Ночная охота

17

АДРИАННА

Я

дрожу. Мне даже не холодно. Это просто мое тело напоминает мне о боли, которую оно испытало от рук Вэлли.

Гребаная Вэлли.

Гребаный лед.

Гребаное Ледниковое Озеро.

Напомните мне никогда больше туда не ходить.

Встав с постели, простыни все еще спутаны после того, как я провела весь день, укутанная в их тепло, я меряю шагами пространство перед окном. Сейчас я в порядке. Я пришла в себя вскоре после произошедшего, но никто не хочет этого слышать.

Постельный режим, — как предписал профессор Тора.

Самодовольное выражение лица Вэлли, когда меня уводили, навсегда запечатлеется в моей памяти, пока я не отомщу. Мой отец сказал бы мне успокоиться, не реагировать и не показывать эмоций, но мы уже давно прошли через это.

Крилл привел меня сюда, и слава богу, что это был он, потому что любой другой навязал бы мне свое присутствие. Только не он. Нет. Он услышал искренность в моем голосе и, как всегда, уважал мое личное пространство, давая мне время исцелиться в одиночестве. То, что этот мужчина девственник, выше моего понимания. Я не думаю, что когда-нибудь пойму.

Однако это было тогда, а это сейчас.

Я схожу с ума.

Оставаться в кампусе, в окружении таких людей, как Вэлли и Боззелли, которые одержимы желанием усложнить мне жизнь, невыносимо. На данный момент это больше, чем просто усложняет мне жизнь; они хотят вообще списать меня со счетов.

Я упираю руки в бедра, раздраженно вздыхая, когда мой взгляд останавливается на алых розах, которые все еще стоят на моем столе.

Черт.

Этого достаточно. Мне нужно выбираться отсюда.

Приняв решение, я точно знаю, куда хочу пойти. Переодеваясь в черные спортивные штаны для бега трусцой с кобурами, пристегнутыми к бедрам, я заправляю свободную черную футболку за пояс, прежде чем застегнуть поверх нее жилет с подкладкой для кинжалов. Удовлетворенная, я зашнуровываю армейские ботинки и надеваю черный плащ. Натянув капюшон на голову, я выхожу наружу.

Солнце село почти час назад, предоставив теням свободу, и благодаря этому я избегаю остальных в кампусе и направляюсь к выходу с территории. Конечно, я не могу пройти через обычные ворота; они бы этого не допустили. Не в это время, и просто из-за того, кто я есть, поэтому я, как обычно, выхожу на дорожку для бега трусцой, замечая небольшой пролом в ограждающих стенах, которые служат защитой кампуса.

Я прижимаюсь спиной к кирпичной стене, осматривая каждый дюйм пространства вокруг себя, убеждаясь, что никто не наблюдает, прежде чем подтягиваюсь туда, где кованые железные прутья выгнуты. Я с удивлением обнаруживаю, что в воздухе не заметно никакой дополнительной магии, и когда я бросаю взгляд по другую сторону стены, я вижу маленькую речку, которая течет вдоль главных въездных ворот.

Спрыгнув вниз, я приземляюсь бесшумно, но все равно прижимаюсь спиной к стене, задерживая дыхание, чтобы убедиться, что не привлекла внимания. Проходит мгновение, и никто из охранников не появляется, так что я считаю это победой и направляюсь вдоль периметра.

Когда я приближаюсь к мощеному мосту, ведущему к академии, я соединяюсь со своей магией, как воздуха, так и воды. Позволяя ей течь по моим венам, я разделяю медленно текущую реку и использую воздух вокруг, чтобы приподнять себя над землей, всего на дюйм, бесшумно скользя на другую сторону.

Скользнув за дерево, я оглядываюсь в сторону академии и вижу четырех охранников, патрулирующих территорию. Ни один из них не подозревает о моем присутствии. Довольная успехом, я не трачу время на то, чтобы слоняться без дела. Я убираюсь оттуда ко всем чертям.

Мои ноги несут меня сами по себе, мое тело сливается с городом Харроуз с каждым поворотом. Каждый шаг приносит мне более глубокий вдох, легкость в плечах и ощущение облегчения, которое я не осознавала, что ищу.

Академия, возможно, станет тем, что приведет меня к будущему, за которое я борюсь, но она также является основным источником боли, пытающимся уничтожить меня в процессе.

Я не останавливаюсь, пока не слышу звон, открывая дверь и входя внутрь. Знакомые ароматы щекочут мой нос, заставляя меня застонать, когда в поле зрения появляется одна из моих любимых людей. Она улыбается, оглядывая меня с головы до ног, нисколько не удивленная тем, что я вот так врываюсь в дверь.

— Я думала, что, возможно, увижу тебя, малышка. Присаживайся. Я все принесу. — Она улыбается мне мягкой улыбкой, как будто знает что-то, чего не знаю я, но я закрываю на это глаза, направляясь к своему обычному месту в глубине заведения. Я стараюсь избегать любопытных взглядов других посетителей, но их глаза задерживаются на мне дольше, чем нужно. К счастью, как только вихрь в черном падает на свое место, скрываясь от всех, они быстро переключают внимание. — Содовая. Твой стейк будет готов через пару минут. Все в порядке?

Стянув капюшон, я улыбаюсь Перл, но по тому, как она щурится, понимаю, что это было не очень убедительно. — Это здорово, спасибо. У меня все хорошо, как дела с бизнесом? — Светская беседа на вкус как кислота у меня на языке, и она это знает.

— Я приму это за «нет», — размышляет она, подмигивая и плавной походкой возвращается на кухню.

Меня обвиняют во лжи, кажется, в тысячный раз за сегодняшний день, и я хмуро смотрю на свою содовую, прежде чем сделать несколько глотков, пытаясь избавиться от проблем, которые преследуют меня, несмотря на все мои усилия.

Через несколько мгновений на мой стол падает тень, и я поднимаю взгляд, чтобы пристально взглянуть на Перл, прежде чем она успеет сказать что-нибудь еще, но нахожу не ее.

Я сглатываю, облизывая пересохшие губы, и смотрю на своего непрошеного гостя.

Его темный, задумчивый взгляд прикован к моему, когда он выдвигает стул напротив меня и занимает его одним быстрым движением.

— Ах, конечно, каковы шансы, что мой сталкер тоже окажется здесь? — Я поднимаю бровь, глядя на него. — Что ты здесь делаешь, Рейден?

Исчез его красный плащ, выданный академией. Исчез вообще любой плащ. Вместо этого он одет в темно-синий костюм с накрахмаленной белой рубашкой под ним. Верхняя пуговица расстегнута, отчего он выглядит еще сексуальнее, чем нужно.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Адрианна. Предполагалось, что ты отдыхаешь. — Его слова звучат негромко, с любопытством, но требовательно.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, — ворчу я, снова сосредотачиваясь на своей газировке, чтобы не позволить себе отвлекаться на него, но его голос все еще вибрирует во мне, даже когда я злюсь.

— Не обязана отчитываться? Никто тебя об этом и не просит. Я понимаю, что у тебя есть это милое чувство независимости, черт, ты его демонстрируешь, но мне буквально пришлось сегодня смотреть, как ты падаешь в ледяную воду, Адрианна. Я не в порядке.

— Представь, каково это — быть тем, кто падает, — парирую я, тут же ненавидя свой тон. Я могу звучать как стерва, меня это не смущает, но вести себя так, будто мир вращается вокруг меня, моих чувств и эмоций, черт возьми, это неправильно. — Я не это имела в виду, — быстро добавляю я, пренебрежительно качая головой и продолжая избегать его взгляда.

— Ты можешь иметь в виду все, что захочешь, Адрианна. Мне все равно, но мы не уйдем из «У Перл», пока не разберемся с этим дерьмом.

Мои глаза встречаются с его, и ноздри раздуваются от раздражения. — Я бы предпочла, чтобы мы этого не делали.

— А я бы предпочел, чтобы мне было насрать, но вот я здесь, — говорит он, поднимая руки в знак поражения.

— Тебя никто об этом не просил. — Я впиваюсь зубами в язык, ненавидя себя за то, что только что сделала это снова. Это тяжело. Он мгновенно заставляет меня защищаться, и сейчас я злюсь на него больше, чем когда-либо.

— Я прекрасно понимаю. А теперь. Можем ли мы перейти к части, где я пресмыкаюсь? Это молчание не приносит нам ничего, кроме проблем.

— Ты? Пресмыкаешься? — Я дразнюсь, поднимая руку к груди, но он лишь пожимает плечами.

— Я не знаю как, но ради тебя я готов попробовать все что угодно. — Его слова повисают в воздухе, как зловещее обещание, заставляя мой желудок сжаться.

— Почему? — выдыхаю я, показывая больше любопытства, чем следовало бы.

— Почему? — повторяет он, как раз в тот момент, когда появляется Перл с двумя тарелками. С Двумя. Эта женщина знала. Черт возьми, Перл.

— Здесь что, эхо, Перл? Я никогда раньше этого не замечала, — язвлю я, и Перл поджимает губы, скрывая понимающую улыбку, но как только она смотрит на Рейдена, её черты смягчаются.

— Будь с ним помягче. Я не знаю, что он натворил, но он был мрачен всю прошлую неделю, — объясняет она, ставя перед нами тарелки, и я усмехаюсь.

— Он подверг мою семью опасности, — выпаливаю я, обвиняюще указывая на него пальцем.

— Ах, черт возьми, Рейден, — шипит Перл, качая головой. — Я знаю, что они для нее значат. Я никак не могу спасти тебя от ее гнева, — заявляет она, поднимая руки в знак капитуляции, прежде чем отступить, не сказав больше ни слова.

— Я приму на себя ее гнев. Это лучше, чем ее молчание, — кричит он достаточно громко, чтобы могли слышать другие посетители, и я свирепо смотрю на него.

— Ты хочешь моего гнева? — Рычу я, и мое раздражение вырывается на поверхность.

— Ударь меня.

Я чувствую жжение в своей ладони, когда касаюсь его щеки, еще до того, как осознаю, что двигаюсь.

— Не в буквальном смысле, — ворчит он, кладя ладонь на покрасневшее место, когда я быстро отступаю. — Тебе лучше? — спрашивает он, потирая ее, пока я поджимаю губы.

— Нет, у тебя стальная челюсть, — бормочу я, сцепляя пальцы на коленях.

— Спасибо, — говорит он с ухмылкой, гордясь, как будто это комплимент.

Сузив глаза, я вздыхаю, сосредоточившись на еде передо мной, а не на дьявольском вампире, вторгшемся в мои мысли.

— Продолжай злиться на меня, — бормочет он, и я качаю головой.

— Знаешь, это не шутка.

— Я прекрасно понимаю.

— Так ли это? — Я тыкаю вилкой в его сторону, избегая какого-либо контакта, пока он набивает рот едой.

— Я облажался. По-королевски. Я понятия не имел, что за мной следят, иначе я бы никогда не позволил ничему из этого случиться. Я бы не стал рисковать твоей язвительной сестрой или твоим отцом.

Моя голова резко поднимается. — Язвительной сестрой? — Рычу я. О, нет, черт возьми, он не мог этого сказать.

— Не смотри на меня так. Я почти уверен, что у нее более острый язычок, чем у тебя. — Он бросает на меня укоризненный взгляд, и это, вместе с его словами, мгновенно утихомиривает мой гнев.

— Это точно. — Я соглашаюсь, набивая рот едой, прежде чем успеваю сказать что-нибудь хотя бы наполовину приятное.

Рейден нервно потирает шею, глядя в свою тарелку, как будто в ней содержатся все ответы. Я не могу не смотреть на него. Лёгкий беспорядок на его волосах, морщинки у глаз, подергивание пальцев. Всё это… не похоже на обычного Рейдена. Когда он наконец поднимает взгляд на меня, я ожидаю, что он нарычит на меня за то, что я так пристально на него смотрю, но вместо этого словно прорывается плотина, и его глаза смягчаются от такой боли, что мое сердце застревает в горле.

— Ты заставляешь меня…

Я жду, и я жду, и я жду, но этот мужчина не продолжает свою фразу. — Я заставляю тебя что? — Хрипло выдыхаю я, отчаянно желая узнать, что еще вертится у него на кончике языка.

Он качает головой, заставляя мою грудь сжаться, когда я понимаю, насколько сильно расстояние, которое я установила между нами двумя, причиняет боль и мне.

Черт.

— Ты заставляешь меня видеть дальше моего собственного носа, — бормочет он со вздохом, и мои брови в замешательстве сходятся.

— Что это значит?

— Это значит, что я всю жизнь думал только об одном… о себе.

Я фыркаю над общеизвестным фактом, о котором знают все. — Ладно.

— А теперь о тебе, — добавляет он, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

— Обо мне.

— Ты заставляешь меня задумываться о том, как мои действия могут повлиять на других людей. Под другими людьми я имею в виду тебя.

У меня кружится голова, я теряюсь из-за его слов, но естественно пытаюсь подавить его влияние на меня юмором, за которым я стремлюсь спрятаться.

— Ого, да ты растешь, — шучу я, слыша покровительственный тон в своем голосе, но он этого не замечает.

— Расту? Я чувствую, что падаю.

— Падаешь?

— Из-за тебя.