Между добром и злом. 1 том

Глава 5

Утро выдалось довольно сумбурным.

Сразу по возвращению Кондрату пришлось тарабаниться в дверь главы деревни Нейша, чтобы тот наконец открыл. А потом ждать, пока тот соберёт людей, которые свяжут Брина Маталь, прежде чем успокоиться.

Естественно, тот пытался всё отрицать, но это было бесполезно. Для местных было достаточно того, что Кондрат сказал, что найдёт грабителя, а потом привёл Брина с сундуком. Они в принципе легко верили во всё, а тут раненый Брин несёт украденные деньги — больше им доказательств было не нужно.

Тем не менее Кондрат выложил всё, что знал, с каждым словом забивая в крышку гроба кузнеца очередной гвоздь. Ему ещё не раз пришлось повторить всё, прежде чем вопросы иссякли. Особенно противился этому Ульф, но тот его брат — заинтересованное лицо, и вряд ли к нему хоть кто-то прислушался.

Первым звоночком, который заметил Кондрат, были замки. Дверь не выбивали, открыли сам замок. Он не был экспертом в таких старых замках и не мог сказать, взломан он был или нет, однако открыть их мог либо тот, кто промышляет подобным, что вряд ли было распространено в небольшой деревне, либо тот, кто их сделал или мог иметь от них ключ.

Сам глава деревни Нейш тогда сказал, что кузнец Брин действительно мастер на все руки, который куёт всё, а позже, поговорив с местными, он узнал, что замки, по факту, всем делал именно Маталь. Значит, и ключ от замка помощника мог при себе иметь или знать, как его открыть. А заодно и открыть дверь семьи Корто.

Вторая странность — монета. Золотая. Выделяющаяся порезом, чтобы ни у кого не было сомнения, что она из сундука. Слишком откровенная улика, которую сразу узнает глава, чтобы быть случайной. Тогда, бросая на пол, Кондрат сразу проверил, насколько незаметно она могла укатиться, если бы Корто действительно вскрыли замок похищенного сундука. Не заметить её было невозможно, даже если бы шумели дети, а ночью они бы точно спали.

Третий звоночек — нож. Такое откровенное доказательство никто бы не оставил, если смог банально составить план грабежа. Его подкинули, это было сразу ясно. Вопрос в том, как он попал в руки убийце.

И здесь уже сыграл роль брат Брина Ульф. Он сказал, что потерял нож. А в гости к нему заходили в последнее время или Корто, или сплетница миссис Берц, или его брат, с которым они выпивали. А раз выпивали, то у Брина была возможность стащить нож, пока его брат был пьяным и плохо соображал. Кондрат не стал специально расспрашивать Ульфа подробнее о брате, понимая, что в случае чего тот мог предупредить кузнеца.

Ещё один момент, который сужал круг лиц, был телегой, как это ни странно. Слишком она удачно сломалась, чтобы задержать на нужное время семью Корто. И как удивительно, что Брин, кузнец, у которого хозяйства почти не было, оказался рядом ранним утром, чтобы помочь.

Да, его мог разбудить сам извозчик, обнаружив поломку, но так же он мог встать и сам, чтобы сначала сломать, а потом починить. Уж сломать он вполне что-то мог или под предлогом, что увидел поломку, просто чтобы задержать того на нужное время.

И четвёртый звоночек — мотив. Самым главным был всегда мотив. В этом случае мотивом были банальные деньги. То есть искать надо было тех, кому они были очень нужны. Тут, конечно, можно было записать любого, но не все бы рискнули пойти на преступление ради наживы. А у Брина Маталь был мотив, о котором, сам того не зная, поведал Нейш.

Род деятельности деревни.

Раньше она добывала руду и рубила лес. У кузнеца всегда была работа, потому что кирки и топоры или ломаются, или тупятся. Можно сказать, что выживание деревни держалось на одном лишь кузнеце. Но вот они начинают собирать прибыльный ведьминский мох, и уже услуги кузнеца не так нужны. Мелочь, не может дать нужное количество денег, и дело идёт на спад.

Гуляя, Кондрат лично заглянул в кузницу, воспользовавшись моментом, и увидел своими глазами, что ей если и пользуются, то очень мало. Всё заметено позёмкой и пылью, печь не горит, а большинство инструментов выглядят так, будто их давно не брали в руки.

Иначе говоря, спрос очень маленький.

Да, среди подозреваемых был и глава Нейш, и сама семья, и неизвестные, однако, собирая по чуть-чуть мозаику, картина становилась понятной.

Замок мог открыть тот, кто или имел ключ, или знал, как его открыть без него — это могли быть или кузнец Брин, или Нейш.

Нож мог выкрасть у Ульфа тот, кто к нему приходил в гости и имел достаточно времени, чтобы тот стащить — частым гостем был именно кузнец Брин, брат хозяина дома, Корто и соседская сплетница. А вот Нейш в гости к нему не ходил, это сказал сам Ульф.

Мотив был у всех, — кто откажется от лишних денег, — но нужда мучала именно Брина и семью Корто. Все хоть как-то сводили концы с концами, а у них у одного погорел бизнес, а другие потратили все деньги на переезд.

Да, в каждом случае мотив был у многих, но именно Брин Маталь фигурировал по всем пунктам. Теперь добавить сюда случайность с телегой и нелепость с монетой, которую не заметить было сложно, что оправдывало Корто. Плюс Кондрат помнил, как Брин хотел остаться на допросе, единственный, помимо Нейша, вышел вперёд и предложил это. Явно странный интерес.

Собственно, для Кондрата было уже этого достаточно, но требовалось неопровержимое доказательство. И здесь сыграла на руку болтливость главы деревни Нейша, о которой он узнал от сплетницы Берц.

Кондрат знал, что тот расскажет, что ему известно, где сундук, и что по нему будет легко найти преступника. И в сопровождающие он точно возьмёт кузнеца, как одного из самых крепких людей. То есть тот так или иначе узнает об этом, а значит, захочет перепрятать от греха подальше.

Это он заходил перед сном в дом, где остановился Кондрат, чтобы под каким-нибудь глупым предлогом узнать, спит тот или нет, после чего отправился в лес перепрятывать украденное.

Капкан схлопнулся.

И это он рассказывал главе Нейшу и другим заинтересованным, опуская некоторые подробности, включая то, что главу считали сплетником, несколько раз тем самым подтверждая свою версию. Да, Брин говорил, что это сделал всё сам Кондрат, однако у того было алиби в виде семьи, и он не знал ни про дату оплаты налогов, ни про сундук.

Конечно, появлялся вопрос, почему он первым делом не воспользовался уловкой, попытавшись сразу спровоцировать убийцу, однако поверил бы Брин, что Кондрат вот так с ходу узнал это? К тому же, требовалось проверить остальные версии и в принципе осмотреть место, чтобы прийти к каким-либо выводам.

— Вы гениальный сыщик… — выдохнул Нейш. — Я очень благодарен, что вы помогли нам с этим делом. Было бы жаль повесить невиновных.

Было бы жаль… Кондрат не показал своего отношения к подобному, просто кивнул.

— А можно спросить, господин Брилль? Вы тогда проводили пальцем под кроватью, зачем?

— Хотел убедиться, что сундук действительно лежал под кроватью и что его не прятала под кровать семья Корто.

— А зачем проводить пальцем по полу?

— Пыль.

Этого объяснения было вполне достаточно. Если же глава Нейш не понял, то, значит, ему и знать об этом не обязательно.

Кондрат бросил взгляд на дерево, на котором стало на одну виселицу меньше. И она одиноко покачивалась, как пугающее напоминание, говорящее, что удерживает людей от того, чтобы те не скатились в кромешный неуправляемый хаос.

Место казни уже окружила толпа жаждущих увидеть казнь, приведя с собой даже детей. Они замерли в каком-то пугающем ожидании и разразились одобрительным гулом, когда к дереву притащили кузнеца Брина. Пока его вели к петле, он даже пытался сопротивляться, но после нескольких ударов под дых от его конвоиров сдался. Да, он был крупным, но и те, кто его вёл на смерть, были не меньше, и их было больше.

Они остановились около виселицы, и едва петля оказалась на шее убийцы, толпа вновь одобрительно загудела.

Кондрат наблюдал за казнью издалека, не отводя взгляда. И в какой-то момент, когда Брин окидывал взглядом толпу, их взгляды встретились.

Бывший кузнец улыбнулся ему ехидной улыбкой, как будто тем самым приветствовал его. Или говорил, что однажды уже он сам окажется на этой виселице. Они несколько долгих секунд мерились взглядом, прежде чем лошадь, к которой был привязан второй край верёвки, начала шагать вперёд.

Верёвка начала натягиваться, пока полностью не затянулась на шее кузнеца. И он начал медленно подниматься над землёй. Его ботинки перестали касаться земли, по телу пробежала дрожь, заставив задёргаться ноги, а он продолжал смотреть в глаза Кондрату, как загипнотизированный. И Кондрат не отвёл взгляда.

Тело Брина продолжало дёргать ногами, исполняя свой последний танец смерти. Его лицо покраснело, глаза налились кровью, пока тело убийцы наконец не расслабилось, и его затуманенный взгляд не застыл на одной точке. И даже тогда казалось, что Брин продолжал смотреть на него с того света, превратившись в тёмную сторону человеческой сути, которую удерживал в клетке лишь страх возмездия.

Лёгкий порыв ветра заставил тело слегка покачнуться.

Толпа ещё немного постояла, наслаждаясь видом, после чего все начали расходиться по своим делам. И Кондрат наконец отвёл взгляд.

Теперь деревня выглядела как обычно, наполнилась своей обычной рутиной и жизнью. Всё выглядело нормально, кроме тела, которое теперь воспринималось как часть пейзажа.

— Вот и всё, — отряхнул руки подошедший глава деревни, будто самолично его повесил. — Одной бедой стало меньше.

— Долго он провесит? — кивнул на тело Кондрат.

— До приезда налоговых собирателей, чтобы те посмотрели и увидели, что мы боремся с любой преступностью и верны его светлости. Ну и ещё денька два повесит в назидание другим, чтобы ни у кого впредь мыслей таких не было.

Кондрат кивнул и уже собирался отвернуться, когда глава вновь заговорил.

— Господин Брилль, я надеюсь, мы не доставили много неприятностей. Не хотелось бы, чтобы его светлость подумал, что у нас тут беспредел твориться… — глава Нейш достал между делом небольшой мешочек. — И мы хотели бы выразить благодарность от всей деревни за то, что вы помогли справедливости взять верх. Пусть всё останется в прошлом…

Другими словами, чтобы его светлость не решил сменить главу, подумав, что тот не справляется со своими обязанностями. Слишком хорошее место Нейш занял и явно не желал его покидать.

— Что насчёт Корто? — Кондрат бросил взгляд на дом, в который вернулась семья.

— О, не беспокойтесь, мы своих не бросаем, телега, чтобы отвезти их, точно найдётся, — пылко ответил он. — Так что об этом можно больше не думать, верно?

Кондрат взглянул в глаза Нейша, который будто сжался под его взглядом.

Ему приходила в голову мысль, что у кузнеца мог быть сообщник, однако… Нет, пусть глава деревни Нейш и вел себя подозрительно, и мотив мог быть, однако просто не в его интересах было это дело. Даже если бы он повесил виновников, за несданный налог с него спросят в любом случае. Зачем рисковать тёплым и стабильным местом, когда ты можешь получить эти деньги другими способами, более аккуратными?

А желание так повесить первых же подозреваемых — это было больше похоже на бессилие, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию. И никто не отменял месть за своего друга.

Что же касается денег…

Кондрат не брал никогда деньги у людей в знак благодарности за работу. Лучше не прикасаться к таким подаркам, если не хочешь вляпаться в проблемы. Потому что всегда пролегала тонкая грань между честным расследованием и личными интересами.

Но сейчас ситуация была другой. У него не было средств к существованию, и без денег он банально не протянет. А это, по факту, была лишь подработка…

Его рука забрала мешочек, сунув его в карман, и глава деревни довольно кивнул.

— Господин Кондрат, вы, в принципе, можете отправиться с собирателями налогов. Я попрошу их, и вы сможете добраться до Эдельвейса. Уверен, они помогут защитнику закона.

— Было бы неплохо, — кивнул Кондрат.

Он ждал сборщиков налогов, или, если на их лад, собирателей налогов в доме Марэйн и Фадота. Красота яркой заснеженной деревушки, расположившейся у подножья Великих Гор, в которой, казалось, попросту нечему случиться, омрачалась лишь покачивающимся трупом.

Уже к обеду к Кондрату зашёл глава Нейш и сообщил, что собиратели налогов приехали. На улице почти в центре деревни его встретила большая повозка на лыжах, запряжённая тремя лошадями. По факту это были обычные удлинённые сани с лавками вдоль бортов и достаточно массивным сундуком в центре, где должны были храниться, как мог предположить Кондрат, деньги.

Всё это охраняли солдаты в количестве одиннадцати человек. Один был извозчиком, другой сейчас считал деньги в санях, остальные стояли вокруг, будто готовые в любой момент начать круговую оборону, держа ружья наизготовку.

По их внешнему виду Кондрат пытался прикинуть, как будет выглядеть мир впереди.

Каждый из них был одет в сизый кафтан — одежду, похожую на пальто из какой-то плотной ткани, которая доходила практически до колен. Там же виднелись штаны примерно того же цвета и сапоги. У каждого из них были кираса и шлем, походивший на заострённую пику. Из оружия у всех был меч, — или сабля, здесь Кондрат плохо разбирался, — и огнестрельное оружие с кремниевым замком. По крайней мере, механизм был похожим.

Глава деревни Нейш что-то обсуждал с одним из солдат, после чего заметил и Кондрата, широко улыбнувшись и протянув руку, предлагая подойти поближе.

— Вот, я говорю об этом господине, сударь. Это он помог схватить опасного разбойника, которого вы увидели на дереве. Возможно, вы его знаете даже…

— Мы не знакомы, — холодно отрезал мужчина в форме, пробежавшись взглядом по Кондрату. — Я — старший охраняющий Ганта.

— Кондрат Брилль, сыщик, — он слегка кивнул головой следом за солдатом, который вновь смерил его внимательным взглядом.

— Мне передали вашу просьбу довезти вас до Эдельвейса.

— Если это не доставит вам лишних неудобств.

— Для человека, который защищает закон и порядок, у нас хватит места, — ответил тот.

— Тогда я буду благодарен вам, если вы поможете.

Тем временем за их спинами один из солдат, который пересчитывал деньги, сидя в повозке и бросая их в небольшой вырез в центре крышки сундука, словно в копилку, произнёс.

— Старший Ганта, всё верно, — попутно он делал какие-то отметки в журнале. Рядом стояли весы — видимо, он взвешивал монеты, чтобы быть уверенным, что местные не решили слегка урезать монеты в свою пользу. — Налог сдан, всё как положено.

— Отлично, — чуть повернув голову, ответил старший и взглянул на главу деревни. — Налог уплачен.

— Отлично, отлично… — закивал тот.

Глава собиратели налогов посмотрел на Кондрата.

— Если вы с нами, то я прошу вас в сани, господин Брилль. Мы не можем задерживаться.

— Благодарю вас.

Он забрался в сани, заняв свободное место. Остальные солдаты так же поспешили в сани, и едва все сели, извозчик щёлкнул поводьями, и сани сдвинулись с места.

Деревня, в которой он провёл две ночи, начала медленно удаляться, прячась за заснеженными елями, пока те полностью не скрыли это место. Теперь были глухой хвойный лес, укрытый снегом, и дорога.

Кондрат начинал своё путешествие в неизвестность.

Он не был романтиком, который любил дороги. Все его дороги раньше сводились к езде по бесконечному грязному городу, который утопал в собственной грязи. Однако сейчас он испытывал… предвкушение, какой-то уют дороги, несмотря на мороз. Эта белоснежная дорога, чистый, слегка обжигающий холодом воздух и нависающий чистотой лес в свете солнца действительно заставляли по-другому взглянуть на даже такую поездку.

Вскоре к ним присоединилось четверо всадников. Они ждали чуть дальше и расположились по два с обоих концов саней.

Первое время люди вокруг молчали, но бросали заинтересованные взгляды на нового пассажира. Кондрат смотрел только прямо, на проплывающие деревья, стараясь ни с кем не встречаться глазами. А потом слово взял старший охраняющий Ганта.

— У вас кровь, — заметил он, кивнув на рубашку Кондрата.

Кондрат пытался скрыть это, кутаясь в пальто, которое не сильно защищало от мороза. Но теперь отрицать было бесполезно.

— Ранение. К сожалению, не всё проходит гладко.

— Вижу, ранение было серьёзным.

— Больше крови, чем вреда. Не было времени отстирать рубашку, — ответил тот без интереса, наконец взглянув на главу охраняющих.

Тот открыто разглядывал странного попутчика.

Старший охраняющий Ганта прошёл долгий путь до этого места. Сначала был солдатом, потом перешёл в стражу, а затем ему удалось получить достаточно неплохое и непыльное место, за которое ещё и платили хорошо. И он успел повидать людей на своём пути, от солдат противника до отморозков на улицах.

Человек перед ним явно не относился к последним. Ганта не мог объяснить, просто видел это по суровому, слегка прямоугольному лицу незнакомца, как ветер выдувает землю до скальных пород, пережитое оставило свой след. И одарила его взглядом бывалого хищника. Именно хищника, охотника, который преследовал свою добычу.

Охотник за головами — именно так бы описал его Ганта.

— Откуда вы? — спросил он вновь.

— Не знаю, — не моргнув глазом, ответил Кондрат.

— Не знаете?

— Я не знаю, где родился. Я просто живу и зарабатываю на хлеб тем, что ищу нарушителей закона.

«Значит, всё же охотник за головами», — сделал себе пометку Ганта.

— А много платят? — поинтересовался другой солдат. Совсем молодой. Его сюда засунули связи отца, пристроили на тёплое место в обход других.

— Достаточно, чтобы не помереть от голода, — ответил тот ровным тоном.

Вроде бы просто ответил, однако Ганта не доверял ему. В любой иной ситуации он бы никогда не взял с собой такого попутчика, а может даже сдал бы его страже, однако за него ручался сам глава деревни. Вряд ли бы тот ручаться за человека, которому бы не доверял. Да и тот факт, что он смог найти убийцу и вернуть деньги, говорили в пользу порядочности последнего.

Поэтому, несмотря на свои подозрения, он держал их при себе, решив оказать услугу главе, который иногда делал одолжения ему самому. К тому же, он мягко намекнул, что этот человек был отнюдь не простым, явно не их сословия.

Старший охраняющий огляделся, после чего стащил с одной из лавок шкуру и протянул Кондрату.

— Чтобы не околели, — произнёс он.

— Благодарю, — кивнул Кондрат.

Да, человек не простой. Явно не обычный люд, таких сразу видно и по повадкам, и по речи. Этот слишком… воспитан. Будто действительно был кем-то из аристократов, как, например, баронеты, которые знали правила этикета. И в то же время в крови, на краю герцогства, в одежде явно не по сезону…

Странно это…

Они ехали достаточно долго, и с наступлением глубокого вечера всё же встали на привал. Съехали с дороги, после чего разожгли костёр побольше, расстелив лежаки рядом. Пока пятеро спали, пятеро стояли на страже.

От Кондрата никто ничего не просил и не требовал, поэтому он просто сидел и смотрел на огонь, вглядываясь в язычки пламени, что плясали в глубине костра, где дерево было ослепительно жёлтым.

— Будешь долго смотреть в огонь, на тебя может посмотреть Пламенная ведьма, — негромко сказал один из солдат, который уже лежал в лежаке.

— Ты веришь, что такая существует? — спросил, не оборачиваясь, Кондрат.

— Ну откуда-то эти истории берутся, верно? — ответил тот. — Говорят, что если долго смотреть, то пламя посмотрит на тебя. И она заберёт твою душу.

— У меня нечего забирать… — пробормотал Кондрат.

— Что?

— Говорю, что я не верю в это, — он поднял взгляд к небу и разглядел небо, усыпанное звёздами.

Он не был астрономом и не мог сказать, родное ли это небо или нет, однако странности были. Например, то, что должно быть млечным путём, здесь было, но с каким-то странным фиолетовым отливом. Выглядело завораживающе…

— Если долго смотреть в небо, то на тебя посмотрит Звёздная ведьма, — вновь произнёс солдат.

— А есть вариант, куда я могу смотреть, и на меня никто не посмотрит в ответ? — поинтересовался Кондрат.

— Ну… на деревья, наверно… — пробормотал тот.

Ведьмы, значит…

А ведь если припомнить, последний их серийный убийца, когда убивал очередную жертву, писал над ней «ведьма». Они так и не смогли найти связи между девушками. Да, собственно, связи для маньяка и не нужны, он просто выбирает жертву, которая ему понравилась.

Но если так подумать… ведь тогда последняя спасённая девушка вела себя странно. Она что-то произнесла, когда коснулась его головы, но слова он вспомнить не мог. И потом он казался здесь, в этом странном месте, которое не хотел называть другим миром. Будто боялся этих слов, хотя где-то внутри уже частично принял это.

Могла ли та девушка быть ведьмой? Настоящей ведьмой? А если и так, то была, значит, и магия?

Кондрат отбросил эти мысли. Он верил в логику и факты, а здесь ими не пахло. К тому же, зачем загадывать? Это место открывалось перед ним, и стоило просто подождать, когда всё само выяснится. Главное в любом деле — не спешить, медленно вызнавая информацию, чтобы не вызывать подозрения, а это он умел делать.

Кондрат бросил взгляд на костёр, и на мгновение ему показалось, что пламя ему оттуда подмигнуло. Он потёр глаза и поморщился.

Пожалуй, пара было ложиться спать.