Экзамен для чародея-3: Моя императрица

Глава 3 Что такое Запределье и большая тайна безутешной вдовы

Когда мы подъехали к дому покойного графа Румянцева, была уже, наверное, середина ночи. Прежней усталости я не ощущал, и даже спать хотелось не столь сильно. Я чувствовал, как силы возвращаются ко мне — медленно, постепенно, но неотвратимо и постоянно. По пути я думал о демоне Лафудре, что явился по мою душу, но в последний момент передумал драться.

Кто призвал его? Зачем? И не слишком ли часто мне стали встречаться на пути демоны-убийцы? Нет, я, конечно, в курсе, что Запределье кишмя кишит всевозможными тварями, способными проявляться в нашем мире по желанию кого-то из магов. Цели их появления могли быть самыми разными. Каких-то особо злобных демонов призывали, чтобы расправиться с кем-либо. Впрочем, тут следовало иметь в виду: чем мощнее выбранный демон, тем сложнее его призвать, и при этом следует составить свое заклинание таким образом, чтобы этот демон не прикончил тебя самого.

Других демонов могли призвать, чтобы выполнить какую-то работу, которая простому человеку оказалась не под силу. Был случай, когда из самого дальнего края Запределья был призван демон-гигант Карногон — тварь размером с дом, невероятно сильная, но при этом покладистая и достаточно послушная. Его использовали при строительстве моста через бурную реку. Кажется, он устанавливал каменные опоры моста на дне реки. Но платой за подобную услугу оказался непрерывный проливной дождь, который продлился полгода без остановки. В итоге местность была затоплена, мост достроить так и не успели, и в том месте до сей поры торчат из-под воды шесть каменных опор.

Магу тому, помнится, отрубили голову, после суда скорого и правого. Причем, случилась эта история до начала гонений на магию, когда чародейство еще находилось в своем праве. А что? Отвечать за последствия своих действия было принято всегда, вне зависимости от политической ситуации…

Бывали, кстати, среди призываемых демонов и весьма приличные экземпляры. Демон с труднопроизносимым именем Пршгуантал неплохо сочинял музыку, и поговаривали, что сам маэстро Георг Гендель вдохновлялся его короткими, но очень яркими музыкальными зарисовками.

Демон Лилип был весьма невысок и походил скорее на обычного карлика, каких можно встретить на ярмарке, но он столь превосходно играл в шахматы, что Алексей Петрович — покойный батюшка невинно убиенного императора нашего Михаила Алексеевича, большой любитель этой восточной игры, неоднократно приглашал его в свой кабинет, чтобы разыграть какую-нибудь особо интересную партию.

А вот язвительный сочинитель эпиграмм по имени Леонард — демон, которого несведущему человеку сложно было отличить от обычного человека, особой популярностью не пользовался, хотя и сам очень любил бывать на всякого рода званых ужинах, балах и прочих ассамблеях. Уж больно острым он был на язык, и его короткие, но очень яркие вирши, били наповал, невзирая на чины, звания и положение в обществе.

Ко всем этим демонам вопросов не было, их назначение было предельно ясно. И даже Румпельштильцхен не был для меня загадкой, поскольку я был уверен, что его призвал Кривой Нго, чтобы я сразился с ним, и либо погиб в этой схватке, либо получил часть его силы.

С Шакусом все обстояло не столь явно, и я уже не был уверен, что он проявился в нашем мире в результате неумелого чародейства герцогини Иоханны. Возможно, и тут дело не обошлось без Кривого Нго, хотя мне сложно было представить, что он рискнул бы использовать Красную магию там, где это могло представлять опасность для него самого.

Впрочем, у хитромудрого маркграфа руки длинные. Не удивлюсь, если и по эту сторону Серебрянки у него имелись преданные люди со способностями к чародейству и не боящиеся рисковать.

Но с Шакусом для меня все сложилось как нельзя лучше. Я смог его одолеть и получил в награду его силу. Управлять ею, впрочем, у меня пока еще получалось из рук вон плохо, случались лишь какие-то вспышки внезапного озарения, от которых мне и самому становилось не по себе, но дело тут было лишь в опыте. В этом я был уверен.

Но третий демон, тварь по имени Лафудр, на чьи вопросы отвечать было запрещено — он был не так прост, как первые два! Он не просто пер вперед, стремясь исполнить предназначение, наложенное на него заклинанием, как это обычно делали другие демоны. Он изучал ситуацию со всех сторон, размышлял и строил предположения.

Черт возьми, он мог бы еще долго кружить вокруг меня по комнате, осыпая своими вопросами! Но его насторожило присутствие Катерины. Уж не знаю, что такого опасного для себя он в ней почуял, но нападать не решился. А это — признак демона высшего порядка. Такие действуют только наверняка, не оставляя ни малейшей возможности для ошибки.

Катерина… Като… Что же такого увидел в тебе это демон? Что почуял он? Неужели то, что ты прибыла сюда из каких-то далеких миров? Что тебе совсем не место в моем мире?

Нет, он не испугался — слишком велика его мощь, чтобы бояться таких мелочей. Но он из тех, кто желает видеть всю картину целиком, прежде, чем нанести решающий удар.

Так кто же призвал тебя, Лафудр? Валить вину за это на Кривого Нго у меня уже язык не поворачивается. Да и уровень мага для общения с демонами высшего порядка тоже должен быть очень высок, так что вряд ли это мог быть простой подручный маркграфа. Тут явно было что-то другое, что-то более тонкое, мне пока неведомое…

Пока я таким образом размышлял, Катерина, которая сидела в экипаже рядом со мной и раскачивалась в такт повозке из стороны в сторону, успела задремать. Сначала она крепилась, пыталась держаться, но потом словно бы решила: «Какого черта⁈» и положила голову мне на плечо, обвив мою руку своими руками.

Не знаю почему, но это придало мне уверенности. Да плевать я хотел на всех демонов, вместе взятых и на каждого по отдельности! Если Лафудру хватит ума, чтобы оставить меня в покое и отправиться назад в Запределье заниматься своими демоническими делами — его счастье. А ежели не хватит, ежели он решит исполнить волю того, кто его призвал и нападет на меня… Что ж, значит мне придется разделаться еще с одним демоном!

Когда Гаврила остановил экипаж у дверей особняка Румянцевых, я с осторожностью тронул Катерину за плечо. Она моментально открыла глаза и сонно закрутила головой.

— А? Что? Мы уже приехали?

Я улыбнулся — уж больно забавный у нее был при этом вид. Детский совсем и такой беззащитный, что у меня даже сердце защемило от желания защитить ее от всех напастей этого мира. Заслонить, закрыть грудью, не дать врагам ни малейшего шанса…

Впрочем, я сразу взял себя в руки, понимая, насколько смешным буду выглядеть в ее глазах, если сейчас проявлю излишнее беспокойство. Мы находились в одном из самых достопочтенных мест Петербурга у набережной Невы, и куда не глянь — ни души. Если бы и был здесь кто, преисполненный разбойных мыслей, то не поздоровилось бы ему. На боку у Гаврилы висел длинный кинжал, которым он (со слов моего покойного батюшки) порезал немало людей, решивших вдруг, что Гаврилу можно обидеть. Да и пара пистолетов в придачу были заткнуты у него за пояс. В общем, шутки шутить этой ночью Гаврила явно не собирался.

Спрыгнув с экипажа, я подал руку Катерине, помогая ей сойти. Она уже пришла в себя, успела стряхнуть сонное оцепенение и выглядела теперь весьма бодро и даже решительно.

Подойдя к парадному входу, я взялся за толстый шнур сигнального колокольчика, но сразу дернуть за него не решился. Все-таки на дворе была глубокая ночь, и вполне возможно, что, когда графиня просила в своей записке навестить ей сразу же после моего возвращения из отпуска, она все ж таки имела в виду дневные часы, а никак не время далеко за полночь.

А потому, запоздало усомнившись в уместности своего визита, я отпустил шнур колокольчика и с сомнением убрал руку за спину. Виновато глянул на Катерину.

— Может быть следует отложить визит на более подходящее время? — предложил я неуверенно. — Все-таки графиня в интересном положении, ей может быть не очень сподручно принимать нас в столь поздний час…

Покачав головой, Катерина сама подергала за шнурок. Где-то в отдалении послышался звон колокольчика.

— В своем интересном положении она сама решилась приехать в твой дом, а не просто прислала слугу с запиской… Так что твоего визита она очень ждет, даже если случится он посреди ночи… Поверь мне, Алешка, я знаю, что говорю! Я видела ее лицо в тот момент…

Возразить на это мне было нечего, да и поздно уже было возражать, потому как за дверями послышались шаги. Щелкнул засов, но вопреки ожиданию, двери не распахнулись, а лишь приоткрылось посреди них едва заметное окошко. Я увидел освещенное пламенем свечей лицо того самого чопорного дворецкого, который встречал меня во время моего первого визита в этот дом.

Впрочем, сейчас от его чопорности не осталось и следа. По лицо его видно было, что он полон решимости в любой момент пальнуть в ночных гостей прямо через это самое окошко. Наверняка, как и у моего Гаврилы, у него на это случай была припасена пара пистолетов.

— Кто такие⁈ — неприветливо бросил он. — Чего надобно⁈

Я подвинулся немного левее, нарочно встав так, чтобы меня можно было легко рассмотреть через окошко в двери.

— Камер-юнкер Сумароков с визитом, не терпящим отлагательств, — назвался я. — Со мной спутница, Катерина Романова. Вера Павловна давеча изволила посетить мой дом, но не застав меня, оставила записку, в которой просила навестить ее сразу же по возвращении из поездки. Вот сия записка…

Я уже совсем было собрался достать из кармана записку, чтобы вручить ее дворецкому, но тот уже захлопнул окошко и теперь громыхал дверными засовами. Дверь распахнулась, на крыльце забегали кривые пятна света от восьми свечей сразу, воткнутых в огромный подсвечник, что держал в руке дворецкий.

Мы прошли, дворецкий сразу проводил нас к тому самому камину, у которого мы с графиней беседовали в прошлый раз. Мы с Катериной сели в кресла. Дворецкий зажег свечи на камине, нам не пришлось сидеть здесь в потемках, и удалился.

Когда шум его шагов стих вдалеке, Катерина заметила вполголоса:

— Мрачненько… И страшновато… Не люблю оставаться в больших помещениях ночью. Никогда не знаешь, чего от них можно ждать.

Я пожал плечами.

— Ранее я бывал здесь днем, и ничего страшного не приметил. Это хороший дом. Граф Румянцев знал в этом толк.

Катерина вздохнула.

— Надеюсь, на нас здесь не нападет никакое чудовище. Слышь, Алешка… Кто был тот страшный зверь, что вломился к нам через окно? Что ему было нужно?

Я немного помолчал, подбирая слова, какими можно было объяснить Катерине все случившееся. Похоже, того объяснения, которое я дал ранее, ей было недостаточно, а далее молчать о произошедшем она не находила в себе сил.

— Это был демон, Като. Тварь, которую кто-то призвал из Запределья, чтобы убить меня… — Тут я нашел в себе силу усмехнуться. — Но как видишь, это не так-то просто сделать! Я никому не позволю причинить вред ни мне, ни тебе.

Я почему-то полагал, что в ответ на эти слова она улыбнется, и потому был несколько удивлен, увидев, как она нахмурилась.

— Тебе известно, кто мог призвать эту тварь? — спросила Катерина.

— Пока нет, — качая головой, отозвался я. — Но я обязательно это выясню. Могу лишь предполагать, но это весьма неточно.

— Что ты мог такого натворить, Алешка, что кто-то решил убить тебя?

Я скривил губы, демонстрируя, что на этот вопрос ответа у меня тоже нет.

— Я не знаю, Като… Я вообще ничего не знаю! Кто-то все время играет со мной, как кот с мышью, а я даже не знаю, что нужно сделать для того, чтобы он меня отпустил. Я не знаю, чего он от меня хочет, Като!

Должно быть с голосом моим в этот момент случилось что-то не неладное, потому что Катерина вдруг прищурилась и уставилась на меня пристально, очень пронзительно. Мне даже не по себе стало, и я, кашлянув, потер горло.

— Странно все это, — сказала наконец Катерина. — Магия, демоны… Проще было бы пристрелить тебя темной ночкой — и шито-крыто. И не нужна никакая магия и никакие дурацкие демоны, которые бьют окна, пугают девчонок, а потом уходят подобру-поздорову…

Эти ее слова выражали все те сомнения, которые одолевали и меня самого. А потому мне не оставалось ничего, кроме как согласно покивать.

— Действительно странно. И боюсь, что это не последние странности, с которыми мне предстоит столкнуться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что самое страшное может случиться не тогда, когда демон убьет меня, а тогда, когда я убью его…

Минутная пауза, и все это время Катерина смотрит на меня, не отводя глаз. Потом следует вполне законный вопрос:

— С чего ты это взял, Алешка?

— Предчувствие, Като, предчувствие!

Я вздохнул и откинулся в кресле. Даже глаза прикрыл от удовольствия. Хороша мебель у покойного графа! Удобная, мягкая. Не пора ли и мне завести в своем доме нечто подобное? Все-таки в доме моем теперь барышня гостит, можно и обновкой какой обзавестись. Нужно будет обязательно заняться этим вопросом…

— Алешка, а что такое Запределье?

— Что? — я сразу открыл глаза.

— Ты сказал, что демоны в этот мир приходят из какого-то Запределья. А что это? Где оно находится?

Я потер щетинистый подбородок, подумав мимоходом, что мне не мешало бы побриться.

— Запределье? Это такой мир, Като, где обитают демоны. Он полон волшебства, а вся магия, которая есть в нашем мире — лишь жалкие ее отголоски. Бледная тень, осколки, объедки после трапезы настоящих великих волшебников. В том мире все не так, как в нашем. И даже время там течет по-другому…

— Ты там был? — быстро спросила Катерина.

Я рассмеялся.

— Нет! Там никто не был.

— Тогда откуда ты знаешь каково там? Кто тебе об этом рассказал?

Вопрос был хороший. И самое интересное, что я толком не знал на него ответа.

Когда я впервые услышал о Запределье? Это случилось еще в раннем детстве. Когда мне рассказали про бога, про рай и ад, про ангелов небесных, тогда же я узнал и про Запределье. Батюшка мой Федор Иванович и рассказал. Уж больно он уважал магию и все, что с нею связано. Сам чародейскими качествами не обладал, но очень хотел быть ближе к этому, а потому водил знакомства со многими именитыми чародеями, выделял деньги на инициацию молодых магов и даже в свое время входил в попечительский совет Академии Чародейства. По этой самой причине для меня понятия магии, демонов, различных заклинаний и Запределья было неотъемлемой частью моей религии.

И потому я прямо ответил Катерине:

— Об этом многие говорят, и это знают все.

— Это понятно! — Катерину явно не устроил мой ответ. — Но ОТКУДА все это знают? Кто им об этом рассказал? И если он об этом говорил, значит он и сам там побывал? А если не побывал, но все-равно говорил, то значит он все выдумал?

Очень тяжело спорить с человеком, который прямо при тебе раскладывает все факты по полочкам и ждет твоих объяснений. А ты и объяснить-то ничего не можешь, потому как и сам не знаешь, откуда тут ноги растут.

Все факты о Запределье я всегда просто принимал на веру. Мне кто-то сказал, что демоны приходят из Запределья — значит так оно и есть. Мне сказали, что там полно чудес — я и поверил.

Но если смотреть на все эти вещи с точки зрения Катерины, то получается, что все, что мы знаем о Запределье — это лишь то, что мы сами и придумали о нем! Запределье — это просто нагромождение наших собственных фантазий, и ничего больше. А настоящее Запределье лежит где-то за гранью наших знаний и представлений…

— Като, я не знаю, как ответить на твой вопрос! Я даже не знаю, есть ли вообще на него ответ. Мне известно только, что ни один человек в нашем мире никак не может влиять на то, что происходит в Запределье. Мы способны лишь призывать оттуда существ, которых называем демонами, но кто они такие и какова их истинная сущность — этого нам знать не дано. Пожалуй, это все, что я могу ответить на твой вопрос.

По выражению лица Катерины было видно, что она ожидала услышать гораздо больше, и потому недовольно наморщила носик. Потом махнула рукой:

— Ладно, Сумароков, сама разберусь. Со временем. Если я здесь оказалась, значит, для чего-то это было нужно.

Я подумал, что демон Лафудр озадачился тем же самым вопросом, когда увидел Катерину. Но сказать по этому поводу я ничего не успел, потому что в этот момент послышались звонкие шаги. В конце огромной залы появилось большое световое пятно и вскоре к нам подошла графиня Румянцева, сопровождаемая все тем же дворецким, заботливо освещающим ей дорогу. Пышное платье на графине было траурного черного цвета.

Я немедленно встал с кресла. Катерина, подумав мгновение, тоже. Подойдя к свободному креслу, графиня остановилась, дождалась пока дворецкий придвинет кресло к ее ногам, а затем опустилась на сидение, любезно придерживаемая дворецким под руку. Воздух от ее всколыхнувшихся юбок так и разлетелся по зале.

— Рада вас видеть, Алексей Федорович, — сказала графиня.

Обратившись ко мне по имени-отчеству она как бы подчеркнула свое расположение. А ведь могла и просто назвать «камер-юнкер», или же и того пуще — «господин сыщик». А значит, никаких негативных ощущений наша предыдущая с ней встреча у нее не оставила.

— И это взаимно, Вера Павловна, — вежливо отозвался я, слегка поклонившись. Указал на Катерину. — С моей кузиной Катериной Романовой вы уже знакомы. Известные вам события вызывают у нее вполне понятные опасения, и она не решилась остаться в доме в отсутствие там мужчин. Поэтому я взял на себя смелость пригласить ее с собой на нашу встречу.

Катерина почему-то хмыкнула. Но графиня этого не заметила, или же сдала вид, что не заметила, и просто указала на кресла.

— Вы можете сесть. Должна сказать, я рада, что вы не стали дожидаться утра для этого визита, и прибыли в мой дом сразу же по возвращении из отпуска. Потому что то, что я собираюсь вам сказать, представляет собой государственную тайну…