Громов. Хозяин теней. 6 [СИ]

Глава 19

— Таким образом, среди всех присутствующих признаки отравления неизвестным веществом обнаружены лишь у меня и Дмитрия.

Димка изо всех сил старался не пялиться в угол, в котором устроился Тимоха с пряником в одной руке, и калачом в другой. Чашку с чаем он поставил на левое колено, а на правое — блюдце с черничным вареньем. Буча устроилась прямо перед ним, и Тимоха, отковырнув кусок калача, теперь пытался запихнуть его в пасть тени. Буча отворачивалась, фыркала, но не уходила.

Шувалов-старший делал вид, что ничего-то странного не происходит.

Сам он чай пил вприкуску с пирожком.

А главное, организовал, что чай, что пирожки с расстегаями. И вообще вёл себя совершенно по-хозяйски. Хотя и вежливо.

Нет, за некромантом этим глаз да глаз нужен.

И Татьяне он улыбается.

И с Николя общий язык нашёл. И вообще до отвращения душевный человек. А стало быть, опытная падла. Только очень опытная падла может с такой лёгкостью маски менять.

— И вывод очевиден. Травят нас дома. Кто? Сложно сказать. Выясню.

И на долю мгновенья маска дала трещину. Хотя тут понимаю. Я бы тоже выяснял.

А что выяснит, тут уж я не сомневаюсь. От некроманта, если подумать, и на том свете не скроешься.

— Но пока суть да дело, Дмитрию безопаснее будет оставаться на территории школы, — произнёс он и на меня поглядел. А глаза у него чернющие.

Такие… характерные глаза.

— Однако вследствие некоторых личных особенностей, связанных с даром, я бы хотел, чтобы рядом с ним находился кто-то, способный помочь в ситуации, когда дар этот выходит из-под контроля.

— Я? — уточняю сугубо приличия ради, потому как в принципе да, очевидно.

И я согласен, что в целом вариант неплохой.

— Именно, — ответил Шувалов и улыбнулся этак, с благодарностью. Ну и рожа у него. В смысле, лицо. И аристократично, и благообразно. С таким на выборы идти — самое милое дело.

— Но… — Татьяна чуть нахмурилась.

— Естественно, пребывание Савелия в гимназии я оплачу. Готов внести плату сразу за несколько лет вперед или…

— Да мы сами способны за себя заплатить! — Татьяна, кажется, готова была потерять терпение. — Что вы в самом деле с этими деньгами…

— Прошу прощения, — Шувалов-старший приложил руку к сердцу. — Не имел намерения оскорбить. Просто…

— Просто мы вынуждены скрываться. Вынуждены были, — мрачно произнесла сестрица. — И вообще… не в деньгах дело!

— Ещё раз извините, если оскорбил. Не имел намерений. Напротив, это скорее нам нужно. Шуваловы давно пытаются создать определённую репутацию, но с переменным успехом. Потому жест мой будет выглядеть весьма логично в нынешних обстоятельствах. Как помощь перспективному сироте, на которого Шуваловы имеют определенные виды. Тем паче имеется сродство дара, которое вновь же объяснит наш к нему интерес…

— Тань, он дело говорит, — признавать это тяжко, но и вправду ж дело.

Тем более, чего свои тратит, если можно потратить чужие?

Чай, шестьсот рублей в год не лишние.[29] А если и Метельку посчитать, то и тысяча двести выходит.

— Мне это не по вкусу, — сухо произнесла сестрица.

— Понимаю. Но уверяю вас, что это совершенно безопасно. Пансион находится на территории школы. Он небольшой. На полсотни учеников. В их распоряжении комфортные комнаты. Питание там же и весьма, заверяю вас, недурное. В прямом доступе и библиотека, и школьные лаборатории. К тому же, как я понял, у Савелия имеются определенные трудности с учёбой. Дмитрий рад будет помочь. Да и учителя, сколь знаю, постоянно проводят вечерние занятия для тех, кому нужна помощь.

Угу. Прям мечтаю учиться, учиться и ещё раз учиться.

— Территория охраняется. И с этого года стараниями дражайшего Алексея Михайловича, охрана усилена.

Не знал.

Но ничего. Охрана мне не помешает. Тем более, если держаться станет вне школы. А в школе я ничего этакого не заметил.

— Поэтому там, полагаю, куда как безопаснее…

Николай Степанович потупился. Его, стало быть, в курс дела ввели.

Татьяна вздохнула.

И произнесла:

— Понимаете… у Савелия есть талант…

— И не один, полагаю. Мне показалось, что он весьма талантливый юноша…

— Именно. Но один из них особо выделяется. Он удивительным образом притягивает к себе разного рода неприятности. И потому…

— Я не нарочно, — пробурчал я, раздумывая, а хватит ли способностей у Димки, чтобы покойника призвать.

Или сперва стоит просто поговорить?

Выяснить, так сказать, подробности? Что там надо для ритуала? Ну там, козлы, свечи, пентаграммы…

— Поэтому постоянное проживание Савелия на территории школы может… нанести урон этой школе. Извини, Сав, но это правда.

Я не в обиде, потому как действительно правда. Оно вроде и не нарочно, но выходит же.

— Тем не менее, я… был бы весьма обязан, — Шувалов произнёс это очень мягко, и руки поднял, всяко демонстрируя мирность намерений. И на Тимоху поглядел, впрочем, того некромант больше не интересовал. — И со своей стороны готов выслушать ваши условия.

— Дирекция не согласится…

— Уговорим.

— Вы так уверены?

— Не так давно мне сетовали, что флигель, в котором разместилась лаборатория, давно пора перестроить. И саму лабораторию разделить на несколько, чтобы ученики не мешали друг другу. Оборудование опять же… добавим проект полигона для полного счастья.

— Дорогой пансион выйдет, — не удержался я.

Шувалов повернулся ко мне и произнёс очень спокойно.

— Род Шуваловых богат. А вот самих нас осталось немного. И потому я готов платить, если это как-то поможет моему сыну.

А Димка с чего-то покраснел. Густо так. Будто услышал что-то… что-то, что только ему понятно.

— Эй, есть кто дома? — радостный Мишкин голос нарушил затянувшуюся паузу. — Тань? Светик?

Хлопнула дверь.

И Призрак, встрепенувшись, бросился к дверям.

— Так… — тональность изменилась. — А что у нас с лестницей? Эй, есть кто тут…

— Есть, — отозвался я. Может, оно и не прилично, но проще проорать сразу, что живы и целы, пока Мишка не полез нас спасать. — Поднимайся! Только аккуратно, а то она чутка шатается всё же.

— А это… — Шувалов обернулся на голос.

— Это… — взгляд у Татьяны был растерянным. Как-то не подумала она, что Мишка может вернуться. И я не подумал. И не только я.

— Это Мишка, — сказал я, понимая, что прятать его уже поздно. — Ещё один наш… родич.

— Доброго дня, — Мишка заглянул в гостиную. — О! Чаёк! И гости! Гости — это…

Он запнулся на полуслове. А Шувалов встал и протянул руку.

— Надо же… — произнёс некромант насмешливо. — А покойников-то всё прибывает.

Что может быть лучше затянувшегося чаепития в кругу дорогих родственников и вынужденных друзей? Мишка булку разломал пополам и сказал так, задумчиво:

— У Твердищева брали? У него булки отменные. Не хуже Филипповских.[30]

— Это да, отменная выпечка. И чай неплох.

— По знакомству досталось.

За что люблю высший свет, так это за умение с важным видом обсуждать всякую хренотень, обходя по-настоящему важные вопросы. И оба вон кивают, соглашаясь, что чай и вправду хорош, и цвет у него насыщенные, и аромат. И что в последнее время даже в проверенных лавках не всегда этакий купишь. Ушлый народец так и норовит свежий с крашеным испитым смешать.

И главное, все сидим, хлебаем и киваем, соглашаясь, что так оно и есть.

Мне прямо любопытно стало, у кого первого нервы сдадут. Орлов ёрзает, чувствуя, что что-то происходит, но не понятно, что именно. Взгляд его скачет с Шувалова-старшего на Мишку, с Мишки на меня, а с меня — опять на Шувалова, но уже младшего. И видно, что его прям распирает от вопросов, но Никита мужественно держится. Демидов щурится. Димка застыл с прямою спиной, только глазами косит то влево, то вправо. Кажется, дышать и то боится, чтобы удачу не спугнуть.

А я готов зуб на кон поставить, что это разрешение свалить из родного дома в тёплые объятья школы, для него удача.

— Алексей Дмитриевич, — приторно-медовым тоном протянула сестрица, — предложил устроить Савелия и Метельку в гимназию на полный пансион. Говорит, что так им будет легче… приспособиться к новым обстоятельствам. И учёбу подтянут опять же.

— Да? — Мишка щурится и, кажется, любезному Алексею Дмитриевичу верить он не готов. — Несомненно, предложение лестное, однако, сколь знаю, количество мест ограничено…

— О, этот вопрос можно решить.

— Савелий? А ты как?

Мишка переливает чай в тарелочку, и во взгляде Татьяны появляется что-то неодобрительное. Ага. В приличных домах так не пьют.

— Да я не против, но…

Я очень даже за, если так-то. И чем дольше думаю, тем больше мне эта мысль нравится. Так-то в обычные дни там не особо пошаришься. Людновато. И учёба сплошная, причём такая, что отвлекаться себе дороже. И не до разведки становится. То одно, то другое. А вот проживание открывает совсем другие возможности.

— Но? — уточнил Шувалов, подражая Мишке, и тоже налил чай в блюдце. — Простите… я с детства именно так пить привык. Как-то… вкуснее.

— Вот-вот, — Мишка кивнул. — Точно вкуснее. Ещё сахар макнуть можно.

— И облизать… — Шувалов аж зажмурился, вдохновлённый этакой перспективой. А Татьяна закатила очи, явно разочарованная воспитанием столичного дворянства. Димка же поперхнулся, и Орлов, постучав по спине, заботливо спросил:

— Ты это? Норм?

— Моя нянюшка ещё мёд клала в середину блюдца, этакой горочкой. Липовый или вот гречишный ещё хорош был. А по краю чай доливался. Мёд плавился. Было сладко и хорошо, — Шувалов повернул блюдце в одну сторону, в другую.

— Мёда принести? — поинтересовался я.

— Увы, тот мёд и тот чай остались в прошлом, — это он сказал задумчиво. Вздохнул и уточнил. — Следовательно, вы в принципе не против, но всё же что-то вас смущает?

— Кроме вашей вдруг любезности?

— Савелий!

— То, что ты, Тань, одна останешься.

— Я ещё буду, — сказал Мишка.

— Миша, не в обиду. Ты целыми днями в мастерских. И ночами порой тоже…

— Нам интересную работу подогнали, там… — Мишка махнул рукой и сказал. — Могу и отказаться.

— Не стоит. Тебе ж нравится.

— Я вполне способна разобраться с домом сама, — спокойно возразила Татьяна. — Еремей останется, опять же.

— Кстати а где он вообще?

Как-то у нас тут столько всего, а его не видно, не слышно.

— У Орловых, — ответила сестрица. — Что-то там с занятиями решают. Ему предложили с гвардией поработать. А раз мы тут сегодня дома, и Николя, и Савелий, и его друзья, я подумала, что он вполне может уйти…

Может.

И я понимаю. Всё понимаю. И что мне надо в эту треклятую гимназию, потому что Ворон нами не ограничится. А кроме него есть ещё человек и ладно, если один. И вообще, кто знает, что там в этой вот школе происходит? И что Мишке так же надо в мастерские. И у него свой путь.

Своё дело.

Своя попытка построить разрушенную жизнь заново, без Воротынцевых и Громовых, потому что он где-то там, посередине, застрял. А судя по тому, насколько он в последний месяц переменился, попытка вполне успешная. И да, он готов исполнить долг, но…

Не то.

Всё не то.

— Вопрос безопасности, — Шувалов умудрялся пить из блюдца с немалым изяществом. — Понимаю. Здесь возможно несколько вариантов… мое изначальное предложение, Татьяна Ивановна, всё ещё в силе. У рода Шуваловых есть поместья, в том числе и близ столицы, которые отлично охраняются. И гвардия обеспечит вашу безопасность. А отравителя я найду.

— Светочка не согласится уезжать, — Татьяна покачала головой. — У неё школа.

— А это кто?

— Родственница, — ответила за меня сестрица. — Очень дальняя. Она преподаёт в школе для бедных. Мы её организовали, но у меня с преподаванием не задалось.

— Зато ты нужна в госпитале, — Николя коснулся руки Татьяны.

— Именно… я нужна в госпитале, — она с радостью уцепилась за этот предлог.

— В таком случае, я могу распорядиться организовать охрану…

— Это тоже лишнее, — я покачал головой. — Извините. Но…

— Как это будет выглядеть? — закончила за меня Татьяна. — И ваш интерес к нам… излишний интерес… скажем так, мы всё ещё надеемся избежать огласки… одно дело Савелий, но вот такая плотная опека, она не оставит шанса на тайну.

Кивок.

Просьба понята и принята.

— А если тебе переехать в больницу? — подал голос Николя. — Временно. Не подумайте дурного, но при госпитале имеется флигель. Там, конечно, не сказать, чтобы просторно… но я некоторое время там жил. Довольно долгое время. И потом оставался время от времени, когда пациенты сложные. И его, к слову, вместе с госпиталем отремонтировали…

А вот это мысль.

И логичная.

— Охрана госпиталя после того… происшествия… усилена. И пациенты у нас… своеобразные. Так что будет спокойно. Единственно, Светлане до школы будет не так близко, но…

— За ней тоже стоит приглядеть, — я откинулся на спинку стула. Что-то да вырисовывалось.

— Свету я могу отвозить утром, как это и делал… даже быстрее получится, потому что тебя, Тань, везти уже не надо будет. Как и забирать вечером, — предложил Мишка. — Школа рядом с мастерскими. Если что-то там не так, мы увидим. Ребята и без того приглядывают. У многих детишки к ней ходят, учатся. А Светочка учит отлично. Вон, недавно взялась готовить пару ребятишек к экзаменам в реальное. И говорит, что получится, может, даже и на казённый кошт, если с рекомендацией. Её у нас любят…

Любят.

Тьма вон тоже людей любит, если так-то. Но очень своеобразно.

— И поговорить бы с ней. Объяснить, чтобы не уходила одна. Хотя бесполезно, как по мне, — Мишка махнул рукой. — Она просто не запоминает того, что напрямую не касается её драгоценной школы. Вот к ней как раз кого и приставить… Еремея попросить? Тань, если ты будешь в госпитале, то…

— Еремей? Почему бы и нет. Мальчики в школе, а я при госпитале…

Еремея стало жаль.

Но Мишка покачал головой.

— Нет… Еремей… лучше бы, чтоб он при тебе всё-таки оставался. Извини, но… Светочку караулить, что ветер ловить. И не ладят они.

Скорее это Еремей не ладит, полагая Светочку наивной дурой. А она просто этого не замечает, как и многого другого.

— Да и охрана опять же вызовет вопросы…

— Сколько лет вашей родственнице? — уточнил Шувалов, прикрыв глаза.

— А кто ж его знает? — ляпнул я, потом сообразил, что ответ странноватый. — Молодая она. И… своеобразная.

— Ага, — подтвердил Орлов. — А давайте я за ней приглядывать стану? А что? Буду ходить с цветами. Ухаживать. Мол, влюбился…

— А учиться когда станешь? — поинтересовался Димка, всё-таки отмирая. — За прогулы тебя точно выгонят.

— Так я ж не просто прогуливать буду! А в интересах дела! — эта мысль явно вдохновляла Орлова на подвиги. — И вообще… я ведь дарник. А дарник, если так-то, он сильнее обычного человека… и если кто вдруг вашу родственницу захочет обидеть, то я защищу. Решено. Я готов пожертвовать учёбой и будущим ради общего блага!

Татьяна фыркнула и, не удержавшись, рассмеялась. Тихонько так.

— Мысль в целом интересна, — Шувалов произнёс это мягко, со снисходительной улыбкой. — Но я бы внёс кое-какие коррективы… вы, молодой человек, всем хороши, но пока ещё слишком молоды, чтобы вас принимали всерьёз, но…

— Можно дежурство устроить. В этой школе, — Демидов воспользовался паузой. — Конечно, после учёбы. Скажем так, организовать как помощь. Учить. Мы вполне способны сдать экзамен на народного учителя. Знаний хватит. А стало быть, логично будет… ваша родственница не откажется от помощи?

— Не откажется, — произнесла Татьяна задумчиво. — Наоборот, рада будет. Она одна, а учеников много. Она и учит в две смены, но всё равно не справляется.

— С дирекцией тоже можно будет согласовать, — Шувалов-старший подхватил идею. — Скажем, набрать гимназистов последнего года обучения, чтобы они проходили практику. И выдавать по окончании гимназии не только аттестат, но и удостоверение народного учителя. Ходят слухи о скорых реформах, в том числе в образовании… и в целом… это удачный вариант для школы продемонстрировать либеральность взглядов и поддержку государя.

Вот-вот.

Я и говорю. Главное, не что делаешь, а как об этом отчитываешься.

— У меня есть пара знакомых, которые согласятся… — Орлов щёлкнул пальцами и опять не усидел. Вскочил. Пробежал по комнате и вернулся. — Надо будет, чтобы не все, а только толковые и… вообще… можно будет организовать…

Глаза его загорелись, и, кажется, эта новая идея всецело захватила Никиту.

— Но я бы с вашего позволения предложил ещё кое-что, — Шувалов поглядел на Татьяну. — У меня есть племянник, который оказался в сложном положении…

Димка уставился на отца.

Ага. Кажется, я начинаю понимать.

— Более того, по личным причинам он вынужден был оставить службу. Она хоть как-то отвлекала его от дурных мыслей. Теперь же он предаётся меланхолии и унынию, что, как вы понимаете, не слишком хорошо.

— И вы хотите… — Мишка отхлебнул чай и с присвистом. Судя по взгляду Татьяны, был бы у ней под рукой веер, она б не удержалась. Но веера не было, имелась лишь ложка, а ложкой стучать по лбу — это полнейшее бескультурие. А в отличие от некоторых, Татьяна не могла себе позволить быть бескультурной.

— Герман вполне справится с ролью ухажёра. Да и в школе поможет. Он как раз работал в министерстве образования и тема ему близка, знакома…

Сдаётся мне, что эта рожа некромантская решила, будто Светочка, она вроде Татьяны, нашей крови и силы. Ну-ну…

— Да и защитить девушку он сумеет.=…

Танька тоже поняла. Вон, глаза заблестели. И…

Интересно, она имена сопоставила? Должна была. Так, а вообще надо будет шепнуть, пусть передаст Одоецкой, чтоб жениху письмо написала. Мол, жива, здорова и всё такое. А то и вправду жалко парня.

Беспокоится.

Даже карьеру вон порушил, а в нынешнем мире карьера куда важнее всяких там чувств.

— Это… это очень… интересный вариант, — выдавила Татьяна, опустив взгляд и с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Только… понимаете, Светочка — человек своеобразный. Очень увлечённый. И её идеи могут показаться где-то… радикальными.

— Ничего. Думаю, Герман справится.

Герману я от души посочувствовал. Но исключительно мысленно. Ибо как он там говорил? Заботиться надо о благополучии своего рода. А за Германа пусть Шувалов отдувается.

Или, скорее, Герман будет отдуваться за прожекты Шувалова.