Изувеченный Барон

Глава 3. Побег

Две повозки были битком набиты десятками мешков со скарбом, утварью и содержимым погребов. Но как ни старался Борислав, всё нажитое с таким трудом ему с собой забрать не удавалось. Трактирщик устало вздохнул, смахнув со лба пот. Сегодня утром он решил покинуть форт Равен — уж слишком нехорошие слухи доносились от солдатских столов о том, что с севера вновь идут Свежеватели. С ними встречаться ему ну никак не хотелось.

Накануне сражений солдаты всегда кутили, как в последний раз, не жалея медяков и серебра, щедро оплачивая как выпивку, так и любовь подобранной Бориславом замарашки с юга, которая со временем выросла в настоящую красавицу и сполна окупила все траты. Но как бы ни вопило деловое чутьё задержаться ещё на пару дней, этого делать было нельзя — в этом он был уверен. Последний патруль наткнулся на отряд мясников всего в полудне пути от Равена, а трактирщик не был уверен, что он с шестёркой батраков да несколькими бабами сможет отбиться от охотничьего отряда Свежевателей. Так что пришло время смирить жадность и делать ноги на запад, в более спокойные земли.

Он проверял бочки с солониной, когда гомон собиравшихся в путь людей внезапно стих. На каменистой площадке позади трактира повисла тягостная тишина — тревожный предвестник прибытия незваного гостя. Борислав приладил на место окованную железом крышку, отряхнул руки и неспешно огляделся. Когда-то он странствовал по королевству, налаживая торговые дела, и трактирщику доводилось встречаться со многими напастями в дороге: лихие люди, перебравшие наёмники, готовые убить за краюху хлеба дезертиры или столь же голодные стаи весенних волков… Всё это его не пугало — золото, смекалка и быстрые ноги раз за разом помогали сохранить ему голову, пускай порой и приходилось пожертвовать ради спасения окружающими.

Вот и сейчас Борислав спокойно встретился взглядом с решившим его проводить гвардейцем, облачённым в потрёпанную, но крепкую броню. Ярко-зелёные, как первые листья ранней весной, глаза парня взирали пристально и неприятно. Это был тревожный знак. Рослый парнишка в прошлом откуда-то разузнал о теневой стороне его бизнеса, но, вопреки ожиданиям, не заложил аристократам. Но ещё более странным было то, что он отказался от «благодарности» за молчание, негромко тогда буркнув:

— Сочтёмся.

— Разговор есть, не для лишних ушей, — просто и без затей проронил Айр, стараясь не встречаться взглядом с южаночкой, что выглядывала из крытой повозки.

— Тогда в дом пойдём. Не серчай, угостить ничем не могу — все припасы уже погрузили или схоронили на чёрный день, — хмуро ответил трактирщик, поманив за собой.

— Мне нужна стоянка Бородача. Тебе известно, где сейчас его лагерь? — прикрыв за собой рассохшуюся дверь трактира и облокотившись о стену, спросил Айр.

— Да откуда? — отрицательно качнул короткими, засаленными волосами Борислав и поспешил добавить, заметив, что собеседник нахмурился: — Ты сам подумай, парень, если б меня взяли за яйца, я бы их всех сдал. Ты это понимаешь, я это понимаю, Бородач тоже не дурак. Могу место назвать, где мы обменивали товар.

— Всё лучше, чем ничего. Говори, — требовательно ответил Айр.

Правильному общению со всяческими проходимцами его обучил Кулак. Главное было выглядеть угрожающе, не распинаться в словах, говорить строго и только по делу.

Трактирщик прилежно кивнул и полез в кошель, выудив оттуда обёрнутую берестой свирель, а затем задумчиво покачал головой и решил задать вопрос, прежде чем протянуть её Айру.

— А тебе точно нужна стоянка, а не сам Бородач? — в карих, хитрых глазах Борислава что-то блеснуло.

— Ты это к чему? Не крути мозги, говори как есть, — подавшись вперёд, Айр навис над полненьким, невысоким мужичком.

— Ну, тут такое дело… Дорога на запад трудная и опасная, всяко может случиться, так что я решил перебдеть и пообещал этой ватаге деньгу малую, если они нас проводят до границы баронства, — попятившись, поведал трактирщик. — Только вот Бородач на женщин падкий, да больно несдержан. А ещё жадный до невозможности — оберёт меня наверняка аки липку. Будь воля моя, я бы от него поодаль держался — за дочку боюсь. Но Свежеватели всё же страшнее, больно мы здесь задержались. Давай договоримся?

Айр дураком не был. Он уже понял, что трактирщик опасается своих друзей-бандитов и не против их сдать, если ему помогут добраться до западных земель. Всё это могло быть очень на руку самому молодому гвардейцу.

— Настойка Горюна у тебя есть? С учётом того, что твоя “дочь” половину форта обслуживала, должна быть, — сменил тему Айр.

— Ю-юноша! Как можно! Вы меня ещё и под контрабанду с Ларией подвести хотите? Сие проклятое зелье, убивающее детей во чреве матери, противно Богам, и владение им карается смер… — начал возмущаться Борислав, на что Айр не выдержал и осторожно, чтобы ненароком не придушить, прижал проходимца к стене, прорычав:

— А если отрезать пару пальцев и переспросить? Ты приёмную дочь шлюхой сделал, так что жалеть я тебя не собираюсь. За одно это тебе стоит переломать кости.

Толстяк покраснел, как помидор, но кровь быстро схлынула с его лица, когда пришло понимание, что Айр вовсе не шутит. Дрожащими пальцами, развязав кисет, он опустил в него правую ладонь и испуганно запричитал:

— Вот я сейчас помогу, а завтра на костре буду гореть вместе с дочерью? Стоит мне тебе зелье дать, как сразу же твои братишки-гвардейцы ворвутся да и скрутят с поличным. Знаю я такие истории…

— Зелье мне приказал… Для личных нужд нужно. Так что я здесь один, не боись. Хотел бы я тебя повязать — ещё со смолой бы накрыли. Считаю до трёх! — угрожающе пробасил Айр, схватив трактирщика за левое предплечье.

Борислав подавленно кивнул, вынул из кисета руку и, резко её разжав, дунул Айру в лицо. В воздухе закружились золотые снежинки, разом затмив взор, а мышцы налились свинцовой тяжестью. Взревев, молодой гвардеец попытался ударить толстяка, но промахнулся и впечатал латный кулак в стену у него над головой, раскрошив рассохшуюся древесину. Поднырнув под удар, Борислав выхватил из сапога короткую, ухватистую дубинку со свинцовым сердечником и с коротким замахом впечатал её в висок парня.

Глаза слезились, а в голове стоял туман. Айр не заметил удара и лишь когда уткнулся лицом в заплёванный пол, пожалел, что не надел шлем. Уцепившись за ускользающее сознание с настойчивостью утопающего, он оттолкнулся руками и заставил остолбеневшее тело откатиться, грохоча железной кольчугой.

Борислав выхватил тонкий стилет и осторожно направился вслед за ним, продолжая грустно сокрушаться:

— Зелёный ты совсем, парень. Один заявился, связать меня не догадался и сразу принялся требовать и запугивать. Этож не дело, понимать надо. Да ещё и дочку мою шлюхой назвал… Марта уж очень любит мужчин, я ей в этом не указ. А так она девочка прилежная, помогает по дому и не жалуется никогда. Да и спит только с теми, кого сама выбирает. Полфорта? Почто наводишь поклёп? Человек тридцать, может быть, сорок. Я обещал о ней позаботиться и не собираюсь в клетке держать. А вот что с тобой теперь делать?

По щеке катились липкие, алые капли, а глаза видели только россыпь золотых звёзд, закрывающих собой сущее. Сердце стучало как сумасшедшее, заглушая приближающийся звук шагов. А ещё было до одури стыдно за то, что так глупо подставился. Трактирщик его отчитывал, словно нашкодившего мальчишку.

— Давай так, скажи мне, кто тебя за ларийским зельем послал, я тебе вручу пузырёк, и мы забудем про эту досадную размолвку? — присев напротив, предложил Борислав.

— Дай мне немного подумать, — прохрипел Айр, пытаясь проморгаться от золотой пыли. — Мы можем договориться, только мне ещё нужны знакомства в Южной Гавани.

Задумавшись на пару секунд, трактирщик расплылся в широкой улыбке и поинтересовался:

— Решил дезертировать и уплыть в Ларию? Это, дружок, будет дорого стоить, но устроить могу. Обожди, сейчас найду чистую тряпицу — голову тебе перевязать, а то кровит.

— Меня больше беспокоит, что я нихрена не вижу, — пробурчал Айр.

Он уже определил, где находится трактирщик: тот держался за пределами дистанции его длинных рук и приближаться не спешил. Прислонившись спиной к стене, молодой парень решил потянуть время, раз уж пока его не спешили прирезать. Тело раскалилось, словно ковкое железо, и пылало жаром, но слушалось всё лучше и лучше. Почувствовав движение воздуха, он взмахнул рукой, перехватив брошенное полотенце.

— Ты слишком спешишь с выводами, парень. Любишь навешивать ярлыки. Все у тебя просто: я — злодей, Марта — шлюха, мир — дерьмо, — присев у стены напротив, глухо произнёс Борислав. — Знаешь, в целом, возможно, ты прав, но мир иногда немного сложнее. Мы все от чего-то бежим. От войны, от того, чего боимся, а иногда и от себя. От ноши прошлого. Я подобрал Мартышку лет шесть назад, когда проезжал через одну деревеньку на западе. Её изнасиловал какой-то барон, а родные родители выпнули из дому, об этом прознав.

Несколько раз звонко ударив огнивом, трактирщик высек искры и закурил короткую трубку. Айр поморщился и приложил к разбитому виску предложенное полотенце. Похоже, толстяк действительно не спешил его добивать.

— Хочешь верь, хочешь нет, но она вбила себе в голову, что навсегда испорчена и иной жизни попросту недостойна. А ещё очень хочет мне помогать, в том числе так. Я просил её прекратить, но… — Борислав устало махнул рукой и затянулся. — Тут только ларийский мозгоправ справится, а они берут шибко дорого.

— Ну и к чему ты мне всё это рассказываешь? — прищурившись, спросил Айр. Сквозь золотые пятна он начал улавливать смутные силуэты.

— Хочу тебя убедить в том, что мне не стоит кости ломать и можно решить вопрос полюбовно, — широко ухмыльнулся трактирщик. — По-человечески, без угроз. Мы все от чего-то бежим. Быть может, ты поможешь мне, а я тебе? Я же вижу, парень, что ты сейчас просто ждёшь, пока отпустит, чтобы вломить. — Напряжённо хохотнув, Борислав поднялся на ноги, выпустил тугое облачко дыма, причмокнул губами и, посмотрев на зажатый в правой руке стилет, убрал его назад в скрытые за поясом ножны и произнёс:

— Знаешь, если тебя послал за настойкой кто-то из благородных, то ты — живой свидетель позора. А они очень дорожат своей честью, смекаешь?

Айр задумался. Его вряд ли хватятся в ближайшее время, возможно, и вовсе не найдут накануне осады в случае смерти. То, что он был ещё жив, говорило в пользу желания трактирщика всё решить миром. Кивнув своим мыслям, он опёрся о стену локтем, тоже медленно встал во весь рост и ответил:

— Барон Грейсер собирается убрать Бородача, а его парней заманить на стены Равен обещанием амнистии. Он же послал меня за настойкой. С ним была девочка, даже младше меня… Он называет её сестрой, но я не очень-то ему верю.

Трактирщик крепко задумался, поглаживая тёмную щетину на подбородке, а затем неспешно ответил:

— Грейсер, говоришь… Хм. Сколько у этого барончика людей с собой будет? Знаешь?

— Пятеро, включая меня. Только двое владеют Волей, но есть наёмный маг из Ларии.

— Охо-хо… Впрочем, клин клином вышибают. Ладно, парень, я тебе пособлю. Надо будет только столкнуть лбами барона и разбойников Бородача. Они друг другу горло порвут, а мы в это время сделаем ноги и махнём за море. По рукам?

Айр с долей сомнения посмотрел на мозолистую ладонь полноватого мужчины. По ней было видно, что он привычен к тяжёлой работе и не перекладывает её на других. Гвардеец потянулся в ответ, они обменялись крепким рукопожатием. Всё же мутноватый и жуликоватый трактирщик вызывал у Айра больше доверия, чем Белый Барон с его холодными, тонкими, девичьими пальцами.

Вернувшись в казармы, Айр увидел Грузда, сидевшего на его койке. Десятник неторопливо затачивал изогнутый кинжал, подобранный недавно в битве со Свежевателями. Шероховатый каменный брусок с тихим скрипом проходил по всей кромке костяного лезвия. Похоже, он уже долго этим занимался — клинок буквально блестел. Айр сел неподалёку и потянулся к рюкзаку, в котором хранил свои личные вещи. Его лямки были развязаны, а сумка казалась более круглой, чем раньше.

— Меня уже поставили перед фактом о твоём переводе. Сейчас дрыхнуть будешь в замке, тебе там комнату определили, — недовольно буркнул Кулак без предисловий. — Приказ отдал сам комендант, так что тут я ничего поделать не мог. Ненавижу терять своих бойцов из-за придури благородных. — Подняв кинжал, ветеран пристально его оглядел и протянул Айру рукоятью вперёд:

— На, держи подарочек. Ребята там тебе ещё гостинцев в рюкзак напихали, в дорогу.

— Не похоже на тебя это, старик. Ты кого из нас двоих успел похоронить? — буркнул Айр, втайне удивившись чутью сержанта. Если дело выгорит, он и правда больше не увидится с Кулаком никогда.

— Паскудно всё это. Гвардейцев учат биться в строю, рассчитывать на поддержку товарищей. Аристократам это плохо подходит, там каждый сражается лишь за себя. Слышал, вы завтра утром куда-то уходите. Не забывай, что твою спину там прикрыть будет некому, — ворчливо произнёс Грузд.

— Не боись, на рожон я лезть не собираюсь. Господа-рыцари к такой драке привычны, вот пусть и рубятся в первых рядах. А я осторожненько буду им подсоблять в меру сил, — скрыв тёплую улыбку, попытался успокоить Айр ветерана.

Тот телячьих нежностей не любил, и если бы заподозрил, что парня тронуло его искреннее беспокойство, мог просто и без затей дать в рыло, скрывая смущение. Добрая и чуткая была душа у старика, которую он старательно прятал за огрубевшим до состояния кремня лицом. Подхватив рюкзак, Айр легко закинул ношу себе на плечо и оглядел пустую казарму. Парни из его десятка сейчас были на стенах, в карауле, а остальные разбрелись в увольнительную либо лили пот на тренировочной площадке.

— Береги себя, Грузд. Свидимся ещё, коли защитит Бог-Воин, — хлопнув старика по плечу, произнёс Айр, втайне надеясь, что сказанное окажется ложью.

Дорога по склону холма до замковых врат не заняла много времени. Там его встретил слуга и проводил в отведённое помещение. Нетребовательный к роскоши, Айр был приятно удивлён, оглядевшись в своих новых хоромах. Небольшая комнатка, притаившаяся у основания лестницы, ведущей в башню Белого Барона, была хорошо освещена. Яркие лучи солнца пробивались сквозь узкое, больше похожее на бойницу окошко. Наличие на кровати матраса и пары шерстяных одеял выгодно её отличало от койки в казарме, где спать приходилось на подстилке из войлока.

Неподалёку от кровати стояли стол и табурет. Они были потрёпанные и, судя по внешнему виду, пережили множество испытаний. Ранней весной, с открытым окном, здесь было прохладно — северный ветер трепал его волосы. Айр закрыл двери, уняв сквозняк, и вдохнул полной грудью. Почему-то в груди было щемящее чувство. Скорее всего, он остановился в этой комнате лишь на одну ночь, но она почему-то сильно напоминала о доме. О том доме, в котором умерла мать, так и не дождавшись возвращения его отца.

Встряхнув головой и попытавшись прогнать мрачные мысли, зеленоглазый присел на кровать и напомнил себе, что остался один. Ему некого защищать, кроме себя, во всём королевстве. Его никто не любил, никто не ждал, а сам Айр был слишком слаб, чтобы изменить этот мир, который он почти ненавидел. Меняться самому и принять всю эту грязь он тоже оказался не в силах.

Мама учила его быть честным и благородным. Он был крупнее окрестных детей, что часто росли без отцов в квартале утех, а потому старался их защищать и частенько дрался со всякой шпаной. Но когда мать заболела, ей никто не помог. Никто не пришёл спасти единственного человека, которого он так любил.

Присяга и клятва королевству, что он дал… Он собирался их нарушить. Сбежать накануне войны, как пёс шелудивый. Оставить товарищей, с которыми тренировался и сражался в строю, умирать. Айр не желал становится безымянным героем — он хотел жить, хотел хоть чем-то наполнить своё опустевшее существование. Ведь если он вскоре падет на этих стенах, разве хоть кто-нибудь вспомнит о нём?

Аристократы и простолюдины жили в разных мирах: первые приказывали умирать, последним же ничего другого и не оставалось. Этого не изменить. Безжалостный закон мира. Его суть.

— Эй, ты уже минуты три таращишься в стену. То ли она интересная, то ли ты что-то «интересное» принял. Поделишься хоть? — от студёного голоса зеленоглазый вздрогнул и вскочил на ноги, в панике повернувшись к двери.

— Я вообще-то стучал, да и она оказалась открыта, — пожал плечами стоявший в проходе Ланнард. — Так зачем хотел встретиться? Горничная сообщила, что ты просил об аудиенции.

— Я думал, что вы призовёте к себе, мой лорд, — искренне удивился Айр, прижав руку к груди и поклонившись.

— Сто сорок четыре ступени и трое дверей, — флегматично ответил барон. — Столько мне пришлось преодолеть, чтобы спуститься. Но сейчас Сэра не спит, и пригласить тебя к себе я не мог. Так что не теряй времени и говори, что желал.

— Возможно, господин комендант уступил вам комнату в этой башне, потому что сам утомился забираться так высоко? — позволил себе пошутить Айр. — Я узнал важную информацию по поводу Бородача и решил, что это может быть вам интересно.

— Отлично. Надеюсь, ты не будешь против, если я войду? У разбойников могут быть в форте свои люди, — произнёс Ланн и, не дожидаясь приглашения, вошёл внутрь, заперев за собой дверь, а затем выжидающе уставился на гвардейца.

— Сегодня утром из форта отбыл Борислав, это местный трактирщик. Он захватил с собой всё, что мог увести, на трёх повозках — а это немало. С ним ещё шесть мужиков челяди, — сообщил Айр, жестом предложив барону присесть на единственный стул.

— Думаешь, разбойники попытаются их ограбить? — приподняв серебряную бровь, спросил Ланнард, внешне продолжая излучать спокойствие и даже апатию.

— Никак нет, мой лорд. Борислав давно в этих местах обосновался и снюхался с преступниками, как мне удалось выяснить. Я тщательно допросил его приёмную дочь, местную проститутку. Мне удалось развязать ей язык, и она сообщила, что Бородач согласился охранять караван её отца до границы баронства. Также мне удалось добыть ту настойку, что вы просили, — доложил Айр заранее согласованную информацию.

— Что с ней? — внезапно нахмурился пепельный блондин, и вместе с этим, кажется, в небольшом помещении потемнело.

— Сейчас передам, спрятал за пазухой, — Айр полез под доспех.

— Нет. Что с девчонкой, которую ты допрашивал? — негромко уточнил Ланн.

Айр перевёл на него взгляд, удивлённый тем, что барону есть дело до какой-то проститутки. По плану он должен был сказать, что простолюдинку утопил, чтобы она не предупредила трактирщика. Но инстинкты сейчас дружно, в один голос вопили, что это будет ошибкой. Большой ошибкой. В глубине синих глаз Ланна мелькнули неожиданные искры холодного гнева.

— Отпустил, милорд. Это вряд ли повлияет на планы её отца, охрану ему в этих землях набрать больше негде, — сориентировался Айр.

— Хорошо. Ты славно потрудился, спасибо, — благодарно кивнул Ланн, разом вновь потеряв ко всему вокруг интерес. — Так что по поводу настойки?

— Вот, держите, — вынув из кошеля на груди заветную склянку с чёрной, как ночь, жидкостью, Айр с поклоном вручил её собеседнику.

Задумчиво склонив голову набок, Грейсер изучил содержимое на свет, затем, приоткрыв пузырёк, принюхался к запаху и, наконец, вылив пару капель себе на ладонь, попробовал их на вкус. Лишь после этого он спрятал сосуд.

— Ты очень помог, сердечно благодарю, — ответил он ошеломлённо уставившемуся на него зеленоглазому. — Что-то ещё? — Ланн заметил удивление гвардейца.

— Господин, настойка Горюна смертельно ядовита для мужчин. Как ваше самочувствие? — тревожно оглядел его Айр. Если барон прямо тут отбросит сапоги, из замка выбраться будет проблемой.

— Для простолюдина — возможно. Абсолютно всю знать учат подавлять яды, это частая приправа на наших пирах, — едва заметно улыбнулся Ланн и, направляясь к двери, добавил: — Отличная работа, Айр. Я рад, что выбрал тебя. А сейчас отдыхай, мы отправимся в путь засветло — нужно будет перехватить караван раньше, чем случится непоправимое.

— Мой лорд, вряд ли бандиты будут грабить Борислава.

— Такое количество людей привлечёт внимание охотничьих отрядов. И если среди них будет хотя бы пара “Скитальцев”, боюсь, мы потеряем наших стрелков раньше, чем встретим, — ответил Белый Барон и вышел из комнаты.

Злой встречный ветер дул так, словно желал порвать плащи всадников на лоскуты. Вдали только-только занималась заря, робко освещая старый тракт, что змеился вдоль Дикой Чащи. В её глубине ещё дремал мрак — деревья там стояли как частокол, а потустороннее дыхание леса одновременно притягивало и пугало. Но всадники смотрели только вперёд.

Скачущий впереди отряда мужчина в одеждах из шкур пристально вглядывался в колею, оставшуюся после повозок, и что-то беззвучно шептал самому себе.

Высокий кустарник и неровности местности скрывали от глаз горизонт, а глухой грохот копыт пяти скакунов подавлял окрестные звуки. Айр ехал позади всех, внимательно осматривая ветви невысоких деревьев, что, словно захватчики, вышли на холмистые луга прямо из чащи. Он искал условленный знак. И, заметив красный отрезок ткани, крепко сжал губы. Они приближались к месту, где Борислав договорился встретиться с разбойниками.

— Чую дым, впереди что-то горит, — прошелестел скачущий впереди всадник и потянулся за луком, притороченным к седлу. На нём были доспехи из клёпаной кожи, украшенные шкурами собственноручно убитых волков, а на лбу — медный обруч, удерживающий длинные, неухоженные русые волосы.

— Далеко, Шейл? — спросил Ланн, ехавший следом.

Доспехов Белый Барон не признавал — на нём был лишь плащ поверх чистой белой рубахи с длинным воротником, закрывающим шею.

— За тем холмом увидим, — кивнул вперёд Шейл Крестник, разведчик их небольшого отряда. — Но не похоже, что там костры жгут. Надо готовиться.

Когда извилистая дорога, бегущая между холмов подобно реке, вывела их за поворот, Ланнард Грейсер резко рванул из ножен длинный полуторный меч, полученный от коменданта, и зло прокричал:

— К бою!

Впереди ярко пылал небольшой палаточный лагерь, окружённый повозками.