Изувеченный Барон

Эпилог 2

С осады форта Равен минула неделя, когда герцог Восточный сообщил о том, что в честь победы в столице будет парад. Пусть очередная северная война не была важным или значимым событием в масштабах всего королевства, но в последние годы в центральных землях царил мир, так что Ее Величество решила провести данную церемонию, чтобы стряхнуть ржавчину с клинков знати и повысить популярность короны у простого народа. Три недели займет путь в столицу, отправиться напрямик мешала Дикая Чаща, потому попасть с севера в центральные земли можно было только, заложив большой круг по землям баронств.

Пока выжившие при осаде бойцы грузились в телеги, Айр первым делом отыскал Сэру. Госпоже баронессе приходилось делить повозку с Кисой и графом Граденсом, что, впрочем, ей ничуть не мешало. Лесная разбойница взялась заботиться в пути об этих двоих аристократах, в чем весьма преуспела. Сэре она пришлась по душе, рассказывая юной баронессе о жизни обычных людей. Да и Шейл похоже ей благоволил, и даже оставшись без ноги, не унывал, прикидывая варианты конной охоты. К сожалению, восстановить потерянную конечность ларийцы могли лишь в течение суток, и, несмотря на то что в свите Лейнарда была пара магов, для этого было уже слишком поздно.

Роскошная повозка, ведомая четырьмя лошадями, была куда удобнее, чем те, в которых ехали рядовые. Благодаря каким-то мудреным ларийским улучшениям, ее почти не качало при езде. Этот экипаж Сэре и Шейлу передал Лейнард: герцог Восточный, встретившись с седой девушкой, внезапно странно изменился в лице, а затем решил проделать путь в седле, а транспорт уступить ей. Хардебальд же так и вовсе остался в форте. Старик был по горло сыт столицей, да и проблемы в его собственных землях требовали немедленного решения. На прощание он передал Айру письмо с наказом передать его Ее Величеству лично после церемонии посвящения.

Когда Айр запрыгнул внутрь экипажа, Киса при помощи Сэры уже заканчивали менять повязки графу. Благодаря остаткам трав из Дикой Чащи и жизненной силе, присущей всем владеющим Волей, Шейл Крестник сравнительно легко пережил ранение и уже был способен сидеть в постели. Он за прошедшую неделю уже виделся с ними, но так и не имел возможности нормально поговорить. Особенно парня беспокоил путешествующий в одиночестве Ланн, о судьбе которого ему мог поведать только один человек. Седую девушку ничуть не тревожила пропажа старшего “брата” — она была собрана и холодна, как и всегда.

— Шевалье. Весьма рада вашему визиту, надо сказать, вы впервые за долгое время решили удостоить меня вашим вниманием, — с легким укором произнесла Сэра, едва его завидев, а потом кивнула на небольшую дверцу, ведущую в ее спальню.

Айр поздоровался с Кисой и графом и пошел за ней следом, дивясь тому, как странствует высшая знать. Это была не просто повозка, а целый дом на колесах, с гостиной, заставленной мягкими диванами, а еще двумя раздельными спальнями. Конечно, небольшими — он со своим размахом плечей смог войти только боком, но худенькой и миниатюрной Сэре там было вполне комфортно. Девушка присела на кровать, царственным жестом указав ему место рядом с собой, и негромко сказала:

— Ланн уже в землях барона Эбельбаха. Инкогнито нанялся в караван торговцев, словно обычный наемник. Он доберется в столицу раньше нас на несколько дней.

— Умеешь ты успокаивать, я даже и спросить ничего не успел, — усмехнулся гвардеец.

— Сэр рыцарь, у вас на лице все написано, — Сэра позволила себе вежливую улыбку.

Айру подумалось, что, возможно, зря беспокоился о баронессе. То, как та сейчас выглядела, как себя вела, уже ничуть не было похоже на напуганную замарашку, какой седая предстала в самом начале. Как и полагается дочери благородного рода, она смогла быстро взять себя в руки даже в самой чудовищной ситуации. Да, возможно, дело исключительно в этом. А изысканные манеры, которым могли бы позавидовать многие столичные благородные дамы, она приобрела еще в детстве.

— А ты все свое прячешь за вежливой маской, — шепнул парень в ответ, — Я беспокоюсь. То “присутствие”, о котором ты рассказала…

— А! Доблестный рыцарь изволил все-таки испугаться? — Сэра хитро улыбнулась, посмотрела в окно, в сторону Дикой Чащи и пояснила: — Его больше нет, пропало, как только вы с братом смогли одолеть того черного великана. Я тут пошепталась с Кисой, она сказала, что тоже в последние дни была словно шальная, но по-другому, чем я. Думаю, это Богиня-Мать обратила на нас свой благосклонный взгляд и помогла пережить испытания. Ты ведь своими глазами видел ее лик, что освятил крепость в самом начале осады.

— Ну насчет этого лика… Он возник после того, как Ланн вывалил в костер грибной “чай”, что ему дала Киса. А я сомневаюсь, что Дарительница Жизни и эти грибы как-то связаны, вон Малыш их вообще курит, но проповеди пока не читает, — хмыкнул гвардеец.

— В теологическую полемику вступать не стану, но нужно будет обязательно сходить в столичный храм и воздать ей хвалу. Составишь компанию? — спросила девушка и приоткрыла шире окно, запустив внутрь свежий весенний ветер.

— Обязательно, можно сразу после награждения, которое Ланн наверняка пропустит. А еще ты мне поможешь его отыскать, Тарсфолл — большой город, там легко заблудиться, — задумчиво ответил ей Айр и нахмурился, — Вам там вообще есть где остановиться?

— Графиня Валейс, это двоюродная сестра нашего отца, думаю, она не откажется нас приютить на какое-то время, — ответила Сэра, пожав плечами.

— А что собираетесь делать дальше? Ланн вряд ли пойдет на государственную службу. Или научится носить платья, вежливо улыбаться и танцевать на балах, — Айр усмехнулся и, заглянув в серые глаза Сэры, спросил: — Тебе ведь это известно? Что твой “брат” на самом деле сестра?

— Разумеется. Но то, что сотворили с ее психикой и душой, вряд ли получится исцелить с помощью подорожника и доброго слова. Да и непрошенной помощи дядюшек-магов, думаю, она не будет рада. Так что в этом вопросе я торопиться не стану. В первую очередь ей нужно будет помочь отложить меч в сторону и устроиться в мирной жизни, — немного помедлив, серьезно пояснила девушка.

— Ого, да ты все уже распланировала? — подивился Айр.

— Не все. В будущем еще множество черных пятен. Но мы справимся. А при необходимости я обязательно попрошу тебя о помощи.

Они посидели еще некоторое время, гвардеец рассказал Сэре о встрече с Восточным, а та поделилась последними слухами. Солдаты настраивались на раздачу пряников, даже лесные разбойники Малыша надеялись, что им перепадет что-то от королевских щедрот, кроме помилования. А доносившиеся из-за неплотно прикрытой двери игривые женские шепотки и негромкий смех намекали, что ласковая убийца нашла себе новую жертву. Айр на миг задумался о том, чтобы предупредить бедного графа о некоторой любвеобильности этой лесной красотки, но затем решил не встревать. Граденсу, похоже, просто кармически не везло с женщинами.

Главная площадь Тарсфола была вымощена белоснежным камнем, добываемым в штольнях Замковых Гор на юге. Она казалась огромной, но сейчас Айру на ней было тесно. Он никогда не страдал боязнью людных мест, однако в данный момент опасался, что их небольшой отряд — чуть менее чем в сотню человек — банально задавят. Людское море бурлило вокруг: мужчины поднимали на руках детей, чтобы те могли увидеть победоносных воинов, а женщины махали платками и заглядывались на крепких и очень смущенных солдат, выстроившихся в три ряда.

Бывшие крестьяне теперь стали закалёнными в боях ветеранами. После награждения их засыплют предложениями главари наёмных отрядов и вербовщики баронских дружин, обещая за их клинки полновесное золото. Многие ли захотят вернуться после этого к старой жизни? Самые мудрые, что испили и прочувствовали вкус своей и чужой крови, вряд ли захотят превращать свою жизнь и честь просто в товар. Заберут награду и вернутся к детям и жёнам. Но среди этой сотни, выживших в аду, найдётся достаточно тех, кто уже потерял берега, кому продолжают сниться яростный вой порождений Лангарда, свист стрел и вопли умирающих побратимов. Это можно заглушить только на время — крепким вином, на которое нужны деньги.

На помост вышел королевский герольд в цветастых одеждах и начал зачитывать поздравительную речь. Айр сразу выгнал из головы все лишние мысли и обратился в слух. Как и любой парень в его возрасте, он был честолюбив и падок на заслуженную похвалу. А кроме того, искренне гордился этими людьми и их общей победой.

— …Третьего месяца сего, 674 года от смерти Первого Короля, волей Её Величества, повелительницы Тарсфола, царствующей королевы, сообщаю о решении. За одержанную победу в тяжёлом бою, героизм, проявленный пред ликом неминуемой смерти, доблесть, отвагу и стойкость — наградить: ополченцев, набранных из рядов смердов, — выдать по пять золотых монет королевской чеканки. Тем же, кто изъявит желание, будет дозволено пройти обучение для вступления в ряды гвардии!

Дружный восторженный рев бойцов было легко понять. Пять золотых — это очень и очень солидные деньги, на которые можно приобрести пару коров или коней, стадо овец, да ещё и останется, чтобы новую избу наладить. Главное — это сокровище донести до семьи и не спустить по пути в многочисленных кабаках и борделях. Оглядев толпу, герольд сделал небольшую паузу, позволив гомону немного затихнуть, а затем продолжил:

— Те же, кто уже служил в гвардии, доблестные выжившие под командованием десятника Кривого, кроме тройного жалованья, будут награждены суммой в десять золотых и возможностью пройти обучение для получения звания сержантов!

Четыре человека, не считая Айра, — вот всё, что осталось от двух десятков гвардейцев, направленных на усиление гарнизона форта Равен. Этим ребятам предложения от наёмников не поступят, да и бароны вряд ли позволят себе пытаться сманить людей с королевской службы. Уж слишком дорого они обходятся, не каждому по карману их содержание. А их верность так и вовсе купить нельзя. От них не было слышно криков восторга — только слаженный удар латной перчаткой по начищенным до блеска нагрудникам. Для гвардии проявлять героизм и стоять до последнего было просто профессиональной привычкой. А золото было справедливой платой за тяжёлую, смертельно опасную службу.

— Сэр Люгер из дома Трей, волей Её Величества признаётся новым главой дома, а также получает шесть десятков простолюдинов из числа королевских холопов, чтобы заселить его земли, и награду в сто золотых. Этот рыцарь, несмотря на потерю главы своего рода и полученные раны, продолжал сражаться до самого конца, а также возглавил вылазку, чтобы ударить в тыл нападавшим вместе с пришедшими на подмогу силами герцога Восточного!

«Да-да, всё именно так и было», — весело подумал гвардеец, держа лицо кирпичом, — «не попытка спасти остатки гарнизона, женщин и детей от неминуемой смерти, а тактический манёвр, хитрая вылазка в тыл врага. Теперь понятно, откуда у Ланна такие же отговорки».

Однако Люгер и правда заслужил награду. Конечно, жаль было его новых подданных, которых оторвут от семей и хозяйства в центральных землях и погонят на север — осваивать преддверие Чащи. Но что уж поделать: холопами Короны становились обедневшие и обнищавшие крестьяне, либо преступники, чьи грехи были слишком легки для того, чтобы сгноить их в Замковых горах. Очень удобная разменная монета, чтобы оценить достижения проявившего себя аристократа. Хоть официально в Тарсфоле все люди были свободны, в отличие от южан — рабов Бессмертного Тирана, всё же часть простолюдинов, закреплённых за владениями сюзеренов, практически ничем от рабов не отличалась.

— Пробудивший Волю гвардеец по имени Айр, ставший победителем рыцарского турнира, единственный из оставшихся в живых защитников крепости, не участвовавших в вылазке, последний страж форта Равен! Согласно решению Хранителя Севера и с согласия Её Величества вы получите награду в пятьдесят золотых, а также будете посвящены в рыцари. Так как ваше происхождение неизвестно, по решению короны вы будете вольны создать новый дом с правом наследования титула вашими потомками.

Слова герольда замерли в воздухе, практически повисли в молчании. Давно такого не происходило. Практически никогда: даже если какой-то бастард и получал благородный титул, его всегда причисляли к какому-нибудь роду, притом чаще всего с низкими правами наследования.

Собравшиеся на краю площади аристократы гневно рассматривали стоявшего впереди наглого выскочку и гадали о причинах столь стремительного возвышения недавнего простолюдина.

Опытные интриганы, оценив рост, стать, черты лица и золотистые, как пшеница, волосы парня, пришли к выводу, что за ним стоит приглядывать в будущем. Наиболее прожжённые же и вовсе решили после посвящения отправить ему поздравительные дары от своего имени, расчётливо полагая, что столь великая честь была оказана ему либо по причине кровного родства с венценосной особой, либо потому, что Её Величество, будучи большой любительницей рослых блондинов, решила выбрать себе нового фаворита.

Сердце стучало набатом в груди, когда, чеканя каждый шаг, Айр вошел в малый торжественный зал при дворце. Он был в своем привычном доспехе, кое-как прилаженном, но покрытом рытвинами, зазубринами и прочими следами недавней войны. На фоне несущих дежурство парадных гвардейцев из первой сотни — мордатых, холеных и наряженных все как на подбор — он выглядел здесь заблудившимся попрошайкой, которому каким-то чудесным образом еще не указали на выход, а, наоборот, вежливо провожают, по пути спешно объясняя, как себя вести во время церемонии и что делать.

Король и королева сидели на двух стульях с высокими спинками, которые выглядели жутко неудобно. Когда-то у женщины, занимающей трон, было свое собственное имя — давно, впрочем, забытое и стертое из всех записей. Последние двадцать лет, с тех пор как ее отец, прошлый король, погиб во время южной войны, не оставив наследников мужского пола, она стала символом Долга, отказавшись от грез, желаний и слабостей, что были присущи принцессе по имени Элеанор. Сейчас лицо женщины средних лет в дорогом платье не выражало ничего, кроме печальной усталости. Хотя она все еще была очень хороша собой, и рождение двух наследников не оставило следов на ее идеальной фигуре, последние годы стали для нее тоскливой симфонией скуки. А все по вине человека, что занимал сидение неподалеку.

Его Величество, Король Консорт Бомон Бошан, в прошлом был лучшим воином королевства, прославившимся на многочисленных войнах. Бывший граф, в чьих жилах текла крупица крови королевского рода, он был ей выбран в мужья по настоянию высшей знати — во многом потому, что жадный до выпивки и женщин «хищный хряк», как Элеанор его звала за глаза, был почти лишен прочих амбиций и ей не мешал править. А она ему — совращать очередную молоденькую служанку, которые менялись в его постели каждую неделю. Так что между супругами царили полное согласие и понимание. Ее Величество даже заказала из Ларии чародея, приставленного следить за здоровьем располневшего от обилия выпивки и еды короля. Найти другого подобного болвана на эту роль было бы очень непросто, пускай она его и презирала за некую слабость к слишком, на ее взгляд, юным девушкам.

Вся эта церемония не вызывала у «хищного хряка» даже призрака интереса. А вот сама Элеанор была немного заинтригована, ведь этот молодой рыцарь, судя по сообщениям, пережил бой с воплощением весьма древней и опасной силы, что последнюю сотню лет спит в Лангарде. Внешность, статность, а также открытое, благородное и искреннее лицо тоже вызвали у нее расположение, как и простые побитые доспехи, вкупе с очевидным смущением.

Проще говоря, он был просто воплощением «Юного героя» — с восторженным сердцем, горячей отвагой и пустыми мозгами. Элеанор даже бросила задумчивый взгляд на обрюзгшее рожу супруга, задумавшись — не пора бы ей все-таки заменить гребанного педофила. Но торопиться не стоило. Королева протянула вперед руку и изящным жестом дозволила юному рыцарю приблизиться к трону.

Айр на одеревеневших ногах подошел и остановился у основания невысокой лестницы, что вела к королевским особам, а затем неловко склонил голову и опустился на одно колено. На этой маловажной церемонии, кроме монархов, присутствовали только слуги, распорядитель торжеств да фрейлины. Но все равно гвардеец чувствовал себя так, словно весь этот замок лег сейчас на его плечи. Немыслимой силы, сокрушающее давление заставляло бухнуться ниц, распростершись на мраморе как лягушка.

А он не хотел быть лягушкой. Никогда их не любил. Заставив себя вскинуть голову, он невольно встретился взглядом с удивленным Бомоном Бошаном и понял, что дело совсем не в смущении. Похоже, просто Его Величество решил развлечься и попытался задавить его своей Волей. Злую вспышку ярости он пинками загнал поглубже — ей сейчас было не время. И даже смог скрыть усмешку. Давление короля не стоило и ржавого гвоздя после обсидианового титана. Дышать стало легче.

— Ваши Величества, прибыл по вашему приказанию. Так же лорд-хранитель Севера, барон Хардебальд, просил вам передать послание и свои извинения за отсутствие на торжествах… — ровным голосом сообщил Айр.

— Старик слишком много принял на грудь и, едва не сдохнув с похмелья, решил, что мы его собирались убить, а сейчас боится и нос показать в столице? — беззастенчиво перебил его король. — Ладно, давай не затягивать, раз ты способен выдержать мой взгляд, то заслуживаешь титул. Доставай клинок и…

— Мой дорогой супруг, я бы желала полностью провести церемонию посвящения этого шевалье. Мы не на поле боя, так что любимая вами “упрощенная церемония”, думаю, здесь не к чему, — торжественно возразила ему королева.

Бомон бросил на нее скучающий взгляд, поднялся с трона и направился к выходу из зала, лениво бросив:

— Да как пожелаешь, развлекайся. Это ты “должна” быть идеальной. А я “волен” делать то, что захочу!

«Эх, а ведь всего каких-то два десятка лет назад он сам почти ничем не отличался от этого юноши и тоже был воплощением духа рыцарей», — подумала королева. В последнее время выходки «хищного хряка» становились все импозантнее. — «Наверное, стоит его избавить от необходимости присутствовать на торжествах, пока все это не стало проблемой».

По ее жесту к Айру подошел слуга и почтительно принял грамоту Хардебальда, после чего передал королеве. Та ненадолго погрузилась в чтение, быстро, по диагонали, изучив документ и, отдав прислуге, вернула все свое внимание к Айру.

— Мне сказали, что ты отказался стать подданным Лейнарда Восточного. Малыш был столь этим возмущен и восторжен, что лично просил даровать тебе право создать новый дом, — с мягкой улыбкой обратилась к нему Элеанор.

— Я желал бы присягнуть короне и королевству, а не кому-то из знати, моя повелительница, — не поднимая взгляда, ответил ей Айр, — бесконечно благодарен его Светлости за оказанную поддержку. Надо признать, я никак не могу смириться с мыслью о оказанной чести.

— Верный, надежный, да еще и умеешь быть благодарным? Хорошие качества, — улыбнулась женщина на троне. — Но мое решение было принято еще до просьбы дорогого племянника. Ты — отличный способ расшевелить знать, а еще громоотвод для излишнего напряжения. Мальчик, твоя жизнь при дворе будет тяжелой и, возможно, опасной. И, возможно, будет лучше, если ты присягнешь кому-то из славных Хранителей нашего королевства. Можешь говорить свободно, слова не покинут данные стены.

— Моя королева, я не хочу однажды стать разменной монетой в играх знати или поступиться честью. Воля и сердце говорят мне быть на стороне трона и народа этой страны. Потому желаю поступить на службу именно к вам, как владелице и покровительнице этой страны, — преданно воскликнул Айр, почти не кривя душой. Личного мнения о королеве и ее супруге он пока не составил, но любые альтернативы обещали еще больше палок в колеса достижения его истинной цели.

— Если не желаешь быть чьей-то фигурой или разменной монетой, мой мальчик, то тебе следует стать игроком. А для начала сделать себе имя, прославившись ратными подвигами. И начало, надо сказать, у тебя весьма впечатляющее. Подай мне свой меч, шевалье, но перед этим скажи, ты выбрал имя своего нового дома? — степенно поднявшись, спросила у парня правительница.

— Да, госпожа. Лотаринг. Отныне я буду Айр из дома Лотаринг, — решительно ответил ей юноша.

— Лота-ринг? — нахмурившись, переспросила Элеанор. — «Страж Первого Короля» с ланградского? Весьма странное имя, почему ты выбрал его, шевалье?

— Оно было написано на моем щите, — со смущением признался Айр, — а еще звучит красиво.

Всю дорогу он размышлял над данным вопросом, прокрутил в мыслях тысячи слов и в конце концов решил выбрать то, что ему посоветовала Сэра, прочитавшая символы на щите с эмблемой грифона, что выдал ему старик-оружейник. Киса советовала другие слова, но ее он слушать не стал — разбойница их наверняка подсмотрела не на щите, а на заборах.

Элеанор легко рассмеялась, заметив, как вспыхнуло смущением лицо парня. Да, он ей определенно понравился. Но, к сожалению, «хищного хряка» Айр не заменит — слишком глубоко в юноше засел идеализм, а в голове бултыхалось серое содержимое, от которого могут возникнуть проблемы. Но от мальчика все равно может быть польза. Взяв легкий церемониальный клинок, что Айр протянул рукоятью вперед, направив лезвие себе в область сердца, Ее Величество поистине королевским жестом приложила его к плечам нового рыцаря и воскликнула:

— Айр Лотаринг, отныне и навеки ты несешь имя этого дома. Я принимаю тебя на личную службу, но прежде чем мне будешь полезен, ты должен будешь пройти год офицерского обучения, во время которого будешь выполнять роль десятника гвардии. Затем еще на один год ты направишься к лорду Хардебальду — барон лично выразил желание стать твоим наставником. На третий год я найду тебе место при дворе. Желаешь что-то сказать?

— Никак нет, Ваше Величество! Готов служить! — бодро ответил ей новообращенный рыцарь.

— Хорошо. Вы свободны, сэр Лотаринг. Идите тропой Воли и Долга.

Отпустив рыцаря, королева устало прикрыла глаза. Хороший и достойный мальчик, похоже, искренне верящий в справедливость. Сколько уже таких поломано? Сколько оскотинились, почувствовав вседозволенность? Она давно потеряла им счет, но ничего не собиралась менять. Не потому, что не хотела или же не могла. А потому, что это было абсолютно немыслимо — пойти против главного кредо, определяющего жизнь в их королевстве: «Сила и есть справедливость!»

Старый заброшенный дом неподалеку от высохшего за долгие годы сада. На границе невидимой линии, что отделяет торговый квартал от ремесленного. Айр долго не бывал в этом месте. Оглушительно лязгало железо, что без устали лупили молотами дюжие парни. Оставшись без матери, он провел много часов в одной из кузниц, чтобы руками заработать себе пропитание. Затем была учебка, гвардия, служба. И вот — он уже величественный шевалье, имеющий родовое имя, что избрал сам для себя. А чувствует себя брошенным мальчишкой. Букет свежих ирисов, выставленный на покосившемся окне, — знак приближающейся встречи. Мама очень любила эти цветы. И ждала, до самой смерти ждала, уверенная, что ее герой вернется.

Айр распахнул рассохшуюся дверь и перешагнул порог родного дома, где не был больше шести лет. Запах плесени. Лучше, чем чьих-нибудь испражнений — похоже, небольшим помещением не заинтересовались даже бездомные. Стены изрисованы какими-то каракулями — похоже, тут любят бывать окрестные дети. Немногочисленные оставшиеся после матери вещи давно уже растащили жители.

Еще тут был человек, при взгляде на которого Айру вспомнился обсидиановый титан. Это пламенем обожгло нервы — он схватился за меч, вглядываясь в иссиня-черное лицо с блекло-серебристыми глазами. Незнакомый выходец с далекого юга был всего ему по плечо, одет в доспех из клепаной кожи, вооружен двумя скимитарами, один из которых болтался в ножнах у пояса, а второй был за спиной. Он стоял у стены, не шевелился и даже, кажется, не дышал, полностью сливаясь с окружением. Настолько, что чуткий гвардеец первые секунды его не заметил. Что стало бы фатально, если бы южанин со странными глазами желал ему зла. Но тот лишь безразлично кивнул, видимо в качестве приветствия, и указал рукой в сторону спальни.

Да. Все верно. Ведь его ждали. Сняв ладонь с оружия, Айр направился туда.

Сандер Дюваль, Хранитель Юга. Двоюродный брат королевы, а также один из самых именитых аристократов страны. Пятнадцать лет назад, во время Южной войны, с помощью темной магии колдуны Бессмертного Тирана полностью обезглавили командование всей Первой армии, буквально отправив Сандера и его рыцарей к демонам. Крепость Вайрн, что находилась на единственном перевале Замковых Гор, разделяющих материк пополам, тогда почти пала. Но все же Второй армии под командованием Хардебальда тогда удалось снять осаду. Однако все считали, что Сандер погиб. И долгие десять лет место главы рода Дюваль занимал его младший брат.

Но пять лет назад, во время последней южной войны, чернокнижники попытались провернуть тот же трюк и вновь распахнули врата. Только с той стороны полезли не демоны, а выбрался один-единственный измученный человек. Десять лет — долгий срок, про него все забыли, а власть и титул возвращать никто не собирался. Однако череда блистательных и смертельных дуэлей быстро расставила все по местам. Сандер безжалостно уничтожил всех соперников, включая своего младшего брата, и вновь занял место главы рода.

Только здесь, в Тарсфоле, где многое, почти все, определяла Воля, такое было возможным. Сейчас этот именитый человек, занимающий по меньшей мере третье место по влиянию во всем королевстве, уступая только королевской чете, считался фигурой зловещей. Нелюдимый герцог редко посещал общественные мероприятия и турниры. Многие поговаривали, что он в бою мог бы сравниться с Лейнардом, но никто не знал этого наверняка. Про него вообще было очень мало известно. Только то, что он не женат и не ищет супругу.

Когда Айр вошел в спальню, Сандер читал какой-то ветхий журнал, бережно перелистывая страницы грубыми от мозолей пальцами. У него было покрытое шрамами, угловатое лицо с широким подбородком и внимательными, глубоко посаженными темно-зелеными глазами. В волосах были следы седины, но они были того же пшеничного оттенка, что и у самого бывшего гвардейца. Сандер был немногим старше Ее Величества, но из-за пережитых испытаний был похож на вырубленное из камня изваяние человека. Жесткий, даже жестокий, решительный и совершенно беспощадный — как к себе самому, так и ко всем вокруг. Такое впечатление он производил.

Быстро оглядев помещение, Лотаринг подметил, что несколько неприметных половиц в углу вырваны, а рядом с ними стоит неприметная шкатулка, из которой герцог Дюваль, похоже, и вынул дневник. Сопоставив все это, он удивленно воскликнул:

— Мама вела дневник?

Голос заставил Сандера отвлечься. Правый зрачок поднялся к лицу вошедшего быстрее, чем левый. Это смотрелось немного пугающе странно. А негромкий голос мужчины ощущался как ветра над пустынями юга, он был движением воздуха, лишенным всего лишнего.

— Писала в основном про тебя. Как ты растешь. Как в шесть лет бросился отбирать котенка у рослого дворового пса. Так вот ты какой… Сын.

— Так вот ты какой… Отец.

Они замолчали, горло парня сдавило от горечи, он не мог найти верных слов. Думал, что ему будет попросту безразлично. Но ошибался, и сейчас пытался разобраться в целой вьюге возникших чувств. В это время Сандер приблизился к сыну, положил руку ему на плечо и, заглянув в глаза, попросил:

— Помоги мне изменить эту страну.