Молот Пограничья. Книга II

Глава 11

Наверное, где-то на этом месте я должен был начать задавать вопросы. Что-то вроде «Матерь, что еще такого натворили Зубовы⁈».

Орлов не стал лукавить и честно признался, что чьи-то там лесопилки или попытки их сиятельств нажиться на честных и не очень честных вольниках Тайную канцелярию не интересуют. Неудивительно: пока добыча так или иначе попадает в Таежный приказ, корона получает свое — и ей нет резона мешать заработать какому-нибудь ушлому князю.

Так же, как и нет резона мешать ему прижимать соседей. Три вотчины у Невы две, одна — какая, в сущности, разница? В далекой Москве чинуши считали разве что суммы ежегодных податей, но уж точно не количество трупов после очередной перестрелки на Пограничье. Слишком уж далекие места — и слишком опасные, чтобы пытаться навести там порядок железной рукой. Северные князья столетиями жили сами по себе и не слишком-то любили, когда кто-то лез в их дела.

И всех все устраивало… Раньше.

Еще недавно я был уверен, что Орлов появился здесь исключительно благодаря ухищрениям его сиятельства Николая Платоновича, но, похоже, ошибался: столичный сыскарь приехал на Пограничье вовсе не из-за какого-то там гридня с пробитой кинжалом черепушкой.

Была и другая причина — настоящая.

— Контрабанда, — тихо произнес Орлов, так и не дождавшись от меня вопросов. — Полагаю, вам известно, что это значит?

— В общих чертах. — Я пожал плечами. — Вряд ли вы имеете в виду, что его сиятельство Николай Платонович открыл подпольную лавку и втихаря торгует фигурками из оленьего рога.

— Разумеется. — Орлов поморщился. — Подобный заработок мог бы заинтересовать его разве что в таких объемах, которые попросту невозможно скрыть или протащить в магазин в обход Таежного приказа. Нет, друг мой, речь идет о чем-то маленьком — однако неизмеримо более ценном, чем все золото, которое искатели добывают за год.

— Жив-камни, — догадался я.

— Именно. Эти светящиеся побрякушки стоят куда больше алмазов, сапфиров и изумрудов, которые так любят благородные дамы. Не говоря уже о тех возможностях, которые получают их обладатели. Бесценная находка — и удивительно редкая. — Орлов усмехнулся и покачал головой. — Думаю, вы не хуже меня знаете, что рабочие автоматоны не встречались в Тайге уже много лет.

— Если вы намекаете на то, что мы привезли сегодня…

— Ваша добыча меня не волнует, — отмахнулся Орлов, не дожидаясь, пока я начну строить из себя оскорбленную невинность. — Полагаю, вы, как порядочный человек и аристократ, вполне способны решить свои дела с Таежным приказом и без моего участия.

— Таков уж мой долг перед короной. — Я развел руками. — Разве нет?

— Надеюсь, вам и впредь хватит благоразумия не забывать об этом. Хотя бы потому, что теурголиты настолько редки, что большинство из них уже давно так или иначе отметились в документах — купчих, завещаниях, каких-нибудь описях… Особенно если речь идет о камнях категории «средний» или «большой». — Орлов на мгновение задумался. — Последних, если мне не изменяет память, на всю страну наберется не более полутора сотен. Не так уж и много, согласитесь.

— Всего ничего, — усмехнулся я. — И уж их-то канцелярии его величества положено знать все до единого.

— Можно сказать и так. — Орлов чуть сдвинул брови. Похоже, мой намек ему не понравился. — Однако в последнее время Москва получает все больше донесений о появлении… скажем так, новых теурголитов. Которые, судя по всему, никогда не проходили через Таежный приказ.

Я молча кивнул. Чего-то такого следовало ожидать. Если уж Зубовы везли кресбулат чуть ли не целыми мешками, их люди отыскали за Невой целое кладбище автоматонов… Или даже сколько-то там исправных — и у каждого внутри прятался драгоценный жив-камень.

— Один в Ярославском княжестве, еще два — в Полоцком. И еще около десятка — в южных уездах. — Орлов чуть понизил голос и продолжил чуть ли не шепотом. — Не меньше трех больших камней, Игорь Данилович. Вы представляете, что это значит?

— Так вот о какой контрабанде вы говорили, — отозвался я. — Кто-то торгует из-под полы, а не через Приказ, и казна лишается тысяч рублей. Полагаю, один большой камушек стоит целое состояние.

— Да! То есть… Матерь милосердная, дело не в убытках. Точнее, не только в них! — Орлов зажмурился и тряхнул головой. — Вам ли не знать, какая сила скрыта в каждом таком камне. Питать родовой алтарь или привести в движение волота — лишь малая часть того, на что способны теурголиты высшей категории. И если хоть один из них попадет не в те руки… Это прямая угроза безопасности государства!

— Так вот зачем вас сюда отправили, — улыбнулся я. — Найти того, кто тайком тащит жив-камни через Пограничье.

— У моего начальства есть предположение, что контрабанда такого уровня шла через барона Мамаева. — Орлов поджал губы и ядовито уточнил: — Которого вы, Игорь Данилович, так некстати отправили на тот свет.

— К моему глубочайшему сожалению. И вы таким образом лишились единственного подозреваемого. Разумеется, из тех, кого не защищает от любых подозрений княжеский титул или близость ко двору государя.

Я постарался, чтобы мои слова прозвучали не слишком ехидно, но, видимо, без особого успеха — Орлов тут же снова нахмурился.

— Прекратите паясничать, Игорь Данилович, — проворчал он. — Это серьезное дело.

— Ага. — Я развернулся и неторопливо зашагал в сторону гридницы. — Настолько, что Тайная канцелярия, наконец, взялась за работу. И отправила на Пограничье целого статского советника.

Я уже понемногу начинал понимать, к чему клонит Орлов. Он, конечно же, не доверил мне никаких особых секретов, но все же рассказал куда больше, чем мог бы. И причина этому могла быть всего одна: его сиятельство нуждался в моей помощи.

И более того — отчаянно нуждался. Иначе не стал слушать бы и половины того, что я наговорил.

— Клянусь Матерью, если вы сейчас не перестанете, — Орлов шагнул за мной следом, — я арестую вас за оскорбление представителя власти.

Я отчаянно перегибал палку, но остановиться уже не мог. Да и, пожалуй, не хотел. Как не хотел становиться информатором, тайным слугой его величества императора или еще каким-нибудь мальчиком на побегушках. Далекая столица не слишком-то спешила помочь мне защитить свои права и земли — так что я имел все основания отвечать ей взаимностью.

Во всяком случае, пока Орлов не предложит что-то конкретное. И выгодное не только ему, но и мне.

— Арестуете? Неплохая мысль. — Я даже чуть замедлил шаг, чтобы его сиятельство, чего доброго, не подумал, что мне вдруг захотелось сбежать. — Разумеется, это будет куда полезнее для вашего дела, чем взять отряд урядников и прочесать лес на том берегу Невы. А жаль, ведь там наверняка найдется немало интересного.

— Думаете, будь у меня люди, я стал бы терпеть ваши выходки? — огрызнулся Орлов. — Я получил от канцелярии все мыслимые полномочия, но здесь они не стоят ровным счетом ничего. И даже прямое распоряжение оказывать всяческое содействие… После суда поединком его сиятельство Петр Петрович шарахается от меня, как черт от ладана! — Орлов сердито сплюнул на землю. — А когда ему донесли, что вы с Горчаковым отправили на тот свет две дюжины человек — изволил сказаться больным.

Я едва сдержал рвущийся наружу смех. Почтенный градоначальник Орешка, конечно же, не изменил себе — и всячески избегал любых вопросов, связанных и с самим заседанием, и с поединком на пустыре у ратуши, и с его последствиями. А желание Орлова откопать хоть какие-то тайны местных князей не вызывали у бедняги ничего, кроме приступов головной боли.

Достаточно сильной, чтобы не ходить на службу. Неделю-другую — пока все как-нибудь не утрясется.

— А гарнизон в Орешке? — спросил я. — Знаю, в крепости не так много людей, но…

— Как вам известно, армия не подчиняется Тайной канцелярии. Разумеется, никто не запрещает просто взять и попросить о помощи, — В голосе Орлова было столько яда, что в нем запросто мог бы утонуть здоровенный таежный олень, — но его благородие комендант ясно дал понять, что мне здесь не рады.

— В крепости?

— В Орешке. Да и вообще — на Пограничье! — Орлов недовольно поморщился. — Я будто связан по рукам и ногам.

— И поэтому вы здесь, не так ли? — Я остановился. — Собираетесь просить о помощи — раз уж не получается требовать?

— Собираюсь предложить помощь. — Орлов поджал губы. — Подумайте хорошенько, Игорь Данилович. Возможно, на всем Пограничье я единственный человек государя, которому не плевать, что случится с вами и вашей семьей.

— Давайте обойдемся без громких слов, Павел Валентинович. — Я заложил руки за спину. — Вам нужны мои люди. И взамен вы готовы предложить свое покровительство. Только и всего.

— Допустим! — буркнул Орлов. — И на вашем месте я бы не стал отказываться.

— Я и и не собираюсь. Точно так же, как не собираюсь и давать обещания, которые не смогу выполнить. — Я пожал плечами. — Я ничего не имею против дела Тайной канцелярии на Пограничье, и более того — собираюсь помочь расследованию в силу своих скромных возможностей. Однако не планирую носиться по Тайге и искать там ваших контрабандистов. Но если мои люди случайно наткнутся на что-то интересное — я потружусь, чтобы вы об этом узнали. — Я чуть наклонился к Орлову и закончил почти шепотом: — Разумеется, на определенных условиях.

— Не имею ни малейшего желания с вами торговаться, Игорь Данилович, — огрызнулся тот. — И все же поинтересуюсь — на каких?

— Для начала — постарайтесь сделать так, чтобы меня не таскали в суд за любой косой взгляд в сторону Зубовых. И поменьше думайте о том, что случилось сегодня ночью у лесопилки. На Пограничье порой случается всякое, и Тайной канцелярии незачем тратить силы на подобную мелочь. — Я усмехнулся и неторопливо зашагал дальше, к обрыву над Невой. — Но если почтенный Петр Петрович все же решит вспомнить о своих обязанностях и отправит сюда урядников — я хочу узнать об этом раньше, чем их машины окажутся в Отрадном.

— И только? — В голосе Орлова прорезалось удивление. — Полагаю, это я смогу устроить.

— Для начала, Павел Валентинович, — повторил я. — А сейчас — прошу меня простить, но я должен…

— Разумеется. Не смею вас задерживать.

Орлов явно остался не слишком довольным беседом — но все же протянул ладонь на прощанье. И рукопожатие у него оказалось вполне убедительное: крепкое и, пожалуй, даже честное — и без всяких попыток напоследок отыграться и до хруста тискать мои пальцы.

— И постарайтесь как следует выспаться, Игорь Данилович, — вдруг произнес Орлов, уже разворачиваясь к господскому дому — туда, где стояла его машина. — Вид у вас неважный.

— Да? — Я на мгновение прислушался к собственным ощущениям — но организм явно не пытался даже намекать на усталость, хоть я провел на ногах уже сутки с лишним. — Полагаю, ничего страшного со мной не будет. Но благодарю — я обязательно прилягу — сразу после того, как закончу с одной… штуковиной.

— Случайно не с той, что ваши люди сейчас тащат в сарай? — усмехнулся Орлов. И приложив два пальца к виску, чуть склонил голову. — Доброго дня, Игорь Данилович.

— Давай, заноси… Держите, держите, Олег Михайлович — сейчас упадет!

— Сам попробуй такую дуру удержи, — пропыхтел дядя. — Весит, как я не знаю…

— Упадет — да и черт с ним. — Жихарь каким-то чудом сумел протиснуться в дверь, не выпустив из рук свою ношу. — Он железный — чего ему будет?

— Кресбулатовый. — Я осторожно пристроил голову автоматона на верстак. — Бросайте здесь — в кузню все равно не поместится.

На улице металлическая птица казалась не такой уж и большой, но стоило нам оказаться под ветхой крышей оружейни, к ней будто вернулась часть прежнего величия. Тащить бронированную тушу автоматона пришлось вшестером — и это не считая головы и крыльев, которые остались в кузове пикапа. Несмотря на обилие хитрых сочленений, в их конструкции не было ничего любопытного — разве что полтора десятка килограмм легкого и прочного кресбулата.

Но самое интересное пряталось во внутренностях древней машины — и туда-то я и хотел поскорее добраться.

— На раз-два-три отпускаем, — скомандовал дядя. — Ну, раз, два…

— Три! — пропыхтел Жихарь, разжимая руки.

Три с лишним сотни килограмм металла рухнули на пол с таким лязгом, что на мгновение заложило уши. Древние доски, которые наверняка положили еще при прадедушке Олеге, жалобно застонали под весом автоматона, но все-таки выдержали.

— Уф-ф-ф… — Рамиль рукавом вытер со лба пот. — Я думал, сейчас пупок развяжется. Тяжеленный, зараза!

— Зато металла сколько! Тут и без камня рублей на тысячу потянет! — Жихарь жадно сверкнул глазами и подхватил со стойки здоровенный боевой молот. — Сейчас я его…

— Погоди! — Я опустился на корточки рядом с автоматоном. — Ты этой кувалдой ему все потроха в кашу превратишь. Аккуратно надо?

— Это как? — удивился Рамиль.

Судя по недоумевающим лицам гридней, даже те, кто раньше видел свежеупокоенных автоматонов, нисколько не интересовался их устройством. Подбитую технику Древних полагалось немедленно раскурочить, чтобы поскорее добраться до драгоценного жив-камня. Так делали отцы всех, кто жил на Пограничье, и деды, и прадеды…

Но двести-триста назад местные, похоже, умели что-то посерьезнее.

— А вот так. — Я покосился на скрытого под брезентом Святогора. — Сейчас принесем инструмент из кузни и все разберем.

Вряд ли Древние пользовались теми же гаечными ключами и отвертками, что и местные умельцы, но общие принципы наверняка были похожими. Несмотря на почтенный возраст, автоматон казался куда сложнее современной техники.

И, пожалуй, не только техники. Даже сейчас, когда смертоносная машина отработала свое, упокоившись навеки, от нее фонило магией. Не привычными уже аспектами, а чем-то другим — не менее могучим.

— Интересная птица, ничего не скажешь. — Жихарь кончиком пальца смахнул каплю черной жижи с разрубленной мечом шеи. — Вроде и неживая, а как кровь у нее есть.

— Гидравлика… — едва слышно произнес кто-то из гридней над моим плечом.

— Ты откуда слова такие знаешь? — усмехнулся Рамиль. — Университет, что ли, заканчивал?

Вряд ли хоть кому-то из дружины хватило бы знаний разобраться во внутреннем устройстве автоматона… Чего уж там — их даже мне не хватало, хоть я и видел технологии, до появления которых сейчас оставались сотни и тысячи лет. Машина Древних чем-то напоминала знакомых мне боевых роботов…

Напоминала — и только. Я уже отковырял молотком и зубилом мягкие пластины на шее и брюхе Пальцекрыла, добрался до проводов, каких-то трубок… и едва мог понять, какая куда идет. Неведомые инженеры будто никогда не слышали об общепринятых принципах конструирования — точнее, придумали свои, ничуть не похожие ни на местные, ни на те, что я кое-как сумел вспомнить.

Автоматон был другим — и точка.

Древние с непостижимым изяществом дополняли технологию магией, и вряд ли сам Отец сумел бы понять, где заканчивается одна, и начинается другая. Хитрые схемы замыкались чарами — настолько сложными, что мой контур из трех компонентов по сравнению с ними был работой бездарного дилетанта. И все, на что меня хватало — кое-как понять, какие модули скрываются под кресбулатовой броней.

Модули… или органы. Автоматон никогда не был живым, но некоторые детали почему-то хотелось называть знакомыми и понятными словами — суставы, позвоночник, сердце. Или несколько сердец. И легкие — четыре небольших емкости из пластика. То ли пустых, то ли наполненных материалом, способным отфильтровать воздух. Вряд ли настолько совершенная силовая установка нуждалось в кислороде, но…

— А это что за штуковина? Отрезано как будто. — Жихарь осторожно ковырнул зубилом несколько металлических жгутов с оплавленными кончиками. — Что тут было?

— Крыло. Рубить пришлось — иначе бы в машину не влез. Смотри — это… вроде как мышца сокращается. — Я на мгновение задумался, подбирая слова. — Такая же, как у живой птицы, только механическая. Даже не знаю, как это называется.

— Движитель, — раздался тихий голос за спиной. — Прямо как в волоте.