Между добром и злом. 1 том

Глава 24

Кондрат, весь в крови, внимательно следил из окна за тем, что происходит снаружи, но происшествие осталось незамеченным. Значит, можно было двигаться дальше.

От сторожки до ближайших построек было что-то около двухсот метров. Внушительная дистанция по открытой местности, которая займёт плюс-минус около тридцати секунд. Это если он ещё не поскользнётся на грязи, которая покрывала весь двор. Самой большой проблемой были стрелки на крыше, до которых можно было добраться, только попав внутрь. Те, что у заборов, представляли наименьшую опасность, пока он находится на территории.

Кондрат вздохнул. Надо было решать или решаться.

Ради интереса он проверил сторожку. Здесь был шкаф для оружия, где осталось всего одно-единственное ружьё. Оно явно переживало не лучшие времена и, как говорил Вайрин, было переделано из кремнёвого в капсульное, что можно было заметить по строению. Примерно такое же он сейчас держал у себя за спиной. Ещё был мешочек, идентичный тому, что взял Кондрат с тела. В нём было три отсека для капсюлей, пороха с измерительной лопаткой и пуль вместе с кусочками какой-то ткани.

Больше ничего интересного, кроме пары кроватей, он не нашёл.

Сейчас всё продвигалось достаточно удачно. Кондрату на руку играли внезапность и безалаберность противника. Если он будет точно так же действовать, то ему, возможно, удастся вызволить Вайрина, а заодно скрутить и подонка, который за всем этим стоял. Однако между ним и целью пролегало целых двести метров. Пробежать их вряд ли удастся незамеченным, как бы ему ни хотелось.

Что делать?

Опыт и знания говорили о том, что если противник неопытен и беспечен, что Кондрат сейчас и лицезрел, то может подойти диверсия. Те, кто ни разу не сталкивались с реальной опасностью, привыкнув скучать, сразу отвлекутся, сосредоточившись на одном месте, давая ему возможность проскочить. Однако за действием последуют последствия, и едва они поймут, что к чему, ему придётся обратно уже пробиваться.

Как-то Рембо себя Кондрат никогда не считал. Что у него было? Капсульное ружьё и однозарядный пистолет, пистолет на тринадцать патронов и бронежилет, который он носил в любой непонятной и подозрительной ситуации. Топорик и нож не в счёт. А против как минимум около пятнадцати или двадцати человек. Вот будь здесь хотя бы автомат или пара сообщников…

Ещё раз мелькает мысль о стражах правопорядка, но пока он доберётся туда, пока объяснит, и это при учёте, что там не будет работать крыса, которая может обвинить его самого. Был бы с ним Вайрин, то тогда, конечно, его слова имели бы больший вес, но не сейчас, когда Кондрат один.

Но думать можно долго, а действовать надо быстро, и Кондрат вернулся к самому очевидному плану.

Он затащил тело у входа поглубже в дом, после чего ему пришлось прокрасться на улицу и затащить ещё одно тело, чтобы то не валялось у всех на виду. Едва с этим было покончено, Кондрат огляделся, подхватил пару ламп и разлил их содержимое по полу. Добавил пороха, бросил рядом одежду и всё, что могло легко вспыхнуть. После этого он взял одну из свечей и обрезал её, оставив совсем маленький пенёк. Осторожно положил в центр масла и поджёг.

Настала пора уходить.

Кондрат выглянул на улицу и, дождавшись, когда охранник на крыше отвернётся, выскочил из дома, перемахнул забор и пополз подальше от забора. Он сделал большой круг вокруг свинофермы иногда перебежками, иногда ползком и, добравшись до противоположной стороны от въезда, стал ждать.

Ночь тянулась очень долго. Снег и отсутствие движений никак не способствовали комфорту, и очень скоро Кондрат начал замерзать, чувствуя, как потихоньку зубы отщёлкивают чечётку. Но он терпеливо наблюдал за фермой. У него даже начали мелькать мысли, а не сильно много он отрезал свечи? Как скоро она должна будет вспыхнуть? А вспыхнет ли вообще? К рассвету оно хоть загорится?

И когда сомнения начали брать верх, он обратил внимание на сторожку, из окон которой полился яркий свет. Ещё минуты три-четыре, и стало очевидно, что она горит.

Со стороны фермы послышались крики, он увидел тени охранников, которые бросились к дому. Те, кто были на крышах, тоже обернулись на пожар, словно завороженные наблюдая за происходящим.

И Кондрат сорвался с места, бросившись вперёд. Он бежал, пригнувшись, в любое мгновение готовый прыгнуть в снег, но этого делать не пришлось.

Перемахнув забор, он не удержался и поскользнулся, шлёпнувшись прямо в грязь. Но быстро встал и бегом добрался до здания свинофермы. Прижавшись к стене, он замер, пытаясь выровнять дыхание. Отсюда Кондрат слышал, как люди кричали принести воды, пытаясь затушить пожар.

Пусть тушат.

Он медленно двинулся вдоль стены до угла и выглянул. Отсюда была видна сторожка, вокруг которой уже собралось человек пять. Держась тени свинофермы, Кондрат лёгким бегом направился вперёд вдоль стены, пока не обнаружил где-то на середине боковую дверь внутрь. Обычная деревянная и хлюпенькая на вид.

Кондрат попробовал её открыть без особых надежд и, убедившись, что та заперта, пробежался по ней взглядом, после чего попробовал толкнуть плечом. Та не поддалась. Быстро оглядевшись и убедившись, что всё внимание приковано к горящему дому, он сделал шаг назад, после чего ударил ногой в район замка. С хрустом дверь распахнулась, полетели щепки вырванной планки, и Кондрат сразу же шагнул внутрь с пистолетом наперевес.

Едва он оказался внутри, в нос ударил неприятный едкий запах свиного навоза. Свиньи беспокойно захрюкали, оглядываясь на чужака.

Кондрат закрыл за собой и огляделся. Это был вытянутый ангар, где по левую и правую стороны располагались загоны со свиньями. Между ними проходил коридор, с одной стороны заканчивающийся выходом, а с другой воротами в какие-то другие помещения.

Здесь была чудовищная вонь, вызывающая рвотный рефлекс, и грязь понятно какого происхождения, которая хлюпала под ногами. Такое ощущение, что за этим местом совсем не следили.

Грязновато…

Поморщившись, Кондрат вышел в коридор между загонами, окидывая свиней взглядом. Прислушался к шуму снаружи и направился в сторону ворот в конце коридора, держа пистолет наготове. Подойдя к ним, Кондрат замер, прислушиваясь. Здесь пахло мясом вперемешку с кровью.

Он осторожно толкнул одну из створок ворот, и та без особых усилий поддалась, открыв небольшую щель, позволяющую заглянуть внутрь.

В этой части находилась скотобойня. Словно чудовищная гирлянда, повсюду висели туши свиней разной степени разделки. Они покачивались на крюках, одни ещё в шкуре, другие уже разделанные до мяса и готовые к отправке. На столах лежали инструменты по разделке, головы животных, тазы с внутренними органами и даже два ружья. Весь пол был залит свиной кровью и грязью.

А потом Кондрат перевёл взгляд в угол помещения и испустил облегчённый вздох.

В углу этой скотобойни сидел привязанный к стулу избитый Вайрин. Перед ним стояли двое человек, один из которых в этот момент ударил его товарища по лицу, пока второй безмятежно наблюдал.

— Фы фьёфе как бабы, — сплюнул тот кровь прямо себе на колени.

— Мы можем делать это целый день, дружище. Просто ответь, кто тебе выдал нас? Ты ведь слишком туп, чтобы догадаться до этого.

— Нифто, — прохрипел он.

— Наше терпение на исходе. Что ты скажешь, если мы тебе яйца отрежем?

В этот момент Вайрин поднял голову, и его единственный зрячий глаз остановился на Кондрате, который уже достал нож, подкрадываясь к дальнему противнику. И Вайрин улыбнулся, переведя взгляд на своих палачей.

— Я скашу, што мошешь пришить их сефе, а то у фебя их нет, — и плюнул в того кровью. — А шкашала мне твоя мама, когфа я её сегофня трючил ф посфели, — оскалился тот, показав полное отсутствие зубов.

— Нет, ты посмотри на него… — удивлённо покачал тот головой. — Что, несём секатор?

Но ему уже никто не ответил.

Кондрат подобрался к ближайшему, схватил за подбородок и дёрнул на себя, вогнав нож прямо под лопатку в район сердца по самую рукоять.

Второй, словно что-то почувствовав, обернулся, и они встретились взглядом.

И, в отличие от него, Кондрат не стоял столбом. Он тут же замахнулся и метнул топор прямо в ублюдка. Впрочем, метая топор, не всегда так важно, воткнётся во врага он или нет — прилетит металлической частью, и тоже мало не покажется.

И Кондрат попал. Мужчина вскрикнул и покачнулся, получив обухом прямо в грудь. Кондрат прыжком преодолел расстояние между ними и врезался в мужчину, повалив на землю. Тут же оказался сверху…

— Стой! — тот вытянул руки в глупой попытке защититься и тут же получил ножом прямо в глаз. Клинок вошёл до упора в череп. Тело под Кондратом дёрнулось и обмякло, отбивая ногой свой последний ритм.

Грязный и испачканный кровью, Кондрат встал, быстро огляделся по сторонам и подошёл к Вайрину, который выглядел очень неважно. Всё его лицо опухло после побоев, превратившись в кашу. Нос был неестественно свёрнут, губы превратились в окровавленные сосиски, один глаза заплыл настолько, что ничего не видел, а во рту не хватало зубов.

Избили его сильно.

— Фолго фы, — пробормотал он. — Я уфе и не нафеялся, што фы прийфёшь.

— Тебя было непросто найти.

— Как фы пробрафся?

— Поджёг сторожку, и пока её тушат, у нас есть время, чтобы свалить отсюда, — Кондрат обошёл его и начал развязывать руки. Судя по тому, что он видел, пальцы на одной руке у него тоже были сломаны.

— Неф-неф-неф, — замотал Вайрин и поморщился. — Эфо фсесь, на эфой ферме.

— Я знаю, но нам нужно уходить, — Кондрат бросил взгляд на ворота. — Скоро они прибегут сюда проверить, всё ли в порядке.

— Уфьём их.

— Да как же, ты себя видел?

— Не, фелкало фабыл дома, — начал тот опять свои шутки. — И пальфы телы.

— На одной руке.

— Эфого досфафочно.

Справившись с узлом, Кондрат попытался помочь ему встать.

— Бфин, я фубоф не шусфую…

— Потому что у тебя их нет. Идти можешь?

— Не-а, нога фломана.

— Как-то ты спокойно на это реагируешь, — заметил Кондрат.

— Бфин, ну не пфакать мне теперь… — поморщился тот. И тем не менее от боли у него брызнули слёзы. Парень держался из последних сил, чтобы не сорваться, и это вызывало уважение. — Фтой-фтой, вай мне буфылку.

— Бутылку? Какую? — быстро огляделся Кондрат, закончив с узлом.

— Вон фу, — целой рукой Вайрин указал на стол.

Кондрат быстро взял бутылку и покрутил в руках, разглядывая, чтобы не напоить его случайно каким-нибудь ядом для свиней. Судя по запаху спирта, внутри было какое-то пойло, и не сказать, что качественное. Тем не менее он протянул её Вайрину, и тот сделал три глотка прямо из горла. Закашлялся, поморщился, сделал ещё один глоток и бросил её в сторону.

— Шейчаш будет полуше… — он вытер кровь из-под носа.

— Идём, — потянул Кондрат его к выходу.

— Неф уш, раш я ферпел, и фы поферпишь, — он указал на люк в углу комнаты. — Они фам. Я вифел, как туфа шавобили овну.

— Заводили девушку?

— Да! Надо тофелать фело фо конса.

— Ты рехнулся? Сейчас… хотя уже поздно… — Кондрат зло посмотрел на ворота. Из той части, где находились свиньи, послышались голоса и шаги.

Он быстро огляделся и потащил Вайрина за какие-то коробки в дальней части комнаты. Тот заскулил, но позволил себя усадить на пол, после чего Кондрат достал пистолет. Свой пистолет. Шифроваться больше не было времени. Вайрин не сможет перезаряжать капсульные пистолеты быстро, а лишний ствол им пригодится.

— Смотри внимательно, — присел он рядом с ним, покрутив пистолетом у него перед лицом. — Это такой же пистолет, как у тебя, но у него тринадцать пуль. Принцип тот же, но проще. Прицеливаешься, нажимаешь на спусковой крючок. Ничего перезаряжать не нужно. Просто целишься и нажимаешь на крючок. У тебя будет тринадцать выстрелов. Стреляй, только когда чувствуешь, что попадёшь, понял?

— Он штранный…

— Какой есть. Ты понял?

— Фелюсь, штреляю, опять фелюсь, опять штреляю. Шаряшать не надо, — кивнул тот.

— Молодец. А теперь приготовься.

Кондрат бросился к столу, схватил ещё два ружья, одно из которых забрал себе, а другое бросил Вайрину, как запасной выстрел, и направился к воротам. Он прижался к стене прямо у самого входа, держа в руках капсульный пистолет, и стал ждать.

Шаги были всё ближе и ближе, и когда первый противник быстро вошёл внутрь, Кондрат выстрелил тому прямо в голову. Его мозги вылетели, и тело, запнувшись, рухнуло на пол.

— Они там! Они там, на скотобойне! — закричал кто-то прямо у двери, и Кондрат прямо через доски выстрелил из ружья.

С другой стороны послышался вскрик, и сразу последовал ответный огонь. Пули застучали по дверям, выбивая щепки во все стороны. На мгновение они затихли. Чтобы проверить боезапас противника, Кондрат толкнул дверь, и с той стороны последовала мгновенная реакция. Прогремело ещё несколько выстрелов, и по стене вновь забили пули.

Сколько их, около двадцати, как сказал тот мужчина? Может он соврал, но, если это правда, их должно было остаться чуть больше половины. Это будет перестрелка на терпение, пока кто-то не выскочит первым под пули, это как пить дать.

Будто понимая это, с той стороны кто-то крикнул:

— Выходи, и мы тебя отпустим, честное слово!

Ответил им Вайрин, коротко и ясно:

— Хер тефе, убьюток!

В ответ прогремели выстрелы, показывающие недовольство атакующих, и пули застучали о противоположную стену, оставляя после себя дыры. И в этот момент Кондрат заметил тень сверху.

Строение ангара было простым, продолговатый, с покатой крышей, и чтобы сюда поступало естественное освещение, сверху проходила линия окон на улицу. И сейчас там он видел парочку теней, которая кралась, наверняка выглядывая их для контрольного выстрела.

— Вайрин, сверху! — крикнул Кондрат, схватив ружьё и прицелившись в тень. Ему завторили хлопки пистолета.

Кондрат нажал на спусковой крючок и почувствовал довольно сильную отдачу. Стекло разлетелось, и на той стороне исчезла одна из теней. Зато в ответ последовал выстрел, и Кондрат охнул.

Перед глазами всё поплыло, и он повалился на пол, не в силах сделать вздох. Первой мыслью было, что он умер. Грудь буквально разрывало от боли. Где-то со стороны он слышал крики Вайрина, неразборчивые и глухие, которые то становились громче, то тише. Помимо них, он слышал и другие крики, но не мог разобрать, кто что кричал. Перед глазами всё мигало, а потом…

Первый вздох, второй вздох, грудная клетка, отдаваясь болью, начала дышать, и воздух с шумом ворвался в лёгкие.

Кондрат схватился за грудь. Всё расплывалось, но тем не менее он разглядел на своей одежде дыру. Пощупал и почти сразу обжёг пальцы о пулю, которая застряла в бронежилете.

Не пробила, она не пробила его… каким-то чудом… И тем не менее, сейчас он едва мог вздохнуть или согнуться.

Он потянулся к второму ружью, когда в комнату ворвались сразу четверо. Один из противников, увидел его, вскинул ружьё, и в это же мгновение послышались пистолетные выстрелы, один за другим. В ответ грохнули оружейные, помещение заволокло едким дымом горелого пороха, и началась неразбериха.

— А ШУКИ, ШРИТЕ!

Тот, кто целился в него, дёрнулся и повалился на землю, громко закричав. Кондрат кое-как подтянул второе ружьё, лёжа на спине, и, не целясь, выстрелил, разворотив тому половину головы. Ещё трое уже упали, мёртвые или раненые. Вдогонку раздалось ещё два выстрела его пистолета, которые попали в двери.

Видимо, подстрелив Кондрата, они рассчитывали взять это место штурмом. Бросившись сразу гурьбой, понадеялись на то, что всех не перестреляют, не хватит пуль в пистолетах и ружьях.

Не знали они лишь о том, что у пистолета Кондрата было тринадцать патронов, и тот мог стрелять сразу, без каких-либо дополнительных манипуляций. И сразу четверо полегли на этой скотобойне. Другой вопрос, сколько осталось патронов у Вайрина.

Кондрат на руках кое-как отполз в угол, подтащил к себе ружьё и начал перезаряжать его. Здесь всё было довольно просто, даже не требовалась особая подготовка. Выдернул использованный капсюль, засунул новый, ложечкой засыпал пороха в дуло, после чего просунул туда же шарик, обмотанный какой-то промасленной тканью. Затем шомполом протолкнул до упора и готово.

Заряженное оружие он отложил себе на колени и начал заряжать пистолет, но на середине, когда уже засыпал порох, выпустил его из рук, схватил ружьё и выстрелил в линию окон сверху.

Ещё одна тень исчезла.

С его стороны, по идее, люди на крыше должны были закончиться.

Сколько осталось? Их около двадцати плюс-минус. Шестеро он убил и сжёг в доме, ещё семеро трупов лежит здесь, в скотобойне, двое на крыше, если судить по тому, что больше он никого там не видит. Итого пятнадцать человек они успели убить. Оставалось плюс-минус пять. И вряд ли они сунутся сейчас сюда.

Кондрат с трудом встал и поковылял в конец зала, пытаясь не находиться на простреле из ворот. Два ружья и один пистолет — по итогу у него было три выстрела. Укрывшись за столбами, поддерживающих крышу, он махнул Вайрину.

— На крыше всё?

— Офоих, — кивнул тот, невнятно ответив.

— Ты сколько выстрелил?

— Швенаттять.

Двенадцать. В пистолете ещё одна пуля.

Кондрат с трудом сделал глубокий вдох, после чего указал на бутылку.

— Толкни.

Тот катнул её по полу, и Кондрат, поймав, сделал пару глотков из горла, окончательно осушив бутылку. Он почти сразу почувствовал, как спирт ударил в горло и нос. Кондрат буквально выдыхал его сейчас. Крепкое пойло разлилось по желудку, а так как он ничего не ел, очень скоро почувствовал и эффект, словно всё тело слегка онемело. Меньше стали болеть и рёбра в месте попадания пули.

Так немного лучше.

— Ты сможешь перезарядить ружьё? — спросил Кондрат.

— Ешешно! С фосьми лет штреляю, уш как-нифуть упрафлюсь.

Кондрат окинул взглядом скотобойню и по одному вытянул ружья из-под линии огня. Затем он начал методично заряжать одно за другим, перекидывая заряженные Вайрину. Ему же кинул и капсюльный пистолет, оставив себе лишь одно ружьё. Теперь у его раненого товарища один выстрел из его пистолета, семь выстрелов из ружей покойников, что лежали здесь, плюс один из капсульного. Итого восемь, чего должно было хватить для обороны, если они попытаются вновь прорваться.

Правда, за это время никто так и не показался. Кондрат сильно сомневался, что они кончились. Или притаились, или ждут подмогу. При любом раскладе, выбор был небольшим — или прорываться, или спускаться вниз и смотреть, что там.

Прикинув, где шансов больше, Кондрат схватился за ручку люка.

— Я спущусь. Продержишься здесь?

— Ш таким шапасом, да, — кивнул Вайрин, раскладывая ружья.

Хороший малый. Не кричит, не ноет, не паникует. Его лёгкая отмороженность в поведении сейчас была как нельзя кстати.

Что ж, сидеть вечно и ждать нападения не вариант. Всех не переждёшь. Прорываться тоже опасно, а значит, оставался только один путь, который они ещё пока не проверяли. Даже просто на всякий случай зачистить, чтобы оттуда никто не выскочил.

Кондрат дёрнул люк, и тот легко поддался. Под ним была лестница вниз.

Он бросил ещё один взгляд на Вайрина, и, увидев, как тот кивнул, начал осторожно спускаться. Грудь почти сразу, даже несмотря на алкоголь, отдалась такой болью, что он едва не упал вниз.

Ступенями были обычные скобы, которые вбили прямо в стены из булыжников. Лаз уходил метров на десять вниз, после чего превращался в длинный каменный коридор, будто подвал какого-то замка, уходящий вперёд, где в конце виднелся блеклый свет масляных ламп. А между ними темнота, которая словно разделяла этот и тот миры полоской мрака, отсекая какие-либо иные звуки снаружи, кроме твоих собственных.

Держа ружьё наготове и понимая, что у него будет всего одна попытка, Кондрат тихо крался навстречу неизвестности. Тишина давила на нервы, здесь было слишком тихо после перестрелки наверху. Ещё и боль лишний раз напоминала о себе, мешая вдохнуть полной грудью.

И тем не менее, это всё меньше и меньше походило на работорговлю и всё больше на какую-то секту, которая проводила здесь свои ритуалы. И когда Кондрат добрался до конца коридора, стало ясно, что он был не просто близок к истине.

Он был абсолютно прав.

И пугающая красная дверь с прибитой головой свиньи, которой заканчивался коридор, лишь подтверждала это.

Кондрат медленно пересёк небольшую комнату, где повсюду валялись солома и какие-то тряпки. Протянув руку, он осторожно коснулся её пальцами, после чего поднёс их поближе к глазам. Это была не краска — эта была кровь, достаточно свежая, чтобы не успеть высохнуть. А ведь должна была, нет? Кровь достаточно быстро сворачивается… обычно…

Ну что же, как говорил один человек, всё или ничего. И Кондрат выбрал всё.

Он протянул руку и толкнул. Дверь поддалась без особых усилий и медленно, словно торжественно, распахнулась перед Кондратом, предлагая незваному гостю взглянуть на все свои мрачные секреты.