Между добром и злом. 1 том

Глава 11

В этом мире были магниты…

Кондрат не знал об этом, потому что ему не было известно, как далеко зашёл здесь прогресс. Да и чтобы быть честным, эта идея не приходила ему в голову. Она была несколько необычным способом открыть окно, о котором ты не подумаешь, если ни разу не сталкивался.

А ведь если так поразмыслить, то этот способ при достаточно мощном магните вполне укладывается в общую картину…

Кондрат спустился на первый этаж и сразу направился в комнату Сиции, где её опрашивал Вайрин. Он застал интересную картину того, как его временный напарник сидит на стуле напротив уже успокоившейся девушки на кровати и держит её руки в своих.

— Мисс Уэльс, попытайтесь вспомнить ещё раз…

— Кхм-кхм… — Кондрат привлёк их внимание, после чего кивнул ему. — Нужно, чтобы ты вызвал стражу правопорядка.

Вайрин удивлённо взглянул на него, но, встретившись взглядом, явно что-то уловил, так как тут же вскочил, преисполненный уверенностью, будто был готов броситься прямо сейчас в бой.

— Стилс Бугенгерт?

— Да.

— Отлично, сейчас устрою, — парень бросил взгляд на девушку и улыбнулся. — Заверяю вас, всё будет хорошо. Преступник будет схвачен и наказан. Это я могу гарантировать вам.

— Спасибо, господин Легрериан, — тихо ответила она.

Вайрин, проходя мимо Кондрата, негромко спросил:

— Что ты выяснил?

— Потом, — кивнул он на выход, после чего подошёл к девушке, вновь уловив мягкий аромат трав. — Мисс Уэльс, я хотел задать вам вопрос.

— Да, конечно, — посмотрела она на него тусклым взглядом.

— Вам известно, кем являлся старый сударь на втором этаже?

— Мистер Бугенгерт?

— Да, он.

— Ну… он старый мужчина, который живёт здесь… Мы не интересуемся личной жизнью своих постояльцев, мистер Брилль. Закон не требует от нас этого, только документы, а остальное не наше дело.

— Очень жаль, мисс Уэльс.

Он пробежался взглядом по её комнате, после чего кивнул и вышел.

Стража правопорядка приехала достаточно быстро по местным мерках. У дома остановился фургон, чёрный короб с символом местных стражей порядка, после чего из дома вывели старика. Теперь он не пытался отыгрывать маразматика. Вышел твёрдым шагом с ровной спиной и спокойным лицом, ни на миг не давая предположить, что у него деменция.

Наблюдая за тем, как его сажают, Вайрин спросил:

— Так в чём дело?

— Он работал на компанию, которая хотела снести этот дом. Разнюхивал информацию и всячески пытался убедить мистера Уэльса продать дом.

— Думаешь, он замешан в убийствах?

— Это и надо узнать, — произнёс негромко Кондрат, наблюдая за тем, как того садят внутрь повозки. — Он притворялся больным на голову стариком, чтобы уйти от ответов. Не находишь это странным?

— Да, но мне надо что-то сказать, за что его задерживают, понимаешь? Я же не скажу, что из-за того, что он притворялся больным.

— Скажи, что его подозревают в причастности к убийствам. Он скрывал, что работает на строителей, имитировал болезнь, чтобы не давать показания. А значит, мог знать заказчика или тех, кто это совершает, и скрывать это. Этого будет достаточно?

— Вполне, — Вайрин направился к стражам правопорядка и что-то им убедительно объяснял, после чего те уехали, оставив их одних на ночных пустынных улицах, освещённых фонарями. Цокот копыт и грохот повозки ещё некоторое время разносился по улицам эхом, пока не растворился в темноте.

— Так, а теперь подробнее, что ты ещё выяснил? — попросил он.

— Ты можешь достать магнит?

— Магнит? — удивился Вайрин.

— Да. Так можешь?

— Не, я-то могу, конечно, но слушай, ночь на улице. Всё закрыто. Я его тебе ща из воздуха не создам. Не, я, конечно, могу попробовать… — он вытянул руку, натужился, покраснел, после чего покачал головой. — Не, не получается, придётся ждать утра.

Кондрат на мгновение даже поверил, что тот может это сделать, и лишь с опозданием понял, что Вайрин шутит.

— Я поговорил с ним и узнал, что его подослали в дом, чтобы он накопал компромата или каких-нибудь грязных тайн для шантажа. Но потом в это же время начались эти представления с призраками, и он начал науськивать мистера Уэльса, чтобы тот избавился от дома. Как ты думаешь, что из этого может следовать?

— Он может работать вместе с убийцей в паре. Один подстрекает, другой убивает.

— Возможно. Идём.

Они вернулись в гостиный дом, где Кондрат провёл Вайрина на второй этаж. Здесь он кивнул на комнату Стилса Бугенгерта и произнёс:

— А теперь осмотри её и скажи, что здесь есть подозрительного?

— Это какой-то тест? — недовольно спросил тот.

— Осматривай, — с нажимом произнёс Кондрат, и тот с недовольным вздохом начал её разглядывать.

Сначала Вайрин прошёлся по комнате, оглядываясь, после чего остановился в центре. Подумал и подошёл к комоду, который открыл.

— Всё очень аккуратно сложено, — заметил он.

— У него старческая болезнь. Если основываться на его наигранном поведении, в таком состоянии он бы попросту не смог бы так всё аккуратно складывать. Давай дальше.

Вайрин посмотрел на него удивлённо, будто поражённый этими знаниями, и вновь осмотрелся. Подошёл к шкафу, заглянул под кровать, постоял, подумал, после чего его осенило, и он подошёл к двери. Осмотрел замочную скважину, а затем его взгляд устремился к окну. Быстрым шагом Вайрин пересёк комнату и остановился, вглядываясь в подоконник.

— Оно заколочено.

— Именно, — кивнул удовлетворённо Кондрат. Возможно, с этим человеком не всё потеряно.

— Значит, он тоже боялся, что к нему придут и убьют. Он не связан с убийцами, да? — взглянул на него Вайрин. — Получается, он просто преследовал ту же цель?

— И мог знать, кто убивал, но не распространялся об этом, так как это помогало его задачи. Но тем не менее он принял меры предосторожности.

Вайрин ещё раз взглянул на подоконник и его осенило.

— Он заколотил, потому что окно можно открыть с другой стороны! Поэтому тебе нужен магнит, верно⁈ Шпингалет можно поднять с помощью магнита и открыть окно!

— Да, и я хочу проверить это, чтобы знать наверняка. Теперь, когда мы знаем, что дверью не обязательно пользоваться, можно сделать вывод, что убийца проникал через окно. Дальше, помнишь, ты пробовал взобраться сегодня, но труба тебя не выдержала?

— Да, — тот слушал его, не пропуская ни слова.

— Ты был слишком тяжёлым. Однако женщины заметно легче мужчин, и я могу предположить, что будь ты девушкой, то труба бы тебя выдержала.

— Не у каждого окна есть труба.

— Да, не у каждого, — согласился Кондрат. — Однако ты заметил, какой фасад у здания? Кладка позволяет по ней забраться. И если человек ловок, у него это получится. Выгляни в окно. Около окна нет труб, но оно тем не менее заколочено. Старик явно знал, что по ней можно взобраться при должном умении, что подтверждает теорию.

— Тогда последний вопрос. Как он взбирается? Вокруг клумбы, и зимой следы бы точно были видны.

— Возможно, ему не нужно идти по клумбам, — ответил Кондрат.

Вайрин сначала задумался, а потом щёлкнул пальцами.

— Он начинает карабкаться по стенам с первого этажа!

— Именно.

Получается, они должны искать девушку, высокую и приятную, похожую на покойную мать. Она должна быть достаточно молода, чтобы быть способной забраться по стене, и в хорошей атлетической форме.

Выходит следующее. Каким-то образом убийца выбирает жертву, определяет его комнату, после чего пробирается в само здание. После этого находит подходящее окно на первом этаже, забирается по стене или трубе, открывает окно, пробирается в комнату и душит жертву. А после уходит тем же путём.

Вопрос в том, призрак и убийца один и тот же человек или же это разные люди.

— Помнишь, в деле были описаны жертвы? — произнёс Вайрин задумчиво. — Я могу представить, что девушка руками задушила двух женщин и двух стариков. Но там было трое мужчин. Да, не сильно крепких, однако девушке вряд ли бы хватило сил на это.

— Значит, с ней орудует мужчина.

— Ты думаешь на детей? — спросил прямо Вайрин.

— Я пока не думаю ни на кого, — ответил он честно. — Не хватает нескольких звеньев, которые бы полностью составили картину происходящего. Нам лишь известно, как убийца добирается до своих жертв и как он может выглядеть. А ещё, что он имеет прямой доступ к этому дому.

— Просто я к тому, что девушка, Сиция, она… слишком слабая для такого. Физически. Очень сложно представить, чтобы она смогла взобраться по стене. А ещё… ты же видел её реакцию, верно? Слёзы хрен подстроишь. А вот парень…

— Он тоже выглядит убедительно, — согласился Кондрат.

Мысленно он возвращался к разговору с ней и её братом. По обоим было сразу видно, насколько им всё это тяжело даётся. И мотив не сильно прослеживался, учитывая, насколько они трепетно говорили о своём доме. Но был и ещё один человек, который вызывал вопросы.

— Ещё один момент. Выгляни в окно.

Вайрин послушно выглянул на улицу.

— И что?

— Сегодня, общаясь со стариком, я точно так же выглянул в окно и увидел уходящей Маргарет Риччи.

— Ночью?

— Да. Она оглядывалась по сторонам и куда-то спешила.

— Сразу после нашего прихода, будто хотела предупредить… — пробормотал он. — Но сейчас мы её не найдём, верно?

— Да. Поэтому предлагаю на этом закончить и лечь спать. У нас ещё будет завтра день.

Вайрин взглянул на гостиный дом, после чего предложил:

— Знаешь, погнали типа ко мне. А то тебя ещё завалят ночью, и придётся мне одному с этой хернёй мучаться.

— Не думаю, что они именно сегодня попробуют от меня избавиться, — заметил Кондрат. — Но отказываться от предложения тоже не буду.

Не факт, что сегодня, но с убийцами никогда ничего точно сказать невозможно. Почувствовав, что за них вплотную взялись, они действительно могут что-нибудь да выкинуть. Когда людей загоняют в угол, они начинают вести себя неадекватно, и если старик действительно был связан с убийцами, то это может быть вполне логичная ответная реакция. Лучше всегда перестраховаться с подобным.

Квартира Вайрина располагалась в другом районе, и добраться до неё было достаточно сложно, учитывая, что была ночь и экипажей поблизости не было.

Кондрат подозревал, что Вайрин отнюдь не бедный человек, и снятая квартира подтвердила его предположения. Она располагалась на третьем этаже с видом на небольшой сквер. Да, небольшая, но здесь были зал, спальня, кухня и ванная. Мебель была хорошей, в среднем ценовом диапазоне, окна занавешивали пышные шторы, на полу лежали ковры. Сама отделка комнаты же была побогаче, чем гостиного дома.

Кондрат расположился в зале на диване, и после долгого дня он был едва ли не самым удобным в его жизни, особенно, когда не надо беспокоиться, что кто-то ворвётся тебе в комнату и задушит.

По утру он проснулся раньше Вайрина и спокойно ожидал, пока тот проснётся. К тому же, у него было чем заняться.

Рука скользнула в карман, где он до этого обнаружил постороннюю вещь, и вытащил на свет…

Кулон.

Кондрат нахмурился, разглядывая его висящим на тонкой золотой цепочке. Кулон был в форме золотой головы змеи с красными камнями в глазах, которые будто слегка светились и помигивали в свете свечей в комнате. Он точно не имел при себе ничего подобного, Кондрат мог ручаться за это, а значит, вещицу подкинула ему ведьма.

Вопрос «зачем?» завис в его голове, но ответу неоткуда было прийти. Может какой-то оберег местных? Или, если здесь есть магия, то что-то магическое? Непонятно… Как и непонятно, насколько безопасно носить с собой такую вещицу. Запрещено или нет? Хотя, если здесь есть зарегистрированные маги, то, наверное, такое можно при себе иметь. Или нельзя, так как она принадлежит ведьмам?

Надо будет разузнать об этом поточнее. Желательно, наведаться в библиотеку, где в принципе можно будет узнать об этом мире побольше.

Дальше были деньги.

Кондрат выяснил, что здесь была довольно необычная система. Наибольшей монетой была корона. Золотая монета. В неё входило две полкроны — это тоже золотые монеты, одну из которых он видел у главы деревни.

Дальше шли серебряные монеты. Это была ота, небольшая серебряная монетка, которая составляла одну треть от полкроны. И нота — она составляла две трети от полкроны.

Самой маленькой была серебряная монета со сплавами внутри себя, которая называлась ступа — одна пятая от полкроны.

Достаточно необычная система, где использовалось что-то типа дробной системы исчисления монет. Обычно старались исходить из половины, одной десятой, одной сотой и так далее, но здесь… Что же, не ему судить, как у них мир устроен.

Кстати, об устройстве мира ему бы тоже стоило узнать побольше. Насколько Кондрат понял, здесь есть суд, есть защитники обвиняемого и есть обвинители. То есть зачатки нормального суда уже присутствовали, что не могло не радовать. Однако смущали слова Вайрина о церкви и их методах борьбы с теми, кто мог представлять опасность. Невольно вспоминалась инквизиция во всей своей красе.

— Уже проснулся? — из комнаты вышел сонный Вайрин в ночнушке, похожей на платье. — Нихрена ты встаёшь рано, дружище…

— Привычка.

— Я бы сдох от такой привычки, вставай так хотя бы в течение недели… — зевок. — Ща, погодь, я оденусь и пойдём, пожрём.

Они отправились в ближайшую закусочную, цены которой были отнюдь не демократичными. Глядя на Кондрата, Вайрин вздохнул.

— Не парься, выбирай чё хочешь, я заплачу.

— Я сам заплачу.

— Ой, да ладно тебе ломаться, слушай. Недёшево у них тут, я в курсе. Пусть и в золотых трусах родился, но типа вижу цены. Давай, на тебе тащится всё расследование, считай это платой за помощь.

Кондрат подумал и не стал отказываться. Хороший завтрак — хороший день и здравые рассуждения, а то в этой суматохе он вчера вообще не ел и чувствовал себя от этого слабым.

Они заказали и стали ждать еды, вернувшись к рассуждениям о деле призрачного дома.

— Получается, мы имеем в подозреваемых неизвестную, которая лазит по трубам и убивает людей, — произнёс Вайрин негромко. — И непонятно, помогает ли ей кто-то или нет. Где искать её?

— Я пока не знаю, — задумался Кондрат.

— Ладно, а что насчёт семьи? Отец — вычёркиваем. Дети… хрен знает, выглядят убедительно и мотивов не видно. Та женщина, которую ты видел, да? Может она связана с этим?

— Возможно. Нам надо будет за ней проследить и выяснить, куда она бегала в прошлый раз.

— То есть допрашивать не будем?

— Она не расскажет.

— Но можно применить усиленный допрос, — предложил он. — Я могу устроить это.

— Усиленный допрос? — уточнил Кондрат.

— Ну да. Ну ты в курсе, с дополнительным инструментарием для допроса.

— Пытки.

— Ну или так, да.

Ещё им пыток не хватало. Кондрат не знал, как к этому относиться, но что мог точно сказать — пытки мешали расследованию. Под ними человек может признаться в чём угодно. И, если верить учебникам истории, раньше это было действительно проблемой, так как перед тем, как поймать кого-то, успевали казнить нескольких человек.

— Я не отсюда, ты ведь помнишь? — подался вперёд Кондрат. — Объясни, когда вы их применяете?

— Усиленный допрос? Ну… когда понятно, что человек виновен, — ответил Вайрин. — Ну то есть, допустим, комната, да? Там убита женщина, а с ножом в крови рядом стоит мужчина. Понятно, что, кроме него, этого никто не мог сделать, однако он не признаётся. Тогда подаётся бумага на усиленный допрос, и он рассказывает всё, что нужно. Ну и иногда его используют как раз в таких ситуациях, когда надо получить важную информацию, а человек намеренно скрывает её. А у вас этим не пользовались?

— Нет, у нас не было такого, — покачал головой Кондрат. — Но разве суд не должен признать его виновным по доказательствам?

— Нет, должен, конечно, но куда проще, когда он сам признался, верно?

Это было дикостью…

Кондрат вздохнул, откинувшись на спинку стула. Местная система правопорядка будто застряла по методам в средневековье.

— Ну слушай, это отнюдь не ко всем применяется, — решил оправдаться Вайрин. — Если человек не подозреваемый или подозреваемый, но без каких-либо весомых улик, или их вообще несколько, то такое не применяют. Всё строго регламентировано.

— Дать тебе совет, Вайрин? — вздохнул Кондрат.

— Давай, — сразу согласился он.

— Никогда не пользуйся этим.

— Почему?

— Есть ситуации, когда всё говорит против человека. Казалось бы, он сто процентов виновен, но… потом находятся улики, которые подтверждают его невиновность. Однако под пытками он возьмёт на себя всё что угодно, и до тех улик ты уже не доберёшься, а значит, не поймаешь убийцу. Пытки — это тупик.

— Но если понятно, что он убийца, но не признаётся?

— Улики скажут всё заместо него на суде, Вайрин. Если он виновен, улики сразу покажут всем, что он лжёт. Пойми одно — иногда бывают совпадения, в которые нам хочется верить. Мы привязываем улики к человеку, который слишком подозрителен или просто нам не нравится. Это называется предвзятым отношением. И пытки заставят его сказать то, что ты хочешь. Но работа сыщика не в доказательстве вины подозреваемого, как многие говорят.

— А в чём тогда?

— В восстановлении хронологии событий. Мы восстанавливаем картину произошедшего, находим всех участников и узнаём, кто что делал и какую роль сыграл в произошедшем, подкрепляя это фактами. А доказывать вину будет уже суд.

— Но если улик не хватает, но всем известно, что это именно он это сделал, то что тогда, отпустить⁈ — возмутился он.

— Тебе надо понять одну простую вещь. У честного суда есть своя цена, и её приходится платить за то, чтобы дать шанс людям случайно не стать жертвой ошибки. И, когда виновный выходит сухим из воды, потому что не хватило доказательств — это и есть та цена, которую приходится платить за то, чтобы невинные не попали на плаху.

Вайрин задумался и как-то погрустнел. После чего негромко произнёс.

— Но иногда получается и так, что против невиновных говорят все улики.

— Ошибки случаются, этого не избежать. И именно поэтому пытки не нужны. Они не дают картины и повышают возможность ошибки. Поэтому наша работа столь важна.

— Но применить-то их к той бабе можно, верно? Чтобы получить нужную информацию.

Кондрат вздохнул.

Да, этому парню ещё многое предстоит понять и научиться. Тем не менее, Вайрин подавал хоть какие-то надежды…