Ледяное сердце

Глава 10. Лилит

В это же время Гелена шла под ледяным дождем, не глядя по сторонам и со всей силы наступая в лужи, будто хотела излить все скопившееся внутри с водой и городской грязью. На глаза ей попалась неприметная дверь в полуподвал, и по флюидам ведьма сообразила, что это одно из заведений, любимых местными ночными охотниками и охотницами.

Толкнув дверь, девушка очутилась в полутемном баре, где звенела, шипела и потрескивала какая-то дикая музыка. Небольшие окошки с улицы виделись обычными мутными стеклами, а изнутри оказались вылитыми из текстурного алого стекла и источали странный свет. В таких местах даже ведьмы не могли чувствовать себя в безопасности — тут был другой градус агрессии и крепких напитков, но сейчас Гелене стало почти все равно. Она долго терпела, чтобы Латиф не ругался и не переживал, однако теперь дошла до точки кипения. Девушка рассчитывала прийти в себя испытанным способом, но в этот раз даже доза мартини не помогла расслабиться и переварить то, что случилось сегодня. Этот нелепый Цыплаков, которого год назад Гелена с ходу записала бы в «бросовый товар», умудрился в самом деле разбить ей сердце, только в ином смысле.

Началось с того, что он вдруг перестал приходить в кафе на обед и после работы. Первые два-три раза Гелена удивлялась, потом ей стало тревожно и для начала она решила просто позвонить ему. Но Олег долго не брал трубку, а когда наконец ответил, его голос звучал слишком вяло и равнодушно для мужчины, очарованного ведьмой. Он сказал, что приболел и пару дней не ходил на работу, однако Гелена прекрасно видела его машину через окно и это вранье совсем выбило ее из колеи.

Тогда девушка уволилась из кафе, чтобы проследить за Олегом, и даже воспользовалась машиной мужа. Она заметила, что мужчина и вправду неважно выглядел, но исправно ходил на работу, забирал дочь из какой-то секции, а окна в его квартире уже не были темными. Ей до зарезу не хотелось сообщать Латифу о провале, и она решила поговорить с Олегом и снова пустить в ход чары. Но девушка никак не могла найти подходящие слова.

«Итак, нужно показать, что я жить без него не могу, что со мной он будет счастлив, а старая жена только высосет из него все соки. Так ведь? Что говорят девушки, когда хотят удержать сорокалетнего мужичка с жидкой шевелюрой, растущим животом, женой и двумя прицепами? Черт, да откуда мне знать, что в голове у извращенки, которой интересен подобный экземпляр?! Это только мужики с больной фантазией могут в такое поверить. Он же и верил до поры до времени! Только теперь-то что стряслось?»

Однако молодую ведьму тревожило что-то еще, скрытое, но колкое и расползающееся, будто лоза с шипами. И вдруг она поняла, что не хочет ничего выяснять и вообще видеться с этим мужчиной, тем более вновь привязывать его к себе. Ей даже стало легче от того, что он пропал с радаров, — не надо смотреть в эти глаза побитой собаки, слышать в трубке дрожащий вкрадчивый голос, сталкиваться с ненавидящим взглядом его дочки. Почти все как в первый раз: несчастный мужик, стандартное семейство, парк, пропавший ребенок…

Неужели все это надо делать только ради мужа, который даже не хочет объяснять что к чему? И платить за его прихоти растущим отвращением к самой себе…

Гелена собралась с духом, подъехала к месту работы Олега и, спрятав обручальное кольцо в карман, встала неподалеку от главного входа. Вдруг на нее накатил мандраж, она тяжело сглотнула и уже хотела сбежать, но тут всплыли в памяти насмешливые слова Латифа: «Ты ленива, Гели… Я могу и задуматься о твоей ликвидности…»

Как раз в этот момент появился Цыплаков, к счастью, один, без коллег, и сразу ее заметил. Его лицо было безучастным, хмурым, и аура казалась какой-то чужой, безвкусной словно картон. Но он все же подошел к девушке и промолвил:

— Добрый вечер, Ангелина… Надеюсь, вы не в обиде за тот случай?

— Здравствуйте, Олег, — ответила Гелена, сдержанно улыбнувшись. — Все в порядке, я просто встревожена, что вы так резко пропали. Может быть, я сама вас чем-то обидела?

— Нет, ни в коем случае, — торопливо заговорил мужчина. — Это я сейчас чувствую себя обгадившимся щенком. Наплевал на семью, хорошо еще что друг нас выручил, но стыд-то какой! И вам, получается, зря голову задурил. Вы красивая, обаятельная девушка, и вам надо встречаться с ровесниками, а не с женатыми работягами.

— Да что вы говорите? Кто вам эти глупости внушил, кому что надо? Радоваться жизни только в двадцать, а если старше — так все, на солнышке греться и зеленый чай с ромашкой пить? Это же не ваши слова, это кто-то тянет вас вниз, как в ведре с крабами, — с досадой сказала Гелена.

— Нет, Ангелина, поверьте, я сам все решил. Не стану строить из себя святошу и осуждать мужиков, которые изменяют женам: наверное, у них есть на это свои причины. Я понял, что у меня таких причин нет.

— Нет причин изменять вообще или именно со мной?

— Ну зачем вам это? Вы же видите, я не хочу вас обижать, но и врать мне за последнее время надоело. Да, мне показалось, что я в вас влюблен, но мало ли что покажется на фоне такого стресса? И разве вы хотите быть любовницей? Послушайте доброго совета: держитесь от женатых гулящих мужиков подальше! У меня есть такие приятели, и я знаю, как они между собой говорят про свои… ну, вы девушка, не буду при вас выражаться. И честно, я рад, что не стал брать с них пример.

— Вот уж радости я на вас точно не вижу, — возразила Гелена. — Вы сейчас говорите словно какой-то зомби или автомат, да и глядеть на вас больно! Недавно вы были совсем другим — грустным, одиноким, но живым! Это меня в вас и привлекло.

— Да, я неважно себя чувствую в последнее время, — неохотно сказал Олег, отводя глаза. — Но я возьму себя в руки и буду жить дальше. Пожалуйста, простите, что я так по-свински пропал без объяснений, вы этого не заслуживаете. Но сейчас вот сказал вам и будто сбросил камень с души. Будьте счастливы и не сердитесь, хорошо?

— И как же вы планируете жить дальше?

— Во-первых, продолжить поиски сына, а уж потом и здоровьем займусь.

— Да о каких поисках речь? — воскликнула девушка. — Вы сами-то в это верите? Это в слезливых ток-шоу для домохозяек потеряшки объявляются через десять лет и радостно кидаются в объятия, но мы-то в реальном мире живем!

— Что вы имеете в виду?

— Вы хотите, чтобы я вам объяснила? Ну ладно: если взрослый человек долго не дает о себе знать, то возможно, что он просто не хочет, чтобы его нашли. Но если маленький ребенок не нашелся в первые сутки после пропажи, то он почти наверняка мертв! Вы же мужчина, должны дружить с логикой, так давайте подумаем! Если ваш сын жив, то где он все это время спал, в холодную позднюю осень? Что он ел? Что делал, если простужался или болел живот? Дети в пять лет не способны выживать без помощи взрослых, а кроме родителей им никто помогать не станет.

Гелена понимала, что перешла черту, но навалившаяся усталость рвалась наружу как черный дым из раскалившейся печи, и она с каким-то злобным удовлетворением выплевывала ее из себя, швыряя Олегу в лицо эти непростительные слова. Уже почти выкрикивала, совсем не боясь выдать себя — если расплачиваться, то хоть бы побыстрее. Она наконец-то была с ним абсолютно честна и, наверное, даже не расстроилась бы, вздумай он убить ее за эти слова. Но Олег только глазел на нее и его лицо все больше серело, губы подрагивали, а на лбу выступала испарина.

— Уходите! — наконец произнес он тихо и жестко. — И больше здесь не появляйтесь.

Он быстро развернулся и пошел к своей машине, ни разу не посмотрев в ее сторону. Гелена стояла как вкопанная, пока автомобиль не скрылся из виду, потом машинально надела кольцо и пошла не разбирая дороги. Как назло, стал накрапывать дождь, который быстро превратился в настоящий ливень.

«Нашел главную злодейку, значит?» — мысленно усмехнулась она. Ее вдруг захлестнула ярость на погоду, на этого трусливого и лицемерного мужика, на его несуразную семью, на Латифа с его заданиями и тайнами, на собственную мать, которая будто и не заметила ее исчезновения, на бывшего жениха, который отпустил ее без раздумий, и больше всего на себя. Что же, значит и расхлебывать придется за всех…

Однако алкоголь не согрел, а только распалил, поэтому ведьма решила не повторять заказ и осмотрелась. С другой стороны стойки сидела девушка с распущенными золотистыми волосами, в черном платье, отделанном стразами. Белизну шеи оттеняло узкое кожаное колье с эмалевыми вставками. Гелена быстро узнала ее — эта блондинка по прозвищу Джиневра завоевала популярность в интернете, специализируясь на роликах АСМР. Поклонники как мухи на мед слетались на ее миниатюры с гаданием при свечах, «черным венчанием», явлением Пиковой Дамы, омовением рук и лица в «крови девственниц», плетением ожерелий из ногтевых пластин и зубов. И наперебой восхищались точностью стилизации и качеством муляжей.

Наивные… Главное ее искусство состояло в приватных сеансах, на которых она обещала расслабить, снять болевой синдром и вплеснуть гормонов радости. Вот только некоторые вместе с болевым синдромом и усталостью теряли и жизнь, причем финал зависел от каприза ведьмы-эстетки.

Да, раньше Гелена бы философски заметила вслед за мужем, что каждый выживает как умеет, — ведь и она спокойно ходила по ресторанам, нежилась в ванне и предавалась любовным утехам, не вспоминая о своих жертвах. Но только пока была трезва… Стоило же ей выпить хоть немного, как все возвращалось и настойчиво маячило перед глазами, звенело в ушах, кололо в затылок. И даже сейчас, после одной рюмки, Гелена посмотрела в лицо золотоволосой девицы словно в зеркало, узрела ту же холодную и смертоносную красоту, которую обожал Латиф. Рядом с той сидел совсем молодой парнишка и преданно смотрел ей в рот, тиская потеплевший стакан колы, а из кармана его джинсов сиротливо торчал уголок мятой тысячной купюры, на которую бедняга надеялся выгулять даму. А Джиневра аккуратно поглаживала его запястье.

Гелена поднялась и подошла к парочке в тот момент, когда блогерша уже предлагала поклоннику продолжить приятный вечер у нее и тот залился трогательным румянцем.

— Не советую, — громко произнесла девушка, так что оба оглянулись и парень растерянно захлопал глазами, а Джиневра напряглась.

— Что вы сказали? — наконец проговорил юнец.

— Что в такие заведения следует ходить с осторожностью, — усмехнулась Гелена. — Здесь и напитки, и девки весьма опасны для здоровья, так что и презервативы не помогут!

— Слушай, шла бы ты отсюда, — вполголоса промолвила Джиневра, выразительно постучав мощными накладными ногтями по стойке. — К тебе никто не лезет, вот и ты не лезь!

— Ага, уже иду, — безмятежно отозвалась Гелена и раньше, чем та опомнилась, коснулась руки ее спутника, в которой тот держал стакан.

— Ты что, больная? — прошипела девица. Парень машинально поднес стакан к лицу, сморщился и поставил на стойку, чуть не расплескав.

— Блин, это что, кошачья ссанина? — крикнул он. — Да ну вас всех нафиг с такими шуточками! Тоже нашли дурачка… Держи, угощаю!

Он бросил на стойку свою потрепанную купюру и быстро ушел. Другие посетители не обратили на это особого внимания, но покинутая ведьма посмотрела на Гелену с яростью. Та же невозмутимо усмехнулась парню вслед:

— А я о чем говорила?

— Сука, ты что творишь? — прошипела Джиневра и замахнулась, явно намереваясь вцепиться ногтями Гелене в лицо. Но та успела пригнуться и рука поцарапала лишь воздух над ее головой.

— Что же ты такая неловкая? Видно, последний коктейль был лишним, — расхохоталась Гелена. Ей стало весело, но остатки разума подсказывали, что пора сворачиваться, иначе не миновать большой беды. Да и запал понемногу выветрился вместе с хмелем, поэтому она предпочла сбежать под гневные крики девицы и снисходительный смешок бармена.

На улице дождь уже лил как из ведра, но Гелена больше не хотела нигде пережидать и ринулась вперед, да и холодная вода быстро ее отрезвила. Однако вскоре шум и плеск позади встревожили ее. Кто-то свистнул ей вслед и громко произнес:

— Эй, красавица, ты куда? Расстроилась, что клиент соскочил, которого вы с подружкой не поделили? Так не унывай, вот они мы, в твоем распоряжении!

Гелена оглянулась и увидела троих сально ухмыляющихся молодчиков чуть старше себя. Сразу поняла, что они обычные парни, не колдуны и не духи, и сценку в баре растолковали как будничные разборки между местными пикапершами. В прошлой жизни она видела похожих ребят, а еще в старших классах школы ее близкая подруга перенесла изнасилование. Поэтому Гелена знала, что оно приводит не к оргазму, а к выдранным волосам, выбитым зубам и изувеченной промежности, а главное — что любое мнение девушки заботит их не больше, чем мнение бургера, хочет ли он быть сожранным ими.

Поэтому она сказала только ради того, чтобы повеселиться:

— Рада бы, но я замужем, мальчики, — и даже подняла руку в доказательство, что ожидаемо вызвало хохот.

— Дак мы же тебе не предлагаем разводиться и любовь-морковь крутить! Просто приятно проведем время в компании! — усмехнулся тот, что стоял впереди и демонстративно наматывал на запястье толстую металлическую цепь.

— Большой и теплой! — поддакнул другой, сопроводив это специфическим жестом.

— Ох, ребята, боюсь, что мужу это не понравится, — театрально вздохнула Гелена и покачала головой.

— А ты ему ничего не говори, раз жалеешь его самолюбие, — заявил лидер, решивший, что девица приняла правила игры.

— Кто же тебе сказал, что я жалею его, глупыш? — прищурилась ведьма и сделала шаг вперед. — Я за вас боюсь, мальчики! Идите-ка обратно в домик, и всем будет лучше.

— Чего? Я не понял, ты зубы мне заговорить пытаешься, шалава? — разозлился парень. — Смотри, мы же пока по-хорошему предлагаем, так что не больно ломайся! Не, ну так можно, немного — я вот завожусь, когда телки визжат, но в меру.

— Вот так? — усмехнулась Гелена и издала пронзительный визг, от которого хулиганы вздрогнули и зажали уши.

— Ты что за хрень творишь? — крикнул лидер и подскочил к ней почти вплотную.

Тут Гелена уже откровенно расхохоталась:

— Так ты же сам хотел! Или тебе по-другому надо? Умолять, слезу пустить или пытаться тебя кулачками застучать?

— Что, все-таки по-плохому захотела? Любишь, когда грубо дерут, как сучку из помойной канавы?

— Люблю, — кивнула Гелена, изящно заправив мокрую прядь волос. — Люблю, когда это делают классные сильные мужики, а не такое дерьмо, как ты, которому добровольно даст только бомжиха и только если ты ей бухла купишь. Впрочем, тебе уже и это не светит.

Парень хотел выкрикнуть что-то еще, но слова застряли в горле. Он наклонился, не сводя с Гелены вытаращенных от ужаса глаз, в то время как его рука нашарила на тротуаре пустую пивную бутылку, разбила ее об урну и поднесла зазубренное горлышко прямо к его обнаженной шее.

— Серега, ты чего? — прохрипел один из дружков.

— Блин, ты что делаешь, психичка?! — взвизгнул другой и кинулся к девушке, которая смотрела на них немигающим взглядом. А через секунду обоим показалось, что горло у них распухло от какой-то густой зловонной жидкости, которую непременно надо откачать, чтобы снова дышать свободно.

Они заметались в поисках острого предмета, в то время как Серега уже упал навзничь, но не успели — оба свалились с ним рядом как подкошенные, в лужу, разлившуюся до размеров небольшого озера. Гелена охнула и уставилась на Латифа, который бесшумно ступал по воде, брезгливо отпихивая безвольные тела.

Впрочем, парни были живы, и даже Серега еще дергался: стекло, по-видимому, не задело сосуды, скользнув только по коже. Подойдя ближе, Гелена увидела, что они наблюдают за ней и невесть откуда взявшимся мужчиной, но не могут шевельнуться, даже моргнуть или разжать челюсти. И только глаза бестолково метались в орбитах, выражая всю глубину ужаса и страдания, которым подвергался их рассудок.

— Что ты с ними сделаешь? — робко спросила Гелена. Но демон никак не отреагировал. Он склонился над распростертыми телами, поочередно схватил каждого за волосы и вплотную заглянул в глаза, в которых еще теплилось сознание. Над каждым Латиф задержался лишь на пару секунд, и вскоре все трое лежали с мутным неподвижным взором, серыми щеками и хаотично дергающимися конечностями. Между их губ пенилась кровавая слюна, у Сереги по горлу продолжала течь алая струйка, которую тут же смывал ливень.

— Быстро, — тихо и резко произнес Латиф и протянул ей руку. Они молча шли до перекрестка, затем свернули за угол и остановились у первой попавшейся подворотни. Тут он, по-видимому, решил укрыться от дождя и дать ей передышку.

— Ты пришел, — выдохнула Гелена и вдруг вцепилась в куртку мужа, закопалась лицом и всхлипнула.

— А что мне было делать? — усмехнулся Латиф и пригладил ее растрепавшиеся мокрые волосы. — Пришел, хотя говорил, что мне не с руки появляться в городе. И чтобы ты не напивалась, не шлялась по опасным местам и не связывалась со всякой швалью, я тоже не раз говорил! Но что-то ты не особенно прислушиваешься к моим словам, сладкая. Как бы не пришлось посадить тебя под замок.

Он вынул зажигалку, ожесточенно чиркнул колесиком и только с четвертой попытки смог закурить. Гелена отдышалась и нерешительно спросила:

— Ты сожрал их души?

— Ну, если хочешь, называй это так, хотя насчет душ ты им явно польстила. Не деликатес, конечно, но на сухой паек потянет. А что же мне остается, если дома ужина не допросишься?

Латиф шутливо развел руками, и Гелена, поняв, что после насыщения он перестал сердиться, потерлась щекой о его плечо.

— Прости меня, пожалуйста, — робко сказала она. — Я обещаю больше так не делать, только не запирай меня! Ну как я буду все время одна в глуши? В городе я хоть немного оживаю.

— Вижу! — хмуро отозвался Латиф. — Я же за тебя боюсь, дурная ты голова! Если бы я не вмешался, ты бы сама их прикончила?

— Наверное, да. Очень уж меня зло взяло…

— Вот это меня и тревожит, Гели. Импульсивность хороша в сексе, а в магических делах только вредит. В конце концов я из тебя надеялся сделать обольстительницу, а не киллера. Надо как-то поработать с твоими нервами, пока ты не натворила бед.

Гелена подумала, что оттягивать тяжелый разговор больше не получится, и промолвила:

— Это все из-за Олега, он меня сегодня окончательно отшил.

— То есть? — нахмурился Латиф. Выслушав ее, он задавил сигарету в луже, схватился руками за голову и прошипел какое-то арабское ругательство.

— Ну и что мне с тобой делать? — добавил он. — Черт, ну зачем ты про ребенка-то стала говорить, хабиюн[1]?! Теперь он тебя точно к себе не подпустит!

— Да он и так уже с крючка сорвался, Латиф, — вздохнула Гелена. — Слушай, ну не зацепила я его! Что, не может такого быть? Я же не суккуб все-таки!

На секунду демон задумался, затем произнес:

— В принципе может, но не в этом случае, мужик слишком хилый. Я догадываюсь, в чем дело: кто-то его от тебя отторгает, причем по-серьезному, профессионально. Видно, твой Олег и с другими ведьмами якшается.

— Ты шутишь? Откуда там ведьмы! — нервно усмехнулась девушка. — Видела я и его дочь, и женушку, хоть и мельком: обычная серая масса, какая в «Пятерочке» толпами ходит, а из колдовства знает только иголки под дверью да уринотерапию. А с другими бабами он вроде особо и не общался.

Латиф пристально посмотрел на жену и промолвил:

— Ладно, сказанное обратно не засунешь, но Олега твоего нельзя отпускать. Я тебя очень прошу: вспомни все, что он тебе сказал, с первого до последнего слова.

Гелена напрягла память, хотя ей, сказать по правде, все речи Цыплакова виделись довольно бессмысленными. Однако у Латифа оказалось другое мнение.

— Стой, как ты сказала? Друг выручил? — неожиданно переспросил он.

— Ну да, как-то там с семьей помог, насколько я поняла. Я же на дочку Олега плеснула черной аурой, вот они, видно, кому-то и пожаловались…

— Что? Ну час от часу с тобой не легче! — застонал Латиф. — Тебя в детстве еще не учили, что если не знаешь, то лучше не браться? Мало мне других проблем!

— Я не знаю, мало или много, ты же мне о них не рассказываешь, — поддела Гелена.

— Так, хватит препираться, Гели! Надо все выяснить про этого друга, а главное, насчет его жены, матери, сестры, любовницы. Нутром чую: если у самого Цыплакова знакомых ведьм нет, значит, их надо искать именно в этом кругу. Подсуетились из бабской солидарности, чтоб им провалиться…

Латиф отряхнул с куртки дождевые капли и сказал:

— Все, хватит нам тут прохлаждаться, сейчас вызову такси — и домой. Завтра отдохни, возьми денег и купи себе что-нибудь, а потом будем все это разгребать.

— Разгребать? — машинально повторила Гелена. — Слушай, Латиф, да зачем нам этот геморрой? Давай просто плюнем и забудем! Что, мало вокруг мужиков и баб посговорчивее? И вообще лучше уехать куда-нибудь на солнце и в тепло, — сейчас все равно в Питере самый поганый сезон начнется, а там мы и нервы успокоим.

Ифрит резко повернулся и промолвил:

— Давай условимся, Гели: когда я говорю «нельзя» — вопрос больше не обсуждается. И если ты не перестанешь своевольничать, мне все-таки придется принять более строгие меры, хотя я этого совсем не хочу.

Гелена вздохнула и, чуть помедлив, поплелась вслед за мужем искать машину.

[1] Дура (араб.)