Между добром и злом. 1 том

Глава 30

Дорога к поместью вела по улочкам города. Вымощенным камням, чистая и солнечная, но благодаря невысоким каменным домам, между которыми она поднималась вверх, приобретала какую-то обворожительность маленького городка, где каждое укромное место было по-своему уютным.

Кондрат вместе с Вайрином и его слугами из поместья поднимались неспеша по склону, встречая на своём пути людей. Все, как один, снимали шляпы и кланялись, провожая их заинтересованными взглядами.

— Ничего не изменилось… — пробормотал Вайрин, иногда окидывая город взглядом. — Прямо как когда я уехал.

— Жизнь здесь шла и идёт своим чередом, господин, — произнёс старик и улыбнулся. — Хотя улицы скучают по вашим проделкам, этого не отнять. С тех пор здесь стало слишком умиротворённо.

— Да, было дело… — усмехнулся он, почесав затылок, и чему-то рассмеялся.

Кондрат вопросительно посмотрел на него, и Вайрин, слегка смущаясь, решил прояснить ситуацию.

— Да просто вспомнил случай, когда забрался на пожарную колокольню с местными парнями и начал бить в колокол ночью. Было забавно, конечно…

— Тогда весь город выскочил из своих домов, подумав, что начался сильный пожар, — добавил старик.

— Ага. И от отца мне знатно прилетело, — согласно кивнул тот. — Это был первый и последний раз, когда меня секли прутьями ивы. Но будем честны, мою жопу тогда спас дед.

— Господин Легрериан, — поморщился старик. — Вы же сын графа… и так разговариваете…

— Ой, да ладно тебе, дед, — отмахнулся Вайрин и обернулся к Кондрату. — Короче, тогда отец был в ярости, ты даже прикинуть не можешь, насколько. Хотел высечь меня, как последнюю скотину, но деда уговорил его. Типа не должно ему подобной хренью заниматься, и сам выпорол меня.

— Тебе это явно понравилось.

Комментарий Кондрата вызвал смешки служанок, которые пытались скрыть это.

— Не, ты не понял. Отец бы меня так лупил, что на жопе целого места не осталось бы, но дед так, с лёгонька приложился. Спас мою очень ценную часть тела, — а потом как-то мечтательно выдохнул. — Давно было дело же…

— Давно покинул это место?

— Ну… когда я отправился учиться в имперский университет на сыщика. После я бывал здесь, но лишь пару раз.

— Как вышло, что ты встретился с Алинордом?

— Ну меня отправили сначала в имперскую школу для аристократов. Туда отдают почти всех детей знати. Там пересёкся. Но в те времена я здесь ещё бывал на каникулах, но уже во время университета как-то не частил сюда. Деда, скок я был здесь?

— Вы приезжали четыре раза, — сразу же ответил тот, будто вёл подсчёт каждого прибытия младшего господина.

— Да, точно. Ну, короче, вот…

Тем временем они прошли город и вышли на мост через небольшую бурную речушку, который будто взяли прямиком из какого-то средневековья. За ним начиналась роща, в которой скрывалось поместье. Приятный невычурный особняк, который был слишком велик для одного человека. Как минимум здесь поместилось бы семей десять, и было бы ещё полно места, чтобы они могли между собой не пересекаться, однако здесь был важен статус. Чем больше дом, тем яснее ты даёшь понять, насколько ты влиятелен и богат.

— Дом, милый дом… — пробормотал Вайрин, когда они пересекли ворота и направлялись к главному входу.

Он не выглядел сильно радостным.

Едва они поднялись по ступеням крыльца на широкую площадку перед дверьми, как те медленно и величественно распахнули слуги, выпуская на улицу членов семьи Легрерианов.

Мать, отец — их сразу было видно по возрасту, — сын и, как Кондрат мог понять, дочь.

На лице у отца не было никаких эмоций от слова совсем, и Кондрат будто смотрелся в зеркало, пусть и не понимал этого. Зато остальные сразу заметили сходство не в лице, но в этих выражениях, в манере держаться и даже в ауре обоих. Его старший сын был просто спокоен, глядя на младшего.

А вот мать и сестра расплылись в улыбках. И первой, собственно, сделала шаг вперёд мать Вайрина под неодобрительный взгляд отца, который, тем не менее, ничего не сказал.

— Вайрин, дорогой… — пролепетала она и тут же заключила его в объятия, заставив того покраснеть. — Ты мой хороший, как же я волновалась… Я такие страшные вещи слышала, что эти подонки сделали с тобой, места себе не находила…

— Мам… — пробормотал тот, стараясь не смотреть в сторону Кондрата.

— Ну что мам? Что мам? Думаешь, я не слышала, что с тобой сделали⁈ — она окинула его взглядом. — Что же эти подонки с тобой сделали. Посмотри, какие шрамы оставили. Мучили тебя, думая, что останутся безнаказанными. Но это мы ещё посмотрим… попомни моё слово, я лично прослежу, чтобы этих негодяев колесовали. Уж будь уверен, они очень долго будут умирать и молить о прощении, и я лично загляну перед этим каждому в глаза… на своих ладонях…

Лицо милой и добродушной женщины на миг стало пугающе холодным и жестоким. Казалось, предстань перед ней эти люди, и она лично порежет их на куски, улыбаясь каждому в лицо. Кондрат мог спокойно представить, какой она могла быть, когда речь не касалась её детей. С другой стороны, зная о том, что произошло с её сыном, это было и не удивительно.

Но очень быстро мать Вайрина вновь вернула себе добродушное выражение лица.

— А как исхудал-то. Ну ничего, сейчас будет обед… — она тут же громким и властительным голом позвала одну из служанок. — Гинея! Мы уже готовы сесть!

— Да, моя госпожа, — одна из служанок быстро отделилась от остальных встречающих прислуг и ушла вглубь дома.

От Кондрата не укрылось то, как на какое-то мгновение Вайрин и служанка Гинея обменялись взглядами. Он был не тем, который можно увидеть между служанкой и господином.

Тем временем её сыну удалось кое-как отделаться от объятий матери, чему та была не сильно рада, после чего он подошёл к отцу и брату с сестрой. Кажется, мать была единственной, кто мог позволить и позволил себе лишнего. Остальные встречали часть своей семьи более сдержанно.

— Отец, — кивнул Вайрин.

— С возвращением, Вайрин, — кивнул тот.

Они сдержанно обнялись, после чего отец немного отстранил его, держа за плечи.

— Слышал о том, что случилось, однако я рад, что ты жив и здоров.

— Да, отец.

— Слышал и о твоих успехах, Вайрин. Они впечатляют. Гиблое дело с тем домом… честно признаться, я недооценивал тебя после всех тех выходок, однако теперь вижу, чья кровь течёт в твоих жилах…

— Естественно, наша! — фыркнула его мать, обхватив Вайрина за талию, и уже потащила в дом. — Идём, сейчас подадут обед. Всё, что ты любишь, сынок…

Встреча явно шла не по этикету, которому пытался придерживаться отец.

Кондрат уже достаточно прожил в этом мире, чтобы ознакомиться с этикетом и не ударить в грязь лицом. При таких встречах, достаточно официальных, в присутствии других лиц, Вайрина должен был поприветствовать отец, как бы от лица всех, после чего Вайрин бы представил Кондрата, и они бы вместе вошли в дом. Если его пригласят.

Но тут всё порушила мать, встретив сына так, как считает сама нужным, и никто ей слова не сказал. И вела она себя довольно свободно, явно плюя на этикет и встречая родного сына по своим правилам, как считала нужным.

Вайрин кое-как вырвался у матери, сделав несколько шагов назад, после чего протянул руку, указывая на Кондрата.

— Я бы ещё хотел представить вам своего товарища, который очень помог мне с тем громким расследованием и обучил многим премудростям сыскного дела. Мистер Кондрат Брилль, частный сыщик. Мистер Брилль, это мой отец, граф Вендор Легрериан.

Кондрат глубоко поклонился тем, кто, казалось, забыл о его существовании.

— Это честь, познакомиться с вами, Ваше Сиятельство, — произнёс он ровным тоном без каких-либо ноток раболепия.

Отец Вайрина оценивающе прищурился, после чего кивнул.

— Мистер Брилль. Мой сын писал мне, он очень хорошего мнения о вас. Рад, что вы смогли посетить наш скромный дом.

Про скромный дом было очень спорно, однако он ничего не сказал.

— Благодарю, ваше сиятельство. Рад, что у стражей правопорядка Эдельвейса появился человек, который способен противостоять преступности.

— Таков его долг, — кивнул он. — Позволю представить. Это моя жена, графиня Сью Легрериан, мой старший сын Джозеф Легрериан и дочь, леди Ильестина Идмен.

Кондрат ещё раз поклонился.

— Рад знакомству с вами.

При этом он пробежался взглядом по стоящим перед ними.

Не считая слуг, которые смотрели исключительно в пол, все остальные выглядели по-своему заинтересованными. Мать Вайрина смотрела на него внимательно, будто пыталась прочитать, что у Кондрата на уме. Даже, если так можно выразиться, с подозрением. Отец смотрел просто строго и не показывал никаких эмоций. Лицо-маска, прямо как у самого Кондрата. Его старший сын не показывал никакого интереса к его персоне, воспринимая как ещё одного простолюдина. А вот во взгляде дочери виднелся неподдельный интерес. Оценивающий, как смотрят люди на то, что им внезапно понравилось.

— Тогда не будем стоять на крыльце. Скоро подадут на стол в честь успехов нашего сына, и я предлагаю его другу, а значит, и другу нашей семьи, присоединиться к нашей трапезе.

— Почту за честь, Ваше Сиятельство.

— Можете обращаться господин Легрериан, — ответил тот. — Слишком длинно получается Ваше Сиятельство, особенно когда вы приглашены к нам, как гость.

Мать вновь подхватила Вайрина, теперь уже за руку, и они вместе проследовали в дом. Особняк, если говорить своими словами. Здесь было непривычно дорого глазу. Кондрат не мог объяснить, почему всё выглядело достаточно просто, но при этом сразу давало понять, насколько богаты хозяева.

Их провели в зал, где уже накрыли на стол. Слуги спешно добавляли ещё одну тарелку для гостя. Когда они все заняли свои места, двери с другой стороны открылись, и обед начался.

Кондрата позабавило, как все мыли свои руки в небольших глубоких тарелках, вытирая их полотенцами. Для него это было ново, однако здесь он лишь следовал за тем, что делали другие.

Когда с этим было покончено, дальние двери открылись, и в зал начали заносить обеденные блюда на отдельных тарелках для каждого. Порции были небольшими, однако их количество нивелировало размер.

Можно сказать, что Кондрат наелся, попробовав множество разных кулинарных творений семейных поваров, и при этом остался доволен. Возможно, именно для этого в ресторанах порции были такими маленькими. Однако, учитывая цены, попробовать больше, чтобы так же наесться, не позволяла стоимость.

А здесь он даже позволил себе притронуться к вину, пусть и не любил пить алкоголь, находясь вне дома.

За время обеда Вайрин рассказывал о своей службе, даже вскользь упомянув о делах, которые ему пришлось расследовать. В этот момент его отец одобрительно кивал, а мать с сестрой наигранно ужасались, прикрывая рот рукой и выпуская клишированные фразы по типу «боги мои» или «какой ужас».

Кондрат не проронил ни слова. Он здесь был как статист, манекен, который нужно было посадить просто потому, что Вайрин его считал своим товарищем, а возможно, и другом. Но Кондрат не имел ничего против подобного. Чужой человек в чужой семье — родители Вайрина поступили как воспитанные люди, не более.

Уже после обеда они вышли в парк, чтобы немного погулять после еды. Кондрат буквально чувствовал, что его пригласили лишь из вежливости и хорошего отношения самого Вайрина к нему. Он не строил иллюзий и понимал, что в любой другой ситуации ему бы здесь оказаться не светило.

Но едва они начали гулять по саду, как к нему в пару между делом пристроилась Ильестина, которая даже за обедом пускала на него взгляды, содержание которых он не мог понять. Однако всё быстро встало на свои места, едва она заговорила с ним.

— Значит, вы частный сыщик, мистер Брилль?

— Да, Ваше…

— О, можно просто Ильестина, — махнула та ручкой, хихикнув.

— Вы правы, я частный сыщик, госпожа Идмен, — подчёркнуто ответил он, чтобы выделить разницу между ними.

Она даже не моргнула глазом.

— И чем же занимается частный сыщик?

— Тем, же, чем и ваш брат, госпожа Легрериан. Я ищу врагов империи, потерявшихся людей, преступников, пропавшие вещи, если это требуется, и помогаю стражам правопорядка по мере необходимости. Думаю, моя работа не сильно отличается от работы вашего брата, господина Легрериана, если не уделять внимания деталям.

— И много плохих людей вы поймали? — полюбопытствовала она.

— Достаточно, госпожа Идмен. Мир ими полон, поэтому всегда есть работа.

— И самое страшное дело, которое вам пришлось раскрыть?

Кондрат невольно вспомнил одного человека, который убивал беременных женщин и вскрывал их, после чего вместо ребёнка клал в живот головы коз. Верил, что таким образом сможет заставить родиться Сатану. Не самое страшное, но одно из самых жутких и запоминающихся, что ему приходилось расследовать. Тогда он с удовольствием защёлкивал тому наручники на кистях, зачитывая права и зная, что ублюдка отправят на смертную казнь.

— Боюсь, сейчас и не вспомнить, — ответил он. — Слишком много дел было, и одно страшнее другого.

— Даже так… — гуляя по парку, она как-то слишком близко шла к нему, уже касаясь плечом.— Но, вижу, вас это ни капельки не сломило. Меня такие ужасы бросили бы в дрожь.

— К этому привыкаешь.

— Да, возможно. Но ведь это выковывает характер, внутренний стержень, верно? Делает твёрдым как камень. Мой брат был оболтусом, а сейчас взгляните, каким мужчиной стал…

Кондрат бросил взгляд на Вайрина, но не увидел этого. Тот слишком мало купался во всём человеческом дерьме, чтобы окончательно потерять искру человека, который перестаёт видеть мир в красках.

— По вам, кстати, тоже видно это.

— Что же именно? — поинтересовался он.

— Что вас это сделало неприступным и крепким, как прибрежные скалы, — её голос был чересчур мягким, и он даже бы сказал, томным. — Вы мужественны, сразу чувствуется эта сила характера и отвага…

И Кондрат смог наконец вынести свой вердикт. Эта Ильестина флиртовала с ним и делала это слишком открыто и неприкрыто. Причём он знал, что у неё есть муж, о чём нетонко намекала фамилия, но её это будто и не смущало. Она продолжала мягко делать комплименты, подчёркивая его мужественность, из-за чего Кондрату стало совсем неловко. Девушка явно из особ, которые любят свободную любовь.

И от ещё большей неловкости спасла мать Вайрина, которая будто заметила, как он старается отдалиться от цепких лап дочери, что будто позабыла честь, приставая к чужому мужчине. А возможно, она знала такой грешок за дочерью, поэтому поспешила пресечь подобное на корню. Как бы то ни было, он был рад её вмешательству.

— Ильестина, дорогая, — та замедлилась, чтобы поравнять с ними. — Расскажи брату, как у тебя дела. Он давно тебя не видел и точно захочет услышать о твоей новой семье.

Ильестина даже не расстроилась и, бросив прощальный взгляд на Кондрата, ускорилась.

— Мой сын говорил, что вы спасли ему жизнь, мистер Брилль, — теперь уже взглянула она на него.

— Думаю, это преувеличение, госпожа Легрериан, — мягко возразил он.

— Быть спасённым на богами забытой ферме от подонков, коих было раз в десять больше, чем вас, куда никто другой бы не сунулся? Я не считаю это преувеличением, мистер Брилль. И я рада, что мой сын наконец взялся за ум, найдя человека, которому он может подражать.

— Я рад, что всё закончилась хорошо.

— Не сомневаюсь. И сейчас мы с вами здесь лишь потому, что наша семья и конкретно я очень признательны, что приглядываете за ним. Его общение с вами заставило Вайрина повзрослеть. Чувствуется в нём уже не мальчишка, но взрослый юноша, взявшийся таки за ум. Чего не скажешь о нашей дочери… — пробормотала Сью, скользнув по ней взглядом, и посмотрела на Кондрата. — Надеюсь, вы останетесь с нами на одну ночь в знак нашей признательности.

— Приму за честь.

— Думаю, если у вас возникнет потребность, у моего мужа всегда найдётся место для человека, что может решить подобные ситуации, мистер Брилль.

— Я буду иметь это ввиду, госпожа Легрериан.

По крайней мере, он не помрёт от голода на улице, и у него всегда будет куда податься. Это не могло не радовать.

На ужин Кондрата тоже позвали. За приёмом пищи не утихали разговоры и расспросы, в которых неотъемлемо участвовал Вайрин. При этом его брат заметно скучал и, казалось, был даже недоволен тем, что всё внимание было приковано к младшему брату.

Хотя интерес к младшему Легрериану проявляли не только родные. За это время Кондрат ещё раз обратил внимание на то, что Вайрин между делом очень мило перекидывался словами со служанкой Гинеей. Между делом, как бы невзначай, но будто их что-то связывало. Возможно, даже чуть больше, чем требовали отношения «хозяин-служанка». И пусть она была старше его лет на пять, они могли бы сойти за неплохую пару при другом раскладе.

Но казалось, что чем больше Вайрин с ней разговаривал, тем грустнее сам становился. Так Кондрат стал случайным свидетелем конца их разговора, где тот в чём-то пытался убедить её, а девушка будто испугано отнекивалась. Но их прервала одна из служанок, проходящая мимо.

— Гинея, поможешь устроить комнату для гостя?

Кондрат находился достаточно далеко, чтобы его не заметили, но при этом видел, как оба резко обернулись к человеку, который был лишним в их разговоре.

— Да-да, я уже… последние приготовления, — заторопилась Гинея. — Прости… то есть, простите, господин Легрериан, но мне нужно выполнять свои обязанности.

— Да. Да, иди… — пробормотал тот, задумчивым и странным взглядом проводив девушку.

Даже в таком доме было полно секретов и тайн, которые, казалось, только и ждали, чтобы однажды обернуться чем-то нехорошим. Хотя было ли в жизни как-то иначе? Люди живут, принимают решения, после чего всё это скручивается в клубок, становящийся однажды чем-то большим, чем слухи и перешёптывания.

С наступлением сумерек Кондрату была предложена одна из дальних гостевых комнат, которая могла сравниться лишь с номером гостиницы в самом дорогом отеле его мира.

Через полчаса поместье уже погрузилось в сон, и Кондрат, лёжа в огромной мягкой кровати, которая буквально обхватывала его со всех сторон, задумался, что было бы, родись он в этом месте. И родись он в семье, похожей на эту. Пошёл бы он по тем же стопам, что выбрал однажды, будучи молодым? Да и стал бы он тем, кем стал, по итогу.

Под эти мысли он погрузился в сон, даже сам того не заметив, и спал действительно крепко, не помня себя.

Но Кондрат давно пришёл к тому, что за каждым затишьем следует обязательно какое-нибудь событие, и в этот раз было точно так же. Он даже не удивился, — если только немного, — когда по утру проснулся и почти сразу узнал новость, что прогремела в поместье подобно грому.

На кухне с первыми лучами солнца была найдена мёртвой служанка, в которой все безошибочно опознали ту самую Гинею.