Марсианское диво

53.

Все вокруг было белым, белым, белым… Заснеженные поля, плавно понижаясь и столь же плавно повышаясь, уходили к отороченному темными полосками деревьев горизонту, перетекая в сплошные серые облака, битком набитые снежинками, – мириадами узорчатых снежинок, готовых в любое мгновение просеяться вниз и нарастить сугробы до самого неба. («Откуда взялось столько снега? Когда это бывали тут холодные зимы?») Вдалеке вздымалась пирамида. Она была белой и гладкой, возможно, сооруженной изо льда, ее острая вершина едва не касалась облаков. Рядом с пирамидой – темный на белом фоне – стоял отец, его было на удивление хорошо видно, вопреки немалому расстоянию. Отец призывно махнул рукой и шагнул прямо в ледяную грань.

Отец знал, что делал, – и нужно было немедленно следовать за ним. Там, внутри пирамиды, скрывался прекрасный мир, утраченный когда-то. Этот мир не исчез, он ждал и был готов вновь принять…

Он попытался сделать шаг вперед, к пирамиде, – но не смог. Ноги вмерзли в снег, и он обречен был оставаться здесь и уповать только на приход тепла. Ему стало очень обидно, потому что пирамида могла растаять вместе с прекрасным миром, – и он рванулся из снежного плена, помогая себе криком. И рухнул лицом в совсем не холодный снег, мешавший дышать.

Стивен Лоу сел на кровати и некоторое время глубоко и шумно втягивал в себя воздух. Эти участившиеся в последнее время приступы ночного удушья начинали всерьез его тревожить. В комнате плавал рассеянный предутренний свет, в полированных створках встроенного в стену шкафа тускло отражалось окно. За окном не было никаких пирамид. Нет в Хьюстоне пирамид…

Кое-как отдышавшись, Лоу опустился на влажную подушку и закинул руки за голову. Сердце ныло, словно предупреждая, что устало от своей однообразной работы.

«Надо бы отдохнуть, – сказал он себе и осторожно положил на грудь руку, в надежде на то, что сердце притихнет, почувствовав тепло. – Выкинуть все из головы и хорошенько отдохнуть…»

…Однако, проснувшись еще раз, уже утром, в обычное время, Лоу первым делом позвонил Батлеру. Он пробовал разыскать Алекса еще вчера, вернувшись из Вашингтона, но ни мобильник, ни домашний телефон ареолога не отвечали.

На этот раз он дозвонился.

– Это Лоу. Как дела, Алекс?

– В порядке, – осторожно, как почудилось Лоу, ответил Батлер. – Приобщаюсь к бизнесу, работаю с компаньоном. Или вы не это имели в виду?

– Не это, – произнес Лоу.

Тон Батлера казался ему не совсем искренним. Или только казался?

– Ничем новым порадовать не могу, мистер Лоу.

– Абсолютно ничем?

– Вы меня разбудили. Я еще не проснулся. Нет, мистер Лоу, ничем. Если будет какой-то прорыв – обязательно сообщу. Все никак не могу прийти в себя… после клиники… Вы ведь этим занимаетесь, да? Точка возможного перемещения и прочее…

– Да, обсуждение ведется. Алекс, нам нужно встретиться…

Молчание, воцарившееся в трубке, было каким-то вязким, оно все больше сгущалось и явно стремилось окончательно и бесповоротно затвердеть. Стивен Лоу как будто на мгновение вселился в своего собеседника и понял, как тому не хочется продолжать разговор. И добавил:

– Может быть, есть смысл вновь показаться специалистам? Пусть попробуют еще раз, покачают, пошатают. То, что случилось с Флоренс… Теперь особенно важно, чтобы вы вспомнили, Алекс.

– Боюсь, в ближайшее время не получится, мистер Лоу. – Теперь голос Батлера звучал достаточно жестко, словно в рукав рубашки засунули металлический стержень; почему-то именно такое сравнение пришло в голову Стивену Лоу. – Ко мне приехали гости, нужно уделять им внимание. Я потом сам позвоню, мистер Лоу,

Слова Батлера о гостях не внушали доверия, они были, скорее всего, наспех придуманной отговоркой, но продолжать давить на ареолога Лоу не стал. В конце концов не его это было дело. «Мудрецы» сказали, что помнят о Батлере, – вот пусть и занимаются…

«Им карты в руки, а я умываю руки», – подумал Лоу, а вслух произнес:

– Ладно, Алекс. Простите, что разбудил. Занимайтесь своими гостями.

– Я позвоню, – еще раз пообещал Батлер.

Позавтракав вместе с женой, Стивен Лоу вместо того, чтобы ехать на работу, подсел к компьютеру, намереваясь кое-что выяснить для себя.

Взять под контроль пирамиды и мегалиты… А сколько их на свете, этих пирамид и мегалитов?

Информации было много, информации интересной, но обособленной, как разбросанные то тут, то там куски мозаики, не дающие общей картины.

Мегалитические сооружения были рассредоточены по всей планете, кроме Австралии, гораздо раньше других континентов отколовшейся от Гондваны – одного из двух древних материков – в результате падения гигантского метеорита. Создавались они в разные эпохи, а расцвет их приходился на 4500-2500-е годы до Рождества Христова. Пирамиды, кромлехи, дольмены, менгиры…

Факты так и просились в Книгу рекордов Гиннесса. Самый большой в мире обтесанный камень Хаджар эль Губл, предназначенный для Баальбекской террасы в Ливане, весил две тысячи тонн. Самый высокий менгир – вертикально врытый в землю каменный столб – Камень Фей во Франции вздымался на двадцатиметровую высоту. Самый грандиозный, Карнакский, комплекс из отдельно стоящих менгиров, а также нескольких параллельных рядов камней первоначально насчитывал около десяти тысяч монументов. Самый известный кромлех – ансамбль менгиров, соединенных сверху каменными плитами – Стоунхендж поначалу состоял из восьмидесяти глыб голубого песчаника; менее знаменитый Эйвбери превосходил своего собрата и по размеру, и по структуре, а камни его были почти вдвое тяжелее самых больших дольменов Стоунхенджа. («Значит, не в размерах дело», – подумал Стивен Лоу.) Пирамида Хеопса некогда на полторы сотни метров возвышалась над Гизой, на возведение ее пошло два с лишним миллиона каменных блоков весом до ста тонн…

Факты, факты, факты, потоки фактов… И чуть ли не каждый год приносил новые открытия, причем открытия продолжались и в новом, двадцать первом веке.

Десятки неисследованных пирамид, превосходивших по высоте египетские, насчитывал Китай, они были видны на спутниковых снимках среди крестьянских полей неподалеку от города Сианьянга, но китайские власти никого туда не допускали. Предполагалось, что ученые боятся вторгаться внутрь пирамид из-за опасения найти там документы, которые перевернут все сложившиеся представления о жизни на Земле. («Странная логика», – подумал Стивен. Лоу.) Высказывалось также мнение о том, что сианьянгские сооружения – это лишь часть гигантской системы святых линий «фэн шуй». Ходили слухи о каких-то древних свитках, возрастом пять тысяч лет, где якобы было написано: авторами этого грандиозного проекта являются Сыны Неба, некогда прилетевшие на Землю на своих металлических «огнедышащих драконах»… Грандиозные пирамиды были обнаружены в Боснии, около городка Високо – средневековой боснийской столицы. Они получили названия пирамида Солнца, пирамида Луны и пирамида Дракона и стали первым открытием такого рода на территории Европы, не имевшей никаких свидетельств существования цивилизации настолько развитой, чтобы быть способной на возведение пирамид. Боснийская пирамида Солнца на треть превышала пирамиду Хеопса… Еще одну пирамиду, восемнадцатиметровую, раскопали в Мехико, в дополнение ко многим другим памятникам старины этого региона… Такой же высоты пирамида была найдена на морском дне у японского острова Йонагуни. Эту пирамиду, вместе с храмовым комплексом, могли возвести никак не позднее десяти тысяч лет назад, так как потом суша в тех краях ушла под воду из-за подъема уровня Мирового океана. Но, по сложившимся воззрениям, в те времена люди еще не умели строить или вырубать в камне, а охотились в шкурах на диких животных… Новый Стоунхендж открылся глазам исследователей в 2006 году на вершине одного из холмов возле берега Амазонки – сто двадцать семь гранитных блоков, образующих подобие короны диаметром около тридцати метров по периметру холма. Эта, по мнению ученых, астрономическая обсерватория была сооружена около двух тысяч лет назад… Ступенчатые пирамиды обнаружили на дне озера Фусянь в Китае…

Чем больше Стивен Лоу бродил по ссылкам, тем больше убеждался в том, что речь идет даже не о сотнях, а о тысячах объектов, и число их постоянно росло. Похоже, Координационному совету грозила очень серьезная головная боль…

Хотя, конечно, не было оснований считать любой мегалит точкой пространственно-временных перемещений.

Лоу отодвинулся от компьютера, с силой, до хруста в позвонках, выгнул спину, а потом ссутулился и тихонько забарабанил пальцами по столу. И перед глазами у него вновь возник отец, стоящий возле ледяной пирамиды. Отец манил его за собой, в пирамиду. Отец, умерший семь лет назад.

– Ты сегодня работаешь дома? – услышал он за спиной голос Милдред.

– Нет, уже уезжаю, – сказал Лоу, поворачиваясь к жене. – А вечером заеду на кладбище, к отцу.

Створки ворот автоматически раздвинулись перед «тойотой», но путь на проезжую часть улицы перекрывал «опель» цвета бронзы, с волнистыми разводами, невесть почему решивший отдохнуть поперек проезда, хотя чуть дальше, рядом с автобусной остановкой, было место для парковки. Лоу все-таки вывел свой автомобиль за пределы двора и уже собирался посигналить женщине, сидевшей в кресле водителя, но она тут же открыла дверцу и вышла из машины. И направилась к нему. Лоу огляделся – улица была почти безлюдна – и заглушил мотор. Судя по всему, бронзовый «опель» остановился здесь не случайно.

Женщина приближалась, плавно покачивая бедрами и держа в руке небольшую черную сумочку под цвет ее брючного костюма. Одежда была подобрана явно по контрасту с длинными светлыми волосами и легким белым шарфиком вокруг шеи, обоими концами спускавшимся на грудь. Женщина была довольно высокой и стройной, двигалась гибко, и Лоу только вблизи рассмотрел, что ей, пожалуй, уже под сорок. Белое, словно высеченное из мрамора холодное красивое лицо вызвало у него ассоциацию со Снежной королевой – несмотря на черный костюм. Такая женщина могла обитать в той ледяной пирамиде и заставлять своих подданных выкладывать паззлы из осколков льда.

Женщина наклонилась к дверце «тойоты», и Стивен Лоу опустил боковое стекло.

– Доброе утро, мистер Лоу. – Она не присовокупила к этим словам стандартную вежливую улыбку. Глаза у нее были серые, с легкой голубизной, и казались ледышками. – Я Линда Маклайн.

Лоу ни на мгновение не усомнился в том, что такое совпадение фамилий отнюдь не случайное. Его вычислили. Он представил себе, сколько трудов стоило этой женщине отыскать его – и это при строжайшей засекреченности миссии «Арго» и всего, что было связано с Первой марсианской, – и в который уже раз подумал о том, что искусство обеспечивать неприкосновенность тайн явно вырождается и нужно обязательно – обязательно! – принимать какие-то радикальные меры. Жена… вдова полковника Маклайна не должна была ни при каких обстоятельствах не только знать о причастности его, Стивена Лоу, к судьбе мужа, но и вообще иметь хоть какое-то представление о его существовании.

«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным» – неужели Иисус был абсолютно прав?

Видимо, что-то такое все-таки отразилось на его лице, потому что женщина, не дожидаясь ответа на свое приветствие, добавила:

– Только не говорите, что тут какое-то недоразумение, и вы не Стивен Лоу, и не знаете… не знали моего мужа, Эдварда Маклайна. Если что – я и под колеса брошусь. Или буду кричать, а когда выскочит ваша жена или сбегутся люди, – скажу, что вы пытались меня изнасиловать, прямо здесь и сейчас. И в полиции то же самое заявлю. Лучше со мной по-хорошему, мистер Лоу!

В ее голосе было столько решимости, а глаза стали такими пронзительными и неумолимыми, что Лоу понял: именно такое представление и может разыграться здесь, прямо у ворот его собственного дома. И при всей абсурдности обвинений – начнется разбирательство. Шум, полиция… И, возможно, за углом только и ждет начала спектакля оплаченный репортер…

– Что вы хотите? – спросил он, чувствуя, как кровь застучала в висках, сигнализируя о том, что подскочило артериальное давление. Как у шефа, Шварцера.

– Я хочу знать правду, – тихо сказала Линда Маклайн, еще ниже пригибаясь к окошку, так что концы ее шарфа белыми полосами закачались перед лицом Лоу. – Я сяду к вам в машину, и мы поговорим. Я не кусаюсь.

Лоу с сомнением поднял бровь:

– Прямо здесь? Поперек тротуара?

– Прямо здесь!

Лоу бросил взгляд в зеркало заднего вида. Ворота были закрыты, и Милдред не могла из дома видеть его автомобиль.

Он пожал плечами:

– Что ж, садитесь, если вам так удобнее. Хотя я ведь тоже могу вызвать полицию.

– Не вызовете, – сузив глаза, отрезала Линда Маклайн. – Вам совесть не позволит.

Лоу повел плечом и промолчал. Он прекрасно понимал, какую правду имеет в виду вдова командира «Арго» и чувствовал себя отвратительно. Не потому, что горячие молотки продолжали изнутри лупить по вискам, явно намереваясь пробить череп, – отвратительно было на душе. Лгать всегда неприятно, если ты нормальный человек, а не лгать не получится – не имел он права раскрывать не им сотворенные тайны.

– Что вы хотите? – подавив вздох, повторил вопрос Лоу, когда она села на соседнее сиденье. – Какую правду вы рассчитываете от меня услышать? Правду о чем?

– Вы знаете, – сказала Линда Маклайн, глядя не на него, а вперед, на расписной бок своего «опеля». – Вы все отлично знаете, мистер Лоу.

– Нет, так не пойдет. – Лоу положил руки на руль. – Я знаю много такого, что, извините, не имеет к вам ни малейшего отно…

– То, что не имеет ко мне отношения, меня не интересует, – прервала его Линда Маклайн. – Меня интересует, что случилось с моим мужем, полковником Маклайном, летчиком и вашим астронавтом. – Теперь она повернулась и подалась к Лоу; от нее веяло какими-то горьковатыми духами. Осенними духами, настоянными на облетевшей листве и увядших надеждах. – То, что случилось с ним на самом деле.

– Ваш муж погиб при прохождении предполетной подготовки. – Стивен Лоу едва справлялся с желанием покинуть машину и убраться как можно дальше от этой женщины, напиравшей на него с видом обвинителя. – Несчастный случай, пожар…

– Да-да, пожар! – покивала вдова, и в ее голосе явственно слышалась горькая ирония. Такая же горькая, как ее духи. – Это мне уже говорили. Пожар, все сгорело, и хоронить просто иечего. У моего мужа даже нет могилы.

– Но…

– Да, я знаю, вы что-то там такое соорудили, в закрытой зоне, какой-то там мемориал, куда ни я, ни мой сын попасть не можем. А теперь послушайте, мистер Лоу. Неужели вы все, в вашем чертовом агентстве, так возомнили о себе, что считаете всех остальных безнадежными идиотами? Что это за предполетная подготовка такая, которая длится два с лишним года? В какой полет готовился мой муж – к Сириусу? В другую галактику? Под хвост Большой Медведице? Два с лишним года подготовки на Земле, здесь, в Америке, – и запрет даже на телефонные звонки! Почему вы запрещали ему звонить?

– Видите ли, там полностью имитировались условия длительного полета, реального полета…

– Не надо, мистер Лоу! Возможно, вокруг и в самом деле хватает идиотов, но я не принадлежу к их числу. Два с лишним года без единого звонка, без единого слова по электронке. Это раз. Невероятная по размеру денежная компенсация. Это два. Неужели вы там, у себя, в вашем дерьмовом НАСА, полагали, что я не смогу сосчитать, сколько будет дважды два?

– И сколько это будет? – тихо спросил Лоу.

– Четыре, мистер Лоу, – так же тихо ответила вдова астронавта. – А не три или пять, как ваши люди пытались меня убедить. Какая предполетная подготовка, мистер Лоу? Вы запустили моего мужа в этот чертов космос, на Луну или на Марс, или на Солнце, не знаю. И он погиб там, потому и нет здесь его могилы. Пусть это выглядит смешно, но я обращалась… к одной… В общем, она подтвердила, что мой муж погиб там, – она ткнула пальцем в крышу автомобиля, – а не здесь. Подтвердила то, что я и так знала.

«Телепаты… Ясновидящие… – подумал Лоу. – Мир сходит с ума…»

– Я могу только повторить то, что вам уже говорили, – подбирая слова, медленно начал он. – Вы можете этому не верить, вы можете обращаться к каким угодно… м-м… нестандартным личностям, но никакой иной официальной информации, кроме той, которой вы уже располагаете, вы получить не сможете. Я понимаю вас, но… – Стивен Лоу едва заметно отрицательно покачал головой. – Ваш муж погиб именно во время предполетной подготовки.

– Мистер Лоу, что бы вы делали, случись такое с вашей женой?

Серые неумолимые глаза Линды Маклайн приблизились еще больше, и Лоу отвел взгляд. В тишине было слышно ее дыхание, и от этого дыхания тоже веяло горечью осени, скорбящей на могиле лета и предчувствующей неизбежный приход убийцы-зимы.

– Ваш муж погиб во время предполетной подготовки, – упрямо повторил он уродливую ложь, придуманную не им, и вновь почувствовал, как злые молоточки неуклонно и непоправимо разрушают его голову. Это было почти невыносимо.

Он обвел взглядом тихую улицу – улица показалась ему какой-то ненастоящей, какой-то выцветшей декорацией в убогом театре – и добавил:

– Но даже если бы… если бы полковник Маклайн погиб… не здесь… – Он перевел дыхание. – Что бы это для вас меняло?

– Очень многое. – Линда Маклайн отстранилась от него и расправила плечи. – Марк должен знать, как погиб его отец. Он должен знать, что его отец погиб в космосе. Как герой. Не сгорел при пожаре, не стал жертвой несчастного случая, а погиб в полете. В космическом полете. И я тоже должна это знать. Я имею на это право, мистер Лоу. И я добьюсь… – Ее голос сорвался.

Лоу приложил пальцы к виску. Висок был мокрый от пота.

– Больше ничего не говорите, мистер НАСА. Вы все уже сказали, спасибо. Подумайте, как это устроить. Только не затягивайте. У вас же есть сердце…

Стивен Лоу сидел, привалившись грудью к рулю, и смотрел, как она медленно возвращается к своему «опелю».

Да, у него было сердце, он сейчас отчетливо чувствовал это. Сердце болело…

Марк, кроме отца, мог теперь потерять и мать.