Между добром и злом. 1 том

Глава 1

По ночным улицам мегаполиса катилась одинокая чёрная машина.

Она с тихим рокотом пробивалась через пелену ливня, что шёл уже третий день, рассекая лужи. Дворники с лёгким скрипом едва поспевали смахивать бесконечные потоки воды с лобового стекла, пока фары разрезали тьму, с которой не справлялось даже уличное освещение.

Никогда не просыхающий ни от дождя, ни от крови, этот город был как склеп. Серый и мрачный, чьи небоскрёбы уходили в небо и словно поддерживали его, не давая обрушиться вниз.

Его улицы были продолжением сточных канав, в которых скапливалось смердящее зло, похоть и грязь. Целый коктейль, который наполняли источники самых разных мастей: от проституток, за которых никто не хватится, и агрессивных наркоманов до серийных маньяков и киллеров, у которых ценностью были только деньги.

Они были той обратной стороной города. Были его тёмной стороной, что затягивала в себя всех остальных, заражая, как чума.

Город буквально тонул в этом ужасе день ото дня. И люди, даже не думая об этом, где-то в глубине своей души чувствовали липкую ауру тёмной стороны города, что пыталась проникнуть им в душу. Не осознавали, насколько была тонка грань между размеренной жизнью и хаосом. Не понимали, насколько хрупок тот барьер из людей, которые, как дамба, сдерживали бесконечный поток грязи и крови, не давая ему обрушиться на город.

Человек в чёрной машине был одним из тех, кто являлся частью этого барьера. Один из многочисленных стражей порядка, людей в форме, которые видели обе стороны этого города и пытались удержать одну, чтобы другая могла жить спокойно.

Старший детектив Кондрат Брилль.

Но выглядел этот человек не так гордо, как звучало его имя и звание. Скорее потрёпанный, стареющий и уставший детектив. В его приподнятых зачёсанных волосах и короткой бороде уже виднелась седина, лицо начинали покрывать морщины, словно шрамы, оставленные злосчастным городом, а под прищуренными глазами виднелись мешки.

Он молча вёл машину всё дальше и дальше от центра города к его окраинам. Изредка свет фар то и дело выхватывал одинокие призрачные фигуры, что, как тени, населяли этот город. И эти тени сегодня могут спать спокойно, потому что…

Потому что сегодня серийный убийца будет, скорее всего, остановлен.

Шесть убийств, шесть жертв, шесть юных красивых девушек, из-за чего убийцу прозвали Чудовищем. По аналогии со сказкой «Красавица и Чудовище». Только в этой версии сказки девушкам не светило ничего хорошего. В их реальности чудовище охотилось и убивало, не оставляя жертвам ни шанса на счастливую жизнь.

Под колёсами зашуршал мокрый гравий. Автомобиль свернул с асфальтированной дороги на заброшенную строительную площадку, где возвышался бетонный скелет недостроенного дома. Ещё через несколько секунд свет фар выхватил, помимо бетонных конструкций, поблёскивающий мокрым корпусом серый пикап. Один из тысяч, которые можно было встретить на улицах города.

Но именно этот был особенным.

Детектив выдохнул, его глаза, почти всегда прищуренные, сейчас были как у хищника, который разглядывал добычу.

Эта машина была практически идентична той, о которой упоминал случайный свидетель, даже не подозревавший, что видел убийцу. Серый цвет, изъеденное ржавчиной заднее левое крыло и жёлтая наклейка на бампере — всё, как тот и говорил. Да, она подходила, однако надо было проверить кое-что ещё.

Едва детектив Брилль вылез из машины под проливной дождь, как тут же промок до нитки, не спасало ни кожаное пальто, ни шляпа. Он не обратил внимания на это, сейчас его взгляд был устремлён на пикап.

У него не было ордера на обыск автомобиля, но это и не требовалось. Всё, что нужно, можно было увидеть и снаружи. На багажной двери пикапа была потёртая надпись «Столярные работы», которую было едва видно. Подойдя к кабине, он заглянул через стекло и разглядел два баллончика с красной краской на полу и лыжную маску.

Идеальное попадание: в двух местах преступлений были найдены опилки, и они уже прорабатывали теорию, что тот был связан как-то с древесиной. Над каждой жертвой убийца оставлял одну и ту же надпись красной краской — ведьма. Они даже определили изготовителя, и сейчас он мог разглядеть часть названия, которое уже знал наизусть.

Слишком много совпадений, чтобы было случайностью.

Детектив потянулся к рации. Движения были настолько привычными, что он даже не заметил, как это сделал.

— Диспетчер, это старший детектив Кондрат Брилль, значок девять-пять-восемь-шесть, запрашиваю подкрепление на адрес Сосновой аллеи, дом два. Обнаружил предположительное местоположение подозреваемого.

И в тот момент, когда диспетчер начал отвечать, на фоне шума дождя раздался едва различимый женский крик.

Последняя жертва, по счёту уже седьмая — она ещё была жива.

Кондрат схватился за пистолет, задрав голову, и почти сразу бросился в здание.

Ему было без разницы, кем были эти девушки, и почему маньяк считал их ведьмами. Он не оставит на растерзание этому подонку ещё одну жертву, пусть даже последнюю на его веку. В конце концов, за это ему и платят.

Он взбегал по лестнице всё выше и выше. Проскакивал этажи, которые за это время стали пристанищем наркоманов, вандалов, а теперь ещё и маньяков. Под ногами хрустело бетонное крошево и осколки стекла, а лёгкие постепенно начинали гореть от нагрузки.

Вот ещё один пролёт, и Кондрат на нужном этаже. Понимает это по шуму, который разносится между рядами бесконечных бетонных колонн. Его взгляд сразу пробежался по темноте этажа, пытаясь взглядом найти подозреваемого. Пистолет был уже наготове, и дуло ходило влево-вправо, словно хищник, выискивая цель.

И он её находит.

В самой дальней части этажа.

Мужчина сидел к нему спиной и не мог ни увидеть, ни услышать из-за дождя. У его ног была связанная по рукам и ногам девушка. Сейчас он сидел на корточках перед своей жертвой и что-то говорил ей, будто успокаивал или уговаривал. Кондрат поднял пистолет, взяв на прицел мужчину.

И в этот момент девушка замечает его. Её глаза распахиваются в этом грязном, сером мёртвом здании, словно две ярких голубых звёздочки. В её глазах мелькает надежда…

Мужчина заметил её взгляд. Он слегка повернул голову, и Кондрат громко рявкнул:

— Полиция!!! Подними обе ру…

И не договорил.

Его слова тут же утонули в грохоте выстрелов, которые гремели наперебой, как маньяка, так и его собственных.

Подозреваемый стрелял, всё так же сидя к нему спиной около своей жертвы. Он стрелял прямо через куртку, которая и скрыла оружие. Преступники часто пользовались таким приёмом, пряча оружие в карманах и стреляя, даже не вытаскивая их наружу. Тут разве что помогло бы рентген-зрение.

За те мгновения разгоревшейся перестрелки Кондрат успел выпустить как минимум семь пуль. Подозреваемый пытался вскочить, но так и повалился набок, сражённый огнём детектива. Его пистолет ударился о пол, скользнув в сторону с металлическим лязгом.

После такого залпа повисла звенящая тишина.

Кондрат замер на месте, всё ещё держа пистолет наизготовку. Ствол замер на уже неподвижном теле, готовый добавить остаток пуль из наполовину опустевшего магазина…

После чего детектив сделал несколько неуверенных шагов назад, упёрся спиной о какой-то бетонный столб спиной и сполз по нему на землю.

За всё время, что он служил в этом проклятом городе, где, казалось, невозможно не убивать, ему не раз приходилось стрелять в подозреваемых. Конечно, чаще он ловил их до того, как приходилось пустить в ход оружие, но такое случалось. Что ж, в этот раз было так же… за исключением того, что в него тоже попали…

Где-то в районе ключицы слева и в боку было очень мокро и горячо. Кондрат всегда надевал под рубашку бронежилет, так как не знаешь, какой сюрприз преподнесёт тебе город. Но если бы все преступники всегда стреляли ровно в бронежилет…

Он ощутил, как на него наваливается слабость. Не было ни страха, ни сожалений. Всё равно это был грязный проклятый город, огромное чудовище, которое рано или поздно сожрёт тебя и выплюнет, оставив лишь оболочку. Даже удивительно, что он так долго продержался, оставаясь по-своему чистым от всего этого дерьма. Ещё и девчонку спас…

Сирены были всё ближе и ближе. Но вряд ли они успеют хоть что-то сделать. Кондрат чувствовал, как смерть хватает его за горло, как давит скелет здания, становясь последним, что он увидит в своей странной, жестокой и слегка безумной жизни.

Этот город, огромное чудовище, наблюдало за ним своими глазами из света небоскрёбов. Прожорливая тварь, охотная до человеческих жизней, она никогда не упустит своего, и, если не смогла сожрать девушку, теперь предвкушала его смерть.

И в этот момент детектив увидел прямо перед собой девушку.

Он даже не заметил, как она успела избавиться от верёвок и подойти к нему. Зато сейчас мог куда лучше разглядеть ту, ради которой поймал две пули. И надо признать, она была удивительно красивой, не тронутой грязью города, точно совсем не из этих мест. Но куда больше его поразили её глаза, глубокие и гипнотизирующие…

А ещё девушка была удивительно спокойной для той, кто недавно был в руках маньяка, слишком собранной и… расчётливой…

В душе Кондрата мелькнуло сомнение и лёгкая тень волнения, а в того ли человека он стрелял вообще.

Его рука невольно сжала пистолет, но сил поднять его уже не было. Будто прочитав мысли детектива, незнакомка улыбнулась и присела перед ним. Кончики её холодных пальцев коснулись его висков.

— Скоро всё пройдёт… — её голос был тихим и мелодичным, но каким-то странным. Словно пропитанный чем-то, какими-то нотками, которые меньше всего ожидаешь услышать в голосе юной девушки.

Сирены были всё ближе и ближе. Отблески проблесковых маячков уже мелькали на скелете недостроенного здания, когда Кондрат сделал последний вздох. Мир вокруг окончательно потемнел, но её глаза, удивительно яркие и голубые, продолжали светиться во тьме, преследуя его, наблюдая за тем, как он покидает этот мир…

Он просыпался.

Именно с этим Кондрат мог бы сравнить своё пробуждение. Его сознание будто выныривало из темноты, и вместе с этим мысли становились более чёткими и упорядоченными. Но самое главное — ощущения. Они были первыми, что встретили его, а может и послужили причиной его пробуждения.

И первым был яркий свет. Настолько яркий, что даже через закрытые веки он резал по глазам, заставляя Кондрата жмуриться.

А следом пришёл и холод. Мягкий и в то же время настойчивый, который пробирался под его кожаное пальто, пока ещё мягко окутывая его тело со всех сторон. Бодрящий и даже приятный, позволяющий быстрее прийти в себя.

И уже после пришли звуки, самые разные, от журчания воды до лёгкого потрескивания со всех сторон.

Слишком яркие и чёткие, чтобы быть галлюцинацией, и в то же время… холод и… снег? Он чувствовал снег под собой?

Кондрат заставил себя открыть глаза и сесть, окончательно приходя в себя. Солнечный свет ослеплял, и он невольно прикрыл глаза ладонью, жмурясь так, что глаза стали двумя маленькими щёлками. И то, что он увидел, ему…

Понравилось? Не понравилось?

— Что за чёрт… — только и смог выдавить из себя Кондрат, оглядываясь.

Место, где сейчас он находился, мало походило на места, к которым Кондрат привык. Повсюду был чистейший снег, и сам он сейчас сидел в снегу, который глубиной был не меньше, чем по колено. В метрах пяти от него шумела и пенилась река, сбегавшая вниз по склону. По оба берега от неё, отступив на почтительное расстояние, возвышались ели, накрытые снегом.

Ещё выше, вдалеке за его спиной, откуда сбегала река, возвышалась величественная горная гряда, чьи пики терялись в лёгкой дымке. От одного взгляда захватывало дух.

Но, наверное, самым важным было небо. Идеально голубое, не тронутое ни облаками, ни газами, настолько чистое, что при взгляде на него могла закружиться голова.

После города, вечно серого и тёмного, покрытого тучами, виды вокруг, конечно, завораживали. Всё вокруг было настолько ослепительным и ярким, настолько насыщенным, что болели не только глаза, но и голова. Как будто в первый раз ты наконец начал различать цвета, попав из чёрно-белого телевизора в цветной.

И воздух, тот был удивительным. Чистым, обжигающе холодным с лёгкими ароматами свежей хвои. Раньше он такие запахи мог почувствовать разве что из дешёвого ароматизатора, и то с этим ему было не сравниться.

Кондрата мало что могло выбить из равновесия, — уж он-то успел насмотреться на многое, — однако был вынужден признать, что прямо-таки такого поворота событий он не ожидал. Не ожидал найти себя у подножья заснеженной горы среди леса.

Он с минуту внимательно оглядывался, пытаясь привести свои мысли после такого в порядок, после чего осторожно встал и стряхнул с себя снег.

В голове было много чего, и всё это крутилось как водоворот. Кондрату потребовалось время, чтобы выстроить их в порядке приоритета. И первой была не мысль, где он оказалась, пусть это и волновало Кондрата больше всего, а где найти убежище.

Потому что холод.

Какая разница, где он находится, если холод может убить его быстрее, чем он найдёт ответы на все интересующие себя вопросы? Его туфли и тонкие брюки были явно не предназначены для такой погоды, да и кожаное пальто не сильно спасало от холодного ветра, который иногда внезапно налетал на него, гоня по сугробам облачка снега. И если он не сделает что-нибудь, рискует замёрзнуть здесь.

В голове мелькнуло, что быть может это ад. Какой там круг был заморожен? Девятый, если он не ошибается? Конечно, Кондрат никогда не верил в это, но ему казалось, что он всё же заслуживал место потеплее…

Налетел холодный ветер, заставив поёжится Кондрата, будто подгоняя вперёд, и детектив быстро огляделся.

Ад или не ад — без разницы, надо найти место, где укрыться.

На месте, где он очнулся, не было никаких следов, будто его перенесли сюда с воздуха. То есть вернуться тем же путём было невозможно. Сам он ещё не успел замёрзнуть и не был присыпан снегом, из чего можно было предположить, что здесь он не так и давно.

Странно всё это, однако вернуться тем же путём, каким он оказался здесь, не выйдет. Зато на том месте, где он лежал, Кондрат обнаружил пистолет. Проверил магазин и обнаружил всего половину патронов.

Кондрат нахмурился, пытаясь вспомнить события, которые предшествовали тому, когда он здесь оказался.

Да, он преследовал Чудовище, этого больного ублюдка, потом недостроенное здание, стрельба и…

Он сразу бросился осматривать те места, куда попали пули, и не увидел там огнестрельных ран. Кровь и продырявленная одежда была, но ран на теле не было, это он мог точно сказать. Даже не поленился пощупать.

А ведь если так подумать, то там ещё была девушка…

Холодный ветер вновь пронёсся по верхушкам сугробов, собирая с них ледяную пыльцу, которая обжигала кожу, и детектив Кондрат Брилль поёжился. Надо было найти место, где согреться. Он быстро пробежался по карманам и нашёл уже початую пачку сигарет и бензиновую зажигалку. Хотел было закурить, однако решил, что это может ещё пригодиться.

Ещё у него оставался дополнительный магазин к пистолету и наручные часы. А вот рации или телефона не было. То ли он их выронил раньше, ещё в том здании, то ли потерялись, когда его переносили сюда.

Ещё раз оглядевшись, Кондрат поднял свою шляпу и начал спускаться вниз по течению.

Идти было непросто. Несмотря на тот факт, что Кондрат спускался, снега здесь было по колено. Помимо этого, ноги, бывало, то проваливались, то спотыкались о камни под снегом. Кондрат попытался идти между деревьев, однако двигаться там оказалось сложнее. А его туфли за какие-то мгновения уже были забиты холодным снегом, который никак не скрашивал сложные обстоятельства.

Одинокой тёмной фигурой среди заснеженных лесов у подножья гор он двигался вдоль реки, укутываясь в кожаное пальто, которое пусть и спасало хоть как-то от ветра, но совсем не грело. Он подумывал развести костёр, однако, бросив взгляд на небо, решил, что пока недостаточно замёрз, и лучшей идеей будет спуститься как можно ниже и дальше от того места, где он оказался.

За собой он оставлял лишь тонкую ленту притоптанного снега — единственное напоминание о том, что в этих местах хоть кто-то был. Но скоро и эти следы быстро затеряются при первом же снегопаде или сильном ветре.

Гёрн мог по праву считать себя взрослым, ведь ему уже исполнилось ни много ни мало целых семь лет. Он уже самостоятельно мог принести воды из колодца, помочь на огороде или даже пасти овец на ближайшем поле, что располагалось ниже деревни.

Да, он действительно был взрослым, по крайней мере, так чувствовал себя. И возможно, поэтому был недоволен тем, что лес, уходящий к горам, всегда был под запретом. Даже заикаться не стоило о нём, его родители всегда были категоричны в этом вопросе. «Оглянуться не успеешь, как тебя утащит дикий зверь», — иной раз предупреждала мать.

Но он не был бы мальчишкой, если бы иногда не шёл против родительского наказа, убегая со своими друзьями чуть дальше положенного. Иной раз, доказывая, что уже взрослый, Гёрн мог зайти совсем далеко, откуда не видно и не слышно деревни. В эти моменты лес будто склонялся над ним, окружал Гёрна со всех сторон, и казалось, что сотни хищный глаз внимательно наблюдают за ним…

Что не останавливало его повторять иногда этот подвиг, чтобы доказать остальным, насколько он уже взрослый.

Однако в этот раз всё было иначе.

Будь Гёрн чуть постарше, он бы наверняка с большим интересом слушал разговоры взрослых, особенно тех, кто ходит на охоту. И обязательно бы услышал, что в эту зиму волки особенно часто подходили к деревне, видимо, в поисках еды из-за холодной зимы. Но он был слишком мал, чтобы его интересовали взрослые разговоры.

Теперь же он стоял напротив волка, парализованный ужасом, не сводя взгляд с его холодных и голодных глаз.

Гёрн хотел закричать, но невидимая рука сдавила его горло. Он хотел броситься наутёк, однако тело предательски отказывалось подчиняться. Теперь он не чувствовал себя взрослым, теперь он был обычным напуганным мальчиком, который обещал сам себе, что больше никогда не нарушит наказа родителей, если сможет вернуться в деревню. Но этого следующего раз могло теперь и не стать, и даже в своём возрасте Гёрн это прекрасно понимал.

Волк сделал ещё один небольшой шажок в сторону мальчишки, не сводя с него голодных глаз. Для него это была лишь добыча, лишь способ пережить сложную зиму. Его лапы были слегка согнуты, волк был готов сделать рывок в любой момент, когда внезапно поднял уши, услышав посторонний звук…

И друг за другом в этот момент прогремели хлопки, которые эхом разошлись по округе.

Волк было дёрнулся, но тут же рухнул мордой прямо в снег, ещё дёргая лапами, будто продолжая бежать.

Гёрн подпрыгнул от грохота на месте, запнулся и упал прямо в снег спиной. Он не чувствовал ни холодного снега, что забился ему под куртку, ни как его собственные штаны стали мокрыми. Сейчас он мог только смотреть на раненого волка, который продолжал дёргаться в предсмертной агонии. Он даже забыл, как дышать.

А потом из-за стволов деревьев показался человек.

Словно тень, он появился просто из ниоткуда. Сделал несколько быстрых шагов к волку, после чего поднял руку с чем-то в ладони, и раздался ещё один громогласный хлопок. Мальчишка вздрогнул всем телом в то время, как волк замер окончательно.

Повисла тишина, которую боялась нарушить, казалось, даже природа. Мужчина ещё несколько секунд смотрел на тушу животного, прежде чем обернуться к мальчишке, и теперь Гёрн мог рассмотреть своего спасителя.

Это был странный высокий человек, одетый в чёрную одежду. Он был таким же взрослым, как и его отец, и таким же чуть-чуть седым, но при этом каким-то другим, не из этих мест. Он выглядел чужеродным в этом месте. Гёрн не знал этого слова, однако он отлично это чувствовал. И это пугало. Хотя волк пугал, конечно, больше…

Они смотрели друга на друга несколько секунд, и незнакомец спросил негромким хриплым голосом:

— Ты в порядке, парень?

Его слова будто заставили Гёрна вновь ожить. Внезапно его осенило — у этого незнакомца был громострел! Тот, что гремит на всю округу и выплёвывает пули! Только не такой большой, как у их старосты и ещё нескольких охотников, а маленький! Как у аристократов и важных людей! А значит, и человек этот был кем-то важным!

Что делал столь важный человек в лесу, Гёрн, естественно, не подумал. Да и в принципе он мало о чём мог сейчас думать, только смотреть на странно одетого незнакомца во все глаза с восхищением и страхом.

Мужчина сделал шаг в его сторону, и Гёрн наконец почти полностью обрёл возможность двигаться. Он быстро вскочил и поклонился. Родители говорили всегда кланяться важным людям или тем, кто таковыми выглядит. Лучше ошибиться, чем обидеть не того человека.

— С-спасиб-бо, госп-подин… — выдавил он из себя трудом. — Б-большое спасиб-бо.

Мужчина смотрел на него так внимательно, что мальчику стало не по себе, после чего огляделся.

— Как зовут тебя, парень?

— Г-гёрн, господин.

— Здесь не самое безопасное место, парень, — произнёс он хрипло. — Откуда ты?

— Я… деревня… — после произошедшего, когда адреналин нахлынул на него с огромной силой, что даже слова вместе не вязались. А потому он просто указал пальцем в нужную сторону. — Там.

Мужчина кивнул.

— Хорошо. Идём, я провожу тебя домой, чтобы ты никуда ещё не вляпался.