Ты… — выдал он, заикаясь.

Я подошел к нему и посмотрел прямо в заплаканные глазки.

— В следующий раз, когда нанимаете профессионалов, может, стоит к ним прислушиваться? Это, знаете ли, помогает сэкономить нервы. И деньги на похороны.

Я не стал дожидаться ответа. Развернулся и пошел проверять раненого. Теперь можно расслабиться.

Когда мы в тот же вечер вернулись в гильдию, новость о нашей маленькой победе уже дошла до ушей местных. Один из охранников, болтливый малый, растрепал всем, как «этот хитрый аристократ» в одиночку разогнал целую банду с помощью дыма и адского визга.

В таверне было шумно, но, когда мы вошли, на пару секунд стало тихо. Десятки глаз уставились на меня. Не став тратить на это время, я направился к стойке. Но на полпути замедлился. За одном из столов сидит уже знакомый дворф Борин. Он поднял свою тяжелую кружку с пивом.

— За тебя, Хитрый Стержнев, — усмехнулся, сверкнув зубами.

Хитрый Стержнев, значит.

Мне нравится. Это лучше, чем «княжич-пустышка». Гораздо лучше. Это имя я заработал сам. Не по праву рождения, а своим умом и грязной работой.

И это только начало.