Ночная охота

37

АДРИАННА

M

ой язык отяжелел у меня во рту, туманная пелена пробирается по моим конечностям, когда я пытаюсь пошевелиться. Сначала мне удается пошевелить пальцами, и это небольшое движение приносит волну облегчения, когда мои пальцы делают то же самое.

Что, черт возьми, со мной происходит?

В тот момент, когда я думаю об этом, последние воспоминания, которые у меня остались, всплывают на передний план в моем сознании.

Моя мать.

Кеннер.

Крилл.

Дракон.

Вся боль и гнев, которые были до того, как Крилл расправил свои потрясающие белые крылья и взлетел в воздух вместе со мной, исчезают. Он был… ошеломляющим, волшебным, всем.

Позже я смогу уделить больше времени тому, чтобы оценить его по достоинству. Прямо сейчас мне нужно сосредоточиться. Разлепить веки оказывается сложнее, чем мне бы хотелось, но после нескольких попыток мне удается приоткрыть их достаточно, чтобы прищуриться. Мой взгляд мгновенно опускается на мою руку, которую Кеннер разорвал, и я вздрагиваю при виде нее. Целая.

Какого хрена ему так нападать на меня, если они хотят, чтобы я связала себя с парнями? Почему бы ему просто не попытаться похитить меня и заманить в ловушку в комнате, как в прошлый раз? Вероятно, потому, что в прошлый раз у них ничего хорошего не вышло. Может быть, если я получу травму, они подумают, что у них будет больше шансов контролировать меня.

Черт.

Наслаждаясь рельефом своей руки, которая больше не выглядит и не ощущается как изуродованное месиво, я осматриваюсь по сторонам. Ничто не кажется знакомым. Белые шторы висят в нескольких футах от того места, где я лежу, кровать подо мной мягкая и теплая, и я устраиваюсь поудобнее. Два силуэта стоят с другой стороны. Кем бы они ни были, они увлечены беседой, но их голоса звучат для моих ушей не более чем шепотом, поэтому я их не узнаю.

Что меня удивляет больше всего, так это то, что нет надвигающегося вампира, готового сказать мне, «я же тебе говорил».

Где я, черт возьми, нахожусь?

Прижимая руку к голове, мои конечности расслабляются с каждым мгновением, я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, пытаясь унять смятение, охватившее мое тело. Крилл защитит меня. Если только с ним тоже что-нибудь не случилось? Но это не объясняет мою исцеленную руку. Я надеюсь.

— Ты проснулась.

Голос раздается справа от меня, пугая меня до чертиков, когда я перевожу взгляд в их сторону, зарабатывая себе стон, когда напрягаю мышцу.

Черт.

— Нора, — выдыхаю я, сжимая шею там, где она болит, пока оцениваю свою сестру.

— Привет, — бормочет она, облизывая губы и маша рукой. Мне быстро приходит на ум, что в прошлый раз, когда мы разговаривали, мы расстались не в лучших отношениях, и у меня болит сердце. Но что более важно, мне нужно кое-что понять.

— Нора, что ты здесь делаешь?

Она знакомо приподнимает бровь, глядя на меня. — Технически, ты здесь, — заявляет она, оставляя меня удивленно пялиться на нее.

Не надо меня ненавидеть. Именно это сказал Крилл, и именно это он, должно быть, имел в виду.

Делая еще один глубокий вдох, я упираюсь ладонью в простыни подо мной и пытаюсь подняться. Мне удается приподняться на дюйм, прежде чем я со стоном падаю навзничь.

— Тебе нужно отдохнуть, Адди, — бормочет она, в ее глазах отражается беспокойство, но я все еще чувствую враждебность, которая была там, когда мы разговаривали в последний раз.

— Мне не следовало быть здесь, — признаю я, снова безуспешно пытаясь пошевелиться.

— Почему? — Ее брови поднимаются, когда она смотрит на меня, и я вздыхаю.

— Чтобы обезопасить тебя.

Дерево скрипит по полу, когда она поднимается со своего места, стул отброшен, когда она приближается ко мне, указывая пальцем. — Если ты продолжишь нести подобную чушь, тебе нужно будет обезопасить себя от меня, потому что я клянусь всем, что может меня услышать…

— Нора…

— Я еще не закончила, — предупреждает она, подходя и становясь надо мной. У меня нет выбора, кроме как посмотреть на нее снизу вверх. Я просто киваю, и она продолжает.

— Мы пришли сюда, не моргнув глазом. Для тебя. — Я открываю рот, но не успеваю произнести ни единого слова, как она кладет руку мне на лицо, прерывая меня прежде, чем я успеваю начать. — Мы сделали то, что было необходимо. Для тебя. Мы продолжим делать все, что облегчит твою жизнь, но мне нужно, чтобы ты знала, как тяжело нам быть вдали от тебя. — В конце ее голос срывается, на глазах наворачиваются слезы, и это пробирает меня до костей.

— Меня это тоже ломает, Нора, — признаюсь я. Мой голос дрожит, когда я тянусь к ней, но она не берет меня за руку.

— Тогда почему? — настаивает она, и все, что я могу сделать, это быть честной с ней.

— Потому что вы — все, что у меня есть. — Мои слова повисают между нами, кажется, целую вечность, прежде чем она прочищает горло.

— Но какой от этого прок, если ты вдруг отказываешься нас видеть?

Я снова пытаюсь сесть, и на этот раз она наклоняется вперед, помогая мне опереться спиной о спинку кровати. Когда она делает шаг назад, я обвиваю ее пальцы своими, не позволяя уйти слишком далеко.

— Я не была готова к тому, насколько опасны люди у власти. — Это правда. Она знает это, но все равно качает головой.

— Я проводила с тобой каждый день своей жизни вплоть до того дня, когда ты уехала в академию. Я знала, что между нами будет дистанция, но не такая, и не из-за людей, которые не должны иметь значения. К черту их.

Я сжимаю ее пальцы в знак понимания. — Хотела бы я, чтобы это было так просто.

— Я думаю, ты тот человек, который делает все сложнее, чем должно быть, — парирует она, пытаясь вырвать свою руку из моей.

— Ты не понимаешь, — умоляю я, выпуская ее руку, когда она снова пытается вырвать ее из моей хватки.

Она складывает руки на груди, глядя на меня, все больше хмурясь. — Ты права. Я не понимаю, потому что ты продолжаешь давать мне половинчатые ответы, которые ничего не значат. Все, что я чувствую, — это потерю тебя. Точно так же, как мы переживали потерю мамы, только на этот раз у меня нет сестры, которая помогла бы мне пережить это. — Слезы текут по ее щекам, ее боль выходит на первый план, и мое сердце сжимается.

Черт.

— Нора, Я…

— Не надо мне никаких дерьмовых извинений, — ворчит она, шмыгая носом, вытирая щеки.

— Они не дерьмовые, — настаиваю я, и она усмехается.

— Они дерьмовые, пока мы не сможем быть вместе, и ты не можешь сказать мне иначе.

Ну и черт. Я поджимаю губы, пытаясь разобраться в очередной сложной ситуации, но единственное, что я могу сделать, это согласиться с ней.

— Ты права, — признаю я, и она хихикает.

— Я всегда права.

— Ты еще и заноза в заднице, — ворчу я, и она слабо улыбается мне.

— Не за что. — Ее дерзость вернулась в полную силу, и это согревает мою душу.

— Я люблю тебя, Нора, — выдыхаю я, слова идут прямо из сердца.

— Я тоже тебя люблю, ты, большая идиотка. А теперь перестань думать, что ты должна страдать, чтобы защитить всех остальных, — заявляет она, снова грозя мне пальцем, и я закатываю глаза.

— Для меня сейчас это слишком много мудрости. — Мои губы раздвигаются в зевке, подтверждая мои слова.

— У меня еще есть в запасе, — говорит она, приподнимая брови.

— Как всегда, — размышляю я, и на нас опускается уютная тишина. Она медленно возвращается к кровати, уютно переплетая свои пальцы с моими, и я пользуюсь моментом тишины, чтобы оценить присутствие моей сестры.

Два силуэта все еще по ту сторону штор, возбуждая мой интерес. — Папа там? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает она, сжимая мою руку, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. — Крилл сказал, что мама была там?

Ну, это не то, куда я хотела направить этот разговор.

Прочищая горло, я киваю. — Она была.

— Как она?

Я вздыхаю. — Я не знаю. Я была слишком занята тем, что грубила, — признаюсь я, остро осознавая, что действительно была более стервозной, чем обычно.

— Хорошо. Я хорошо тебя обучила, — говорит она с ухмылкой, и я изумленно смотрю на нее. — Что? То, что папа твердит все это: «Спокойствие и собранность», не означает, что я тоже этим живу, — добавляет она, на ее губах появляется усмешка, и я качаю головой.

— Она дала мне письмо.

— Это? — Она достает конверт из кармана плаща, и я киваю. — Ты хочешь его открыть?

— Нет, — отвечаю я, не сбиваясь с ритма.

— Достаточно справедливо. — Она убирает его обратно в карман, в дальнейших вопросах нет необходимости, и я молча благодарю ее за это. Ее большой палец поглаживает костяшки моих пальцев, когда она улыбается мне сверху вниз. — Ты кажешься… другой, — шепчет она, и я прикусываю нижнюю губу, когда киваю.

— Я и чувствую себя по-другому.

— Я не могу точно сказать, но я думаю, что академия меняет тебя. — Это мягко сказано, если я когда-либо слышала такое, и я не знаю, что я чувствую по этому поводу. — Что бы это ни было, я думаю, это тебе идет.

— Ты думаешь? — Тепло разливается по моему телу, когда я улыбаюсь ей, прежде чем мои брови поднимаются, а взгляд прищуривается к ней. — В тебе что-то изменилось.

Она драматично вздыхает. — Я думала, ты никогда не заметишь, — она перебрасывает волосы через плечо, хлопая ресницами.

Мое сердцебиение учащается, мой разум наконец-то обращает на это полное внимание сквозь туманное состояние, и тогда я замечаю это. Как я не заметила этого раньше, я, черт возьми, не знаю, но это сбивает меня с толку.

— Нора, как, черт возьми, ты сейчас стоишь на двух ногах? — Выпаливаю я, рыдание срывается с моих губ, когда я вскакиваю с кровати. Она хихикает, делая шаг назад, когда я падаю на пол рядом с ней. Дрожь пронзает меня от колен до бедер, но я игнорирую это, уставившись на сестру. — Нора, — хриплю я, слезы покрывают мои щеки, когда она кружится передо мной.

Кружится, блядь.

Моя сестра.

— Мне это подходит, правда?

— Нора, как? — Хрипло спрашиваю я, с благоговением наблюдая, как она танцует по комнате. Все это время она стояла рядом с моей кроватью, а я не обратила на нее достаточно внимания, чтобы понять.

Твою мать.

— Крилл, ну, его мать, но…

— Это сделал Крилл? — Я задыхаюсь, откидываясь назад. Я прислоняюсь спиной к краю кровати и закрываю веки, не в силах поверить в то, что вижу.

— Что происходит…Ты проснулась. — Голос моего отца целенаправленно доносится в комнату, и когда я нахожу его за раздвинутыми шторами, мягкая улыбка трогает его губы.

— Привет, — прохрипела я, и мгновение спустя рядом с ним появился Крилл.

— Август? — Он в замешательстве называет имя моего отца, но его взгляд устремлен на меня. — Принцесса. — Я никогда в жизни не слышала слов, полных такого облегчения. Я так много хочу сказать ему, но, кажется, не могу пошевелить своим чертовым языком. — Что ты делаешь на полу? Давай поднимем тебя, — настаивает он, сокращая расстояние между нами, прежде чем медленно уложить меня обратно на кровать.

— Адди, — бормочет отец, подходя к кровати с другой стороны.

— Папа, — прохрипела я, чувствуя облегчение оттого, что нахожусь в его присутствии. Возможно, я и не хотела приходить сюда, но теперь, когда я пришла, это лучшее место в мире.

— С тобой все в порядке?

— Бывало и лучше, — признаю я.

Он понимающе кивает. — Рад тебя видеть.

— Я тоже рада тебя видеть. Особенно Нору, — добавляю я, махнув рукой в ее сторону, когда слезы снова застилают мои глаза. — Ты это сделал? — Спрашиваю я, переключая свое внимание на Крилла, который нервно кивает, потирая затылок. — Спасибо.

Этого недостаточно. Этого никогда не будет достаточно, но это все, что у меня есть прямо сейчас.

— Не уделяй королеве драмы больше внимания, чем она уже получила. Ее эго больше не выдержит, — размышляет мой отец, вызывая вздох и смешок у Норы, которая сидит в ногах моей кровати.

— Как у тебя дела? — Спрашиваю я, наслаждаясь морщинками у его глаз, когда он улыбается мне.

— Хорошо. Действительно хорошо.

— У него есть подружка, — выпаливает Нора, в ее глазах пляшет веселье.

— Подружка? — Переспрашиваю я, в моем голосе явное удивление.

— У меня нет никакой подружки, — настаивает он, когда Крилл нетерпеливо кивает.

— Она заставляет его краснеть, — шепчет Нора, и я усмехаюсь, наблюдая, как мой отец краснеет при этом упоминании.

— Куда ты привел мою семью, Крилл? — Спрашиваю я, бросая на него многозначительный взгляд, но он понимает юмор и подмигивает.

Я никогда раньше не испытывала ничего подобного.

Столько любви, счастья и…надежды.

— В папе тоже кое-что изменилось, — заявляет Нора, указывая на него пальцем, и мужчина, о котором идет речь, медленно поворачивается.

— Твой камень… пропал.

— Какой камень? — Мой отец говорит с ухмылкой, пожимая плечами, когда снова поворачивается ко мне, и мои глаза сужаются.

— Не прикидывайся дурачком. Ты сказал, что камень нельзя достать, если только… — Мой взгляд расширяется, когда я поворачиваюсь обратно к Криллу, чей застенчивый вид только усиливается по мере того, как розовый оттенок окрашивает его щеки.

— Ты не просто дракон. Ты Дракон Аетернус.