Между добром и злом. 1 том

Глава 40

Ведьма улыбнулась. В этот момент перед ней поставили кружку с пивом и, как в прошлый раз, она сделала пару больших глотков, оставив на верхней губе пенные усы.

— Ох… ради этого…

— Стоит жить, — закончил Кондрат за неё. То же самое она сказала в прошлый раз, когда они встретились.

Он молча вытащил платок и протянул его девушке.

— Ой… — хихикнула она, сразу поняв, в чём дело, после чего выхватила его из руки и быстро вытерла губы, чуть отвернувшись в сторону, будто смутилась. И протянула обратно. — Благодарю.

Кондрат не ответил, молча забрав платок и так же продолжая сверлить ведьму взглядом. Ту, казалось, это ни капельки не смутило. Она поставила на барную стойку локоть и облокотила голову на ладонь, глядя на него в ответ.

— Как вам здесь?

— Вы хотите задать не этот вопрос, мисс.

— Почему же, мистер Брилль? — захлопала она ресничками. — Я сама была в вашей ситуации. И потому мне интересно, как вам здесь.

— Нормально.

— И всего-то?

— Да.

— А вот когда я попала к вам, была совершенно сбита с толку. Машины, светящиеся вывески, дома до небес, залитые светом — всё это казалось чуждым, необычным, как если бы каждый уголок был пропитан магией. Другой магией, совершенно на другом уровне, которая была недоступна нам.

— Всё кажется магией, когда не знаешь физику.

— Верно, — издала ведьма смешок. — Всё магия, когда не знаешь об электричестве. Так как вам здесь?

Кондрат задумчиво окинул зал взглядом.

Люди сидели, смеялись, общались, погружая бар в весёлый и даже слегка умиротворяющий гул голосов. Им аккомпанировал старый рояль в углу помещения. Всё выглядело привычно, как-то обыденно, будто он всю жизнь прожил в этом мире.

— Мир другой, но всё остальное то же самое. От людей до того, что они делают.

— Вы довольно пессимистичны.

— Скорее, реалистичен.

— Ну если вы так это называете… — одарила она его улыбкой. — Но кое в чём вы действительно правы. Люди везде одинаковы. Делают то, что делать не должны. Лезут в те тайны, которые лучше всегда держать под замком забытыми, как дурной сон. Вы ведь тоже видели это, да?

— Имеете ввиду тот случай с похищением девушек? — вот они и подобрались к сути вопроса.

— Ага. Вы ведь тоже видели это, да?

— Не понимаю, о чём вы, мисс, — ответил Кондрат с каменным лицом.

Однако ведьма лишь улыбнулась, слегка прищурившись и всем видом показывая, что не верит ему.

— Думаю, газеты точно описали, что там произошло. Похищали девушек, держали их на свиноферме и потом продавали, — продолжил он.

— Но я-то знаю, что это не так, мистер Брилль. Там было кое-что ещё помимо свинофермы, верно? Путь в никуда, в те глубины, куда не должны заходить смертные, а вы всё равно зашли.

— Если вы уже знаете всё, то к чему вопросы? Почему вы тогда в принципе сами не решили этот вопрос, если он вас беспокоил.

­— Мы не всесильны. Мы знаем лишь то, что знаем, и не знаем того, чего не знаем. А знаем мы, что люди играют с тем, что им неподвластно. Что должно быть лишь уделом бытия и круговоротов мира. И не знаем где и когда они вступают в эту игру с тем, с чем играть не следует. К сожалению, иногда слишком поздно, чтобы хоть как-то повлиять на это. И потому мне интересно услышать вас, — пододвинулась ведьма чуть поближе. — Что вы видели. Так скажем, из первых уст.

Кондрат не промолвил ни слова. Ведьма вглядывалась в него секунд десять, после чего вздохнула.

— Вы не верите мне.

— А должен?

— Ну… наверное, хоть немного, ведь я спасла вас.

— Ради собственных интересов.

— Потому что отплатила добром на добро, — мягко возразила она. — Вы ведь нашли мой подарок?

Кондрат молча вытянул за цепочку небольшой кулон в форме головы змеи с красными глазами, которые недобро сверкнули.

Девушка удовлетворённо кивнула.

— Это наблюдающий. Он позволяет сопротивляться магии, её воздействию и любым иным проявлениям силы. Как бы сказали в вашем мире, нивелирует её. Берегите его, быть может потом он вам ещё пригодится.

— И тем не менее это всё, что мне о вас известно, — ответил Кондрат. — А вы знаете обо мне достаточно много.

— Что ж, справедливо. Значит хотите побольше узнать обо мне? — улыбка не сползала с её лица. — Я не против, чтобы мы узнали друг друга получше.

Она выпрямилась и коснулась пальцами груди.

— Литакашнакай.

— Летайшняга? — даже его знание языка не помогло понять, что он сейчас услышал.

Девушка заливисто засмеялась. Голос был удивительно мелодичным, словно звук ручья, и искренним, что хотелось поверить ей во всём.

Но Кондрат был не из тех, кто верит людям. Кондрат был из тех, кто всех подозревал.

— Лита-ка-шна-кай, — по слогам повторила девушка. — Можете звать меня Лита. А я вас Кондрат. Или всё-таки правильнее Кондратий?

— Кондрат, — ответил он.

— Почему не Кондратий?

Потому что, когда в его мире он кого-нибудь ловил, все сразу говорили, что преступника схватил Кондратий. Да только это звучало в рации «хватил Кондратий», что вызывало много неловких моментов. Поэтому его знали как Кондрат и звали Кондратом, чтобы избежать глупых недопониманий.

— Просто Кондрат.

— А ударение на «о» или на «а»?

— Это так важно? — нахмурился он.

— Ну называть неправильно имя человека — это проявлять к нему неуважение. А я, как-никак, хорошего о вас мнения.

— На «о». Ко́ндрат.

— Как скажете, — улыбнулась Лита, хотя ударение она бы поставила, конечно в другое место. — И многих Кондратий схватил?

— Очень остроумно. У вас есть фамилия?

— Мы не пользуемся фамилиями, Кондрат. Наше имя одновременно и фамилия. Всё в одном. Очень удобно.

Но уж точно не выговаривать.

— Как вы стали ведьмой?

— Можно на «ты», а то я чувствую себя слишком старой, — попросила Лита.

— И сколько же вам лет?

— В этом году исполнилось всего шестьдесят три года.

Всего шестьдесят три. Видимо, понятия старости у ведьм несколько иное, потому что Кондрату уже пятьдесят один год ударил, и он уж точно не чувствовал себя молодым. Реакции не те, силы не те. Разве что мозг исправно работает, но тело уже успело потерять былую форму, не дотягивая до того уровня, что у него был лет в двадцать-тридцать лет.

— А отвечая на ваш вопрос, — продолжила ведьма, — нас забирают ещё детьми. Находят тех, кто обладает задатками к управлению силой. Или магией, если так удобнее. Забирают из семьи, чтобы мы бед не натворили и обучают пользоваться и жить с магией. Всё почти то же самое, что и с магами, однако процессы у нас проходят несколько иначе.

— Насколько?

— Мы более восприимчивы к ней.

— Почему?

— Потому что мы женщины, — улыбнулась она. — Как-никак, но мужчины и женщины — не одно и тоже. В твоём возрасте, я думаю, это хорошо известно.

— Значит, ты не помнишь своих родителей?

— Не-а, не помню. Но уверена, что их уже нет в живых. Да и родители не те, кто тебя родил, а те кто вырастил, верно?

— И никогда не было интересно, кем они были?

— Интересно. Они были обычными крестьянами в сельской местности на юге Ангарии. У них была своя небольшая ферма. Сейчас там живут их внуки. Да, знаю, ты хочешь спросить, не хотелось ли мне встретиться со своими родственниками и ответ — нет, не хотелось. У меня своя семья.

— А у ведьм есть семьи?

­— Набиваешься мне в женихи? — хихикнула Лита, не обращая внимания на серьёзность Кондрата. — Некоторые ведьмы выходят замуж, да, но это случается не часто. Ты живёшь долго и успеваешь увидеть, как умирает твой муж, твои дети и иногда даже внуки. Зачем себя обременять подобным? Болью утраты и грустью по поводу собственной долгой жизни? И я вижу, что ты хочешь спросить. Нет, плотские утехи нам не чужды, пусть мы и не злоупотребляем этим.

— А дети ведьм рождаются со способностью к магии?

— Когда как, но чаще всего — да. Одни становятся магами, другие ведьмами.

— А некоторые колдунами, — заметил Кондрат.

Она кивнула.

— Не все идут по хорошей дорожке, увы. Но это случается и без нашего прямого участия. Некоторые дети просто становятся плохими людьми. Империя это знает и потому старается всячески это контролировать.

— Почему вас преследует инквизиция? — поинтересовался он.

— Потому что мы — угроза для империи, — она ответила так, будто это было само собой разумеющееся.

— А маги не угроза?

— Тут дело в ином. Представь, что в Ангарии наберут силу женщины. Что они будут иметь достаточно могущества, чтобы выдвигать свои требования. Что в одной стране станет две силы, которые будут перетягивать власть на себя. Что женщины смогут потребовать права равные мужчинам. У вас это называется равноправие, у нас это называется угроза имперской безопасности.

— Но тем не менее вы этим не занимаетесь.

— Ну потому что у нас и сил после чисток инквизиции гораздо меньше, и интересы иные.

— Какие же?

— Познать мир вокруг и попытаться сохранить его от людей, которые любят открывать двери куда не следует.

Кондрат не верил, что именно в этом заключались их цели. Тот, кто имеет в руках дубину, рано или поздно захочет ею воспользоваться в своих интересах. Да, бывают те, кто стремится больше к познанию, чем контролю мира, но таких немного, и рано или поздно кому-то придёт в голову, что можно воспользоваться полученными силами в совершенно иной плоскости. Он уже это проходил, уже это видел.

— А теперь твой черёд, — придвинулась Лита ближе. — Расскажи, что именно ты видел.

— Зачем тебе это?

— Для того, чтобы знать, с кем мы имеем дело, и чего стоит опасаться от их вмешательства. Мир — вещь столь же хрупкая, как и наполненный водой бокал. Стоит чуть сильнее стукнуть по нему, и тот сразу разрушится. И в этом плане мы солидарны с магами, которые охотятся на подобных людей. Нельзя дырявить лодку, в которой вы все вместе плывёте. Мы это понимаем так же, как и имперские маги. В этом плане цели у нас совпадают.

Кондрат молчал. Его взгляд бегал по бутылкам за барной стойкой на полках, однако все мысли крутились вокруг вопроса, стоит ли ведьме рассказывать то, что он видел. Если с магами понятно, то какие цели преследуют ведьмы в действительности? Не используют ли они это против своих врагов.

Но с тем его не покидали и другие мысли. Ведьмы тоже могут не греть желанием, чтобы кто-то пытался создавать проблемы, которые обрушатся на всех сразу. И иногда враги становятся невольными союзниками, которые, по итогу, борются за одно и то же.

Поэтому вопрос, рассказывать или нет…

Вряд ли они узнают то, что сможет действительно что-то изменить. К тому же он хотел надеяться, что его взор ещё не настолько затуманился, чтобы не отличить тех, кому можно доверять и тех, кому не стоит.

— Ладно, — вздохнул Кондрат. — Под свинарником я обнаружил комнату, похожую на ту, где держали заложниц. Её же обнаружили и те, кто пришёл на подмогу, стражи правопорядка. Однако помимо всего прочего там была дверь, измазанная в крови с прибитой свиной головой. И вот как раз с ней вышла загвоздка…

— Её не оказалось, когда пришли другие, — кивнула Лита.

— Именно.

— И что было за ней?

— Какой-то подземный комплекс…

И Кондрат начал рассказывать ей о своих приключениях, начиная с того самого момента, как открыл дверь и начал спуск по лестнице. Всё ниже и ниже во тьму, в которой человек был чужим. И с каждым словом Кондрат сам погружался в рассказ, будто снова оказался там, снова видел тот зал с колоннами и бассейн, в котором под плёнкой что-то обитало. Он даже не замечал, как монотонно рассказывает ей об увиденном, вновь переживая эти чувства вновь.

Ему было знакомы эти ощущения. Знакомо до боли, когда воспоминания заставляют тебя возвращаться в прошлое, которому ты не рад.

Лита была хорошим слушателем. Девушка не перебивала, если не считать моментов, когда она задавала уточняющие и правильные вопросы, уделяя внимание мелочам. У него на мгновение мелькнула мысль, что из неё получился бы неплохой дознаватель.

Закончил Кондрат историю голосом тихим, безжизненным, глядя куда-то в пустоту.

Лита смотрела на него, слегка склонив голову набок, взглянув на Кондрата совершенно с другой стороны. Он сидел перед ней какой-то одинокий, уставший, но гордый и несломленный. Сильный и уверенный в себе. Что-то в этот момент тронуло её в нём. Тронула его целеустремлённость и сила духа идти вперёд даже перед лицом того, что должно было заставить мужчину отбросить идею спасти заложниц.

И Лите захотелось взять его за руку. Просто мимолётное желание сделать это, которое она сама не могла объяснить. Лита едва не сделала то, о чём подумала, отдёрнув руку обратно, ограничившись словами.

— Ты молодец, Кондрат. Не каждый бы смог сохранить спокойствие в том месте и тем более вспомнить об этом.

Кондрат моргнул и сразу вернул себя прежнего. Перед ней вновь был холодный и крепкий мужчина, которого, казалось, не могло прогнуть ни одно событие.

— Спасибо. С опытом и не того наберёшься.

— Видимо нехороший опыт.

— Неприятный, — он постучал по столешнице подзывая себе бармена и заказал себе тоже кружку пива. Не хотел пить, но раз такой разговор пошёл, хотелось немного… расслабиться.

— Сочувствую.

— Не надо. Мне за это платили.

— За что же?

— За то, что я делал, — кратко ответил он и сам отпил из стакана. — Вы, ведьмы, наверное, тоже повидали немало.

— Да, было дело… — протянула она, возвращаясь в свои пугающие воспоминания. — Но для нас это воспринимается иначе.

— Как?

— Это… сложно объяснить. Знаешь, когда ты видишь шторм, видишь эти огромные волны, тебя они могут они напугать. Но для моряков, которые постоянно сталкиваются с этим, подобное воспринимается, как обыденность. Или пожар. Или война. Тебя это не пугает. Для тебя это обычно дело.

— А неподготовленных может заставить задрожать от страха, понимаю, — кивнул Кондрат и отпил. — Ты знаешь, что это было? То, что я видел?

— Догадываюсь. Могу лишь сказать тебе, что те люди заигрались с силами, неподвластными нам. Хотят их использовать ради своих приземистых интересов.

— Власти.

— Верно. Всё упирается очень часто во власть, — кивнула Лита.

Ему это было знакомо. Деньги, положение, репутация, успех — по итогу всё сводится у многих к власти над другими. Чем больше ресурсов у тебя, тем больше соблазн управлять остальными. Это естественно так же, как просыпаться каждое утро потому, что едва ты достиг определённого предела, то сразу начинаешь мыслить в другой плоскости.

— Как ты нашла меня, Лита? — поинтересовался Кондрат. — Этот амулет ещё и маячок, я верно понимаю?

— Нет, не совсем, — покачала она головой. — Скорее, я чувствую ауру подавления. А зная, где искать тебя, могу и отследить. Но радиус небольшой. Не зная, где ты, найти тебя будет почти невозможно.

— Другие маги смогут это сделать?

— У них не так развито чутьё на подобное. Для них магия — это механизм. Для нас магия — это как… аромат, которые можно уловить. Поэтому для них он невидим.

Кондрат бросил взгляд на свою грудь, где висел амулет. Такой якорь на шее не радовал. Захотелось избавиться от него, но выгода перевешивала побочный эффект. Он был слишком полезен, чтобы от него отказаться.

— Другие ведьмы обо мне знают?

— Кому надо — знают.

— Если вам так нужны те люди, почему вы сами их не отследите?

— Почему? Мы отслеживаем их. Просто, чем больше — тем лучше, верно? Ты умеешь искать людей, а мы умеем с ними справляться. Но как бы замысла такого насчёт тебя изначально не было. Просто ответная благодарность.

У Кондрата было достаточно много вопросов к этой девушке. А у девушки было много вопросов к нему, но уже не по теме. Но лезть в личную жизнь этого человека, она чувствовала, было плохой идеей. Он ничего не скажет. К тому же…

— Эй, детка, не скучаешь? — раздался грубый мужской голос за её спиной.

…вечер переставал быть скучным. Место пусть и не дыра, но всё же далеко от солидных заведений, где дураков не пускали внутрь. А здесь они были, и были достаточно тупы и наглы, чтобы подойти и попытаться её закадрить при другом мужчине.

— Нет, не скучаю, спасибо, — даже не обернувшись, ответила Лита.

Молчание. Достаточно долгое молчание от неудавшегося кавалера, после чего удивлённый и злой возглас:

— Погоди, я тебя знаю! — от этих слов девушка напряглась, но… — Ты тот урод, что толкнул меня!

Но нет, обращались не к ней, а к Кондрату. Незнакомец смотрел на него, покраснев от злости и ударившего в мозг алкоголя, уже сжав кулаки. Кондрат же в ответ посмотрел на него своим холодным пронизывающим взглядом, даже в лице не изменившись.

Да, вечер переставал быть томным…