Между добром и злом. 1 том

Глава 35

Да, были в этом деле сложности из-за знати, с которой не поговоришь как с обычными подозреваемыми, не ткнёшь их в ложь или не надавишь. Однако это не значило, что нет иных способов, чтобы выяснить правду.

Они не жили в вакууме, вокруг были другие люди. Да, простолюдины, но это ничего не отменяло. Люди видят, люди шепчутся, люди передают слухи. И иногда они могут поведать очень много внимательному слушателю, который умеет задавать правильные вопросы и подлавливать на мелочах.

Кондрат покинул Тамиру Мрок, получив ещё порцию вопросов. Как говорят некоторые, вопросов стало ещё больше, однако это и к лучшему. Чем больше вопросов, тем больше ответов и вероятность того, что один из них приведёт к правде.

Джозеф не собирался приходить сегодня к девушке лёгкого поведения. Делало ли это его главным подозреваемым? Да. Было ли это подтверждением того, что именно он хотел убить отца? Нет. Слишком мало доказательств. Люди лгут, чтобы скрыть правду, и не всегда эта правда связана с тем, что ему нужно. Однако звоночек был тревожный.

Ночь только вступала в свои права, когда Кондрат гулял по улице в поисках новой цели. Сегодня за вечер он надеялся прояснить сразу два вопроса, которые его волновали больше всего по поводу этого дела.

И первый он поймал прямо у двери домой, окликнув с другой стороны улицы.

— Мисс Юлиндейс! Мисс Юлиндейс, погодите немного!

Енса Юлиндейс, служанка, нашедшая труп, замедлилась и обернулась к Кондрату. На её лице появился испуг, и казалось, что она сейчас бросится от него бежать прочь. Быстро перейдя улицу, он подошёл к девушке, которая прижала к себе сумку, будто боялась, что тот её вырвет.

— Ми-мистер Брилль, — неубедительно попыталась показать она радость от встречи. — Не ожидала вас увидеть здесь.

— Решил прогуляться, — пожал он плечами, окинув взглядом улицу. — Есть время немного поговорить?

— Если только быстро. Понимаете ли, я очень спешу и… надо ещё много чего сделать…

— На ночь глядя? — приподнял он бровь.

— Да. Да, очень важно, — закивала Енса.

— Тогда постараюсь не тратить ваше время и перейду сразу к вопросам. Я бы хотел ещё раз поговорить на тему взаимоотношений вас и семьи Легрерианов. Они к вам хорошо относятся?

— Да, очень. Мой господин даже позволяет остаться дома, если ты заболеешь. Они всегда платят и практически никогда не грубят нам.

— Практически?

— Ну… иногда могут поднять голос. Но это мелочи, мистер Брилль! Иногда мы действительно серьёзно плошаем и заслуживаем выговора!

— И тем не менее, когда я спросил вас в прошлый раз, вы посмотрели на Вайрина, — напомнил он. — Ведь именно поэтому вы не хотели отвечать честно, верно?

— Мистер Брилль…

— Мисс Юлиндейс, вы должны понимать, что я спрашиваю от лица Его Сиятельства Легрериана. Мои вопросы — его вопросы, и вы не просто должны, а обязаны отвечать честно, не взирая на остальных членов семьи.

— Мистер Брилль, — тихо повторила она. — К нам действительно хорошо относятся. Да, старший сын графа чаще остальных прикрикивает на нас за нерасторопность, но нас никогда не трогали и никогда плохо не относились. Здесь я могу дать вам своё слово.

— Я верю, — примирительно произнёс Кондрат. — Но Вайрину, с вашей точки зрения, были рады дома? Мне показалось, что его встретили прохладно.

— Господин и госпожа Легрерианы были рады сыну. По его отцу этого не сказать, но он гордится сыном. Я лично была свидетелем, как тот рассказывал по нескольку раз о том, как его сын раскрыл безнадёжное дело с каким-то домом.

— А старший брат с сестрой?

— Про сестру я ничего не могу сказать, но… Джозеф… — Енса воровато огляделась по сторонам. — У них всегда были между собой определённые недопонимания…

— Какие?

— Я не знаю, мистер Брилль. Я работаю у Его Сиятельства семь лет и застала только последний год пребывания младшего господина Легрериана. Они… просто холодно относились друг к другу, и мне не известны причины. Но Старший господин Легрериан холодно относился и к своей младшей сестре.

— Почему?

— Я… я не знаю, мистер Брилль… Он… считал… как-то он упомянул, что они позорят семью, более мне нечего добавить к этому.

Кондрат задумчиво пробежался по лицу Енсы взглядом, от которого она сжалась.

— Вы ведь заметили, что Гинея стала вести себя иначе, верно, мисс Юлиндейс? — спросил он.

— Ну… не то чтобы…

— Даже старший сын господина Легрериана это заметил, а он вниманием к слугам не сильно отличается, не так ли? Поэтому скажите правду. Теперь это никак не относится к семье, которой вы служите. Она была подавлена? Вела себя как-то странно?

— Да, — нехотя призналась Енса. — Она была какой-то… немного подавленной, мистер Брилль. Вроде весела, но улыбка через силу.

— Она рассказывала, в чём причина?

— Нет, не рассказывала.

— Вы замечали за ней, чтобы она пила до этого хозяйское вино?

— Нет, ни разу. Это было шоком для меня, такой своевольный и дерзкий поступок, мистер Брилль.

— Когда вы стали замечать это, мисс Юлиндейс? Изменения в поведении подруги?

— Я… моя смена началась как раз в тот день. Как я пришла, так и заметила сразу, что она ведёт себя чуток иначе. Немного подавлено.

— Перед вами дежурили Кинси и Ани, насколько я знаю.

— Да, они встречали вас на перроне и были отпущены домой.

— А для Гинеи это был последний день, верно?

— Да, с утра её смена заканчивалась, мистер Брилль, — подтвердила девушка.

— И она как-нибудь иначе себя вела в ночь перед смертью? Вайрин, он с ней общался, не так ли?

— Да… — тише ответила Енса.

— Я тоже случайно застал их спор, но тогда обоих прервал дворецкий. В том, что вы могли заметить их спор, не было ничего зазорного и предосудительного. Но такие споры обычно не заканчиваются сразу. И могу поставить крону, что спор потом должен был продолжиться.

— Я не знаю, продолжался он или нет, мистер Брилль, — молящим голосом произнесла она.

— Вайрин — парень вспыльчивый, он не бросает начатого. И он наверняка должен был с ней ещё раз встретиться и поговорить, но уже когда никто им не будет мешать. Например, ночью.

Кондрат вглядывался в глаза девушки, пока не увидел то, что ему было нужно.

— Вы видели Вайрина ночью, так? — строже произнёс он, и Енса медленно кивнула, будто готовая расплакаться.

— Где именно?

— Он… он выходил из служебных помещений, где были слуги, — тихо произнесла Енса. — Только это было утром, а не ночью…

— Утром перед тем, как всех разбудить, верно?

— Нет, уже после побудки, когда все слуги отправились заниматься своими делами, мистер Брилль.

— Тот коридор куда ведёт?

— К нашим комнатам, где мы ночуем, и к подсобкам с кладовыми.

— И одна из подсобок — это где вы храните швабры, моющие средства и отраву против вредителей, я верно понимаю?

— Всё верно… — она уже шептала, опустив голову, как нашкодивший ребёнок.

— Куда он направился потом?

— На кухню.

— Вы видели в его руках что-то?

Енса покачала головой.

— Как вы его заметили?

— С лестницы, когда спускалась к столовой, чтобы начать накрывать на завтрак.

— И он вас не видел, — уточнил Кондрат.

Она кивнула.

— Что было потом?

— Я ушла выполнять свои обязанности, мистер Брилль. Я знала, что между ними были какие-то отношения до меня, и подумала, что они просто их выясняют. Я и подумать не могла, что он может… и он стоял рядом, а я не хотела наговаривать почём зря, но… — по её щекам потекли слёзы.

— Тихо, всё хорошо, — положил Кондрат руки ей на плечи. Его внезапно смягчившийся голос заставил девушку поднять свой взгляд на него. — Это ничего не доказывает. Вы просто видели Вайрина, который пошёл поговорить с Гинеей, не более. Она ведь была на кухне?

— Не знаю, мистер Брилль…

— Всё равно. Вы просто сказали, что видели, не более. Получается, утром он выходил из служебного коридора на кухню, после чего вы ушли, так?

— Да, всё так, мистер Брилль.

— Хорошо, очень хорошо, мисс Юлиндейс, — кивнул Кондрат. — Вы очень многое прояснили и, можно сказать, помогли вашему господину приблизиться к ответу, кто стоял за отравлением Гинеи.

— Это ведь не младший господин Легрериан, да? — спросила она.

— Я знаю этого человека и сомневаюсь, что он бы причинил вред кому-либо вообще, — ответил он для того, чтобы девушка просто успокоилась и не наводила паники.

— Да? — посмотрела она на него с надеждой.

— Да, мисс Юлиндейс. Поэтому ни о чём не беспокойтесь, идите домой и отдыхайте. Я передам Его Сиятельству, что вы очень помогли мне.

Убедившись, что девушка успокоилась, Кондрат уже собирался уйти, но Енса схватила его за руку своей маленькой ладошкой, молящими глазами взглянув на него снизу вверх.

— Мистер Брилль, я знаю, что ваше слово — слово моего господина, но прошу вас, не рассказывайте, кто вам об этом поведал. Ведь потом графом станет его старший сын, а мне таких врагов не надобно.

— Этот разговор умрёт вместе со мной, мисс Юлиндейс, — заверил он её, накрыв её ладонь своей.

Девушка неуверенно улыбнулась.

Но вот Кондрату было не до улыбок.

Да, было два предположения по тем, кто должен был умереть. Отец, что выглядит логичным, и Гинея, которая не укладывалась в заданные рамки. Если не учитывать Вайрина. Потому что у него мотив был очень даже хорошим, и убийств на почве ревности и злости на вторую половинку было не счесть. Правда, отравлением обычно занимались женщины в то время, как мужчины чаще использовали физическую силу.

Тем не менее, Вайрин мог убить Гинею из-за разногласий? Мог. С другой стороны, Вайрин мог хотеть убрать и отца. Например, из-за того, что он был выброшен из дома, или из-за отношений с Гинеей, на которые мог повлиять отец. Но произошла ошибка, и девушка с горя, нарушив правила, отхлебнула вина и отравилась. И тем не менее это было не похоже на его товарища.

И получалось, что Джозеф врёт насчёт того, куда собирался утром, да так, что готов подкупить человека ради алиби, а его товарищ расхаживает по поместью прямо перед убийством, причём посещая места, которые непосредственно с ним связаны. У всех были мотивы и возможности, все были способны провернуть такой простой и жёсткий трюк так, чтобы другие их даже не заметили. На отпечатки надеяться тоже не приходилось.

Для полного счастья не хватало, чтобы ещё у их сестры были секреты. И именно за этим Кондрат и собирался сходить.

Начать он решил со служанки Кинси Ленс. Её дома он не застал, однако жильцы соседних комнат сообщили, что она любила захаживать в местное питейное заведение, что находилось почти в центре города. Городок был небольшой, а она зарабатывала достаточно, чтобы позволить себе иногда там бывать.

По факту это был обычный чистенький бар, явно не из дешёвых питейных заведений, который начинал свою жизнь с приходом ночи. Аккуратные круглые столики стояли по всему залу, а у длинной барной стойки на стульях расположился целый ряд посетителей, между которыми мельтешил бармен. У дальней стены играл целый маленький оркестр из пианиста, двух скрипачей и человека с трубой.

Здесь царило расслабленное, немного пьяное веселье.

Кондрат обвёл взглядом посетителей, после его направился к барной стойке. Здесь он прошёлся перед посетителями, сидящими к нему спиной, пока не остановился напротив одного из них.

— Кинси Ленс? — позвал он.

Девушка обернулась и удивлённо уставилась на Кондрата, после чего широко улыбнулась.

— Мистер Брилль! Вот так встреча, уж не думала, что вы зайдёте сюда выпить, — весело воскликнула она. Мужчина рядом с ней недовольно нахмурился.

— Мисс Ленс, хочу позвать вас на пару вопросов.

— Неудачное время, мистер Брилль, у меня выходной и я…

— Боюсь, что это… — начал было он, но мужчина, сидящий рядом с девушкой, спрыгнул со стула, расправив плечи.

— Ты не услышал, мужик? Она не собирается с тобой идти, — рыкнул он, уже готовый толкнуть его грудью.

— Боюсь, что это воля Его Сиятельства Легрериана, — закончил Кондрат, взглянув в глаза мужчине.

Едва услышав упоминание о графе, мужчина тут же сдулся, отшагнув назад. Удивительно, как трусливо ведут себя некоторые, едва чувствуют за тобой настоящую силу, которая перемелет их и не заметит. И не понимают, насколько они жалко выглядят при этом. Поэтому не стоит выкаблучиваться, не зная, кто перед тобой стоит, чтобы потом не выглядеть дураком.

— Мисс Ленс, — позвал Кондрат, и девушка с тревогой в глазах, которую не показывала на лице, спрыгнув со стула, последовала за ним.

Они заняли один из свободных столиков в самом углу подальше от гремящих музыкантов, после чего первой заговорила Кинси.

— Это по поводу смерти Гинеи, я права? — с серьёзным лицом спросила она. — Мне сказали, что вы всех опрашиваете.

— Кто сказал?

— Подруги, — уклончиво ответила девушка. — Так что вы хотели спросить?

— Вы дежурили с Гинеей до её смерти, верно?

— Да, но последний день с ней дежурила Енса.

— Я знаю, однако меня интересуют дни до её смерти. Вы были там и, возможно, заметили что-то необычное до произошедших событий?

— Ничего, — тут же покачала головой Кинси.

— Например, подавленное состояние Гинеи? — подтолкнул её в нужную сторону.

— А… Да, она выглядела подавленной, — согласилась девушка.

— Знаете, почему?

— Ну… я не знаю, если честно. Я пыталась её разговорить, но она всё время улыбалась и делала вид, будто ничего не произошло.

— Её что-то тревожило?

— Да, но, как я и сказала, не знаю, что именно, мистер Брилль. Мы друг о друге вообще мало рассказываем, если быть честными.

— Почему?

— Ну… слухи, — пожала она плечами. — Все сплетничают, и мы не исключение. А мало ли что может случайно всплыть и дойти до нашего господина. А если ему это не понравится? Всё же наша работа хорошо оплачивается, и мы все держимся за неё.

— Что-нибудь ещё случалось до событий, которые произошли? — спросил Кондрат. — Может старший сын графа или его дочь странно себя вели?

— М-м-м… нет, всё как обычно.

Кондрат задумался, после чего решил зайти с другой стороны.

— А что делала вся семья в последние дни? Чем занимались?

— Ну… мы работаем по сменам, однако при мне они катались на конях, потом на лодках по пруду, что находится дальше вниз по реке. Ещё там устроили состязание в карты, был поход в театр, игра в теннис. Знаю, что прошлые слуги готовили пикник, и они вместе стреляли там из лука по мишеням… да всё как обычно, в принципе. Всё, чем в свободное время занимаются господа, когда не заняты делами.

— Понятно… — протянул Кондрат, после чего задумался. Что-то определённое зацепило его в словах Кинси, однако он не мог ухватиться, что именно его смутило. — Можете ещё раз слово в слово повторить то, что сказали?

— Конечно, без проблем, — удивлённо произнесла она.

На этот раз Кондрат слушал внимательно, пытаясь ухватиться за ту ниточку, которую заметила его интуиция. Казалось со стороны, что он завис, однако на деле его мозг обрабатывал всю информацию, что слышал, пытаясь зацепиться за какой-то факт.

И когда девушка закончила, он ещё минуту сидел неподвижно, словно статуя, что несколько удивило Кинси, однако она не решалась прервать его раздумья.

Наконец, Кондрат произнёс:

— Вы достаточно много перечислили, мисс Ленс. Охота, катания на лодках, игры в карты, поездка на лошадях…

— Стрельба из лука и театр, — добавила она.

— Да-да. Вы сказали, что они вместе занимались всем этим?

— Всё верно, — кивнула девушка.

— То есть вся семья, кроме Вайрина. Глава семейства, его жена и двое его детей, дочь и сын?

— Ну… да, — протянула Кинси, явно чувствуя, что сболтнула лишнего, но сама не могла понять, что именно.

— Это довольно насыщенные дни должны были быть, верно? — уточнил Кондрат. — За два дня успеть всё…

— Ну не за два, а за пять, — поправила девушка сыщика. — За это время вполне можно уложиться, ведь заняться больше нечем.

— За пять, — повторил он. — Получается, вся семья в сборе занималась этим в течение пяти дней, я всё правильно понял?

— Абсолютно, — кивнула она.

— А разве госпожа Идмен приехала не за два дня до событий?

— Я… — теперь уже Кинси зависла. — Я… ну… да, возможно, за два.

— Нет-нет, вы сказали, что они это делали в течение пяти дней. И вместе с ними была Ильестина Идмен. То есть она приехала не за два, а за пять дней до приезда Вайрина и произошедшего?

— Ну возможно… просто я могла ошибиться… или госпожа Идмен… — пробормотала та неуверенно.

Но госпожа Идмен очень навряд ли могла ошибиться. Когда Кондрат конкретно спросил, когда именно она приехала домой, Ильестина чётко ответила, что за два дня до произошедшего. Без раздумий и сомнений. И Кондрата теперь очень интересовало, зачем она солгала. Для чего надо было врать о такой мелочи?

Что произошло за те три дня, о которых она умолчала?

Но больше от Кинси добиться он не смог. Сколько ни расспрашивал и ни заходил с разных сторон, она повторяло одно и то же. Гуляли, ходили за покупками. Однако был важный нюанс — сама служанка не всегда присутствовала рядом с ними. То есть не могла точно сказать, например, не решила ли Ильестина Идмен сходить погулять куда-нибудь или нет.

Все трое детей что-то скрывали, все что-то мутили, обманывая и недоговаривая. И надо было понять, чья ложь непосредственно связана со смертью служанки и покушением на отца.

Прежде, чем вернуться в поместье, Кондрат заглянул в ещё одно место.

А именно — домой к Гинее.

Адрес был ему известен, а потому никаких проблем найти её дом не возникло. Возникли проблемы лишь с замком, однако Кондрат, как бы это ни звучало, знал, что нужно делать. Он достаточно много общался со взломщиками на своём веку и некоторые хитрости вполне освоил, пусть и не для их активного использования.

Замок поддался через секунд десять активного ковыряния металлическими крючками, после чего ему открылась небольшая комнатушка девушки.

В городе почти все жили в домах, которые имели общую кухню и санузел. Единственное место, где можно было уединиться — только твоя комната. Эдакий вариант гостинок из его мира, который здесь был нормой.

Войдя внутрь, Кондрат огляделся, после чего зажёг настенную лампу, осветив тусклым светом помещение. Кровать, небольшой стол, тумбочка, шкаф. Всё чисто и аккуратно. Он не видел ни пыли, ни грязи, а кровать была бережно застелена. Можно было сказать, что достаточно уютно, но…

Здесь не чувствовалось жизни. Не чувствовалось, что в этом месте хоть кто-то проживает по-настоящему. Обычно, заходя в какой-либо дом, ты сразу видишь, что здесь живут: книжки, горшочки с цветами, тапочки, какая-нибудь одежда, не висящая в шкафу, всякие бутыльки с духами и так далее.

Здесь было стерильно чисто.

Кондрат прошёлся по комнате и нашёл разве что чемодан, в котором обнаружились личные вещи девушки, как одежда и предметы для повседневного использования. Всё вокруг говорило лишь о том, что это место или подчистили, или уже готовили к съезду. Чемодан нетонко намекал на тот факт, что второй вариант всё же был ближе к истине.

Гинея собиралась уезжать.

И не уехала. Не успела. И если причины оставленного чемодана были понятны, то почему она решила оставить хорошо оплачиваемую работу, оставалось под вопросом. А Кондрату вопросы нравились, потому что на них зачастую всегда можно было найти ответ, если постараться.