Изувеченный Барон

Глава 10. Взгляд свысока

Молодая девушка с абсолютно седыми волосами стояла у распахнутого окна. Она почти не шевелилась и молчала, пока дородная служанка в годах убиралась в комнате. Ей была известна человеческая речь, но говорить было не о чем. Люди, мир вокруг, крики солдат, что доносились с площади, — её всё ещё очень пугали. Не чем-то конкретным, ведь даже ощущение боли, вкуса и запаха она познала только недавно. А её память была похожа на белый пепел, что навсегда перекрасил её длинные пряди.

В ней не осталось ничего, кроме смутных, отрывочных образов, что казались чужими. Лица каких-то людей, которых, возможно, она когда-то любила. Лежащая на боку повозка, под которой виднелся умирающий мужчина со сломанной спиной. Это лицо ей снилось каждую ночь, за миг до того, как кривой костяной кинжал перерезал ему горло. А дальше была только тьма. Пустая, стерильная и баюкающая — не было страха, не было боли. Сэра понимала, почему это произошло. Это всё брат. Он подарил ей благословенную тишину, чтобы она могла спать по ночам. Лишил всего, чтобы она могла жить и дышать.

Только время, проведённое с ним, она помнила хорошо. Чёрную крепость, вплавленную в скалу, и изломанный красный каньон перед ней. Алые камни, которые изрезали её босые ноги, пока они быстро куда-то бежали, научили её чувству боли. Вой и рёв, преследующие по пятам, дали ей осознать, что означает панический страх. А небесное сияние длинного меча, проложившего путь, стало путеводным светом надежды. Постепенно внутренняя тьма заполнялась — в ней появлялись новые образы, люди, эмоции и ощущения.

Тёплая постель, чистая одежда и горячая еда означали безопасность. Это успокаивало, прогоняло прочь страх, хотя девушка понимала, что ощущение ложно. Ведь она слушала разговоры людей, причитания слуг и воинственные речи, доносившиеся от площади перед замком. Страх лишь затаился, но он неизбежно вернётся. И когда это произойдёт, она снова станет бессильной жертвой. Эти руки были слишком слабы, чтобы дарить другим надежду. Сэра могла только ждать и смотреть на мир глазами того, кто связал с ней свою душу.

Благословенный брат, где бы он ни был, всегда оставался неподалёку. Какие бы ему опасности ни угрожали, она не боялась, чувствуя его несгибаемую уверенность в собственной груди. Но всё же скучала — простое, человеческое чувство росло день ото дня, пока он дарил надежду и сражался вдали. Она же могла только мечтать, вглядываясь в горизонт из окна высокой башни, о том, как решится его поприветствовать. Сплести из звуков радостные слова, чтобы вызвать намёк на улыбку. Вернуть ему пламя, что он ей дарил каждый день.

Наблюдая за его походом, она многому уже научилась. Ей понравился высокий зеленоглазый гвардеец, с которым Ланн подружился. Он был хорошим и наивно пытался защищать её брата в бою, словно хоть что-то в этом мире могло нанести ему вред. А недавно в Айре воспылал тот же прекрасный свет, за которым Сэра могла только любоваться издалека.

Это было безумно прекрасно, она даже заплакала, восхищённая красотой момента. Но он был безнадёжно испорчен смертью товарища, к которому Ланн тоже начал привязываться. Боль потери и лёгкое чувство тоски — вот чему она научилась. И смогла осознать, что именно это чувство навещает её по ночам. Мир становился всё больше, ярче, полнее. А видимый из окна горизонт скрывал за собой многое из того, что Сэра ещё бы хотела познать, когда брат вернётся и прогонит прочь ужас, что приближался к стенам этой твердыни.

Но сейчас ему нужна была помощь. Ланнард очень боялся потерять многих из спасённых людей на обратном пути. Это для него было по-настоящему важно — с каждой спасённой жизнью жгучее, незнакомое ощущение, что от него доносилось, становилось капельку меньше. Собрав воедино всё, чему она научилась, Сэра крепко сжала кулачки и сделала глубокий вдох свежего весеннего ветра.

Служанка, закончив уборку, уже направилась к выходу, когда юная госпожа заговорила. Полная женщина едва не подпрыгнула, схватившись за сердце, — настолько это было внезапно. Ведь последние два дня одинокая жительница башни сохраняла безмолвие и начала уже казаться элементом мебели, тряпичной куклой, безучастно вглядывающейся в горизонт у окна. Только подносы с исчезающей едой и полный ночной горшок, который ей приходилось выносить, указывали, что девчушка всё же жива.

— Постой. Я хочу увидеть господина коменданта, — прозвенел приятный девичий голос. Сэра немного помедлила, пытаясь привыкнуть к его звучанию и выудить из памяти подслушанное прежде имя. — Филиш Брасс. Отведи меня к нему.

— Ох. К-как прикажете, госпожа! Только вам сначала необходимо переодеться, прежде чем предстать перед сэром Брассом. Вы в неподобающем виде. Подобрать вам одежду? — воскликнула в ответ женщина, радуясь, что девушка заговорила.

Сэра оглядела себя — на ней была только пижама, несмотря на окно, распахнутое навстречу всем ветрам. Она только сейчас поняла, что продрогла. Вернув взгляд к смутившейся служанке, девушка нахмурилась и согласно кивнула:

— Да. Одежду, пожалуйста. Тёплую. Но затем к коменданту. Я должна его видеть.

Расстроенно причитая о том, что в осаждённой крепости вряд ли получится найти что-то подходящее юной баронессе, служанка устремилась вниз по лестнице и, совсем запыхавшись, вернулась через несколько десятков минут с ворохом шерстяного белья и несколькими платьями, оставленными в крепости кем-то из молодых служанок, решившихся уехать на запад чуть больше недели назад. Сама она бежать из крепости, что стала ей домом за последние двадцать лет, никуда не собиралась.

Выложив свою добычу на стол, матрона поманила пальцем юную баронессу, что сидела, закутавшись в одеяло, так что наружу казалось только меланхоличное личико..

— Вот, примеряйте. Тут бельё нижнее, гетры тёплые, да платья льняные. Усё стирано, глажено. Ежели ещё что понадобится, вы только скажите.

Выбравшись из-под одеяла, Сэра быстро подбежала к одежде, провела по небесно-голубому платью из прочной ткани рукой и грустно вздохнула, прошептав:

— Страшно же тебе было. Но сейчас уже всё хорошо, всё закончилось.

— Вы что-то сказали, миледи? — обернулась к Сэре служанка, но та лишь отрицательно покачала головой и принялась натягивать на ноги тёплые гетры.

Седая баронесса была худощавой, немного нескладной и выглядела лет на пятнадцать-шестнадцать. Сколько ей было на самом деле, Сэра не знала сама. Натянув платье, она осмотрелась в небольшом зеркале с бронзовой оправой, что ей подала матрона, и прикрыла глаза, привыкая к новому ощущению. Платья ей определённо нравились и ощущались на теле привычно. Лучше, чем деревянные колодки, которые с неё сорвал брат. Заряд бодрости, что она почерпнула из его жаркой уверенности в собственных силах, начал кончаться. К горлу вновь подступал едкий, удушающий страх. Нужно было действовать, прежде чем он накроет её с головой.

— Ведите меня. Я готова, — подражая повелительным интонациям Ланна, приказала она улыбчивой женщине.

Путь по длинной лестнице вниз дался ей нелегко — ноги тряслись и подкашивались, а приближающиеся мужские голоса буквально сводили с ума. Ей сейчас нельзя быть слабенькой, маленькой Сэрой. Необходимо переступить себя и собственный страх. Стать кем-то другим, решительным и сильным. Синим клинком, разгоняющим тьму.

Покачнувшись и едва не полетев кубарем вниз по ступеням, девушка вцепилась в руку идущей неподалёку служанки. Та её заботливо придержала и поправила длинные белые пряди волос.

— Не спешите так, миледи. Сэр Брасс как раз недавно вернулся после тренировки с солдатами и сейчас, вероятно, обедает, так что он примет вас в обеденном зале.

Трое рыцарей за крепким дубовым столом жадно пожирали половину запечённого поросёнка. С одной только солью, без всех этих специй, что стали популярны в столице, хорошо прожаренное молочное мясо хрустело на крепких зубах и пропадало в голодных желудках. Шли третьи сутки, как Ланнард собрал небольшой отряд и ринулся разыскивать разбойников, доверившись какому-то мутному ларийскому предсказанию. Почитая кровавую клятву, Брасс решил полностью довериться тому, что Белый Барон прибыл в форт Равен по просьбе лорда Хардебальда. А посему выделил ему людей и дал возможность действовать от имени Хранителя Севера, должность которого комендант выполнял в отсутствие старого барона. Что было очень не по душе некоторым из здесь присутствующих.

Обглодав мясо с ребра, Филиш жадно напился холодного пива и потянулся за кувшином, чтобы долить себе в кружку. В этот момент Люгер Трей, самый молодой и горячий из присутствующих, с грохотом опустил кулак на стол и зло воскликнул:

— Три дня — ни слуху, ни духу! Разведчики сообщают, что Свежеватели накапливают силы в Сломанном Каньоне и разбрелись до опушки Чащи. Осмелели настолько, что их отряды замечают со стен. Разведчика в шкурах и того гвардейца не жалко, но мы потеряли двух владеющих Волей и единственного наёмного мага. Филиш, я же тебе говорил…

— А я тебя еще тогда слышал, так что заткнись. Этот парень — наследник Воли Байрна Грейсера, побратима нашего сюзерена. Что недавно убедительно доказал нам на площади. Если бы он мне приказал передать командование над крепостью, я и это сделал бы незамедлительно, но ему был нужен только малый отряд, — мрачно рявкнул Филиш и снова отхлебнул пенного.

— И вы отдали фамильный клинок и послали с бароном своего наследника? А что, если этот лысый книжник просто безумец? — спокойно поинтересовался Дарел Трей, русый витязь с длинной, ухоженной бородой. Он был вторым по старшинству в крепости и являлся старшим братом Люгера.

— Мне плевать на ларийскую бабскую магию. Как и все мы, я верю лишь в силу. Вы когда-нибудь прежде видели рыцаря с пробуждённой Волей, но без оформленной Цели? Можете представить, что будет, когда он её наконец-то найдёт? Ланнард поклялся, что приведёт нам на стены два десятка стрелков, которых нам не хватает. И слово своё сдержит, будьте уверены, — отрезал комендант и утер рукавом пену с усов.

В этот момент в дверь громко и настойчиво постучали, так что последующих возражений двух братьев не последовало. Спорить с Брассом они позволяли себе исключительно наедине, полностью признавая верховенство рыцаря, владевшего алой Волей Воина. Поднявшись, Филиш подошел к камину и забросил парочку бревен в полыхающее пламя, после чего крикнул:

— По голове себе постучи! С важными новостями можно без стука, а по мелочам нехрен нас вообще беспокоить. Заходи, раз пришел.

Тяжелая, окованная сталью дверь в залу начала медленно открываться и, распахнувшись на четверть, замерла. Внутрь бочком проникла невысокая женская фигура. Брасс ее признал сразу, сложно было хоть с кем-то спутать еще не вошедшую в возраст женщину, но уже успевшую поседеть баронессу. Приложив руку к груди, он сразу же степенно поклонился, с интересом вглядываясь в осунувшееся, почти детское лицо, на котором серые глаза смотрелись двумя печальными омутами.

— Приношу свои извинения, миледи. Думал, что это кто-нибудь из солдат. Чем могу вам служить? — негромко и почтительно спросил Филиш, стараясь не пугать девочку зычным басом.

— Соберите два… — просипела девочка, а затем попятилась к двери, сильно побледнев, уткнувшись в нее спиной, она опустила лицо и замолкла.

— Я вас не расслышал. С вами что-то случилось? — обеспокоенно воскликнул Брасс, поспешив ей навстречу.

Сквозь шум крови в ушах треск пламени в камине сливался в какой-то демонический хор, а солнечный свет почти потух. Фигура шевалье на глазах преображалась, его румяное лицо стало почти черным, а кафтан на груди лопнул, выпустив из себя ворох склизких отростков. Сэра закрыла глаза, она больше не могла говорить, не хотела даже дышать, сознание побледнело и сжалось до размеров зерна. Ей здесь не было места, она ничего не могла сделать. Но девушку вел клинок чарующей и прекрасной небесной Воли.

— Соберите два десятка солдат и вышлите на юго-запад, в окрестности Чащи. Там, где тракт берет на север, к старому мосту. — четко чеканя слова, воскликнула девочка, вскинув лицо. Его выражение изменилось, словно за ним находился кто-то еще. Уверенный в себе и своем праве повелевать.

— Что, простите? — остановившись, словно уткнувшись в стену, удивленно пробормотал комендант.

— Азат Бдение был убит, ваш сын ранен, но мой брат заполучил нужную помощь и уже возвращается. Он опасается, что на открытой местности свежеватели им устроят засаду, потому нужно, чтобы вы к этому вечеру отправили ему людей на подмогу. Иначе многие… — Сэра покачнулась и начала сползать по двери, но ее голос остался собранным и холодным, — могут погибнуть. Нам нужны эти силы, поэтому действуйте, шевалье.

Миниатюрная фигурка грохнулась в обморок на холодные камни, а ошалевшие рыцари переглянулись.

— Одержимая? Или ведьма? — с сомнением протянул Люгер.

— Думал, что такие только по глухим чащобам сидят… И детей жрут. — мрачно вторил ему старший брат. — Неужто твари решили выманить часть гарнизона в чистое поле? Что будем делать?

— Сам пойду. Возьму десятки Кулака и Кривого. Ты остаешься за главного. — после недолгих раздумий принял решение Брасс. Братцы нахмурились, но промолчали.

Окрестности логова «вольные охотники» знали как свои пять пальцев. Да и на сборы много времени им не потребовалось — за годы преследования королевскими гвардейцами и дружинниками аристократов они уже привыкли жить «на походных мешках». Так что в путь собрались весело и быстро, за тот час, что непостоянная Чаща пела о счастье и благополучии и делилась любовью. Когда двинулись в путь, Малыш выслал вперед десяток разведчиков проверять дорогу.

Шейл Крестник остался с отрядом, помогая идти Вигмару Брассу. Снаряд из обсидиана, что пробил нагрудник, хоть и был остановлен кольчугой, сильно помял ребра бастарду и оставил на груди здоровенный черно-лиловый синяк странной формы. Лес вокруг затих, всё ещё наполненный ощущением счастья. Даже хищные растения, ещё утром готовые растерзать любого, кто попадётся в их цепкие объятия, расслабились, погружённые в негу.

Вопреки возражениям разбойничьего костоправа, Вигмар напялил на себя доспех — без него бастард чувствовал себя словно голым. Опираясь на плечо хмурого графа, он молчал, поддерживая размеренное дыхание, и, несмотря на обжигающую боль в груди, быстро шагал, стараясь не задерживать весь отряд. Но мысли его были сейчас далеко — он никак не мог смириться с тем, что услышал, тем, что совершенно не вписывалось в его представления об аристократе.

Границы Дикой Чащи становились всё ближе, но Белый Барон с каждой минутой мрачнел всё сильнее, несмотря на то, что разведчики исправно докладывали, что не замечали даже следов свежевателей — кроме тех, что оставил недавно атаковавший их базу отряд. Не понаслышке зная, что эти твари никогда просто так не отпустят своих жертв, Ланнард был буквально уверен, что впереди их ждёт засада. Так что незадолго до заката, прежде чем выйти на тракт, он скомандовал уставшему отряду ненадолго устроить привал, чтобы восстановить силы.

— Не понимаю я вас, граф, — поморщившись, негромко произнёс Вигмар, устало вытянув ноги, когда Шейл помог ему сесть у древесного ствола.

— Вот как? Не страшно, я и сам себя не всегда понимаю, — покачав головой, ответил разведчик и полез в сумку за новой тетивой для своего лука.

— Вы из высшей знати. Сам Бог-Воин даровал вам священное право стать правителем и защитником земель вашей семьи. Но вы вместо этого, ради какой-то женщины, стали простым скитальцем и даже в наш форт прибыли инкогнито, — Вигмар закашлялся, сплюнув в кусты кусок спёкшейся, почти чёрной крови, и немного погодя продолжил: — Забыв про долг перед родом, короной и собственными людьми… Почему?

— Ты, бастард, станешь следующим наследником рыцарского дома Брасс по одной-единственной причине — никого, кроме тебя, попросту на эту роль нет, — плавно согнув прочное, украшенное символами солнца и плодородия древко, Крестник умело накинул петлю. — Не хмурься, это не насмешка. Просто я точно такой же.

— Вы… незаконнорожденный, ваше Сиятельство? — охнул молодой рыцарь.

— Нет, моя мать была баронессой, на которой отец был официально женат. Я о другом. Я — единственный сын. Как и тебя, меня никто не спрашивал о моих желаниях или целях. Весь этот «долг», эти земли и подданные свалились на меня совершенно непрошенно. А я людей не очень люблю, — тетива откликнулась на движение крепких пальцев, зазвенев подобно струне.

Шейл вскочил на ноги, для пробы натянув лук, его глаза зажглись ярким зелёным пламенем, а слова стали хищными и обрывистыми:

— Да и править никогда не хотел. Мне по душе только охота. Свобода. Природа. Опасность. Погоня. И выстрел, бьющий всегда точно в цель. Это я! А родословная, непрошенный долг или судьба — мне всё едино. После потери Жаннет я ушёл и никогда не собираюсь туда возвращаться. Я сам выбираю свой путь.

— Нет, граф. Мы очень разные, — презрительно ответил Брасс и, придерживаясь за дерево, поднялся. — Мой долг священен, и я не считаю его своей ношей. Это великая честь — быть столпом королевства. А вы ушли по тропе низменных, эгоистических желаний слишком далеко.

Шейл Крестник засмеялся и, ничего не ответив, зашагал вперёд, туда, где кустарник редел и между древесными стволами виднелся торговый тракт.

Худшие опасения Белого Барона оправдались, когда холм, на котором был выстроен форт Равен, уже показался вдали. По всей кромке леса, мимо которой проходила дорога, во тьме, которую уже не пронизывали лучи угасающего светила, зажглись аметистовые огни. Айр и Ланнард старались держаться неподалёку от центра длинной вереницы людей, ближе к наиболее уязвимым — женщинам и детям, поэтому, когда воющие от ярости свежеватели выскочили из мрака Чащи, они были готовы.

Первый ряд врага состоял из двадцати бойцов, при поддержке сразу двух скитальцев, а с верхушек деревьев за спинами нападающих, по людям ударил шквал стрел. Луки у свежевателей были неважные и даже на расстояние в пятьдесят метров били с трудом, но сейчас тварям не нужно было целиться — жертвы были у них как на ладони.

— Вы же сказали, что на опушке всё чисто!? — проревел Малыш, срывая щит со спины и подставляя крепкую древесину под хищные костяные наконечники.

— Не было никого во всей округе! — испуганно воскликнул один из бандитов и, мгновение спустя, рухнул, поймав стрелу в плечо.

— Выбейте лучников! Мы остальных остановим! — приказал Ланнард и, выхватив полуторный меч, блестящим полукругом разрубил на части несколько летящих в него стрел, после чего бросился навстречу свежевателям, ревущим, словно рой рассерженных шершней.

Айр, прикрываясь щитом, чертыхнулся и уже привычно побежал следом, пока возомнивший себя бессмертным белобрысый берсерк не убился об копья врагов. А затем они сшиблись. Отмахнувшись от летящего в горло лезвия, гвардеец выбросил вперёд левую руку и с разбега протаранил атаковавшего его мутанта, сбил с ног и растоптал латными сапогами. Прилив алой злобы, подобной той, что он испытал в Чаще, вновь нахлынул на сознание, мышцы наполнились невиданной силой, и он взорвался шквалом ударов.

Меч, купленный на зарплату рядового гвардейца, был скован из худого железа. Он и так отслужил верой и правдой в нескольких стычках, но вот в этой не сдюжил. Разрубив пару тварей на части, пылая голубой Волей, он наткнулся на излишне крепкий череп одного из врагов и обломился почти у рукояти. Айра это, разумеется, не остановило — враги наседали со всех сторон, не было времени даже выхватить кинжал из ножен на поясе.

Он вогнал осколок клинка в глазницу ближайшей, яростно воющей твари, сбил с ног ударом щита ещё одного, а затем ухватил латной перчаткой лапу третьего, вздёрнул и с диким рёвом закружил чудовище над головой. Смачный треск раздался по всему полю боя, когда запущенный в полёт свежеватель, преодолев полтора десятка метров, впечатался в грудь одного из Воющих Скитальцев, заткнув здоровяка и сбив с ног. Это дало возможность Ланнарду наконец прорваться из окружения и гигантским прыжком, сверкнув в воздухе аурой Воли, достигнуть второго вожака, обрушив с размаху полуторный меч.

Айр остался один в окружении десятка чудовищ. Крепкие доспехи и Воля сдерживали их яростный натиск, но гвардеец попятился, чувствуя, как острые жала копий и стрел раз за разом наносят ему неглубокие, но болезненные раны в сочленения брони. Его выручил Вигмар Брасс и несколько разбойников. Едва достигнув основной свалки, они ударили по врагу и оттеснили свежевателей от гвардейца, после чего чернобородый головорез с разбитой харей сунул Айру в руки увесистую палицу с шипованным навершием.

— Эт по мне! — благодарно крикнул зеленоглазый и хорошенько размахнувшись, следующим сокрушающим ударом заставил пару свежевателей отлететь назад на несколько метров, после чего побежал следом за ними, ревя, как разъярённый медведь.

Шейл Крестник в это время, не жалея тетивы, посылал стрелу за стрелой во мрак Чащи, как заведённый. Его снаряды, усиленные Волей Охотника, били с силой баллисты, а глаза, наделённые благословением Богов, позволяли видеть тварей даже сквозь темноту и клубящийся за их спинами фиолетовый мрак, из которого выныривали всё новые и новые чудовища. Отстреляв полный колчан за минуту, граф закрутил головой. Со стороны высохшей излучины реки им в спины направлялся ещё один отряд тварей. Эти чуточку запоздали к началу боя, видимо, вынужденные скрываться в грязи.

Они только-только выбирались наверх по крутому, обрывистому берегу, когда над полем сражения разнёсся высокий звук рога. Наперерез засадному отряду свежевателей, обогнув небольшой холм, с воинственными криками неслись всадники во главе с носителем алой ауры Воина. Мгновенно потеряв интерес к этому направлению, Шейл отобрал полупустой колчан у одного из отстреливающихся разбойников и продолжил снайперскими выстрелами уничтожать скрывающихся в Чаще врагов.

Недолгое время спустя солнце скрылось за горизонтом, и над полем боя опустилась обычная, человеческая и даже приятная тьма, скрывая с глаз груды порубленных тел мутантов и немногочисленных павших людей. Со стороны отряда раздавались крики раненых и испуганный плач детей. Это было хорошо. По крайней мере, раз они плачут, значит, ещё живы. Значит все-таки снова справились. Наконец-то не просто отомстили, но и защитили кого-то. С этими мыслями, подволакивая левую ногу, в которой застряла стрела, Айр подошёл к Белому Барону, что задумчиво сидел на туше зарубленного Скитальца, из которого торчало широкое лезвие полуторного меча.

— Вы, господин, своей смертью точно не помрёте… — прохрипел гвардеец, сплюнул в ставшую чёрной от крови траву и добавил: — Куда без меня ускакали? Опять стремитесь всё взять на себя? В одиночку двух этих переростков покрошили?

— Да нихрена. — Ланнард бросил на него взгляд и неожиданно тепло улыбнулся. — Одного ты сам приголубил.

— Я? Когда? — потерянно спросил Айр, оглядываясь. Метрах в пяти виднелись останки крупного свежевателя наполовину вбитые в землю.

— Не там ищешь. На руки свои посмотри. — хмыкнул Белый Барон.

Айр опустил голову и застыл, уставившись на здоровенную, похожую на котёл рогатую голову, которую сжимал в левой рукавице за неровный обрубок шеи. В блеклых буркалах Скитальца застыло удивление и даже что-то отдалённо напоминающее страх. Похоже, даже порождение Лангарда ошалело от того, что охваченный гневом человек смог оторвать ему башку голыми руками, а затем использовал ее словно щит.

— Ну, с почином тебя! Я же предрекал головокружительный взлет? Говорил, что сделаешь просто крышесносную карьеру? Скитальцы от тебя уже головы теряют! — весело воскликнул Ланн и, задорно рассмеявшись, вскочил, хлопнув Айра по плечу.