Малыш и Те-которые...

Глава 1

В небольшом чистеньком домике на Тисовой улице жил маленький мальчик. Родителей у него не было, и жил он с семьей маминых родственников, которые не слишком-то были ему рады. Звали его по-разному — Мальчишка (тетя и дядя), Ненормальный (кузен Дадли и злая тетка Мардж), Мистер Поттер (это в школе) или — иногда! — просто Гарри.

Больше всего Гарри любил поздний вечер — потому что его родственники спать ложились рано, и, когда они засыпали, наступало самое спокойное и тихое время. Его собственное. Когда никто его не дёргал, не ругал, не поручал помыть посуду или же полить газон и не читал нотаций.

Тогда он потихоньку выбирался из своего чулана под лестницей, куда его поселили, усаживался на подоконник в гостиной и долго смотрел в темнеющее небо, на котором по очереди загорались неяркие северные звезды. Правда, в Литл-Уингинге погода часто была плохой, и небо затягивали тучи, но мальчик всё равно знал, что там, на небе, есть Большая и Малая Медведицы, Марс и Венера, Полярная звезда и Сириус.

Это лето было жарким, и дядя и тётя мальчика закрывали окна только на ночь — «чтобы не залез никто», как говорил дядюшка, — но Гарри тихо открывал их и сидел на подоконнике, вдыхая тёплый воздух, наполненный запахами скошенной травы, цветов и — немного — пыли.

Вот в такой поздний вечер к нему на подоконник и опустилось очень странное существо — не то птица, не то ящерица. Размером с небольшую ворону, странно разноцветное, с зубастым клювом и рептильими лапами...

Выглядело существо усталым и каким-то заморённым.

— Привет, — осторожно сказал Гарри, замерев и стараясь даже не дышать, чтоб не спугнуть такого неожиданного гостя. — Ты меня не бойся... А ты кто?

— Пр-ривет, — хрипло каркнуло существо, — пр-ринеси воды!

И тяжело распласталось на подоконнике.

— Сейчас! — Гарри спрыгнул с подоконника и побежал на кухню. Взобравшись на табурет, он очень аккуратно достал из шкафчика свою чашку и, налив в неё воды, вернулся. Осторожно поставив чашку рядом со странным гостем, он прошептал: — Вот... А я не знал, что птицы разговаривают. Ты же птица, да? — спросил он с некоторым сомнением.

Гость принялся пить, жадно, почти захлёбываясь, то и дело не попадая клювом в чашку, пока не выпил воду полностью.

— Благодар-рю, — ответил он. И тут же спросил: — А нет ли чего пер-рекусить? Хоть кор-рочку хлеба или сыр-ра?

И умоляюще уставился на Гарри.

— Корочки есть, — торопливо ответил Гарри. — Хлебные. А сырных нету, — он вздохнул. — Но есть очистки. Яблочные, — радостно добавил он. — А что вы ещё едите?

— Пр-ринеси, будь добр-р, — оживилось существо, — я тепе-рь и мантикор-ру сожр-ру, — оно задумчиво прищурилось и неохотно добавило: — Или она меня, скор-рее всего.

— Я не знаю, что такое ман-ти-кор-ра, — сказал Гарри, — но сейчас... Сейчас — подожди, не улетай!

Он кинулся назад и, выдвинув мусорное ведро, вытащил оттуда яблочные шкурки и обрезки хлебных корок, которые тётушка срезала с бутербродов Дадли. Сложил всё это на салфетку — и побежал назад.

— Вот, — положил он угощение на подоконник. — Там в ведре ещё скорлупки есть яичные, но ты, наверное, не ешь их?

— Не пр-робовал, — существо алчно уставилось на угощение, а затем начало клевать попеременно то хлеб, то яблочную кожуру. Оно быстро покончило со своей трапезой и благодарно вздохнуло:

— Пр-ремного благодар-рен, Малыш. Чер-дак у вас пустует? А то мне пе-р-реночевать негде...

— У нас на чердаке коробки со старыми вещами, — сказал Гарри. — Там никто не живёт, и мне кажется, что дядя с тётей не обрадуются, если кто-то там поселится. Ты сможешь спрятаться от них, если что?

— Спр-рашиваешь, — хвастливо каркнуло существо, — а ты, значит, тоже пр-ри тетке живёшь? Я от своих натер-рпелся... Ур-род, говор-рили, ненор-рмальный!

Существо нахохлилось и спрятало голову под крыло.

— Мне вот тоже так же говорят, — вздохнув, признался Гарри. — И что родители мои тоже были ненормальные, — добавил он горько, а потом робко потянулся к существу и неуверенно его погладил. — А ты почему урод? — спросил он сочувственно.

— Пр-ро моих то же самое говор-рили, — существо мрачно встопорщило радужные перья, — ведьмы тр-реклятые. Всё им не так... Слушай, Малыш, давай завтр-ра поговор-рим?

Оно тяжело вспорхнуло с подоконника, с трудом, перепархивая с ветки на ветку, добралось до крыши дома и нырнуло в чердачное окно, отчего-то оказавшееся открытым.

— Давай, — заворожённо проговорил Гарри, высовываясь из окна и провожая странное существо долгим взглядом.

Ночью Гарри приснились птичьи тётки — одна была толстой и скандальной, как тётка Мардж, другая — тощей, длинношеей, с горящими от любви к сплетням глазами — вылитая тётя Петунья. К птичьим тёткам присоединился и птичий дядя, тучный и одышливый. Дядя и тётки дружно ругали существо за то, что оно не так летает, не так каркает и вообще позорит достойное птичье семейство.

— Негодный мальчишка! — сердилась птицеМардж. — Дурная кровь!

— Весь в отца! — вторил ей птицедядя. — Ненормальный!

— Ничего нельзя поручить, — добавила птицеПетуния, — наказание на мою голову!

— ...Ничего нельзя поручить! — голос принадлежал уже его собственной тётке. — Вставай и помоги мне с завтраком, мальчишка!

Утром за завтраком Гарри постарался приберечь еды для своего нового знакомого — во-первых, сунул в карман один из выданных ему тостов и, во-вторых, половинку яблока. Позже, когда он мыл посуду, к этому добавились остатки недоеденной тётушкой и его кузеном фасоли и уроненная Дадли на пол половинка скона.

Гарри ждал гостя весь день — но тот, похоже, решил отоспаться вволю, потому что объявился он снова только поздним вечером, когда семейство Дурслей благополучно отошло ко сну.

— Пр-ривет, Малыш! — радостно поприветствовал его гость, неуклюже опускаясь на подоконник. — Как жизнь, пр-риятель?

— Привет! — радостно воскликнул Гарри. — Я тебя весь день ждал, — сообщил он. — Если ты голодный, у меня еда есть — только я не знаю, что ты ешь, — добавил он смущённо.

— Всё! — радостно ответило существо. — Я ем всё!

Оно быстро расправилось с едой и удовлетворённо вздохнуло.

— Кр-расота... Это тебе не кр-рысы или комар-ры.

— Комары? — поразился Гарри, даже рот открыв. — Ты их ешь?

— Пр-ришлось, — вздохнуло существо, — не всё же им есть меня.

— Бедный, — сказал Гарри сочувственно. И спросил, смутившись: — А тебя погладить можно?

Существо прищурило один глаз и посмотрело на него.

— Пр-росто погладить? Не выдир-рать пер-рья?

— Нет, ты что? — Гарри даже испугался. — Зачем?!

— Смотр-ри, — вздохнуло существо, — тогда можно. Кстати, а тр-равки у тебя нет?

— Какой травки? — спросил Гарри, заворожённо гладя жёсткие перья ладошкой. — У нас есть газон — можно там нарвать... Ты хочешь?

— Р-ребёнок, — вздохнуло существо, — вр-ряд ли на вашем газоне р-растет каннабис. А мака у вас нет? — слегка оживилось оно.

— У нас нет — но у соседей, через три дома, есть, — ответил Гарри. — А зачем? И что такое кан-на-бис?

— Пр-рекрасно, — очень обрадовалось существо, — пр-росто пр-рекрасно! Как я по нему скучал, ты бы знал.... Кстати, а какой нынче год?

Про каннабис существо уточнять не стало.

— Одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой, — сказал Гарри. — А ты и про годы знаешь? — поразился он. — А откуда?

— Семь лет, — пробормотало существо, — семь лет обор-ротню под хвост... А-а, пр-ропади они все пр-ропадом! С Лор-рдами, чистой кр-ровью и пр-рочей хренью! Жизнь и так кор-ротка!

— Ты тоже не любишь Палату Лордов? — с любопытством спросил Гарри. — Дядя говорит, что они все там болваны и бездельники, — сообщил он существу.

— Пр-рав твой дядя, — вздохнуло существо, — кр-ретины, сожр-ри их нунда. Слушай, Малыш, никогда не вер-рь никаким Лор-рдам — ни Тёмным, ни Светлым. Для них люди — мусор-р. И вообще, живи пр-роще. Не войной, а любовью. Хотя тебе пока... м-да. Ну ладно, я пока слетаю к твоим соседям. Мак! Мак! Мак!

Существо буквально заплясало на подоконнике и взвилось в темнеющее небо.

— Не скучай, Малыш! Я вер-рнусь! — издалека пообещало оно.

— Возвращайся! — грустно и с надеждой сказал Гарри.

Он не верил, что оно вернётся — но всё-таки надеялся. Это был не первый раз, когда он видел что-то странное — но первый, когда он даже смог бы доказать, что оно — было. Ведь пропали же куда-то продукты! Значит, ему не почудилось — оно их съело.

Только бы оно вернулось...

Следующим вечером Гарри, дождавшись, пока уснут Дурсли, разложил на подоконнике половинку бутерброда с сыром, целое очищенное яйцо, которое он добыл за завтраком, обойдясь тостами, и пару ложек рагу со свининой, луком и морковью.

И сел ждать.

Существо появилось, таща в зубах большой пакет, и гордо плюхнуло его на подоконник перед Гарри.

— Угощайся, Малыш! — радостно сказало оно. — Не мор-роженое от Фор-ртескью, но тоже ничего.

В пакете оказались пирожные — набор эклеров и корзиночек с ягодами.

— Это мне?! — Гарри обомлел. — Ты принёс пирожных? Мне?! — он разглядывал неожиданный подарок так, словно бы тот был из золота. — А ты... ты же тоже будешь, да? — спросил он — и покраснел, поглядев на собственное скромное угощение. — А я вот... — смущённо сказал он, кивнув на подоконник. — Тётя строго за продуктами следит, — сказал он, оправдываясь. — Я взял всё, что смог...

— Мои тётки вообще на шкафы запир-рающие чар-ры пополам с жалящими ставили, — фыркнуло существо, — говор-рили, что меня, пар-разита, дешевле убить, чем пр-рокор-рмить. Так что ешь спокойно. У вас тут можно неплохо пр-рожить, если не нар-рываться.

— А они волшебницы? — округлил глаза Гарри, осторожно взяв один эклер. — Прямо настоящие? И тоже... птицеящерицы? Как и ты?

— Ведьмы они, — буркнуло существо, — гор-ргульи мордредовы! Я из-за них домой не суюсь — сдадут меня авр-рорам, твар-ри! Пр-риходится тут пр-рятаться, у магглов.

— У кого? — переспросил Гарри, жуя эклер. — Магглы — это кто?

— Пр-росто люди, — вздохнуло существо, — котор-рые ничего стр-ранного не твор-рят. На кр-рыши не взлетают, огонь взглядом не зажигают, колдовать не умеют... Буду фокусы показывать — пр-роживу как-нибудь.

— Тогда мои дядя с тётей — магглы, — решил Гарри, беря корзиночку. — А ты фокусы умеешь? — спросил он. — А какие? Ты покажешь мне?

— А давай, — подумав, сказало существо, — только мне надо в человека пер-рекинуться. Но не здесь — а то я у тебя тут по соседству книззлов видел.

— В человека? — глаза Гарри широко расширились. — А ты... А как... А кто такие книззлы? — засыпал он его вопросами.

— Давай по очер-реди, — существо склевало бутерброд, яйцо и задумчиво посмотрело на рагу. — Я анимаг — то есть могу пр-ревр-ращаться из человека в животное. Книззлы — это волшебные твар-ри вр-роде кошек, их на вашей улице одна дур-ра дер-ржит.

— У нас много кошек только у мисс Фигг, — сказал Гарри. — А они волшебные? А что они умеют делать? А превращаться в человека и обратно — это трудно?

— Да делают они то же, что и обычные кошки, — ответило существо, — а пр-ревр-ращаться нетр-рудно — тр-рудно научиться. Но у меня было много вр-ремени... — оно хрипло заклекотало, словно засмеялось. — Ладно, Малыш, уже поздно. Пр-риходи завтр-ра в пар-рк, под вечер-р. Пр-рогуляемся ко мне на кр-рышу. Я тут нашёл себе апар-ртаменты.

— В парк под вечер? — неуверенно переспросил Гарри. — Меня не отпустят вечером гулять, — вздохнул он. — Я могу только или днём — или ночью, как сейчас.

— Тогда ночью, — согласилось существо, — так даже интер-реснее. Полетаем над ночной Бр-ританией.

— Полетаем? — ахнул Гарри. — Ты? Со мной?!

— А то, — важно сказало существо, — я лучший в мир-ре специалист по полётам без метлы!

— А зачем метла? — удивлённо спросил Гарри и снова осторожно потрогал жёсткие перья существа. — У тебя же крылья...

— У меня не всегда кр-рылья, — вздохнуло существо и хвастливо добавило: — Но я всё р-равно умею летать и без кр-рыльев! А мётлы или ковр-ры — для слабаков!

— Как в сказках, — улыбнулся Гарри. — Я читал о летающих коврах. Летать здорово, наверное... Я приду завтра! — горячо пообещал он, пока не очень представляя, как выберется из дому. Через окно, наверное... главное — потом залезть обратно. Надо будет стул поставить во дворе.

— Пр-риходи, — существо поднялось в воздух, перепархивая с ветки на ветку. — Пр-ро книззлов не забудь — они вр-роде твой дом кар-раулят. Только ночью убир-раются. Стр-ранно даже — что им надо?

— Я не знаю, — ответил Гарри в темноту. — Я их даже и не вижу...

Он ещё немного посидел на окне, а потом, тщательно стерев с подоконника все следы, закрыл его и пошёл в свой чуланчик — спать.