Марсианское диво

13.

Внизу стелился однообразный каменный пол, покрытый слоем многовековой пыли, с обеих сторон тянулись однообразные каменные стены, вверху простирался не менее однообразный потолок – он был цел и невредим и ничуть не пострадал от груза навалившихся на него тысячелетий, – и Флоренс вскоре перестала включать видеокамеру и отдала ее Батлеру, потому что каждый последующий кубометр перехода был абсолютно похож на предыдущий. До Сфинкса было километра три с небольшим, и ничего особенного впереди вроде бы не наблюдалось. Астронавты уже далеко ушли от проема, и их окружала темнота, рассекаемая лучами двух фонарей.

– У меня вопрос, – сказала Флоренс. – Если колоннада с двух сторон обнесена стенами, как же эти жрецы-конгрессмены сюда попадали? Я так понимаю, тут должен быть какой-то боково й вход.

– Совсем необязательно, – возразил Алекс. – Заходили внутрь Сфинкса в каком-то другом месте, потом выходили или выезжали в этот туннель – и вперед, до самого Купола. А там то же самое – вход в туннеле, а выход из Купола в другом месте.

Однако довольно скоро подтвердилось именно предположение Флоренс. Фонари осветили высокие – чуть ли не в половину высоты стен – двустворчатые ворота, сделанные из какого-то похожего на бронзу сплава. Обе створки ворот были снабжены массивными дугообразными ручками.

– Один – ноль, Фло, – констатировал Алекс Батлер.

– Вспотеешь, пока откроешь, – заметила Флоренс. – Видать, привратники тут были здоровенные.

Батлер, присев, изучил нижний край ворот, потом поднялся, еще раз внимательно осмотрел их и пояснил:

– Внизу на воротах колесики. Створки открываются наружу и там, снаружи, должны быть направляющие, как у наших контейнеров. Поэтому особой силы здесь не требовалось. При хорошей смазке с открыванием-закрыванием никаких проблем. – Он подошел к воротам вплотную, взялся за ручку. – А ростом эти древние парни были не ниже нас, пожалуй, – видишь, ручка на уровне пояса.

– Интересно, как они выглядели? – задумчиво сказала Флоренс. – Красавцы или не очень?

– Судя по лику Сфинкса, похожи на нас. Что вполне естественно – законы эволюции писаны Господом не для одной только нашей планеты. Может быть, там, внутри Сфинкса, есть какие-нибудь скульптуры.

Запечатлев ворота на видео, они прошли еще немного вперед, и пол начал постепенно понижаться. Нетрудно было сделать вывод о том, что вход внутрь Сфинкса столетия назад находился под марсианской поверхностью.

– Великолепно! – удовлетворенно сказал ареолог. – Нам крупно повезло. Мы с тобой могли бы десять лет бродить вокруг Сфинкса, а вход так и не найти.

– Вряд ли здесь только один вход, – усомнилась Флоренс. – Любая приличная постройка должна иметь кроме парадного еще и черный ход. Мало ли как обстоятельства могут сложиться.

– Вполне вероятно, – согласился ареолог. – Возможно, тут не один черный ход, а несколько, только они ведь, скорее всего, потайные, их не найдешь, не заметишь. Снаружи кажется – монолит, да еще пылью и песком засыпан, а открывается изнутри каким-нибудь скрытым рычагом. Нет, нам, ей-богу, очень крупно повезло.

– А тебе это все-таки странным не кажется?

– Что именно? Наше крупное везение?

– Да. Какое-то совершенно фантастическое везение. При первой же вылазке.

– Но ты же сама не так давно говорила, что коль мы провалились в эту дырку, значит, так и должно было случиться. По твоей же собственной теории.

– Я и сейчас готова повторить то же самое. И теория эта не моя. Тут дело в другом: к добру это для нас или нет?

Батлер остановился и в некотором замешательстве повернулся к Флоренс. Впереди и позади них тянулся закованный в камень переход, где на протяжении долгих-долгих веков царили темнота и тишина.

– Что ты имеешь в виду, Фло? Утром ты выходишь из дома, садишься в свое авто и едешь на работу. К добру твой путь или нет?

– Я не о том…

– По-моему, наша беседа скатывается в отвлеченное философствование, и тут можно разглагольствовать до бесконечности. Хотя, по большому счету, все наши пути, на мой взгляд, ведут куда угодно, но только не в сторону добра. Потому что сумма добра в нашем мире отнюдь не возрастает.

– А что есть добро? – тоном Пилата вопросила Флоренс. – Да, пожалуй, ты прав насчет того, что я куда-то не туда полезла. – Она немного помолчала, а потом все-таки призналась: – Просто на душе у меня как-то… сидит внутри какая-то заноза… Сны эти странные… Все время чувствую, что все вокруг – чужое… И словно кто-то смотрит на тебя, следит, подглядывает…

– Это бывает, – сказал Алекс Батлер. Как-то слишком поспешно сказал. – Не Земля все-таки, не родные железобетонные джунгли, а иной мир.

У него тоже было какое-то неприятное ощущение… Ощущение чьего-то постороннего присутствия. Но не внешнего, а внутреннего. Словно некий наблюдатель затаился в его собственной голове.

– Эй, отшельники, вы там не заблудились? – раздался из рации голос Свена Торнссона. – Почему на связь не выходите, как договорились? Уже не сорок минут, а все сорок пять прошло!

– Ох, виноват, – сказал ареолог. – Пустились мы тут во всякие отвлеченные рассуждения. Как там у вас дела? Дырку сделал?

– Сделал. С золотом все в порядке. Я уже в лагере, в котловане. Лео разошелся не на шутку – еле успеваю ящики отгонять.

– Продолжайте в том же духе. А мы по-прежнему идем к Сфинксу. Никаких препятствий пока нет. И «стражей пирамид» тоже. Нашли ворота, ведущие из перехода на равнину. Древний аварийный выход.

– Ого! Вы явно переплюнете Колдевея.

– Стараемся, Свен, стараемся.

– А если вы прямиком притопаете к открытой калитке, ведущей внутрь Сфинкса? – задал каверзный вопрос Торнссон. – Как насчет согласования дальнейших действий с командиром?

– Во-первых, никакой калитки, тем более открытой, пока не наблюдается, – ответил Батлер. – Во-вторых, общаться с командиром сейчас, сам знаешь, трудновато. А в-третьих, вот найдем калитку – если найдем, – тогда и будем думать. Я руководитель, мне и решение принимать. Давай, Свен, иди работай, только в работе счастлив человек.

– Ладно, – сказал Торнссон. – Слушаюсь и повинуюсь. Начинаю купаться в счастье. Конец связи.

Они прошли еще несколько десятков метров в тишине древней галереи, прежде чем Флоренс нарушила молчание:

– А в самом деле, Алекс, если мы обнаружим вход… Ты говорил, что предписание есть у Эд… у командира, а с тобой эту тему конкретно не обсуждали. Мы что, просто постоим там, полюбуемся пейзажем и вернемся?

– Ну почему просто постоим и полюбуемся? Запечатлеем. – Ареолог похлопал рукой в толстой перчатке по висевшей на поясе видеокамере. – Да что гадать, Фло! Сначала дойти нужно.

– У меня еще одно странное ощущение… – после некоторой заминки произнесла Флоренс. – Словно мы с тобой актеры и участвуем в изготовлении очередного голливудского кинопродукта. «Тайны марсианских подземелий»… «Двое в глубинах Сидонии»… «Новая загадка Сфинкса»… И кто-то снимает нас скрытой камерой.

– Главное, чтобы этот кинопродукт не был из разряда фильмов ужасов или кровавых боевиков, – заметил Батлер. – Картина для семейного просмотра, со счастливым концом. Все персонажи радуются и, взявшись за руки, идут навстречу восходящему солнцу. Говоришь, кто-то снимает скрытой камерой?.. Так ясное дело, кто: Господь Бог! Сам придумывает сценарий, сам определяет актеров, сам снимает и сам же смотрит.

– Бог нашей драмой коротает вечность – сам сочиняет, ставит и глядит, – без заминки отозвалась Флоренс словами Хайяма, повернув голову к идущему рядом ареологу и тут же отведя в сторону луч фонаря. – Занятный ты человек, Алекс. Ты всегда такой или только временами?

– Когда как, Фло… Моей бывшей жене это не очень нравилось. Ты тоже занятный человек… Вот ей бы никогда в голову не пришло цитировать Хайяма, и вообще к стихам отношение у нее было… – Ареолог замолчал, словно окончание фразы встало у него поперек горла, и торопливо сделал шаг назад.

– Что? – встревоженно спросила Флоренс.

– Кажется, наступил на что-то…

Они направили свет фонарей вниз, и Батлер присел, вглядываясь в след своего ботинка, отпечатавшийся в толстом слое пыли. Протянул руку и поднял с пола какой-то предмет.

– Камень? – неуверенно предположила Флоренс.

Но это был не камень. На ладони ареолога лежала небольшая двояковыпуклая гладкая на вид вещица, подобная правильному кресту с равновеликими сторонами и двумя небольшими сквозными отверстиями посередине. Алекс осторожно провел по ней, очищая от пыли, и находка мягко засияла отраженным светом, сделавшись очень похожей на изделие из земного янтаря.

Да, янтарь – это было первое, что пришло на ум Алексу Батлеру, и слова нанотехнолога подтвердили его мысль.

– Ой, янтарный крестик! – с детским восторгом воскликнула Флоренс и совсем как школьница попросила: – Дай мне, Алекс!

Ареолог выпрямился и опустил находку в ее подставленную ладонь. Флоренс поднесла вещицу к самому стеклу шлема, рассмотрела со всех сторон.

– Это украшение, Алекс, – тут же заявила она. – Не деталь, не блок, а именно украшение, я женским чутьем чую.

– Да, женское чутье – сильная вещь, – улыбнулся ареолог. – Может быть, ты и права. А может быть, некто, проезжая здесь в колеснице или, скажем, на мотоцикле, потерял пуговицу от плаща, которая давно уже еле-еле держалась на одной нитке.

– Пуговицу? – переспросила Флоренс, любуясь переливами света в глубине марсианского «янтаря». – Что ж, возможно. Пуговицы тоже бывают украшениями.

– Во всяком случае, вряд ли это атрибут культа… хотя… – Батлер взглянул на Флоренс. – Кто сказал, что миссия Иисуса ограничивалась только Землей? Что, если он воплощался в разных мирах? Прячь в карман, Фло, только не потеряй – эта штучка, думаю, будет подороже, чем все сокровища Голконды.

Флоренс еще раз потерла вещицу, бережно опустила в карман и для надежности трижды похлопала по «липучке».

– Господи, просто не верится… Видела бы моя маленькая Мэгги… – Она вздохнула. – Неужели нам так-таки ничего и нельзя будет рассказать? Придется шептать в тростинку…

– Думаю, что долго держать все в тайне не придется, – успокоил ее Алекс Батлер и вновь двинулся вперед, в темноту. – Честно говоря, мне вся эта сверхсекретность очень и очень не по душе. Чувствуешь себя каким-то мелким обманщиком. Действуем у всех за спиной, втихомолку…

– Мне тоже не по душе, – призналась Флоренс. – Но отказались бы мы – сейчас здесь шли бы другие.

– То-то и оно… Далеко не каждый может похвалиться тем, что его мечта сбылась. А я – могу…

Некоторое время ареолог шел молча, внимательно глядя себе под ноги и поводя фонарем по сторонам. Флоренс тоже старательно всматривалась в пылевой ковер, надеясь обнаружить еще что-нибудь в этой длинной галерее. Потом Батлер хмыкнул и сказал:

– Мне вдруг представилась такая забавная ситуация: наступаю я на что-то, поднимаю – а это банка из-под пива. Наша банка, самая обыкновенная. «Сэм Адамс». Или «Лайф». Или тюбик от зубной пасты.

– Да, «Шеффилд»! – сразу включилась Флоренс. – Или надпись вот здесь, на стене: «"Пингвины"* – лучшие!». * Хоккейная команда «Питтсбург пингвинз». (Прим. авт.)

– «Микки Рурка на пенсию!» – подхватил ареолог. – Представляешь свои ощущения?

Флоренс отрицательно покачала головой:

– Нет, не представляю. Наверное, глубокий шок – навсегда. Во всяком случае – надолго.

– Как у того парня, что нашел вполне современный гвоздь в глубокой шахте, в глыбе горной породы, – добавил Алекс Батлер. – А насчет банки из-под пива… Читал я в детстве что-то такое, братец Ник притащил… Я тогда фантастику вообще глотал как попкорн… Прибыли такие, как мы, астронавты-исследователи на далекую-предалекую планету, через всякие подпространственные гипертуннели, на запуск уймища энергии ушла… Выбрались из своего шаттла, а на скале баллончиком-распылителем выведено: «Здесь были Джон и Мэри». Без всяких технических ухищрений туда попали, просто Джон этот обещал показать своей возлюбленной далекие неземные края. И показал…

– Красиво… Перенеслись силой любви.

– Вот-вот. Мы даже и не подозреваем о своих настоящих способностях.

– С тобой не соскучишься, Алекс.

– Да? – Ареолог грустно усмехнулся. – Не все так считают, Фло. Например, жена моя настоятельно советовала мне поменьше витать в облаках, а все силы сосредоточить, скажем, на ремонте дома. Или на замене мебели. – Он махнул рукой. – Ладно, это не тема для разговора на пути не куда-нибудь, не в супермаркет, а к Марсианскому Сфинксу!

– Ремонт – тоже дело нужное, – заметила Флоренс.

– Не ремонтом единым… Так вот, насчет пива и зубной пасты. О необъяснимых исчезновениях людей, кораблей, самолетов тебе, надеюсь, известно?

– Кое-что. Бермудский треугольник, разумеется, звено «эвенджеров», солдаты… Говорят, что многих похищают инопланетяне. Хочешь сказать, что мы можем обнаружить здесь тот углевоз «Циклоп», что исчез по пути к Норфолку?

– Именно, Фло, именно! – Алекс Батлер притронулся к плечу своей спутницы, и этот жест можно было расценить как признательность. – Чертовски приятно, когда тебя понимают, причем понимают правильно и сразу. У тебя действительно великолепная память, Флосси, – я, например, совершенно не помню, куда плыл этот «Циклоп».

– Это еще мелочи, – небрежно махнула рукой нанотехнолог. – Я чуть ли не наизусть знаю «Курс наносборки второго уровня», а там объем, пожалуй, как у Библии. Собственно, это и есть моя Библия.

– Теперь понимаю, как тебе удалось обойти конкурентов.

– Думаю, не только поэтому, – возразила Флоренс. – Так что там твоя гипотеза? Я что-то не вижу здесь ни пропавших земных кораблей, ни самолетов.

– Возможно, мы просто еще не дошли. Как тебе такое: Сфинкс – это некий суперпылесос, такие пылесосы кто-то оставил в каждой звездной системе. С помощью тех же гипертуннелей они втягивают в себя все, что попадется, с планет системы, а хозяева раз в сколько-то там сотен или тысяч лет очищают мешки и смотрят, что туда попало и на что может сгодиться. Этакая космическая раса сборщиков всякой всячины.

– Фантазер! – с восхищением сказала Флоренс. – Сдается мне, ты фантастику не только читал, но и писал.

– Нет-нет, только стихи, – запротестовал Алекс Батлер. – Стихи как-то сразу выплескиваются, а над прозой сидеть надо. Растягивать время мы, увы, не умеем. – Он помолчал и добавил с нажимом: – Пока.

– Фантазер… – повторила Флоренс. – Космический пылесос… А у меня впечатление такое, что не пылесос здесь работал, а космическая щетка – все подмела, только эту пуговицу пропустила. Здесь же совершенно пусто. Почему?

Алекс Батлер пожал плечами:

– Ну, наверное, потому что не сорили. Не разбрасывали банки из-под пива. Они же тут не устраивали рок-концерты или матчи «пингвинов». А вообще, Фло, – он медленно обвел взглядом древние стены, – если бы камни могли говорить, они многое бы рассказали. Такое, что мы и вообразить себе не можем. Представляешь, если бы обрели голос египетские пирамиды… Или обломки того Тунгусского феномена… Или вот эти стены…

– Да-а, это было бы впечатляюще… – задумчиво отозвалась Флоренс.

Они продолжали идти в тишине, оставляя за собой цепочки следов – отпечатки новых времен на пыльном покрове минувшего.

Прошло еще несколько минут – и лучи их фонарей сошлись на возникшей из темноты преграде.

Это были ворота. Такие же высокие, двустворчатые, с изогнутыми ручками, как и те, что остались позади. Астронавты добрались до входа в самый загадочный объект из всех, какие только знало человечество. Сердце у Алекса Батлера сначала замерло, а потом гулко заколотилось, когда он увидел, что одна створка ворот чуть приоткрыта. Внутрь Марсианского Сфинкса можно было беспрепятственно проникнуть!

Ареолог, не сводя глаз с темного проема, завороженно шагнул вперед, но Флоренс вцепилась в его руку:

– Стой, Алекс! Видишь, опять… Как будто все подстроено… Не ходи туда! Это ловушка…

Ареолог резко обернулся к ней:

– Ты что, Флосси! Какая ловушка? Свена наслушалась? Это же не египетская пирамида. Почему здесь должны быть какие-то ловушки? Мы ведь не в кино. Впрочем, можешь не ходить, а я все-таки загляну внутрь. Просто загляну. Меня же там за нос никто не схватит, верно? Здесь уже десятки веков никого нет.

Флоренс, не отрываясь, глядела в темный проем.

Батлер включил рацию:

– Свен, мы добрались до входа. Сейчас осмотримся – и назад.

– Поздравляю, – сказал Торнссон. – Только вы там поосторожнее, мало ли что…

– Увы, Свен, похоже, здесь одна мерзость запустения, – библейской фразой отозвался ареолог. – Ворота приоткрыты, и это наводит на печальные мысли о том, что нас давно опередили и все вынесли.

– А почему же «золотое руно» не тронули?

– Откуда мы знаем, чем для них было золото, – коль они мостили им равнину как булыжником. Давай, работай дальше. Если что-то найдем – тут же сообщу. Конец связи.

Ареолог ободряюще похлопал встревоженную Флоренс по руке и протянул ей видеокамеру:

– На, увековечь историческое событие: Алекс Батлер проникает внутрь Марсианского Сфинкса.

– Но как же предписание… – начала было Флоренс, но ареолог прервал ее.

– Здесь решаю я! – резко сказал он и добавил уже помягче: – Я же не собираюсь куда-то идти, я просто загляну. Быть у моря – и хотя бы не потрогать воду? Снимай, Фло, снимай!

Он подошел к воротам вплотную, осветил их сначала снизу доверху, а потом в обратном направлении, потолкал плечом приоткрытую внутрь створку, но та не поддалась. Затем направил свет фонаря в проем и через некоторое время сообщил ведущей съемку Флоренс:

– Пол такой же, каменный. И желобки для колес, чтобы ворота открывать. Какой-то огромный зал – фонарь до противоположной стены не достает. И, по-моему, совершенно пустой. Если тут были грабители, то они постарались на славу, все подчистую выгребли.

Он огляделся, изучил пол под ногами и плиты перекрытия над головой – все было неподвижным и казалось вполне надежным – и с некоторым усилием протиснулся в проем. Флоренс, опустив видеокамеру, торопливо зашагала к воротам.

– Подожди, Алекс!

– Я здесь – и не собираюсь никуда исчезать.

Флоренс проскользнула в проем вслед за скрывшимся в темноте Батлером и тут же чуть не наткнулась на спину ареолога. Медленно кружась на месте, они обследовали фонарями пространство внутри Сфинкса, но ничего не обнаружили. В обе стороны от входа тянулись такие же, как в переходе, каменные, грубо отшлифованные голые стены, а что там было дальше, в глубине зала, оставалось неизвестным, потому что свет фонарей просто растворялся в темноте; потолка он тоже не достигал.

– Не густо, – констатировал Алекс Батлер, медленно удаляясь от ворот в глубь огромного пустого зала. – Тешу себя лишь мыслью, что Сфинкс – сооружение циклопическое, и здесь должно быть полным-полно всяких залов, коридоров и прочих помещений. В том числе, наверное, и потайных. Так что, надеюсь, где-то что-то должно остаться. Только не нам уже это все исследовать. Мы так – пройдемся прогулочным шагом, еще Свена и Лео сводим сюда на экскурсию – большего не дано.

– Думаю, у нас есть шанс попасть во вторую экспедицию. – Голос нанотехнолога звучал почти ровно. – Все-таки кое-какой опыт приобрели. – Флоренс шла чуть сбоку и сзади ареолога и поводила из стороны в сторону головой, стараясь выхватить лучом фонаря из мрака хоть какой-нибудь предмет. – Не знаю, как ты, а я обязательно буду добиваться. Должна же я до конца побороть все свои комплексы!

– Я тоже буду добиваться. Они ведь не успокоятся, пока все золото отсюда не перетаскают – ручаюсь! Так что вторая экспедиция будет обязательно. И, возможно, не один «Арго», а целая космическая эскадра.

Некоторое время они продвигались вперед молча, а потом Флоренс сказала:

– И все-таки здесь… как-то жутковато… Темнота, тишина совершенно безжизненная…

«Смерть раскинет свои крыла…» – вдруг вспомнилось ей.

В этот момент справа от них возникло какое-то свечение и тут же, опровергая слова Флоренс насчет тишины, за спинами астронавтов раздался громкий зловещий скрежет…