Изувеченный Барон

Глава 12. Курица и грифон на щите

Мечи, как и люди, могут говорить разными голосами. Иногда лязг сталкивающегося железа — это предвестник приближающейся смерти, а порой — просто дружественный перезвон. Гулкие удары, что сейчас раздавались на тренировочной площадке около замка, были именно такими. Рослый гвардеец, несмотря на все доводы Белого Барона, так и не отказался от тяжелой брони, с которой, кажется, уже породнился. Он кружил на одном месте, стараясь не упустить из своего поля зрения хищную тень, и подставлял под стремительные выпады тупой стальной меч, которым человека можно убить, только забив, словно палкой.

Они договорились не пользоваться Волей в этом бою, так что за счет своей комплекции и длинных рук зеленоглазый рассчитывал получить преимущество перед своим низкорослым соперником. Ланнард был вооружен точно таким же «оружием» — тяжелая железка в его руках порхала, чередуя стремительные рубящие удары и колющие выпады на опережение. Он прекрасно считывал своего более медлительного соперника и всегда был на шаг впереди, с легкостью уклоняясь от его редких ответных взмахов.

Первые пару минут Айру казалось, что он вот-вот достанет раздражающего противника, который превращал каждый бой в смертельный танец. Но скоро он понял, что это впечатление было обманчивым — Белый Барон специально уклонялся в последние мгновения, чтобы эффективно реализовать свое преимущество в скорости. Словно умелый торгаш, он бережливо и расчетливо инвестировал каждое движение и потраченное усилие, не совершая ничего лишнего. Даже его дыхание было размеренным и идеально синхронизированным с происходящей стремительной схваткой. Он не играл с Айром, ничуть его не жалел, не делал поблажек, но и не бахвалился своим мастерством. Словно часовой механизм, делал именно то, ради чего был рожден как рыцарь, — сражался.

Так могло продолжаться долго. Они оба почти не устали, а стойкость и добротная броня надежно защищали гвардейца от подобных легких ударов. Надо было что-то менять. Получив очередной звонкий выпад в пластину нагрудника, Айр покачнулся и сделал вид, что начал заваливаться на бок. Ланнард попался на уловку и незамедлительно попытался поставить точку в дуэли колющим ударом в открывшееся горло, но гвардеец в последнее мгновение успел зажать лезвие тренировочного клинка левой рукой. Его пальцы в латной перчатке сжались, словно капкан, а толстая сталь под ними удивленно заскрипела.

Вырвать оружие из медвежьей хватки противника Ланн даже пытаться не стал — к величайшему сожалению Айра. Вместо этого Белый Барон поднырнул вниз, уклонившись от ответного удара, а затем распрямился, словно пружина, взмыл в воздух и ловким ударом ноги выбил свой меч из руки противника. Вновь вернув оружие себе в руку, Ланн успел в прыжке заблокировать рубящий взмах гвардейца. Звон железа опять прокатился по площади. Возможно, зеленоглазый здоровяк не был искусным мечником, но, в этой крепости вряд ли найдется хоть кто-то, способный с ним сравниться в грубой силе удара.

Ланнард приземлился и ловко кувыркнулся, гася инерцию. Его отнесло к огороженной канатами краю площадки на несколько метров, а тренировочный меч заметно согнулся по центру. Барон усмехнулся, глядя на осторожно приближающегося юношу с соломенными волосами. Айр лишь немногим уступал ему в скорости, но зато минимум втрое превосходил в силе и стойкости. Даже без применения Воли гвардеец выглядел, словно крепостная стена — надежный, верный и твердый духом. Тот, кому Ланн сможет доверить свою сестру. Он был лучшим выбором, оставалось только сделать этого парня еще немного сильнее. Крепко сжав меч, барон вновь ринулся в бой — он наслаждался в этой схватке каждым мгновением.

Полчаса спустя у Айра из-под нагрудника уже натурально парило. Да еще и солнышко, решившее, что уже скоро лето, жарило немилосердно, отчего даже закаленные бойцы из гвардии были слегка «вареными», а ополченцы из баронской дружины, вместо бодрого бега на дистанцию от первой стены до цитадели, переходили на прогулочный шаг, едва скрывались из поля зрения командиров. Они с Ланнардом уже провели три дуэли — две без использования Воли, а в последней уже не сдерживались, сражаясь изо всех сил.

Все три он проиграл, но чувствовал себя превосходно. Айр уже наметил определенную стратегию и собирался на следующий день, если и не взять реванш, то значительно улучшить свои результаты. Барон рассчитывал в бою исключительно на поистине звериные рефлексы и нечеловеческую скорость, но такие слова, как «тактика» и «планирование», он, вероятно, даже не слышал или считал какими-то странными сексуальными девиациями. Главной и единственной слабостью, которую гвардеец отметил, была страсть к сражениям — Ланн специально затягивал окончание схватки вместо того, чтобы закончить дуэль одним разящим ударом. Это можно и нужно было использовать.

За то короткое время, что они были знакомы, гвардеец уже понял — большая часть жизни барона прошла вот в таких вот тренировках на истощение и его приучали получать от них удовольствие. Других поводов для которого, похоже, в его прошлой жизни было немного. Судя по всему, весь спектр его знаний касался оружия, использования Воли и военных рассказов отца, а единственными близкими друзьями были сестра и оскорбивший его герцог Восточный. Здесь, в осажденной крепости, это не бросалось в глаза, но Айр подозревал, что в столице господина барона подняли бы насмех и окрестили не умеющим развлекаться глупцом. За глаза, разумеется.

Примостившись в тенечке, Айр наконец снял нагрудник, вдохнув прохладный весенний воздух полной грудью. Ланн в это время фехтовал с Вигмаром Брассом. Последний все еще страдал от ран, но был полон решимости быть в форме к началу турнира, а потому упросил дать ему пару уроков меча. Окончившие с утренними упражнениями гвардейцы и ополченцы сейчас с интересом следили, как белобрысый ловкач гоняет уже второго по счету противника, и делали ставки.

“Вообще, надо признать, я сейчас хорошо устроился” — прикрыв глаза и давая отдых усталым мышцам, признался себе бывший гвардеец. Его товарищи сейчас не только пахали как проклятые на тренировках, но также были вынуждены выходить в патрули и вести ночное дежурство на стенах, в то время как в его задачи входило только присматривать за Белым Бароном и выполнять его указания. Ну и ещё такая мелочь, как защита в бою этого поехавшего берсерка, вечно рвущегося на врага в одной льняной рубашке…

Подивившись блестящей идее, пришедшей в усталую голову, Айр решил не дожидаться исхода дуэли. Уже было очевидно, что бастард запыхался раньше, чем неутомимый, как свежеватели, Ланнард. Вместо этого парень поднялся, с наслаждением потянулся и направился увидеться с господином комендантом. Нужно было уточнить пару вопросов и получить важное разрешение. Господин Брасс в это время находился у первой стены, проводя смотр новоприбывших «Свободных охотников». Так что, миновав ворота крепости, Айр широким шагом начал спускаться с холма.

Из банды Бородача только десяток бойцов были ветеранами недавней южной войны, что закончилась пять лет назад. Остальные к ним прибились по разным причинам уже позднее, после того как Малыш устроил небольшую вендетту против приказчика графа и помог его жуликоватой супруге сбежать, выставив Граденсу неплохой счёт в драгоценностях и серебре. Но жизнь на краю Чащи меняет людей, да и наставники у бывших крестьян были хорошие, посему господа лесные бандиты стрелы ложили кучно и метко, практически на любую дистанцию, доступную их длинным лукам.

Среди головорезов, что выстроились на первой стене, чтобы пристрелять расставленные по равнине вешки, были даже парочка дам, одетых в простую, практичную мужскую одежду. Правда, выглядели эти девушки соответственно своему окружению — неулыбчивые, покрытые шрамами и сурового вида, они были способны довести до слёз любую столичную вертихвостку одним своим взглядом.

Когда Айр подошёл, шевалье Брасс как раз разговаривал с одной из таких. Светловолосая воительница, с лицом, покрытым весёлыми конопушками, была бы очень хороша собой, если бы не отрезанные и плохо зажившие уши, которые она демонстративно не прятала под волосами. Для женщин это было клеймо унизительное — его наносили за прелюбодеяние, исключительно в случае, если она изменила кому-то из благородного сословия.

— Звать Киса, родового имени нет, а своё настоящее давно забыла. Была подданной барона Гофарда, но не сошлась с толстым пидорасом характерами. Его ребятки меня уже на ветку подвесили, когда наши вмешались и сняли. С тех пор мой дом — Чаща. Вот и весь сказ, — нехотя и хмуро сообщила она Филишу.

Тот вскинул бровь, но более на оскорбление благородного дома никак не отреагировал. Гофарда среди баронов не очень любили, да и слухи о нём ходили не слишком хорошие. Он настойчиво давил на соседей и пытался прибрать к рукам любые бесхозные земли, ну или сделать их таковыми при любой удачной возможности.

— Малыш попросил тебя поставить десятником застрельщиков для работы по командирам врага. Не боишься командовать мужиками? — поинтересовался Брасс.

— А чё тут бояться? Они и сами не дураки. Дураков мы уже прикопали, дольше недели в Чаще они не живут. Главное — приглядывать, чтобы с отварами не шалили, ну и не шли в бой слишком пьяные. Справлюсь, я со всеми ними на долгую охоту ходила, и не по одному разу, — уверенно ответила девица.

Затем она заметила подошедшего Айра, забавно зарделась, отвесила воину глубокий поклон, а, выпрямившись, принялась его внимательно разглядывать восторженно блестящими глазами.

— Сэр Брасс, дозвольте обратиться? — воскликнул зеленоглазый, мысленно почесав репу и попытавшись вспомнить, чем заслужил такое искромётное приветствие от лесной охотницы.

— Ну говори, коли пришёл, — повернулся к нему комендант. Филиш никак не мог решить, как ему сейчас общаться с этим покорившим волю гвардейцем, за которым приказал приглядывать его сюзерен. — Если что нужно, можешь спрашивать прямо. Ты сейчас на особом счету.

— Благодарю. В таком случае прошу дать мне разрешение подобрать у интенданта комплект доспехов. Нужна лёгкая, но прочная броня, которая подошла бы господину барону.

— Барону, говоришь? А чего он наотрез отказался, когда я предлагал? — пожал Брасс плечами. Причуды Грейсера младшего вызывали у него кучу вопросов.

— А это он пока сам не знает, что будет носить доспех. Но скоро узнает, если позволите. Я ничуть не сомневаюсь в его навыках воина, но во время рубки на стенах, когда стрелы будут на голову падать, броня ему пригодится определённо. Но думать наперёд своей светлой головой сэр Ланнард совсем не приучен. Наперёд он приучен только переть, как лось в брачный сезон, — Айр завёлся и выплеснул накопившееся раздражение и беспокойство. Заметив это, он немного опешил и ударил кулаком себе по груди. — Приношу свои извинения, комендант. Занесло.

Филиш, запрокинув голову, расхохотался, вскоре ему вторил весёлый и искренний женский смех. Айр раздражённо хмыкнул — им-то это всё хаханьки, а вот ему и порубленному в щепки щиту было совсем не до смеха. Наконец, смахнув с усов выкатившуюся скупую слезу, комендант сочувственно произнёс:

— Похоже, ты намучился с господином бароном. Крепись, то-то ждёт, когда господин Хардебальд до тебя доберётся. Ладно, даю добро, можешь распотрошить оружейную!

Сняв с пальца массивный перстень с гербом Хранителя Севера, Филиш протянул его Айру:

— Вечером вернёшь. А! Да, вот ещё, — он кивнул на свою недавнюю собеседницу. — Проведи туда же Кису, чтобы в замке не заблудилась, ей надо получить снаряжение на свою ватагу. Можешь идти.

Айр бодро отсалютовал и, кивнув девушке следовать за собой, потопал вверх по холму, загривком чувствуя её изучающий взгляд. Это порядком смущало — они пересекались лишь мимоходом в последнем бою со свежевателями и даже никогда не разговаривали. Ну и, надо признаться, не привык бывший гвардеец к женскому вниманию. Никогда не понимал, как себя с ними надо вести, чтобы понравиться.

Даже то, что он вырос на попечении у проституток, не очень-то с этим ему помогало. Подруги матери были прожжёнными гарпиями и видели в мужчинах только денежные мешки. Он понимал, что обычные женщины — куда более ранимые, нежные и романтичные существа, живущие в своём особенном мире, в который он не знал, как войти со своими грубыми манерами и грязными сапогами.

— Эй, служивый, ты мне жизнь спас, — после того как они пересекли ворота второй стены, Киса не утерпела и хлопнула его по плечу, для чего ей пришлось приподняться на цыпочки. — Так что я отплатить хочу, может, пойдём сначала потрахаемся?

Крэк! Треснули и закровоточили его возвышенные представления. Айр поспешил их поскорее перебинтовать, напомнив себе, что имеет дело не с милой барышней, а с матерой разбойницей. Пусть и весьма привлекательной, несмотря на уродливую метку.

— Что, вот так сразу? — оглянувшись, спросил он и заставил себя улыбнуться

— Угу. Жить надо быстро, чтобы умирать было не жалко. Ты парень красивый, я тоже собой не дурна, к чему церемониться, мы ж не детей вместе растить собираемся? — весело ответила конопатая.

— Не, всё-таки откажусь, — после недолгих размышлений тяжело вздохнув, ответил молодой воин. — Всё равно, если до чего-то дойдёт, ты испугаешься и убежишь.

— Это ещё почему? Ты какой-то больной? Так я травки волшебные знаю, у нас в Чаще любые хвори на раз-два лечатся, если сразу тебя не прикончили, — не унималась лестная прелестница.

Айр снова тяжко вздохнул, раздумывая, как бы ей поделикатнее указать на свой недостаток, от которого в панике сбежала южаночка Марта. Наконец, ему на глаза попались обвязанные канатами деревянные сваи, на метр утопленные в землю, что огораживали тренировочную площадку, мимо которой они проходили. Он остановился и указал на них рукой:

— Видишь столбы? Это я заколачивал.

— Ну и при чём тут они? — непонимающе нахмурилась Киса.

— При том, что руки у меня тогда были сломаны после дуэли. Но приказ есть приказ, так что я его выполнил… тем, чем имел, — признался зеленоглазый и замер, ожидая реакции.

До Кисы дошло спустя пару секунд, и она заржала во весь голос — искренне и до слёз, пугая голубей, что свили гнёзда на стенах цитадели.

— Ох, ты, я смотрю, шуткуешь, да весельчак? Жаль, жаль, настаивать не стану, постараюсь тебя тогда в бою выручить, не люблю быть в долгу, — ответила она и поправила солнечного цвета короткие волосы, чтобы скрыть плохо зажившие раны. — Спасибо, что прямо не сказал, что это всё из-за ушей.

— При чём тут шутки и уши? У меня тут трагедия, а они все смеются, — тихо буркнул себе под нос Айр и потопал ко входу в замок.

Кажется, интендант был даже старше, чем окружающие его древние стены форта Равен. Коренастый, жилистый, упрямый и седой, как лунь, старик с козлиной бородкой и очками из прозрачного кварца. Весьма и весьма дорогими, привезёнными из-за моря. С ним Айр встречался уже несколько раз и готовился к этому визиту, как к тяжёлому бою. Абсолютно все интенданты, что он знал, были прижимисты, некоторые вороваты, кто-то был просто жадный до тупости, но если и существовали образчики "идеального распределителя припасов", пришедшие из мира универсалий, то Ланрит Равенгард был именно им. Вот только всем этим достойным качествам сильно мешал один небольшой недостаток: поговаривали, что старик был пришибленный пыльным мешком. Настолько самую малость, что работе это почти не мешало.

Ланрит проводил на подвальном складе под замком абсолютно все время, знал каждый его закуток и, даже разбуженный ночью, с похмелья, в грозу, после удара по голове булавой, безошибочно бы ответил, сколько у них продовольствия, что где лежит и почему это нельзя отдавать никому. И никакой магии в этом не было, просто старик до безумия был влюблён в свою спокойную и неторопливую, но очень нужную работу. А ещё он очень обожал слушать гуляющее в стенах замка эхо и удивительным образом знал обо всех всё, зачастую даже такое, что в приличном обществе не упоминали.

Вносивший пером заметки в пузатый журнал старец, поправил очки и, с прищуром оглядев спустившегося гвардейца и Кису, он сходу укоризненно заявил:

— Щит был почти новый, из мореного дуба, усиленный стальными ободами руками опытного кузнеца. Надёжный, как забота Бога-Отца, ещё века бы прослужил, если бы не угодил к недоумку. Тебе, бестолочь, два железных шарика дай, да запри в пустой комнате, так ты один сломаешь, а второй потеряешь!

— Простите, я… — виновато ответил Айр, крепко сжав в кулаке перстень.

— Молчи уж! Знаю, что ты это ты. И кто ты есть мне тоже известно. Бестолочь, разгильдяй и охальник. И подруга твоя тоже такая же выросла, эх, где ж мы так недоглядели, что яблоко от яблони так далеко ябнулось. — Привстав, он кряхтя отправился к ящикам, стоявшим рядами вдоль стены, негромко, себе под нос причитая: — Эх, Майне, мы всё пролюбили, куда твоя дочь смотрела, когда залетела от идиота…

Нагнувшись, он с усилием отворил резной сундук, украшенный орнаментом в виде взлетающего грифона, а затем вытащил оттуда треугольный, вытянутый щит с гербом той же пернатой твари. Выполненный из какого-то металла и покрытый для сохранности синей эмалью, он выглядел невероятно тяжёлым, но интендант, легко, словно щепку, забросил его себе на плечо и вынул из сундука серебристый нагрудник, с крупным, сверкающим аметистом по центру груди. Тоскливо оглядев содержимое сундука, Ланрит отрицательно покачал головой и зашагал обратно к столу, перед которым его ожидали Киса и Айр.

— Вот держи, сэр раздолбай, — буркнул он, опустив свою ношу неподалёку от журнала, покрытого странными закорючками, — И не приведи Разрушитель, я увижу тебя раньше, чем Грейсер останется без меча, а тебе понадобятся новые ножны!

— Огромное вам спасибо, а откуда вы… — попытался поблагодарить его Айр, но старик его бесцеремонно перебил:

— Сказал же, молчи! Слышать тебя не желаю, ух и прибил бы! Такое сокровище окажется в руках у этого полудурка… — простонал покраснев от злости Ланрит, вновь поправил очки и только сейчас разглядел стоявшую за спиной Айра растерянную лесную разбойницу, тепло улыбнулся и ласково спросил, — А тебе что принести, доченька?

— Я тебя сверху подожду, мне здесь, похоже, не рады, — прошептал Кисе гвардеец и, забрав нагрудник с щитом, зашагал вверх по лестнице.

— Нет, я это железо на себя не напялю, — в ультимативной форме обрезал Ланнард, даже не взглянув на сверкающий лунным серебром нагрудник. — Брось его куда-нибудь в угол и садись за стол, стынет.

Он в компании сестры уже приступил к позднему обеду, аромат румяной курочки, запечённой с пряностями, одуряюще разносился по комнате. Айр сглотнул слюну, но пересилил себя и упрямо покачал головой:

— Ланнард, я же для вас стараюсь. Если не заботитесь о себе, то подумайте о сестре! Вы ей нужны.

— Мой брат непобедим! И броня ему эта… — уверенно заявила Сэра, но, наткнувшись на умоляющий взгляд гвардейца, помялась и сообразила: — Может, пригодится только как дополнительный груз для тренировки тяжести. А ещё она красивенькая, приятно блестит и инкрустированные камушки в ней интересные, мне нравится.

— А ещё наверняка натирает, жмёт, под ней в жару — печка, а в холод — морозяка. И даже почесаться не выйдет. Это если умолчать о том, что она просто тяжёлая. Тут даже думать не о чем, я же сказал: нет — значит нет. А ещё аметистовые украшения на ней мне не подходят, — воскликнул Ланнард блеснув синими глазами и, наплевав на манеры и правила приличия, оторвал сочное бедрышко и с аппетитом вгрызся в него зубами.

Сэра решила не отставать, но, в отличие от брата, с манерами истинной аристократки с помощью вилки и ножа отделила себе крылышко и изящно приступила к еде. Айр вздохнул, сел напротив и, голыми руками оторвав бедной птичке полтела, смачно захрустел тонкими костями, соображая, как же ему убедить несговорчивого товарища следовать элементарным правилам безопасности на поле боя.

— Мой лорд, вам же нравится со мной сражаться? — коварно поинтересовался гвардеец, убедившись, что Ланн полностью поглощён едой, а недавний разговор уже успел вылететь у него из головы.

— Угу. Ты по стилю боя мне напоминаешь отца. Тоже тянешься к алому типу, но сдерживаешь яростный импульс внутри, стараясь быть хладнокровным. Скоро войдёшь в силу, и через пару лет станешь для меня незаменимым противником, — покончив с едой и отставив тарелку в сторону, ответил Ланнард.

— Через пару лет, говорите? Было бы хорошо… Да вот только вы убьётесь без брони раньше времени! — вспылил Айр, а затем наставил на Белого Барона запачканный в жиру указательный палец. — А ещё я сейчас не могу сражаться с вами в полную силу. Как представлю, хруст ваших костей, если я попаду со всей дури, так тошно становится. Так что если вам действительно нравится со мной драться, извольте надевать в бой броню. Или я…

— Или ты перестанешь со мной тренироваться? — грустно спросил Ланн и одиноко улыбнулся.

— Или я очень расстроюсь, милорд, — со вздохом сообщил Айр. — Потому будьте благоразумны и, пожалуйста, надевайте нагрудник. Пусть даже фиолетовые камни не подходят вашим глазам.