Между добром и злом. 1 том

Глава 2

Марэйн и Фадот — мать и отец мальчишки, сидели поодаль от загадочного гостя там, где располагалась у них кухня.

Их дом не был ни богатым, ни большим. Одна большая комната, где была и спальня, и кухня, и зал одновременно. В окнах не было даже стёкол, их заменял бычий пузырь, через который пробивался свет. Всё это обогревал единственный камин, около которого незнакомец и восседал.

— Он, наверное, из какой-то аристократической семьи… — прошептала Марэйн, бросая на него испуганные взгляды. Она словно боялась смотреть на него долго, тем самым выразив непочтение.

— Или слуга Его Величества, — так же тихо ответил Фадот.

— Что он делал в таких местах? Судя по всему, он совсем не знает, где находится.

— А ты хочешь знать, женщина? — зыркнул тот на неё строго. — Дела господ нас не касаются, и чем меньше мы знаем, тем легче нам живётся. Поэтому молчи, пока он сам нас не спросит.

И у них был повод беспокоиться. Их гость был явно не простым. На это сразу обратили внимание как мать Гёрна, так и его отец. Даже взять одежду, этот хорошо обработанный кожаный плащ, который носил незнакомец. А его брюки? Туфли? Такой обычный человек позволить не мог, и даже те, кто при деньгах, не всегда могли такое купить. А ещё манера говорить, чистая речь, явно не человека их уровня.

Поэтому да, он был явно выше по статусу, а потому и отношение к нему было соответствующим.

Но что никто из них не мог взять в толк, так это что он делал в столь далёких и диких землях, да и ещё так легко одетый. Это было видно как по одежде, так и по тому, как человек замёрз, пусть и пытался не подать вида.

Плюс ко всему громострел — сначала отец Гёрна, Фадот, не поверил непослушному мальчишке, но вот односельчане нашли тело волка, и его слова подтвердились. Не меньше семи дыр насчитали.

Обычный громострел стреляет всего один раз, да и после этого требуется перезарядка, а тут семь выстрелов. Длинноствольного громострела видно у него не было, а значит, были короткоствольные. Но сколько выстрелов…

Сколько он с собой их носит? А ведь это очень дорогая вещь, непростая, да и не всем она позволена, а значит, человек перед ними очень и очень непростой. В их-то деревне только длинноствольные были, да и то лишь несколько.

— Спроси лучше, не хочет ли он ещё чаю, — кивнул Фадот в сторону гостя.

Женщина подчинилась. Смиренно она подошла к незнакомцу и слегка склонилась.

— Господин Брилль, хотите ещё чаю?

— Спасибо, не надо, — покачал он головой.

— Но если вы чего-то ещё хотите… Мы небогатые люди, но будьте уверены, наш дом — ваш дом.

— Благодарю, — кивнул тот и вернулся к своим мыслям.

А подумать Кондрату было о чём.

После случившегося он проводил мальчишку к деревне, где его родители тут же вызвались приютить и обогреть его. Его вышел встречать даже глава этого поселения, — это не говоря о всей деревне, которая вышла поглазеть на него, — видимо, приняв за кого-то важного, однако Кондрат решил всё же остановиться в доме родителей мальчишки. Меньше всего он хотел сейчас контактировать с тем, кто представлял правительство в этом месте.

Эти двое явно его опасались, видимо, приняв за кого-то очень важного. Кондрат не вдавался в вопросы, однако некоторые он всё же не мог не задать, чтобы понять, что происходит и где он вообще сейчас находится.

И сейчас, отогреваясь, Кондрат расставлял всё в голове по пунктам, как это делал не раз в запутанных делах.

Язык — это не его язык точно, но он не только хорошо понимал его, но и хорошо на нём говорил, пусть раньше даже не слышал такой. Первая странность.

Местность — он хорошо знал тот чёртов город, хорошо знал район вокруг и уж тем более знал, какой был сезон. И мог с уверенностью сказать, ближайшие горы, что могли так выглядеть, должны были находиться за тысячи километров. И тем более нигде рядом не было снега.

Потом местные — цивилизация затронула всё, что угодно. Даже в племенах Африки, далёких от цивилизации, можно было найти её отголоски, от одежды до иногда автоматов. Он, конечно, за это не мог ручаться, но здесь его взгляд не мог найти ни единого намёка на цивилизацию. Даже вездесущих пластмассовых бутылок, и тех не было.

Потом сухая одежда — когда его подстрелили, он был мокрым до нитки из-за дождя, но, очнувшись, был абсолютно сух. Значит должно было пройти немало времени, прежде чем он… оказался здесь? Перенесли его? Ответ, хотя бы отдалённо логичный, попросту не находился.

И самое странное, отсутствие ран — на теле шрамов даже не осталось. А должны были, ведь дырки на одежде и кровь остались. Да, в его мире это могли сделать, однако ради чего? Ради того, чтобы скрыть произошедшее?

Всё выглядело до боли странно и отказывалось подчиняться логике. Можно предположить, что его нашли, провели дорогую операцию, чтобы скрыть раны после случившегося, но решили оставить испачканную одежду, после чего перевезли его в горы и бросили. Слишком много забот ради старого никому не нужного детектива, а главное — зачем? С какой целью?

Это очень хороший вопрос. Именно с него надо начинать, когда следствие начинает буксовать. С какой целью преступник делает то или иное, что он преследует, ради чего идёт на преступление?

И здесь ответа попросту не было.

Хотя если взять фантастический, самый невероятный из уровня сказок, то он мог умереть и попасть на тот свет. Или в другой мир.

Нет-нет, не так… его перенесли в другой мир.

Тогда многое вставало на свои места, кроме ран и вопроса «зачем». Хотя он не эксперт в подобных вопросах, и раны могли зарасти сами, однако зачем его было переносить? Может… потому что он умирал?

Тут же вспомнилась та странная девушка, она что-то ему сказала, но на грани потери сознания он не расслышал. Она была одной из жертв Чудовища, который писал на стенах «ведьма». А если, допустим, она ведьма и перенесла его, чтобы спасти жизнь, в награду за то, что он её спас?

Звучит логично, но…

Его губы искривились в жутковатой усмешке.

Ага, Кондрат — ты избранный. Это звучит так же абсурдно, как и то, что к тебе подойдут и скажут, что существуют эльфы, гномы и великаны. Ну бред же, верно?

Но учитывая ситуацию… эта версия казалась самой логичной из всех, что приходила на ум.

Попахивало шизофренией. Может он сейчас помирает, и мозг передаёт последние картинки, чтобы облегчить его отход?

Кондрат ущипнул себя, и боль была вполне настоящей.

Сознание, привыкшее к логике и рациональности, начало забуксовывать, из-за чего Кондрат почувствовал нереальность происходящего и то, что он словно начинает немного ехать крышей. А потому решил отбросить эти вопросы на ближайшее время.

Он здесь, он жив, и он не знает, где находится, а люди приняли его за кого-то важного, судя по их поведению. Надо исходить из этой ситуации и решить, что делать дальше.

И больше всего Кондрата волновали сами люди.

Они его приняли за кого-то важного или, по крайней мере, влиятельного. Это видно по их пугливому взгляду, осторожному поведению и учтивому обращению. Но что будет, когда выяснится, что он не больно-то от них и отличается? Не появится ли у них соблазн поживиться, зная, что за него вряд ли кто-либо хватится и им за это ничего не будет?

Нет, Кондрат не видел в людях только плохое. Просто они часто доказывали одну простую истину — когда поступки остаются безнаказанными, то у людей проявляются самые низкие и пугающие качества.

Собственно, закон и наказания зачастую и удерживают большинство от преступлений. И он уже имел опыт дел, когда небольшие общины типа этой вдали от цивилизации творили такое, что даже у матёрых полицейских волосы становились дыбом. А здесь…

Кондрат ещё раз окинул взглядом комнату.

Нет, тут ни единого намёка на цивилизацию. Максимум он видел металлическую посуду, но на этом всё заканчивалось. Ни электроники, ни пластмассы, даже окна, и те перетянуты чем-то похожим на кожу. Как здесь не позариться на его вещи?

Да только Кондрат даже не знал, где находится и как отсюда выбраться. Нет, дорога отсюда есть. Когда он пришёл в деревню, то сразу обратил внимание на тропу, что уходила из деревни через лес. Но сколько отсюда до ближайшего города? Идти через лес пешком в его одежде, да ещё и чёрт знает куда, было просто самоубийством. Или замёрзнет, или заблудится и замёрзнет. Тем не менее, было то, что объединяло любую цивилизацию, а именно…

— Миссис? — посмотрел Кондрат, бросив взгляд на семейную пару, что шушукалась там, где, по идее, располагалась кухня.

Женщина заметно напряглась, как и мужчина. Насторожились оба. Выглядело слишком подозрительно. Тем не менее, она подошла к нему, слегка поклонившись.

— Вам ещё чаю, господин Брилль? — учтиво поинтересовалась она.

— Нет, я лишь хотел спросить, вы ведь налоги платите?

Её глаза слегка округлились. Тут же поднялся её муж, который поспешил ответить.

— Конечно! Конечно платим, господин. Как же без этого? Всегда исправно платим. Все платят, вся деревня. Всё как положено, одну от пяти долей. Мы всегда платим их.

Он так испугался, что Кондрат заподозрил, что что-то они да укрывают. Что ж, это не его забота.

— Когда в следующий раз к вам приедут за деньгами?

— Да уж… — мужчина задумался.

— Послезавтра, — подсказала женщина.

— Да-да, послезавтра, — закивал он. — Послезавтра приедут, господин.

— Что ж… хорошо, — кивнул Кондрат, но мужчина подошёл ближе.

— И господин, ваша добыча, тот волк, мы принесли его в деревню и…

— Оставьте себе, — отмахнулся он.

— Но… — тот аж растерялся. — Ваша добыча…

— Оставьте себе, — повторил он. — Мне несподручно с ним возиться, а вам, возможно, он пригодиться больше, чем мне.

Он чёрт знает где, и вряд ли его несколько купюр в кармане имеют хоть какую-то ценность в этом мире и тем более они вряд ли принимают МастерКард. Поэтому тем более он не знал, что делать с тушей волка. Продать шкуру? Допустим. А за сколько? А мясо у него съедобно? Или выбрасывается? А если продаётся, то за сколько?

Если не знаешь, как это работает, то лучше не лезть. Незачем выдавать себя, насколько ты не местный и далёк от реальности. А такой жест доброй воли может подкупить людей и побудить отказаться от нехороших мыслей, если те были в их головах. Вон, достаточно взглянуть на эту семейную пару, которая пусть и не показывала этого, но явно обрадовалась такой халяве.

Да, это была своего рода профдеформация, когда в любом человеке ты уже видишь не личность, а подозреваемого, способного на всё ради выгоды. Когда ты перестаёшь верить в людей, перестаёшь верить в их честность, в их добросовестность и благие намерения. Но Кондрат был уверен, что увидь люди то, с чем он сталкивался каждый день — от матери, убивающей своих детей ради страховых выплат, до социального работника, который насиловал и убивал детей, то тоже бы перестали верить во что-то человеческое.

— Я переночую у вас, — произнёс Кондрат, вроде спрашивая, но вместе с тем же констатируя факт.

— Да-да, конечно! — Кондрат чётко видел, как мужчина стал ещё более радушным, даже весёлым после его подарка.

И ещё бы им не быть такими.

Фадот не мог поверить своей удаче. Удаче, которая улыбнулась его семье в этот, казалось бы, обычный день, прислав ему этого человека со странной фамилией Брилль.

Сначала этот человек спас его сына, найдя того каким-то чудом в лесу — каков был шанс, что так произойдёт? А сейчас отдал и целую тушу волка, да какого! Да, шкура чуть-чуть подпорчена, но мех был густым и лоснящимся. Из такой и сделать хорошую куртку на зиму можно, и продать без проблем за хорошую цену! А в их деревне с деньгами всегда было туго. Это уже не говоря о мясе.

Что Фадот, что Марэйн были рады. Рады этому странному незнакомцу и чувствовали где-то в душе желание отплатить за добро добром, чтобы показать, насколько они благодарны ему. Даже если для него ничего это не стоило.

И пока Фадот бегал по соседям, чтобы порадовать гостя лучшим вином, что можно было найти в деревне, Марэйн готовила лучший ужин, что они могли себе позволить. А после накрывала ему свежими простынями их собственную кровать, чтобы щедрый господин не спал где-нибудь на сене. На сене и они с мужем и сыном могут поспать пару ночей, с них не станется.

И несмотря на то, что Кондрат смотрел на это всё с подозрением, Фадот и Марэйн были искренни в своих поступках. И лёгкая улыбка не сходила с их губ на протяжении всего вечера, пока они ужинали.

Из-за чего-то этот человек, чьи волосы тронула седина, лицо было непроницаемо холодным и жёстким, а глаза хищно следили за округой, располагал к себе. Располагал своей уверенностью и какой-то добропорядочностью, что заставило их несколько расслабиться. Его внимание и умение слушать располагали к себе, и, сами того не замечая, Фадот и Марэйн разговорились.

И семейная пара, рассказывая о себе и их чудесной деревне, поведали Кондрату и о месте, где они находились и о ближайших поселениях. Даже Гёрн внёс свою лепту, несколько приоткрыв завесу тайны над этим странным и новым для него миром.

Кондрат слушал, не перебивая и не уточняя. Это было подобно допросу, где подозреваемые сами рассказывали больше, чем следовало, стоило просто дать им поговорить. А Кондрат слушать умел, он впитывал всю информацию, будь то невинные похождения мальчика или поездки главы семейства в другие поселения. Лишь изредка он вставлял комментарии или делал вид, что понимает, о чём речь, чтобы так мягко их подталкивать продолжать.

И вот теперь он знал, что находится в деревне под названием Гебёрга у подножья великих гор, которые так и назывались — Великие Горы. Если пойти по дороге дальше, то через несколько деревень ты выйдешь к главному городу Эдельвейс. Владел этим городом его светлость герцог Вёлтенберг. Он же владел и всеми землями вокруг, включая ту, где располагалась сама деревня.

Очень скоро общая картина того места, где Кондрат оказался, начала складываться. Со слов семейной пары он узнал, что находится в стране под названием Ангария. И в этой стране сохранилась старая система управления, где существовали титулы, как герцоги, бароны и виконты. А вместе с этим существовал и раздел земель с теми, кто там жил.

Кондрат что-то помнил подобное из истории, и если не ошибался, то это была феодальная система, где император или король раздавал земли своим подданным, те раздавали свои земли своим, и так до самого младшего титула. И насколько Кондрат помнил, там, где он жил, такой страны не было.

Нет, титулы герцогов, баронов и так далее были, сохранились в некоторых странах, однако здесь, насколько он понимал со слов Фадота и Марэйны, это был скорее политический строй. И чем больше он слушал, тем больше приходил к абсурдной мысли, что посещала его уже десятки, если не сотни раз.

Это был будто другой мир.

Смешно, но… не смешно, когда всё вкупе это выстраивает довольно правдоподобную картину, если брать в расчёт всё, что говорят они сейчас, и то, как он здесь оказался.

Кто-то сказал бы, что в это легко поверить, но ровно до того момента, пока ты сам не оказываешься в подобной ситуации. Это равносильно тому, что тебе скажут, что земля плоская, а потом выяснится, что это всё правда. Если так подумать, то звучит жутко.

Но в этом «месте», — Кондрат старался избегать словосочетания «другой мир», — не всё было настолько запущено, как могло показаться с первого раза. Гёрн, их сын, с восторгом рассказывал о паровозах, которые ездили по далёким землям, и летающих кораблях, которые по его описанию напоминали дирижабли.

Было здесь и огнестрельное оружие, которое в этом месте знали под названием громострел. Оно считалось дорогим, и получить его было непросто, особенно для простого люда. И по описанию они больше походили кремниевые ружья, а не на уже классические, использующие пули.

Пока они рассказывали, он не перебивал, не расспрашивал подробнее, чтобы лишний раз не вызвать к себе вопросов, — а то подумают, что шпион, и ещё сдадут куда следует, — а просто слушал, пока те с удовольствием делились новостями.

И куда больше он узнал о налогах этой страны, которые составляли примерно двадцать процентов. Это явно было основным вопросом среди местных, так как любой разговор по итогу сводился именно к налогам, которые они платили.

Также они упоминали главу этих земель, герцога Вёлтенберга. Он был жёстким, но, как его заверили хозяева дома, справедливым человеком со стальной волей. Они будто пытались всячески выставить его в лучшем свете, что показалось Кондрату странным. Напоминало случаи, когда жертвы из-за страха возмездия пытались выгородить преступника.

Информации хватало, чтобы занять себя на весь вечер, и, лёжа в хозяйской кровати, Кондрат смотрел в потолок, не в силах выбросить из головы всё, что слышал. Принять тот факт, что ты оказался в другом мире, не легче, чем принять на веру слова наркомана, что не виновен, когда его отпечатки были везде на месте преступления.

Не легко, но тем не менее можно, если внимательно изучить все факты. А факты таковы, что он, как ни пытался, не мог вспомнить ни страну Ангарию, ни такую запущенную страну, где до сих пор летали дирижабли и ездили паровые поезда.

Даже взять в расчёт погоду и местность вокруг, он предположил бы, что находится где-то в северной Европе, но там таких стран точно не было. Он бы даже попытался найти что-нибудь через телефон, если бы тот не потерялся, как, впрочем, и рация.

И, лёжа в кровати, постепенно погружаясь в полудрёму с пистолетом под подушкой, Кондрат невольно прокручивал одну и ту же мысль:

«Это всё грёбанная чушь. Это просто не может быть другой мир…».

И чем чаще она повторялась, тем больше Кондрат в неё верил, а вместе с тем приходил и другой вопрос:

«Чем мне здесь теперь заниматься?».

Впрочем, ответ на этот вопрос пришёл сразу по утру, так как, что бы ни менялось в мире, люди оставались людьми даже на краю мира в забытой богом деревушке другого мира.

Кондрат не заметил, как уснул, однако пробуждение вышло по-своему ярким.

Ещё до того, как открыть глаза, он услышал голос, который легко узнал. Говорили хозяин дома Фадот и староста, с которым он обмолвился ещё вчера парой слов, как попал в деревню.

— Да быть не может… — выдохнул Фадот.

— Сам с трудом верю, — прошипел зло староста. Потом повисла тишина. В этот момент, Кондрат был уверен, они смотрели на него. — Не будем будить господина и поговорим на улице.

— Конечно. Марэйн, позаботься о господине и извинись за то, что я не буду на завтраке.

— Да, но Фадот, они же не могли…

— Как видим, могли.

После этих слов дверь негромко закрылась, напоследок взвизгнув петлями, которые будто посмеивались над ситуацией.

Кондрат открыл глаза и сел через пару секунд, как мужчины вышли, заставив вздрогнуть хозяйку.

— Господин Брилль, вы уже проснулись⁈ — захлопотала она. — Простите, мы вас разбудили, мне так жаль…

— Что-то случилось? — хрипло спросил он низким голосом. Марэйн съёжилась под его взглядом, который, казалось, видел её насквозь.

— Что? Нет-нет, ничего, что требовало бы вашего внимания… Простите, что разбудили. А у нас уже почти готов завтрак, — спохватилась она. — Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. Он скромный, но… прошу вас, прошу…

Она посторонилась, указав на стол.

Кондрат не стал спорить. Он молча оделся, после чего подошёл к столу, бросив взгляд на дверь. На улице что-то происходило, люди снаружи явно были взволнованы.

Кондрат забеспокоился. А это, случаем, не за ним там все собрались? Подумали, что он шпион, и решили схватить? Или решили, что он самозванец или ещё что-то? Да и хозяйка вела себя как-то подозрительно, будто пыталась всячески его отвлечь от происходящего снаружи.

— Так что произошло, миссис?

От его голоса Марэйн совсем сжалась. Он был стальным и не терпящим возражений, поэтому она нехотя произнесла.

— Убийство, господин Брилль…

— Убийство?

Видимо, Кондрат спросил слишком резко, так как она сделала шаг назад, выглядя напуганной.

— Да, господин, убийство, убили человека, который… отвечал за деньги, что мы отдаём на налоги. Но вам не о чем беспокоиться, я вас уверяю!

— Уже нашли убийцу?

— Да-да-да, уже схватили. Им никуда не деться, будьте уверены! — закивала она головой. — Они будут наказаны, будьте уверены! Это им с рук не сойдёт! Уже завтра их всех повесят!

— Повесят? — переспросил Кондрат.

— За убийство и то, что они украли все деньги, что мы собрали на налоги. Поэтому не о чем беспокоиться, — повторила она.

Кондрат внимательно посмотрел на неё, после чего перевёл взгляд на дверь.

Значит, убили того, кто отвечал за сбор налогов, и забрали все деньги. Что ж, это было типичное преступление. С другой стороны…

— Вы сказали, что их всех повесят. О ком идёт речь, о всех? — хрипло спросил он.

— Семья Корто, муж и жена, господин Брилль. Их уже поймали с поличным.

Муж и жена ограбили и убили человека, и их поймали с поличным так быстро? То есть это случилось сегодня ночью, и Кондрат мог предположить, что труп, как и пропажу денег, обнаружили лишь к утру. Получается, чтобы раскрыть дело, у местных ушло пару часов от силы, как только все начали просыпаться и готовиться к новому дню.

Так скоро найти по горячим следам грабителей даже у полиции не всегда получалось, если это было продуманное ограбление, а здесь его явно должны были продумать, чтобы не оставить улик.

Кондрат с трудом верил, что деревенские и не сильно сведущие в расследовании могли так быстро и просто обнаружить виновников. И он подозревал, что деньги, которые были украдены, до сих пор не нашли. Скорее всего, местные просто нашли самых подозрительных, чтобы потом линчевать их.

Что-то внутри него проснулось. Кондрат не мог это описать, но у него появился интерес к этому делу. Появилось чувство тайны, которую очень хотелось раскрыть. Он помнил его, оно давало о себе знать каждый раз, когда он брался за дело, которое на первый взгляд было нерешаемым.

А ещё ему, возможно, могли заплатить, если он поможет. Сейчас у него не было ничего, и лишними деньги точно не будут.

Что ж… может он и найдёт, чем заняться в этом… мире.